Королева Гималаев

День 1.        Раннее зимнее утро. Солнце еще ни на йоту не осветило этот мир, и путеводителями во тьме стали ряды придорожных фонарей, что освещали еще не прошедшую ночь. В этой темноте очень ярко выделялись две линии по обеим сторонам дороги: белая и красная. Это были потоки встречных и попутных машин, что стояли в мертвой пробке вместе со мной этим промозглым днем.       Я прислонилась головой к стеклу автобуса, в котором ехала, и закрыла глаза. Шапка вместе с капюшоном составляют прекрасную альтернативу моей домашней подушке, что так вальяжно и призывно сегодня с утра валялась на моей кровати, словно, говоря: «Полежи на мне еще чуть-чуть. Я знаю, ты хочешь этого». Да! Я этого очень хотела, но никак не могла удовлетворить немые запросы моей набитой пухом подруги. Мои дела куда важнее, чем биологические потребности во сне.       Пробка двигалась настолько медленно, что я почти не ощущала движения автобуса. Лукавый Морфей нежно обнимал меня за плечи, никак не решаясь, наконец, отпустить меня из кокона сонливости, и утаскивал за собой, в темноту небытия, подобно той, что стояла бы на улице, не будь фонарей у дороги.       Я уснула. Передо мной мелькали лица. Они мне были знакомы. Я не видела их четко, только размыто и вскользь, но все равно узнала их. Я не могла не узнать. Даже после стольких лет, пускай время забрало с собой точные их очертания, но я все равно помню их, узнаю при любом обстоятельстве. Они приходят ко мне каждую ночь. Каждую ночь они смотрят на меня и улыбаются. Эти лица… Я, ложась спать, каждый раз задаюсь вопросом, неужели и в эту ночь они придут? Они приходят… Всегда…       Я спала. Автобус вез меня в сторону международного аэропорта. Люди, что окружают сейчас меня, наверное, тоже куда-то собираются лететь. Может быть, они отправятся навстречу Колизею, или хотят увидеть белые пески на Мальдивах. Кто-то, возможно, полетит замерзать в далекую Сибирь, а кто-то греться у подножия Великих Пирамид. Столько людей, у всех свои судьбы и свои линии жизни. Меня вот тоже ждут подножия, вот только далеко не пирамид. Подножия чего-то не рукотворного, и куда более великого.        Горы. Одно это слово заставляет мою кровь течь в ускоренном темпе, а сердце утопать в тахикардии где-то у горла. Я больна этим. Больна заснеженными пиками и громадными песчаными скалами. Всю мою жизнь горы влекли меня своим величием, своей вечностью и своей свободой. Только когда добираешься до вершины очередного пика и осматриваешь горизонт, который устлан белым и пушистым ковром мягких облаков, только когда переводишь дух и бросаешь последний взгляд с вершины перед тем, как начать не менее опасный спуск, только когда снимаешь кислородную маску и дышишь тем, что предоставляет природа на высоте нескольких километров, только в такие моменты ты по-настоящему понимаешь, что значит истинная сущность свободы. Горы дарят тебе ее, и ты принимаешь, как самый ценный дар, но взамен бывает, они требуют слишком высокую плату. Не просто требуют, а безнаказанно забирают свое…        Гималайские вершины славятся тем, что они самые высокие во всем мире. Эверест – Гималайское Божество. Абсолютный исполин, сотворенный природой. Но, вопреки всему, немало людей в наши дни решаются покорить этого короля заснеженных пиков. На мою долю этого счастья еще не выпало, но и на этот раз я лечу в Гималаи не за главным восьмитысячником. Чогори, или К2 – второй восьмитысячник. Это, с моей точки зрения, вершина не самая сложная для покорения. Несколько лет назад я уже покоряла К2. Поэтому сейчас я обойду гиганта стороной… В Гималаях полно гор, на которых альпинисты могут попытать свою удачу. Лхоцзе, например, очень опасная гора. Она непредсказуема и сложна. Гора дружелюбно приняла меня на свои склоны. Это было одно из первых моих восхождений. Это не хвастовство. Просто разные люди собирают разные коллекции. Кто-то без ума от марок, кто-то от монет. Я же коллекционирую мной покоренные горы. Лхоцзе один из моих любимых