Балтийские волны в объятиях дюн

Закат. Берег Балтийского моря, сдержанный и холодный, как и его коренные жители. Равномерные волны, качающиеся, словно маятник, омывают берег. Голубые лавочки, расположенные вдоль берега, простирающегося длинной полосой, настолько далеко, что установить границу не представляется возможным, абсолютно пусты. Сквозь густо расположенные высокие многолетние сосны дует холодный и оттого свежий воздух, неся с собой еле ощутимый запах хвои. Солнце вот-вот уплывет за горизонт, при этом одаряя бледно-розовым оттенком облака, создавая иллюзию тепла. Вдалеке виднеется в темное закутанная фигура, отрешенно глядя перед собой, раз за разом делая шаг куда-то в неизвестность. Мысли, сковавшие крепкими оковами разум женщины, подчистую лишили ее элементарного внимания.       Сильные размеренные порывы ветра окутывают её ледяным потоком, обжигая всё внутри при вдохе, и заставляя ёжиться от холода, в попытке укрыться от, продувающего насквозь, ветра. Столь сильные ощущения, отвлекли от мыслей, она огляделась, концентрируясь на песочный горизонт, вырывая из памяти местонахождение ближайшего ресторана, в котором можно было бы сейчас укрыться. Стремительно зашагав вперед, она приблизилась к небольшому белоснежному зданию, с открытой верандой. Неуверенно зайдя в здание излюбленного ресторана, не ловит на себе восхищенных взглядов и только сейчас ощущает всецело свою потерянность и удивительную неустойчивость в этом мире. Двери не распахиваются перед ней, не слышно извечных комплиментов из уст коллег и поклонников и…музыки, сопровождающей ее по жизни - не слышно, лишь бьющая в звонкий гонг тишина и полная пустота.       Тихая и незаметная, словно тень в ненастный день, направляется обратно на веранду, не в силах находиться на людях, боясь быть замеченной, такой вот – вызывающей жалость. Обосновавшись в самом укромном уголке веранды, где, даже при усилии, разглядеть человека невозможно, закурив сигарету, вновь, в погоне за ответами, уходит глубоко в себя. Вырываясь из цепкой хватки разума, коротко отвечает доброжелательному официанту «кофе», не поворачивая головы, чувствуя кожей пронзительный взгляд. Едва ли он узнал ее голос, как прежде, низкий и терпкий, но при этом бесцветный и сухой. Дождавшись кофе и коснувшись онемевшими от холода пальцами до долгожданного горячего напитка, вновь ушла в свои раздумья, но на этот раз более приятные…или не настолько.              Она была такой развязной, свободолюбивой, как самая прекрасная птица галактики, сменяющая миры по настроению. Феникс…бесследно и бесшумно сгорая там, где считала себя чужой и возрождалась там, где ее всегда ждали: на берегу балтийского прохладного прилива, где шелест деревьев нёс с собой приятный аромат, уплывшее за горизонт солнце и звезды мерцающие так же ярко, как и глаза человека, который несомненно её ждал.       

Каждый раз.

