Последний шанс.

      Животные привыкли прятаться в укромный угол, когда понимают, что им недолго осталось. Люди - напротив стараются умереть на виду у кого-нибудь. В такие моменты ты быстро принимаешь решение, осознаёшь, кто тебе действительно дорог, с кем бы тебе хотелось провести последние часы - кому доверить эту тайну. Когда я поняла, что мутантка оцарапала меня, и я тоже заражена - я сразу вспомнила о Мите.       Мы недавно встретились в супермаркете, он тогда предложил мне остаться с ним. Предложил мне, не Ире. Это была моя самая сладкая победа, хоть одержала я её в борьбе с самым никчемным противником. Маленькой замарашкой: лицо подростка, манеры пионерки и постоянный зудёж о морали, которая в этом городе больше ничего не значит. Неизвестно, чем она могла заинтересовать Митю? Да это и не важно, в конечном итоге он признал, что я нужна ему рядом. Хоть Ира этого не видела, даже не знала, меня поглотило чувство триумфа, желание бросить шайку неумытых диггеров и уйти с Митей в несомненно красивую жизнь. Только вот Муравьед не отпустил бы меня просто так. Атака мураний оказалась как нельзя кстати. Заражённая, я стала ему не нужна, он выкинул меня будто собаку, подцепившую бешенство.       Так оно и было. Вирус делал женщин сумасшедшими машинами для убийства. Я понимала это. Не имела привычки отрицать очевидное, но привыкла выживать там, где другие ломались. Уже несколько лет подряд я не только не просила денег у родителей, но и сама помогала им с покупкой дачи и ремонтом, да ещё много с чем. Я носила дорогие вещи, летала на курорты, загадывала мужчинам разные желания, зная, что почти каждое будет исполнено. В какой-то момент я насчитала десятерых готовых заплатить за меня выкуп, в случае чего. Да, другие подчинялись вирусу, становились безвольными, но я не дам чьему-то неудачному эксперименту испортить мою жизнь. Хотя бы то, что ещё можно назвать "человеческой" её частью. Теперь всё, что мне осталось - сделать свои последние дни сказочными.       Нет, я давно стала большой девочкой, которая прекрасно знает, что сказок не существует. Есть только хитрость, ложь, недомолвки, умело срежиссированный сценарий желаемой жизни. И теперь ничто не мешало мне воплотить его в жизнь, даже я сама, своими нелепыми потугами выбраться из оцепленной столицы.       Этот конец света в масштабе одного города был моим единственным шансом на любовь. Только в мире, где деньги годны лишь на то, что бы нюхать через них дорожку, я могла задуматься о чувствах. Могла перестать на секунду продавать и покупать, устраивать бартер, думать о выгоде — потратила это время бездумно бесперспективно влюбившись. В Мите я не видела никакой перспективы за пределами города, но я туда больше и не стремилась. Здесь же, сначала внутри бункера, теперь в пределах городской черты, среди остальных выживших, он был единственным, кто мог скрасить дни, которые я проведу не в солнечной Испании, а в Аду, по улицам которого хищными стаями ходят женщины-убийцы, да и я сама скоро стану одной из них. Он мог скрасить последние дни как просто приятное общество, как собеседник, как любимый мужчина рядом.       Смирившись с тем, что я заражена, я окончательно осознала простую истину - все выжившие обречены на смерть. Мы можем барахтаться сколько угодно, но уже не выплывем. Каждая девушка в итоге станет монстром, все кто был ей дорог пострадают от её же руки. Поэтому я не боялась, что превратившись в муранью, причиню вред Мите, я надеялась на такой исход. Это неизбежно. Так пусть лучше его убьёт женщина, которая его любит. Красивый финал - были счастливы, но недолго и умерли в один день. Шекспир бы отлично справился с этим сюжетом. Тот факт, что я не просто умру, а стану чудовищем, лучше опустим.       Я нашла Митин «новый дом» легко. За те дни, что мы провели в бункере, я неплохо изучила его привычки. Это он там часто смотрели мимо меня или, того хуже, следил за Ирочкой, я же не упускала ни единой детали, впервые став чьей-то тенью. Но я вышла оттуда на свет, а знания остались и были применены на практике. Отель — ближайший от магазина, где встретились; номер — конечно же LUX; на диване — знакомая чёрная футболка; обострившаяся интуиция подсказывает — хозяин номера вернётся с минуты на минуту.       Мне на самом деле всегда было тяжело общаться с парнями моего возраста. Как-то далека я от них всегда была, став статусной вещью для богачей, некоторые из которых были старше моего собственного отца. В любви я была второгодницей, если не больше, сидящей в первом классе несколько лет, без шанса на перевод в следующий, не в состоянии сдать простейший экзамен. А этот «новый» мир преподносил мне такой роскошный подарок — возможность познать это чувство, о котором все столько говорили.       Преподносил подарок, а потом тут же забирал.       Но мои последние «человеческие» дни не будут пропитаны горечью. Я срежисирую последний спектакль, где моя роль впервые не будет главной, скорее внесценической. Каждый человек считает себя ключевым персонажем в собственной жизни, что не удивительно. Это соответствует действительности. Только мы сами есть у себя на протяжении всей этой пьесы. Но я хочу изменить правила. Ведь никто не проверит, честно ли я играла. Проверить просто некому.       В моей пьесе, в моих мечтах о славе Шекспира с его уровнем трагизма, я отдам главную роль Мите. Я доверяю ему это, доверяю свою смерть. Я дарю ему свои последние минуты уже сейчас, заранее, зная чем всё кончится. И всю нежность тоже, ведь её больше не нужно прятать или продавать.       В «новом» мире деньги ничего не значат. Здесь важно только время, которое у тебя осталось и то, с кем ты его проведёшь.       Я не спрячусь как умирающее животное в дальний угол, я вырву у жизни всё, что мне положено до последней капли.