объектов коллекции. Практически самая сложная. Это точно. Несколько лет назад я со своими друзьями уже стояла на ее вершине и смотрела на ту гору, до которой смогла себя подготовить только сейчас. Я помню, какой она мне тогда показалась. Спокойная, молчаливая и абсолютно непричастная к тому, что творится на ее склонах. Но тогда я еще не знала, это не так…        Канченджанга – это самая строптивая из всех вершин Гималаев. Гималайская королева. Ее не зря так прозвали. Это гора – с женской сущностью, с женским темпераментом и поистине женским, скверным характером. Именно за ней я лечу в горы на этот раз. Именно ее я со своей командой собираюсь покорить.        Автобус резко дернулся и остановился. Меня не слабо приложило лицом к поручням переднего кресла. -Дерьмо!- протянула я, тяжело вздыхая и потирая ушибленный нос. Потянувшись, я встала с кресла и, взяв свою сумку с верхней полки для багажа, медленно и сонно вывалилась из транспорта.       Какой холод! Ветер сразу же окружил меня и принялся залезать во все самые труднодоступные места. Я поежилась и плотнее вжалась в свою супер утепленную парку. Это мало мне помогло, и я решила как можно быстрее перейти дорогу и войти в здание международного аэропорта. К слову сказать, это было монументальнейшего вида строение, полусферической формы, полностью сделанное из стекла и бетона.        Множество людей сновали мимо меня туда-сюда, перекрикиваясь и переговариваясь между собой. -Хэлен! Хэлен!- звонкий голос окликнул меня,- я здесь!        Я сразу узнала Джимми. Этот малец, я имею полное право так его называть, я старше на два года, весело махал мне обеими руками стоя у главного входа. Его вечная активность меня порой поражала. Ну не может человек улыбаться двадцать четыре на семь. Это как минимум неудобно. -Рада видеть тебя все в том же омерзительно веселом настроении,- что тут поделаешь, если ехидство – вторая натура. -А ты все такая же ворчливая старуха. Мы не виделись полгода, но ты ничуть не изменилась,- хм, мелкий где-то набрался сарказма… -Я не старая,- совершенно спокойно ответила я, сжимая в железных объятиях лучшего друга,- мне всего двадцать пять. И ты это знаешь!        Вместе с Джимми мы вошли в здание. Я сразу же стянула шапку и шарф, и расстегнула парку. -Пойдем, Хэлен, быстрей. Если мы не поторопимся, то бедный Майк задушит сам себя, находясь в компании наших молодожен. -А новобрачные что, опять ссорятся? -Я думаю, это у них образ жизни такой,- улыбнувшись мне самой широкой из огромного набора своих улыбок, парень выхватил у меня из рук сумки и с важным видом направился вперед, указывая мне направление.        Ох уж мне этот мистер Ли. Джимми американец корейского происхождения. Парень весьма не дурен собой и знает это, и никогда не упускает возможность по кичиться своей внешностью. В шутку конечно. Он вообще любит шутить. Всегда. Вакцина от печали, да, пожалуй, именно так его можно охарактеризовать. Но, есть у него одно качество, которое я очень ценю. В его присутствии вся жизнь, со всеми ее невзгодами, печалями и горестями кажется намного легче. Любые непреодолимые трудности – легко решаемыми, а тупики резко обнаруживают выход. У этого парня всегда было много друзей, вокруг него всегда вились кучи девушек. Я даже помню, как на первом курсе университета Джимми и Майк – его лучший друг, устроили соревнование. Они решили, что тот, кто за один день сходит на свидания с большим числом девушек, тот и победит. И именно тот и возьмет главный приз – звание ловеласа всея потока. Даже смешно вспоминать. Майк тогда проиграл всего в пару девушек. Цинично, не правда ли? Девушки – не орудие спора. Но, как говорят сами парни: обычные девушки – они для обычных парней, а они тесно общаются и доверяют только избранным. Этой избранной была я – студентка на два курса старше. Мы с ними сразу нашли общий язык. Бывает такое, видишь человека и понимаешь, что тебе с ним по пути.        