             Это ОНА. Только она могла так легко и грациозно ходить по песку, практически порхая; она шла по песку так, будто оказывала ему честь. Мужчине так казалось. Абсолютно околдованный ею, не в состоянии рационально думать, когда она рядом. А она, в свою очередь, с трепетом в груди подходила к тому, из-за кого однажды скажет слова, которые вряд ли слетят хоть раз с ее губ и будут предназначены кому-то другому, - ведь она «счастлива, когда счастлив он.»       Он словно стал гаванью для нее, которая пустовала совсем недолго. Внутри у обоих всегда теплилась надежда на скорую встречу. Никто не верил, что их знакомство и недолгая история кончится, так и не начавшись. Подобно белому грациозному лебедю вплывая в эту гавань: хрупкую, наполненную трепетом и заботой…заботой, которой ему не терпелось окружить эту женщину.       При первой встрече не возникло ровным счетом ничего, но и забыть друг друга не удавалось. Когда ушел из варьете, а к ним пришли другие музыканты, еще долгое время думал о том, что мешало ему остаться, покинув свой коллектив и опять стоять на своем месте со своей гитарой и, словно зачарованный, пристально смотреть в одну сторону, почти не моргая, трепетно дыша. Смотреть на сцену. А на сцене…прекрасная руководительница балета, с низким красивейшим голосом в ало-красном платье…танцует. Будто яркий огонь, плавная и резкая одновременно, гибкая, совпадающая с музыкой, словно слова с губами, очаровывает собой, несомненно, каждого смотрящего и каждый мечтает о том, чтобы это продлилось хоть на секунду дольше. Стоило ей запеть, как вдруг в помещении не хватало воздуха, в моменты пауз, которые она вытанцовывала, у зрителей наступало обезвоживание, а потом, она словно спасительная капля воды, скользила по губам, спасая тем самым от мучительной смерти.              Все это уже кончилось.              Сведут ли звезды этих людей вновь, получит ли она то, о чем грезит, а он…ему теперь нужна только она. Когда-то то чувство, которое переполняло его – было всего лишь восторгом, бесконечным уважением.       Наверное.        Вторая встреча стала судьбоносной и тогда они оба были убеждены, что это надолго.        Оказавшись на территории своей обители, где казалось бы, должна была ощутить долгожданную защищенность от колючего душевного состояния, до сих пор ощущала обнаженность и открытость к колким ударам сознания. Поднявшись на пустую открытую веранду перед входом в дом, никого не обнаружила. Дом «из чистого света» сейчас был полностью погружен во мрак, казался не таким привлекательным, чрезмерно невзрачным, а былой уют отсутствовал напрочь. Представшая картина безжалостно отбросила на несколько лет назад, когда дом, который должен был оказаться щитом, вдруг отобрали – стал ничем иным, как рухнувшими, на глазах, руинами. Замерев на месте, погрузившись в неприятные воспоминания, не заметила как в дверном проеме показался знакомый силуэт. Человек до всего времени, сидевший в доме и думавший, думавший о прошлом, о них. О ней. Когда-то давно, когда солнце светило пуще-прежнего, а люди имели благородные ценности, не было столько конфликтов, мир вполне мог остаться и в дальнейшем нашим домом, он встретил ее. Женщину перевернувшую его мир с ног на голову одним только появлением. Самая завидная девушка: красивая, умная, истинный руководитель. Благодаря стараниям и изнурительным репетициям, которого вышло то, что и без того знаменитый ресторан утром, превращался в роскошное варьете ночью. А когда звуки музыки, разносящиеся по помещению, исцеляли израненные души, словно теплое какао с молоком – для одних; виски, помогающий многим оказаться в мире иллюзий и превращений, где все заботы и неурядицы покидали мысли – для других. А по телу от нот, приводивших в восторг, разливалось тепло. И многие ходили в этот ресторан раз-за-разом лишь бы ощутить это наслаждение снова. Большое количество людей: весь бомонд, люди из многих стран, первая певица Российской эстрады и многие другие очень известные артисты и певцы, начинающие и мечтающий о сцене – завороженно, не отводя ни на секунду взгляда, следили за каждым жестом, жадно ловили каждый звук этой женщины...