Даже если нет омелы

За тонкими стеклянными стенками чайника медленно распускался цветок, отдавая горячей воде себя всего. Уильям завороженно наблюдал, как чай постепенно заваривается по мере того, как раскрываются узкие лепестки. — Есть ты что-то будешь? — Марк, ловко управляясь с палочками, наслаждался своим ужином. — Приглашение было не на просмотр еды, для этого Инстаграм есть. — Извини. Просто так красиво. На тебя похоже. Марк вопросительно посмотрел, ожидая продолжения фразы и раскрытия секрета того, в чем именно он похож на чайник с чаем. — Ты совсем, как этот цветок. Если тебя окружить теплом, ты раскроешься. Ладно, это как-то не очень поэтично звучит. — А я уж решил, что если меня полить кипятком, можно получить что-нибудь крепкое. Пару выражений, например. Уильям рассмеялся, беря палочки. — Нет. — То есть, я раскрываюсь, когда ты меня окружаешь теплом? — Распускаешься, — поправил его Уильям. — Кто меня вчера прямо в кабинете склонял ко всякому? — А ты скажи, что не понравилось, — парировал Марк. Судя по мечтательной улыбке любовника, ему все понравилось. — Все-таки приятно иногда просто выбраться куда-нибудь поужинать, а не заставлять тебя стоять у плиты… — Свидание — это всегда хорошо, — согласился Марк. Глаза Уильяма широко раскрылись, он опустил палочки. — С-с-свидание? У нас свидание? Нижняя губа у него слегка задрожала, но он справился с собой и снова уставился на чайник. Марк протянул руку, провел кончиками пальцев по рогу Уильяма. — А что тебя так удивляет? Самое обычное свидание, в программе: совместный ужин, романтическая прогулка мимо витрин магазинов. К тому же, ты ведь послезавтра улетаешь? — Д-да. Прости, я бы так хотел остаться с тобой. — Я тоже уезжаю, везу своих оболтусов кататься на лыжах. Не оставлять же их в общежитии киснуть все праздники напролет. Рождество должно быть праздничным. Уильям кивнул, грустно понурился, снова вспомнив, что это Рождество они проведут порознь. Конечно, с братьями будет весело… — К тому же, наше первое совместное Рождество должно быть красивым и памятным: своя елка, свои игрушки, заранее купленные и упакованные подарки, гирлянды по всему дому, ты на ковре в одних чулках… — Марк! — К этому Рождеству у нас есть разве что чулки, и то один, не спрашивай, откуда он взялся. В магазинах все раскуплено, елки остались лишь куцые, а старые гирлянды не работают. К тому же, я тебе непременно позвоню. И сегодня у нас свидание. Уильям кивнул, снова постарался улыбнуться. — Так что ешь, здесь все очень вкусно. А чай, который тебе так понравился, чай мы выпьем. — А прогулка будет романтической? — Очень. Если по пути уже повесили омелу. — А если нет? — Тогда придется вообразить, что она есть. За широким панорамным окном ресторана было видно, что повалил снег, моментально скрывая собой все окружающее. Уильям залюбовался им, так что Марку пришлось еще пару раз напомнить об ужине. — Ладно, пойдем, — наконец, решил он. Уильям выскочил на улицу, на ходу накидывая на плечи куртку, уставился на ближайший фонарь. От долгого взгляда на падающий снег возникло ощущение, что этот снег висит в воздухе, а сам Уильям быстро поднимается вверх на скоростном стеклянном лифте. Голова сразу закружилась. Но это был настоящий снег, все-таки иногда славно выбраться из Лос-Анджелеса на уик-энд куда-нибудь, где царит настоящая зима. — Шарф забыл, — Марк набросил искомую деталь гардероба на шею Уильяму, потом обнял его за пояс. — А ты любишь снег? — это прозвучало немного наивно. — Люблю, — серьезно кивнул Марк. — Он подарил мне счастье. — Какое? — Тебя, конечно же. Разве ты не из снега сделан? Такой же белый. Только не растай весной. Уильям засмеялся. — Я никогда не растаю, обещаю. — А вон там омела, кстати, висит. — Где? — Уильям завертел головой. — На фонаре прямо над нами, — Марк повернул его к себе, одарил долгим поцелуем. — Или просто показалось… Снег повалил еще гуще, пряча их в себе, позволяя нацеловаться всласть за этой завесой. Марк смотрел в глаза Уильяму, улыбался. — Я тебя люблю, — это с губ слетело прежде, чем он успел сообразить, что сказал. — А я тебя, очень-очень, — Уильям прижался к нему, обнял за шею. — Опять без перчаток… — Марк покачал головой, перехватывая его за запястья. — Где? — Потерял, — виновато вздохнул Уильям. — Что ты такое делаешь? Марк не отвечал, согревая его пальцы дыханием. Это было так трогательно, что хотелось сперва зашмыгать носом, потом сдать билеты и никуда не лететь. — А твои перчатки где? — опомнился внезапно Уильям. — Кажется, тоже потерял, — беззаботно откликнулся Марк. — Зато теперь мы точно знаем, что друг другу дарить.