Майк, кстати, не сильно уступал другу. Он в некотором смысле его вечный соперник в, разного рода, шутках и выходках. Пока я училась в университете, не проходило и дня, чтобы эта парочка не затеяла что-то из ряда вон выходящее. Но им все сходило с рук. Корейский красавчик и его «шоколадный» друг – плохих парней все любят. Но если честно, то Майк Уотсон очень надежный человек. Он тот, кому можно доверить любую тайну, и он ее никому не растреплет. Ли конечно тоже ничего никому не скажет, но подкалывать будет тебя до конца жизни, если эта тайна как-то тебя компрометирует.       Майк был высоким афроамериканцем. Причем, все его естество говорило о том, что в нем умирает превосходный комик, из разряда тех, что играют смешных «черных» парней в большом кино. Мы все ему часто говорили, что экстремальный спорт – это немного не его стезя. Ему бы на сцене шутки народу вещать, а не по скалам карабкаться. Но это у него получается замечательно. Горы – его жизнь, ровно в той же степени, как и наши. У меня, Джимми, Майка и новобрачных – Пак Ю Бин и Ким Дон Хи, они тоже корейцы, скалолазание в крови. Наши родители были альпинистами и передали этот ген и нам. С Ю Бин и Дон Хи я познакомилась еще до университета. Они моего возраста. Мы учились вместе в последнем классе старшей школы.        Ю Бин – это нежнейшего и милейшего вида кореянка. Она очень любит красить волосы в светлый цвет и постоянно сидит на совершенно ей противопоказанных диетах. Она маленькая и хрупкая. Но не стоит вестись на это. Такого характера я ни у кого не встречала. Не девушка – темпераментный вулкан. А еще, она моя сестра. Не родная, конечно, но почти что… Она моя подруга со школы, человек, который знает обо мне больше, чем я сама. Она была со мной во все самые тяжкие моменты моей жизни, всегда протягивала мне свою ладонь и подставляла плечо. Самый близкий мне человек. Было очень сложно делить ее еще с кем-то. Радует только то, что ее второй половинкой стал тот, кого именно я ей всегда и пророчила.        Ким Дон Хи учился в одном классе со мной и Бин и поначалу выглядел замкнутым и каким-то нелюдимым. Он пришел в нашу школу в середине семестра и всегда держался в тени. Я иногда замечала его косые взгляды в нашу сторону, но он сразу же отводил глаза. В какой-то момент мое терпение не выдержало, я подошла и в лоб спросила у него, чего это он так пялится на нас. Парень немного стушевался, но ответил, что просто хочет общаться с нами: со мной и Ю Бин, так как она то же из Кореи. Меня это немного удивило. Я тогда еще спросила, почему он просто не подошел и не начал разговор. Оказывается, Дон Хи был не очень уверен в своем английском и немного стеснялся. Смешные они, эти корейцы… Тогда я и пригласила его в наш маленький кружок. С тех пор и до этого дня мы почти всегда были вместе. В кругу друзей Дон Хи раскрылся нам. Он не замкнутый, а спокойный. Не нелюдимый, а уравновешенный. Совершенная противоположность Ю Бин. Возможно, они именно поэтому и вместе, противоположности притягиваются.        После школы мы втроем решили поступать в один университет. Все потому, что нас всех манили к себе экстрим, горы. Это не удивительно. Вся моя семья – альпинисты, отцы Ю Бин и Джимми тоже, у Майка горами болели бабушка с дедушкой, которые его и вырастили, а Дон Хи пошел по стопам матери. Неудивительно так же и то, что на третьем курсе университета в нашу дружную компанию из трех человек быстро протиснулись двое мелких. Наши люди, что сказать…        Я ускорила шаг, чтобы догнать Джимми и идти с ним вровень. Не знаю почему, но я не люблю быть ведомой. Вместе мы вошли в большой зал ожидания. Я сразу заметила своих друзей. Их сложно было не заметить. Никто больше не тащил с собой такие огромные баулы с оборудованием, это при том условии, что часть его уже находится на альпинистской станции у подножия Канченджанги.        Еще их весьма проблематично было не заметить из-за громкого смеха, сотрясающего стены и исходившего от валяющегося на своей сумке Майка. Ю Бин, надув губы, сидела на кресле, положив ногу на ногу, и смотрела неотрывно в одну точку. Ее муж сидел рядом и что-то ей шептал, видимо успокаивая, или, что более вероятно, извиняясь. -Я рада видеть, что в нашей дружной компании все по-старому.        