никаких видимых повреждений

GLAAD Media Awards. Шатен косился на кудрявого, нахмурив брови. – Самый молодой победитель, да? - горько усмехнулся он, адресуя это скорее самому себе, чем кому-то из присутствующих. Тем временем объект его недовольства закончил фотографироваться и давать интервью и направился в мужскую уборную. Зеленоглазый тяжело вздохнул, поправил ворот рубашки и последовал за ним, уловив на себе не слишком доброжелательный взгляд до боли знакомых серо-жёлтых глаз. Дверь захлопнулась и от взгляда остался лишь лёгкий осадок напряжения в воздухе. Франта развернулся в направлении зеркала и тут же столкнулся с голубоглазым. – Здравствуй, Трой, – он криво ухмыльнулся, вглядываясь в ляденые голубые глаза. – Коннор, нам не стоит общаться, и, знаешь, наверное, уже не о чем говорить. – Трой, нам нужно прекратить это ребячество. Серьёзно, с тех пор как мы расстались, произошло что-то необъяснимое. Мы могли бы быть хотя бы друзьями, знаешь, как раньше. – Я.... – как бы Трой не пытался скрыть эмоции, в бездонных голубых глазах читалась настолько дикая боль и беспомощность, что Коннор не мог на него смотреть, – Джейкоб здесь, нам не стоит, правда, не стоит, – тараторил он, продолжая умоляюще смотреть в глаза Коннора, но тот лишь отводил взгляд. – Трой, – у шатена сдавали нервы. Он с трудом находил силы продолжать разговор. Парень, собравшись, подошёл ближе к кудрявому, а тот лишь стоял на месте, сбивчиво дыша. Коннор поднёс палец к лицу Троя, почти коснувшись бледной родинки под глазом. Чёрт, а ведь он мог бы найти её с закрытыми глазами. Он хотел, правда, хотел оттолкнуть его, но в то же время физически не мог сдвинуться с места. Голубоглазый ненадолго зажмурился, словно его собирались бить. Хотя даже одно единственное прикосновение, наверное, причинило бы ему гораздо большую боль, чем хоть сотня или даже больше ударов. Потому что это ненадёжное равновесие, которое он успел приобрести за прошедшее время могло рассыпаться на мельчайшие частицы. Коннор, мать его, Франта. На секунду, такую мучительную секунду лица парней разделяли какие-то миллиметры, и зелёные глаза пытливо смотрели прямо в голубые, будто бы дерево пыталось корнями прорубить лёд. Секунда прошла. Осталось лишь едва уловимое колебание воздуха. Хлопнула дверь. Трой, не имея возможности пошевелиться, всё ещё стоял среди непозволительно белой плитки. Никого нет. Угроза исчезла, не нанеся никаких повреждений. Никаких видимых повреждений.