Заменил меня...

Смотря на них, твое сердце наполняется радостью за подругу? Нет… Не взаимная любовь — это сложно, но хорошей подругой быть еще сложней. В твоем сердце есть пронзающая боль? Да… это известно многим, но ты думаешь, что им все равно, ведь в гильдии новая пара, а ты уже не главный персонаж. Но подруги ли они теперь? Мириться с таким невероятно сложно. Даже если они все друзья, все трое, невозможно будет рассказать кому-то из них о горестных терзаниях или том, что ты в мыслях разъединяешь их. Вот опять, сидя за столом, они мило воркуют, а твое сердце уже готово остановиться. Отрицать такое глупо, бушевавшие эмоции говорят сами за себя. Так если больно, если умираешь, если умираешь как личность в глазах других… Зачем? Зачем доводишь себя? Зачем смотришь, как она ласково проводит тонкими пальцами по его чудным розовым волосам? Зачем вспоминаешь те времена, когда ее не было, когда они могли быть на задании лишь в компании друзей или вдвоём, не прихватывая с собой Лисанну? Зачем любишь? Зачем питаешь надежду, что он вдруг вспомнит о тебе, как обычно припрётся в твой дом без приглашения, залезет в холодильник и будет вести с тобой до жути глупую беседу? Этого всего не будет, забудь и отпусти его. Что?.. Твоё сердце бешено стучит от его улыбки, которая запала тебе в душу, оставила свой несмываемый след? Нееет, это не так, ведь когда-нибудь ты сможешь отпустить его и будешь дальше жить. Или в твоём случае — это первая любовь? Самая первая и, терзающая твои чувства, любовь. Довольно грустно звучит… Зачем смотришь, как она целует его такие желанные для тебя губы? Опять пьёшь безграничное количество алкоголя, чтобы с беспамятства забыть эти болезненные моменты, смягчить это душевное наказание. Размышляешь над тем, какой же ты жалкой кажешься даже в своих глазах, какой слабой?.. «Всегда хороший друг» — для него… «Всегда лучшая подруга» — для нее. Это так сложно, много проявлений дружбы ты показала? Ох… да, твои фальшивые улыбки и пожелания счастливой жизни, которой ты совсем не хочешь именно для Лисанны с Нацу… Что? Детей побольше… Что за бред ты несешь? Разворачиваешься, улыбаясь дрожащими, от скорых рыданий, губами и уходишь быстрым шагом, закрывая рукой рот, чтобы не услышали вырывающихся из разбитого сердца всхлипов, чтобы не поняли, что ты прячешь свою боль глубоко, настолько, что разделяешь её лишь наедине с собою по ночам, с бутылкой саке или вина. Лёгкий путь не твой, ты лишь в очередной раз поддерживаешь стереотип, что все блондинки — наивные чувственные дуры. Думаешь собрать свои вещи и уехать подальше, но вместо этого опять идешь за очередной порцией алкоголя, который становился уже зависимостью. Зависимость, что останавливает тебя на пол пути к изменениям, был не только алкоголь, хоть ты и знаешь это, но отрицаешь. Помнишь свою обычную и беззаботную улыбку? Неет, я не говорю про фальшивую мимику, а про замечательную красивую и искреннюю улыбку… Снова содрогаешься от рыдания, бьешь кулаками по полу, стирая их в кровавые ранки, которые ты потом старательно дезинфицируешь и перевязываешь бинтом. А завтра скажешь Леви, что просто ходила на тренировки, что бы повысить навыки в рукопашном бою, но МакГарден уже довольно давно тебе не верит, ведь по твоим опухшим глазам видно, что это не так, она — единственная, кто видит, что ты морально умираешь, твои вечные синяки под глазами, бледная кожа и уже совсем исхудавшая фигура, что потеряла свои шикарные формы. Тело лениво передвигалось, не желая выходить из депрессии, спиртное сделало свое дело. Стоишь перед зеркалом, смотря на свой силуэт, видишь синяки и слишком бледную кожу и говоришь себе:       « — Всё, я его забуду, хватит, надо перестать себя жалеть» — говоришь себе, выглядишь уверенной, но так ли это. Красишься, красиво одеваешься и идешь в гильдию но, зайдя, видишь, как он ее обнимает и шепчет какие-то смешные и неловкие слова, это любовная идиллия безгранично ранила и без того потрёпанные чувства, поэтому твоя душа и самолюбие не позволяют спокойно реагировать, чувствуя влагу в глазах и неприятное жжение, ком в горле, а в животе до ужаса всё скручивает в болезненные спазмы. Грудь сжимает тиски, и рука непроизвольно тянется к сердцу, хватая топик прямо напротив пульсирующего органа, что охватила безудержная агония, полыхая. Ты падаешь на коленки и содрогаешься в немом крике, никто тебя не замечает, всё внимание обращено на них, лишь Леви смотрит на тебя с полным непониманием, но неизвестно по какой причине не подходит. Но когда верная подруга таки догадывается, что дело дрянь — встаёт, и тут ты поняла, что не хотела излишней жалости. Резко встаешь и со всей силы, что у тебя еще есть, убегаешь, убегаешь от этого места, убегаешь от этих чувств, убегаешь от них. Просто твоя нервная система не выдерживает, никто бы не выдержал. И на следующий день ты очучаешься в больнице, белые стены и белые потолки — первое, что ты видишь, поэтому твою душу прошибает радостная надежда.       — Вероятно, я в Раю, — выдыхаешь с каким-то наслаждением и это очень странно, хотя, нет, многим страдающим известно это чувство, когда не хочется жить, хоть это и опрометчиво, и, в какой-то степени, неправильно.       — Нет, девушка, вы в больнице и потеряли сознание, — сказал врач, он был безразличен, скорее всего, к твоему душевному состоянию, поэтому его холодный тон ранил тебя, будто ты не избавишься от навязчивой пустоты в сердце, ведь в следующий раз при всём желании рука не поднимется на самоубийство. Прошла неделя в больнице, мало кто приходил, обычно это была Леви и Мира, иногда заглядывал Грей и Эрза, но не он, он не приходит, Да уж «друг» — это сложно, тем более, если ты мучаешься от неразделённой любви. Ты думала очень долго, все время из твоей головы не выходили эти странные мысли, думала, как поступить, что делать дальше, куда идти и так далее, и ты решала, правильно это было или нет, это было именно твое решения и никому нельзя было его изменить. Вот и настал день выписки, ты хотела увидеть всех, увидеть напоследок, но приходит только он и настал момент еще раз разочаровываться, но ты ведь не знала, что он их попросил не приходить, хотел поговорить. Нацу, как всегда, такой же веселый, радужный, как луч света в этой тьме. Его розовые волосы, к которым хочется прикоснуться и глаза, излучающие энергию и добро, смотрят с дружелюбием. Он обнимает и говорит:       — Люси, я так скучал по тебе, — твое сердце замирает, а в душе расцветает сакура, щеки покрываются заметным румянцем, придаваясь смущению, которое этот болван не замечает, — Ты мой самый лучший друг, — продолжил парень, но одной этой фразой он снова сломал все твои надежды, и ты уже готовишься к худшему, внимая в пол уха, — У меня скоро свадьба с Лис, мы это решили на днях. Это было так неожиданно, сердце замерло лишь на секунду, но всё-таки сразу же задалось в ускоренный ритм — ты волнуешься, ноги дрожат. Он не подумал, не понял этого, но одной фразой он сломал тебя, сломал всю, ты слышишь как ломаешься изнутри. Чем дольше Нацу рядом с ней, тем больше он забирает её человечные частицы сознания, впитывает её в себя, до последнего рассудка забирая всё… всё… всё!.. Как же это бесит. Слишком всё серьёзно с твоей стороны, ведь твоей мнительности нельзя позавидовать, потому что моральные силы иссякли, разрушая организм, взамен всучивая грёбанное психическое расстройство. Твои мысли о признании нельзя сейчас было остановить, лучше сказать сейчас, чем молчать вечность. Он смотрит с непониманием, задавая такой простой и невыносимый вопрос — «Люси, ты приедешь?»       — Нацу, я люблю тебя, — сказано это было очень тихо, без зазрения и сожаления о сказанных трёх словах, со всей уверенность и решительностью, которая только осталась в тебе. Карие глаза слабо, но упёрто устремились в его растерянный взгляд. Он бы даже не услышал, если бы не его драконий слух, он, наверное, думает, что ты шутишь, поэтому его губы тронула неловкая улыбка. Теперь и он путается.       — Что? — его взгляд сфокусирован на тебе, — Люси, извини, но я люблю Лисанну, мы помолвлены и, чёрт, правда… — запинался он, подбирая нужные слова, чтобы не обидеть подругу, но выходило лишь больнее с каждым оправданием с его уст. Хватит. Прекрати. Но ведь ты так и знала, нечего было ждать большего, не успела, опоздала, хотя у тебя даже и не было шанса. Сердце и так разбито, как и рухнувшие надежды пали куда-то вниз. Больно? Конечно же да… но ведь отпустило, камень, осевший на душе, мгновенно рухнул.       — Прости меня, прости, прости, просто я так сильно тебя люблю, я уйду, я не буду мешать вам, — твой громкий шёпот был похож на крик, больно и неуклюже упав на колени, — Прости… думаю, что наши пути на этом разойдутся, Нацу, потому что мне не просто вот так с тобой находиться рядом, — сказала ты тихо и, поднявшись на носочки, коснулась своими сухими и потрескавшимися губами его. Это нельзя назвать поцелуем, прикосновение никогда за поцелуй не считалось, возможно, его можно было бы назвать в какой-то степени дружеским, но для тебя он всё же значил чуточку больше.

«Пришла пора не обременять себя и жить дальше, пускай и без него»