Майк и Ю Бин вскинули на меня головы, а Дон Хи, сорвавшись с места, кинулся мне на шею. -О, Хэлен, как я рад тебя видеть! Я так скучал! Полгода прошло с того момента как мы виделись последний раз,- тиски дружбы сжимали меня все сильней с каждым его словом. -Да, я тоже рада видеть тебя, Донни. Ты ничуть не изменился с момента вашей свадьбы.        Полгода назад Ю Бин и Дон Хи поженились, и мы все дружно и долго отмечали это событие, но обстоятельства сложились так, что мне пришлось уехать из страны на некоторое время. Я ездила на родину родителей. Морально готовила себя к тому, что собираюсь совершить уже очень скоро. -Хэлен,- Дон Хи ближе наклонился к моему уху,- я прошу, спаси меня от нее. Я больше не выдержу. -Выдержишь,- улыбнувшись, сказала я.        А куда он денется? Зря, что ли, ходил вокруг да около нее пару лет перед тем, чтобы предложить встречаться, а затем затянул с женитьбой еще на три года. Я всегда замечала их взгляды, направленные друг на друга, но вот где-где, а именно тут моя боевая подруга оказалась ничуть не лучше своего избранного. Ее хватало только на томные взгляды, брошенные, пока тот не видит, а во всем остальном она придерживала его на позиции «лучший друг». Если бы не я, эти двое так до сих пор и сверлили бы друг друга влюбленными взглядами исподтишка. -Я так соскучилась, ребята. Вы даже не представляете. -Малышка Хэ, я смотрю, ты все такая же красотка, как и полгода назад. Ничуть не состарилась! А я думала, годы должны брать свое. -А я вот думаю, что людям сложно выжить с пробитой ледорубом головой, Майк,- я крепко обняла друга, не забыв залепить ему звонкий подзатыльник. -Привет, Хэлен. Я так скучала по тебе. -Привет, принцесса. Я тоже, очень скучала,- я немного нагнулась и обняла лучшую подругу. Все таки ростом я вышла выше нее,- эй, я смотрю, ты немного подросла?!        Я всего лишь хотела пошутить. Честно, я не ожидала такой бурной реакции. Майк повторно зашелся диким смехом на пару с Джимми, а выражение лица Дон Хи говорило одновременно: «это ты зря» и «нам всем конец». -И ты туда же?!- На весь аэропорт прогремела кореянка,- может, прекратите дурака валять? Мой рост – это стандарт в Корее. Ясно! Метр пятьдесят восемь – это норма!       Я, со своим метр семьдесят, постаралась скрыть улыбку, но это плохо получилось. -Они опять издеваются над тобой, Ю Бин?- почти серьезно спросила я. Похоже, малышка совсем разобиделась, поэтому ответил мне ее муж. -Просто я имел такую глупую неосторожность назвать мою «большую» жену букашечкой. Вот теперь и расплачиваюсь за это…       За свои слова парень, конечно, получил смачный шлепок по руке от любимой, а зал в который раз заполнился нашим смехом.        Да… Это мои друзья. Они те, кто составляют мою жизнь. Они те, кому я могу смело ее доверить. ***        Наш рейс до Катманду задержался с вылетом на четыре часа. Это время было потрачено мной и Ю Бин ни на что-нибудь, а на драгоценный сон. Силы нам понадобятся, так что ими нельзя пренебрегать. Пока мы сладко посапывали почти в унисон, Майк и Джимми подбивали Дон Хи совершить какую-то глупость. Если честно, в моменты, когда я просыпалась от просто неприличного лошадиного ржача Майка, и волей неволей погружалась в атмосферу реальности, я улавливала отрывки их разговора, содержащие что-то типа: «Ну ты что, чувак! Это же будет круто!», «Ты что, не хочешь от души посмеяться?» и «Сделай это сейчас, пока они спят». На последнем изречении, автором которого похоже был молодой кореец, я с большим усилием открыла глаза и, зевнув, ответила: -Если вы предпримите какие-то поползновения в нашу сторону, которые так или иначе потревожат мой и так не спокойный сон или хрупкое спокойствие Бин, вы горько пожалеете. Я столкну вас с вершины, или подвешу за нос на карабин. Ясно?       