Концептуальный убийца

       Обжёгшись однажды, недосмотрев, пропустив это происшествие, я начал сходить сума. В тот момент, когда доктор рассказывала мне о том, что скорее всего произошло, я не мог воспринимать этой информации адекватно. В горле встал ком а в глазах потемнело, в разуме проносились моменты моих отъездов и моменты, когда сестра была одна, наедине с этим ублюдком. Как он мог? Я не понимаю, почему так произошло. Углубившись в воспоминания уже наедине с собой, принялся воспроизводить примерную картину событий. Возможно, она пришла с учёбы и отец её поджидал. Я был в том момент в отъезде, и поэтому, ему никто не мог бы помешать. У сестры хорошие отношения с отцом и она, доверившись ему, покинула дом. Дальше, они поехали на природу, в какую-то глушь, где крики сестры никто бы не смог распознать. Или же, он решил не запариваться и накачал её наркотиками, чтобы она была в сознании, но ничего не понимала. Это логично, оттуда и берётся то, что она не помнит этого обстоятельства. А если и помнила, папаша подавлял эти воспоминания препаратами. Внезапно, меня перебила женщина. - Лукас, всё в порядке? – вопросительно посмотрела на меня доктор. - Нет, - я помотал головой и устремил взгляд на неё. - Ваш взгляд пустой, вы вспомнили что-то? - Я вспомнил всё. Доктор, а если она не помнит, смогут ли какие-то факторы повлиять на воспоминания? То есть, у меня есть предположения, что она находится под какими-то препаратами, которые эти воспоминания сдерживают. - Да, вероятно так и есть. Но, в случае с вашей сестрой, она не помнит и даже если прекратить приём препарата, она не вспомнит. Вероятно, этого не учитывалось. Лукас, я думаю вам стоит обратиться в полицию. - Нет, я не могу. Этот урод публичная личность и всё это распространиться и просто не даст жизнь моей сестре. Нет, я найду другой вариант, и первое что сделаю – изолирую сестрёнку от него. - Лукас, вам необходимо успокоится. Вы не должны действовать радикально, сдерживайте себя. Я понимаю, это трудно, ведь обстоятельства пугающие и шокирующие. Но, вы должны понимать, что если ваши действия будут не рациональны может пострадать ваша сестрёнка.        После этого сеанса начался новый абзац в моей жизни. Я поклялся себе, что никогда больше не оставлю сестру. Я отомщу этой мрази, он ответит за всю боль, которую он причинил сестрёнке. Собравшись с мыслями, вытерев слёзы с глаз, поблагодарил врача и последовал на выход. Внутри меня словно разрывало. Мне нужно было как-то объяснить свою реакцию сестре, но я ничего не стал объяснять. Она сидела на диванчике и ждала меня. Я подошёл к ней, опустившись на колени и взяв её маленькие, холодные ручки взглянул в глаза. Она тревожно спросила меня почему мои глаза на мокром месте и я не смог ответить. Мне было больно, мне было ужасно и я представляю каково было сестрёнке. Её голос задрожал, когда она в очередной раз спросила, в чём дело и вскоре, карие глазки покрылись слёзной плёнкой. Она обняла меня так сильно, как могла. Не поняла, в чём дело и это, на самом деле хорошо. Не хочу, чтобы она вспоминала ничего из этого отвратительного периода её жизни. Чуть позже, я рассказал сестре о том, что доктор задела сложную тему и максимально аккуратно ушёл от темы. Она всё поняла и не стала продолжать, ей было грустно смотреть на то, как её великовозрастный братец разревелся. Далее, я встретился с отцом. - Ну ты и мразь, - не сдержался я. - Да уж, - ухмыльнулся он и продолжил, - Лукас, тебе не понять, мы с твоей сестрой словно одно цельное, она словно была рождена быть моей. Её кожа пахнет ментолом, её губы сладки, а поцелуи полны злости. Ты не представляешь, каким удовольствием было снять с неё то платье, что ты ей привёз с Парижа. Подобно нимфе она растворяла меня в себе, и я с головой был погружен. О, Лукас, это непередаваемое чувство, и я уверяю, тебя бы оно тоже тронуло, ведь вы так близки. Сначала, в самый первый раз её слёзы ранили меня и я даже хотел перестать, прекратить всё задуманное и порвать планы на кусочки. Но, позже я нашёл прекрасные вещества, которые