живущей этим искусным танцем, который никого не оставлял равнодушным. Словно трепещущий на ветру огонь или ярко-красный мак в чистом зеленом поле, обдуваемый ветром. Вся эта природа: природа музыки, природа танца и ее посланница. Тогда, в том месте, действительно, было за что платить. Человек попадал в абсолютно другой мир, идентично которому не было места во всей вселенной. И именно там – в этом волшебном мире, где царила лишь музыка и пылающие вдохновением тела – сошлись ГАВАНЬ – крепкая, рациональная, легко поддающаяся на уговоры, вероятно, лишь одной женщины, опора и крепкое плечо, на которое можно было опереться в трудную минуту, после чего, будто по традиции, ощутить крепкие объятия… и ЛЕБЕДЬ – сильная, но ранимая, держащая все в себе, не дающая лишних поводов для тревоги, способная вспылить из-за мелочи, при этом ведущая серьезные разговоры тихо и дипломатично. Всегда, в отличие от него, не строящего никаких планов и плывущего по течению, мечтала помогать людям, горела желанием с самого детства стать первоклассным хирургом. Возможно, пропал хирург от Бога, но зато сколько израненных и искалеченных несправедливой реальностью душ, умов и сердец – спасла, став той, кем предназначено было судьбой. Испарившаяся спустя несколько секунд пелена, позволила вглядеться в темноте в фигуру и точно понять, кто сейчас стоит перед ней. Стоя визави, глядя друг другу в глаза: одни усердно, но при этом с опаской, пытались найти ответы в других – растерянных и готовых вот-вот выпустить, давно рвущиеся наружу, слезы. Фигура, вышедшего навстречу женщине, мужчины казалась большой высокой стеной, при этом в голубых глазах плескалась тревога и теплота. Не отводя глаз и все еще ища ответы, направился в сторону женщины, которая так же не отводила взгляд и с каждым его шагом слезы подступали ближе, готовые тотчас сорваться с ресниц. И только оказавшись в крепких объятьях родного человека, с лица наконец исчезло напряжение, а натянутая внутри струна оборвалась, мужчина ощутил влагу на груди, куда секундой ранее уткнулась женщина. Сейчас напряжение покинуло и его тело, мышцы наконец расслабились – добившись ее долгожданной эмоциональной разрядки, в виде хлынувших слез, спокойствие обволакивало обоих, словно теплая вода в озере. Вот сейчас, стоя в объятиях друг друга – оба обрели покой. И все гнетущие мысли сменились мыслями друг о друге: о мелькавших за плечами проблемах, которые они преодолели вместе и которые сделали их теми, кто они есть сейчас, которые сформировали их нынешние отношения. Прижимая ее к себе, в попытке согреть и отгородить от тяготивших мыслей – осознал всю серьезность и обреченность ее состояния: устоявшийся, созданный кропотливым трудом, мир, который не всякому был открыт и доступен – рухнул. Парадигма о том, что мир этой растерянной, давшей только что волю чувствам, женщины крутиться вокруг оси, которой является она сама – оказалась развеяна, хотя для человека, который своими объятиями пытался создать иллюзию спокойствия и защищенности, всегда было очевидно, что рухнувший мир человека, который также пошатнул и его собственный, никогда не крутился вокруг него самого. Все, что она делала, зачастую предназначалось для одного человека и когда этого человека не стало, всё должно было бы стать бессмысленным. Не пытавшаяся никому ничего доказать, женщина, добилась своей детской цели – привлекла внимание, не только родителей, но и большое множество, разбросанных по миру людей, объединяя их тем самым; доказала верность некоторых своих решений – при этом четко осознавая их ошибочность, но все же итог…оправдывал все ошибки, ведь то, к чему она стремилась было достигнуто и пределов этому не было. Жить…жить конечно же есть ради чего, но того «главного сюжета» ее жизни не стало вместе с главным в жизни человеком. И чтобы продолжать, надо было определить новый «луч»…и «лучом» этим был тот человек, который сейчас больше всех переживал о душевном состоянии, который все еще крепко прижимал к себе, согревая дыханием, который как никто другой понимал, с чем столкнулся его «луч», поскольку сам уже сталкивался с этим ранее. Тогда он отчетливо для себя решил, что жить без этой женщины не сможет и не захочет. «Если что…мы просто разгонимся и влетим в стенку» – слетела, в один из ненастных дней, с его губ фраза, ставшая тогда переломной в их отношениях, тогда для него это была не задача, он не колеблясь исполнил бы свое обещание. Сейчас, фраза, которая когда-то была утешением для обоих, казалась ему слишком опасной. Где-то внутри он очень надеялся, что она не помнит