Гробовое молчание, исходившее от тройки экстремалов в тот момент, заставило меня улыбнуться. Клянусь, я слышала, как холодные и трусливые струйки пота скатывались по их шеям, а кто-то даже боязливо сглотнул. Да! Это то, что надо! -Вот за что я люблю вас парни, так это за то, что вы всегда правильно реагируете на мои слова. И вам еще повезло, что проснулась я, а не она,- я немного повела головой в сторону подруги,- сейчас я планирую продолжить сон, и если вы меня еще раз разбудите, или на моем лице окажется ваше художество или, хотя бы что-то, что там не должно быть, я осуществлю все свои обещания. -Хэй, Хэлен. Ты ведь не серьезно? Ты шутишь. -… -Хэлен, ты… -… эх, Джимми. А я уже начала засыпать. Ты первый в очереди за обещанным.        Как это не было странно, но мой сон больше никто не потревожил. Когда нам сообщили об объявлении посадки на борт самолета, мы с Ю Бин были бодренькие и вполне выспавшиеся. Ну почти выспавшимися. Мой сон снова был почти прозрачен. И это не из-за тройки возбудителей беспокойства. Я снова встречалась с ними… Грустно и тоскливо. Я должна это как можно быстрее прекратить.        Наш рейс оказался не так прост, как хотелось бы. Его номер был 4666. Бин, как верующая христианка родом из Кореи начала верещать на весь салон, что в христианстве три шестерки – это число дьявола, а в Корее цифра четыре означает смерть. Клянусь, это самый суеверный человек в моей жизни. В тот момент я предприняла попытку остановить их от полета. Но Ю Бин тут же посмотрела на меня как-то задумчиво и немного грустно. Она больше не восклицала, а молча, сидела на месте.       Я и раньше пыталась отговорить моих друзей от этой экспедиции, считая ее только своей. Соглашусь, это звучит немого эгоистично и самонадеянно, но цель моя не войти в историю, как одиночка-покоритель вершин. На Канченджангу я собираюсь забраться не за тем, чтобы прослыть в узких кругах бесстрашной альпинисткой, а за тем, чтобы обрести свободу…       Когда я сообщила ребятам о своих планах, они в унисон заявили, что поедут со мной. Я не соглашалась, отпиралась. Даже умоляла. Но тут я столкнулась с непробиваемой стеной старой дружбы. Я предъявляла разные доводы: от высокой цены и до того, что это самая опасная гора в мире, так как смертоносная Аннапурна уступила Канченджанге в проценте смертности на ее склонах. Друзья посчитали мои доводы смешными для тех, кто уже являлся опытным альпинистом. Майк и Джимми сказали, что они покорили почти все восьмитысячники. Теперь очередь за «Королевой Гималаев». А Дон Хи и Ю Бин решили, что их первое «женатое» восхождение будет на «Сокровища великих снегов», то есть на Канченджангу. Я снова запротестовала. Тогда друзья выдвинули ультиматум: либо мы едем вместе, либо по отдельности, но на одном рейсе, на одну вершину и одним маршрутом и в одно и то же время. Я сдалась. И вот теперь, благодаря моей слабости, мы летим на встречу самому строптивому и темпераментному пику на нашей планете. Еще никогда я не чувствовала такого напряжения. Это не радостное возбуждение и не предвкушение чего-то особенного. Это похоже на предчувствие чего-то мрачного и холодного. Я поделилась своими мыслями с Джимми, он отшутился, сказав, что ночи в горах морозные и темные. Хотелось бы и мне быть такой же веселой, как он.        Я сидела рядом с Джимми, и он мне все время полета, все восемь часов, рассказывал о том, что он делал все эти месяцы, что мы не виделись. Оказывается, Ли находился какое-то время в Швейцарии и тренировал себя в восхождении альпийским стилем, то есть за один день подняться на вершину вместе со всем снаряжением и спуститься вниз, не разбивая лагерей. Это идет в противовес гималайскому стилю, где восхождение происходит путем многократных подъемов и спусков на разные уровни горы и разбивание нескольких лагерей, перед финальным покорением вершины. Альпийский стиль куда более опасен, но занимает меньше времени. Он предназначен для гор, более древних, а, следовательно, менее высоких. Еще парень начал заниматься сноубордингом.       