Чувства.

Она заболела. Заболела ей. И теперь её везде преследует этот запах — ваниль и лёгкая нота карамели. Кажется, что и она сама пропахла им насквозь, и все вокруг, чувствуя этот запах, понимающе ухмыляются и перемигиваются — а она чудом не краснеет, не выдаёт себя. Сладкая. Сладкая. Сладкая. Ей хочется коснуться губами её бархатистой кожи. Хочет попробовать её на вкус, освежая воспоминания, что начинают уже немного забываться, несмотря на всё её сопротивление, несмотря на все её старания. Сладкая. Вспоминает ли та хоть иногда меня? Виктория знает, что нет — но так хочется надеяться на иной ответ. А она думает о ней. Слишком часто, чем стоило бы. Постоянно. Это болезнь, она сходит с ума — но если в результате она почувствует на губах её сладость — то она согласна сойти с ума. Идя по улице, она теперь всегда вглядывается в лица проходящих мимо брюнеток. В каждой из них она ищет её. И одновременно боязнь найти. Это противостояние сводит с ума ещё сильнее. И в такие моменты аромат ванили кажется особо ярким и хорошо слышным. Стук в дверь — нежданный, непонятный. Невольное недоумение — кто бы это мог быть. Однако назойливый стук не стихает, и приходится идти к двери, чувствуя себя такой… Разбитой. Точно сломанная марионетка, которую забыли выбросить. Раскрыть дверь и с таким трудом удержать на губах, почти сорвавшееся грубоватое «Что Вам надо?». Всхлипнуть, неверяще глядя широко распахнутыми глазами, невольно гадая, не начались ли уже галлюцинации на почве нереализованного желания. А потом, поймав лукавую улыбку в глазах, сделать шаг и, обнимая, прижимая к себе, втягивая в себя, жадно, торопливо, еще не до конца веря в реальность происходящего, ставший таким любимым аромат, соединяющий в себе запахи ванили и карамели, втянуть за собой в квартиру, спешно захлопывая дверь. Чтобы никто-никто, ни одна живая душа не знала о том сокровище, что сейчас находится тут. Немного отстраниться, проводя ладонями по телу, скрытому тканью тонкого пальто, слишком… Слишком не по погоде. Она восхищенно выдохнула. — Моя сладкая, — ласково целуя за ушком. Отстранилась, развязывая поясок пальто, перетягивающий тонкую талию — такую тонкую, что ее, кажется, можно обхватить пальцами, нетерпеливо, мелко дрожа от желания, от которого сводит внутри все, расстегнуть крупные пуговицы, стянуть шелестящую ткань и застыть. Виктория потянула Галанову в гостиную, к креслу с кожаной обвивкой. А там, позволив удобно устроиться, самой сесть на пол у ног и медленно, не спеша, потянуть молнию сапожек, аккуратно снимая те. Сняв, она быстро приподнялась и начала расстёгивать её рубашку, которая затем аккуратно лежала на ближайшем стуле. Прошло около трёх минут и она уже оставила её совершенно нагой. Совершенно. Она бросила свой взгляд вниз, сделав вдох, поцеловала щиколотку. С тихим восторгом она чувствуя на губах всё тот же сладкий вкус, ставший с недавних пор самым желанным. Гончарова поднималась поцелуями вверх по ноге, больше не глядя по сторонам, просто целуя. И слыша ее прерывистое дыхание, радоваться где-то в глубине себя. Поднявшись к лону, такому бесстыдно открытому, кончиком языка коснулась его. С губ Элеоноры сорвался требовательный гортанный стон. Языком проникнув внутрь она вызвала ещё один стон. И, желая доставить еще больше удовольствия, желая услышать эти стоны, плавно и медленно ввести в горячее влажное лоно пальцы, сразу три, срывая с губ хриплый вскрик. Виктория кинула быстрый взгляд ей в лицо, отмечая закрытые глаза, и разрумянившиеся щеки, и приоткрытые губы, жадно хватающие воздух. Покрывая легкими поцелуями, касаниями низ живота и внутреннюю сторону обоих бедер, вытянуть свободную руку, чтобы сжать пальцами один из сосков, до боли, что смешивается с пронзительно-острым наслаждением. И тут же прикусить молочно-белую кожу, оставляя след, - и резким движением вонзить пальцы так глубоко, как только возможно. Она услышала громкий восклик, наблюдая сводящие тело судороги, счастливо улыбнуться, прижимаясь к ней. - Моя сладкая, и смежить веки, хотя все внутри так и сводит от острой неудовлетворенности, но это ерунда, это пройдет. Главное - что она тут, рядом. Незаметно уснули. Проснувшись, Виктория обнаружила на кровати Элю, которая сладко сопит и прижимает к себе одеяло. А значит не приснилось, значит, всё что было ночью не сон.