его слов и они не крутятся у нее в голове. Все былые ошибки и потери настигали их двоих, когда он чувствовал вздрагивающие плечи, слышал тихие редкие всхлипы – сейчас он понимал, что она, как и он, находится мысленно в одной из тех обстановок, на тех же самых местах, словно в астральном мире, переживая опять самые страшные моменты их жизни. Меняется обстановка, меняется причина, меняется боль, которая сводит мышцы, волнение и убивающая пустота внутри…и лишь одно неизменно в этом состоянии быстро, как кадры, сменяющихся картинок – на всех картинках, которые сейчас мелькают в голове, они неизменно вместе. Всегда. Поддержка и опора друг для друга. Словно сваи, поддерживающие миры друг друга, очерчивая тонкой границей, делая миры одним – общим. Спустя пару минут всхлипы прекращаются, она все также продолжает утыкаться ему в грудь, держа руки у него на спине, прижимаясь сильнее, он в свою очередь устроил свою руку на затылке, изредка пропуская волосы сквозь пальцы, а вторая рука на спине, крепко прижимает ее к себе. Постояв так еще некоторое время, она отстраняется и ловит его взгляд. В припухших от слез глазах, впервые за длительное время, проскальзывает огонек и виднеется теплота. Ответ, который он так усердно искал – нашел его сам. В очередной раз, с его помощью, она выбралась из пустоты, почти нашла силы идти дальше и точно знает, что ей нужно сейчас. Руки с груди медленно ползут к шее, обвивая ее, не нарушая тишины, целует его и отстраняется, перемещая свои руки ему на плечи, он целует ее в лоб, словно маленького ребенка, обнимает за плечи и ведет наконец-то в дом. В доме загорается приглушенный свет, освещающий две, сидящие за столом, друг напротив друга, фигуры. Все также без слов. Лишь глядя в глаза. Попивая маленькими глотками согревающий черный чай. Не толстые стены, высокий забор и камин делают дом уютной обителью, а люди. Люди, сидящие за столом, с кружками чая, переплетенными руками и не отрывающими глаз от, одиноко лежащей, на столе ветки сирени. Пройдя тернистый пусть, получила заслуженно – гром аплодисментов, разрывающих огромные, самые известные концертные площадки мира; давящую, порой, на хрупкие плечи мировую славу; неизмеримое и неоспоримое признание миллионов людей, которые преклоняются перед ней; преданность и признание родственников, близких, друзей знакомых. Но взамен «выходя на сцену, отдаешь душу дьяволу». Хоть и считала, что это не совсем верная трактовка: «Выходя на сцену, теряешь частичку образа, жизни, голоса – частичку себя. И словно пустой хрустальный графин уходишь за кулисы, слыша отголоски оваций и из последних сил давая понять организаторам и всем остальным, что сейчас не время и не без внимания пытаешься уловить в толпе знакомый силуэт. А главное, главное, что смотря сейчас из-за кулис человек, который был свидетелем этого непростого пути, который крепко сжав их руки шел с ней, не оборачиваясь, помогая вставать, когда спотыкалась. И в тот злополучный день, когда нагрянуло то, о чем и думать никто не мог, он единственный был рядом, не говорил о том, как ему жаль, он был рядом. Каждую минуту. Делая все, что потребуется. Оберегая и охраняя. Ограждая, как стена, от всего кошмара, который творился тогда с ней. Разгромив и эту стену, на пути к свету большого зала, получила еще больше, чем раньше, за талант, за историю, за образ, за шоколадный голос. Навсегда. Все, что так долго пряталось от нее, укрывалось за стеной – принадлежало теперь ей. И человеку, скромно стоящему чуть позади нее, но при этом не отходящему ни на шаг от своей женщины с прошлым. С их совместным прошлым. Вспоминая, все, что было, порой так хочется ответить вездесущим журналистам, которых так интересует вопрос брака, что «Мы уже через многое прошли и эти штампы в паспорте ничто, по сравнению со всеми испытаниями судьбы, что были на нашем совместном пути.» Это один из финалов их почти волшебной истории любви. Два человека, не надеявшихся найти того, кому было бы не страшно сказать подобных слов: «я счастлив, когда счастлива она». Того, из-за кого теплое чувство любви разливается из-за переизбытка. Того, с кем можно молча обсудить, что душе угодно. А главное, не отпуская руки, пройти через все круги ада, не жалуясь и не напоминая об этом в дальнейшем, ни разу не упрекнув. Закрыть в укромном уголке подсознания и верить, что подобного не повторится.