Майк и молодожены, что сидели позади нас, тоже иногда включались в разговор и рассказывали о том, что было в их жизни. Почти все это время Ю Бин и Дон Хи провели в Корее, со своими родителями, а Майк мотался по всему свету, разъезжая от Америки и до Швеции, от туда в Кению, а затем в Перу.        Наш самолет сел не менее удачно, чем взлетел. Бин наконец успокоилась на счет несчастливого номера рейса. На место панике пришло возбуждение. -Ну наконец-то, мы снова в Катманду! Как долго мы здесь не были? Год? Больше?- кореянка радостно мельтешила перед нами, пока мы забирали вещи с конвейера.       Действительно, с нашего последнего общего восхождения в Гималаях прошло что-то больше года. С того времени мы сюда не возвращались.       После немного нудной процедуры заполнения документов, которая заставила нас немного понервничать, так как Джимми думал, что забыл паспорт на борту самолета, а на самом деле сунул его в задний карман джинс, мы решили, что остановки в отелях и гостиницах – это немного не для нас. Во время многих наших экспедиций, а я предпочитаю называть восхождения именно так, мы останавливались на первую ночь в отелях, а на другой день продолжали путь к подножию. В этот раз мы единогласно решили, что совершим переезд из Катманду в Пидми сразу.       Вообще дорога до подножия Канченджанги довольно долгая. Она предполагает больше десяти дней в пути с переходами от одного населенного пункта в другой. Мне всегда нравится это время. Дружная кампания, за плечами рюкзаки, а вокруг совершенно другая культура, иная, не та, что окружает тебя дома. Это что-то невероятное – ночевать под звездным небом. Когда вы еще не зашли на территорию снегов, а земля под ногами не промерзлая, вам ничего не будет, если одну ночь вы проведете под ночным небом. Если честно – это просто невероятные ощущения. День 4.       Ночное небо раскинуло перед нами свое темное полотно, усеянное миллиардами далеких и ярких звезд. Мы лежали вокруг костра, что сейчас приятно трещал и грел своим ярким оранжевым пламенем. Я считала на небе звезды. Когда-то давно, когда я была еще совсем крошкой, мне мама рассказывала, что ей говорила ее мама, а ей ее мама о том, что звезды на небе – это души умерших предков со всех поколений и всех веков. Они присматривают за тобой с высоты небес и опекают, все еще любя. Мне тогда не верилось, и я спрашивала маму, неужели это правда? У нас столько много родственников? Мы такие древние? А как же другие люди? Мама мне всегда отвечала, что у каждого свои звезды. Взрослея и все более научно воспринимая мир, я поняла, что звезды – это горящие космические тела, а не твои родные. Я подвергала критике многие слова родителей, думая, что я умнее, думая, что их подход к миру совершенно не научен. Да они и не были учеными. Альпинизм – это просто семейная болезнь. А по профессии они врачи. Были врачами…       Я была такая глупая, но осознаю это только сейчас. Именно сейчас, когда в упор, не отрывая глаз, смотрю на небольшое скопление из трех ярких – ярких звезд. Почему-то, кажется, что они светят именно для меня. Светят мне и радуются при виде меня. -Я так скучаю,- прошептала я в темноту ночи, посылая свои слова к «родным» обитателям неба. -Хэлен, ты чего не спишь?- прошептал рядом лежащий Джимми. -Видишь три эти звезды?- вместо ответа я указала пальцем на небо. -Да. Очень яркие. -Это моя семья. Мама, папа и брат. -Ты думаешь?- Ли с грустной улыбкой посмотрел на меня. -Да, они мои хранители. -Хэлен, зачем ты это делаешь? Зачем тебе нужна гималайская королева? Ты сказала, что собираешься ее покорить, но просила нас не вмешиваться в это. Мы не послушали. Ты сказала, что это твое дело, но не сказала какое. Думаешь, мы глупые, и не понимаем? Это связано с ними? С твоей семьей?       