помогли усыпить её нрав и мои нравственные эмоции. - Да что ты несёшь, ублюдок… - Ну, Лукас, ведь ты думал о том, какая она красивая и как вкусно пахнет. И ты сам хотел её, признай. Мне тоже было трудно признать, но я открылся сам себе и не пожалел. Помни – ты часть меня, в тебе мои гены и ты такой же как и я. Вот только твои мысли на счёт сексуальной сестрички сбил мой поступок. Если бы ты не узнал, спешу заверить, так же бы не сдержался, как и я. Поэтому, мы оба с тобой грешники. - Ты хоть понимаешь, что ты натворил? Ты понимаешь, что ты уничтожил все семейные узы к чертям, ты дочь свою насиловал! Ты, блять, понимаешь, что ты моральное ничто? Я заберу её и жить она будет со мной. С тобой же все связи оборвутся. Я заставлю тебя поплатиться за то, что ты с ней сделал. - Ну хватит, Лукас, раскрой глаза – мы оба виноваты. Я видел, как ты на неё смотрел, я наблюдал за тем, как образовывался твой стояк, глядя на любимую сестричку. Прекрати разводить комедию, Лукас. Что поделать, ей просто не повезло с семьёй. Она ведь не такая как все, правда? Это тебя и манило, заставляло смотреть в дверную щель, когда она в душе. Это побуждало тебя перед сном дрочить представляя, что её тонкие пальцы обхватывают твой член и она помогает тебе кончить. Что её язык касается твоего, и эти касания перерастают в страстный, полный чувственности поцелуй. Лучше вспомни-ка, когда прошлым летом ты был в отпуске, а твоя сестричка познакомилась как раз с бойфредном. Как ты отреагировал? Ты рвал и метал, ты ненавидел этого молокососа, который притрагивался к этой малышке, которая принадлежит только тебе. Лукас, я с этим сталкивался всю её жизнь… Как было трудно держать себя в руках, как сложно было отдать её какому-то задроту, который даже ублажить её не сможет. А я бы смог. И я сделал это. Просто это слишком тонкая материя, и ей сложно нас понять, Лукас. Понять наше с тобой желание, наши амбиции и рвение. Взгляни на ситуацию под иным углом – что плохого в том, что мы её оберегаем? Нет ничего плохого в этом! Ты её брат и я её отец – в этом наша работа, оберегать её. - Не правда! Не пытайся проникнуть мне в мозг, ты обезобразил свой лик гримом. Ты сума сошёл, я понял! Я всё понял… У тебя раздвоение личности. Ты и сам не ведаешь что творишь. Но это не оправдывает тебя, псих! - Лукас, ты начинаешь мне надоедать. Я зарубил, облил бензином около десятка возлюбленных моей любимой дочурки. Среди них были и мои друзья. Среди них были и женщины. И ты стоишь и читаешь мне мораль, ты такой глупец. А знаешь, что… Ты можешь нести всякую чушь хоть вечность, но я не намерен это выслушивать. Избавлюсь от тебя – меньше проблем станет.        В момент диалога с отцом я ловил себя на мысли, что в какой-то степени он прав. Не отрицаю, были моменты, когда я подглядывал как сестрой в душе. Были моменты, когда я мечтал прикоснуться к её обнажённому тему, но я переступил это, я ненавидел себя за этим мысли и, в конце концов, подавил. Возможно то, что было и не ушло никуда. Куда она уйдёт? Оно внутри меня, раз у меня такой сумасшедший папаша. Он прав в том, что я его плоть и кровь, и что во мне его гены и от этого никуда не деться. Но я никогда не посмею навредить сестре, никогда. - Ладно тебе, закипел совсем. Мы прекрасно понимаем, что оба не правы. Но, Лукас, это не лечится, как я не пытался, - я услышал нотки будто бы настоящего отца. Конечно, я должен был понять раньше, что это раздвоение личности. Его образ – Стинг и он настоящий. Он болен, его нельзя в этом винить. И я, по всей видимости, тоже болен. И по всей видимости, это так же нельзя вылечить. Моя маленькая сестрёнка… Прости меня. Прости меня, пожалуйста, я мерзок. Я также отвратен как и он. Я сделаю так, чтобы загладить свою вену. Ты ничего не вспомнишь, ты будешь думать, что так и должно быть… Твой ангельский лик никогда не выйдет из моей головы, ты забрала меня а Стинг помог найти решение. Малышка, всегда буду рядом.        Я и Стинг позаботимся о тебе, маленькая принцесса. Я и Стинг сделаем тебя счастливой, ведь ты есть наш смысл бытия.