Я молчала. Не знала, что сказать. Я хочу покорить «сокровища великих снегов», чтобы стать свободной. Так я всегда себе и говорила. Но свободной от чего? -Да, Джимми. Это связано с моей семьей. Вы знаете, что после трагедии я долго не могла придти в себя. До сих пор я мучаюсь. Ты не представляешь, что это такое… -Скоро годовщина, да? -Да. И я в этот день буду стоять на вершине Канченджанги. Я сделаю то, что не смогли мои родные. Только тогда я смогу жить нормально дальше. -А что тебе сейчас мешает? -Наверное, в первую очередь, я сама себе мешаю. Я не могу ничего поделать с этим. Именно поэтому я просила вас остаться. Я должна была сольно взойти туда. Но вы были бы не вы, если бы послушали меня. -Конечно, а кто кроме меня еще будет прокладывать для тебя страховку? -Верно. Последние пять лет только ты для меня страховку и прокладываешь,- я улыбнулась. Вот вечно с ним так. Только собралась поплакать, как пришел он и все испортил,- Знаешь, Ли. Ты самый вредный из всех, кого я знаю. -Да нееет, есть у меня на примете одна особа. Она намного вреднее меня. А еще старше и ворчливее. И говорит со звездами,- парень тихо рассмеялся, ласково глядя на меня. -Я не хочу, чтобы на небе появились еще четыре звезды, Джимми. Поэтому я просила вас остаться. Канченджанга забрала у меня слишком многое. Многое, но не все. Я не хочу кормить ее дальше. Я не выдержу,- ну вот, слеза все же скатилась из моих глаз и утонула в светлом море длинных волос. -Знаешь, Хэлен. Горы сами решают, что делать с теми, кто безнаказанно топчет их былое величие. Столько веков они были божествами этого мира, но тут пришел человек и одержал над ними верх. Что бы показать, что они все еще нечто большее, чем неживая скала, они забирают жизни понравившихся им альпинистов. Гора сама решает, кто будет жить, а кто умрет. Сама решает, кто достигнет вершины и спустится целым, а кто навеки останется покоиться в обители вечных снегов. Кого-то же горы до своей вершины и вовсе не допустят, навеки похоронив под своим ледяным покровом. -Давно ли ты стал таким красноречивым?- я улыбнулась сквозь дорожку слез. -В тот момент, когда ты спасла меня от смерти в Чили. Помнишь покорение Фицроя? -А то, я тогда решила, что нам всем конец.       На Фицрой я, Ли и Майк поднимались два года назад в декабре. Это не самая высокая гора в мире, но однозначно, одна из самых опасных. Отвесная скала в шестьсот метров высотой, местами покрытая льдом и снегом. На отметке в четыреста с небольшим я, что взбиралась в связке последней, сорвалась и полетела вниз. Мы были привязаны друг к другу, и поэтому меня сильно дернуло, когда трос натянулся до придела, но я осталась висеть над пропастью. Это сумасшедшее чувство, когда летишь напрямую в пасть к вечно прожорливой бездне, готовой поглотить все, что в нее попадает. Только в эти моменты начинаешь осознавать, насколько прекрасна жизнь. В эти моменты понимаешь и переосмысливаешь весь свой пройденный путь. Осознаешь, насколько правильно жил, сколько всего хорошего сделал. И в этот момент, в самый последний момент жизни, к тебе приходит либо печальное осознание того, что ты не успел совершить, либо улыбка последнего счастья.       Я помню, что тогда почувствовала. С одной стороны, я не успела сделать того, к чему себя давно готовила, а с другой – радость. Странно, не правда ли? Радость! Я никогда не искала смерти, но так же никогда не боялась ее. Смысл бояться чего-то неизбежного? И я почувствовала именно радость в тот момент. Я увижу семью, что покинули меня на тот момент почти как три года. Радость от того, что я познала, что такое счастье. Но я не погибла тогда. Я повисла на тросе, и меня сильно ударило об скалу. Самым верхним лез Джимми. Когда я сорвалась, это спровоцировало сход маленькой лавины. Честно сказать, это была даже не лавина, а просто небольшая снежная шапка. Она свалилась на корейца и тот, не удержавшись, полетел вниз, следом за мной. Это случилось в тот момент, когда он собирался пере закрепить свой карабин. Джимми не успел этого сделать и полетел вниз практически без страховки. Я поймала его, обхватив ногами, и попыталась вжать в скалу, чтобы натяжение на тросе Майка не было слишком сильным, и мы не полетели вниз на обед к голодной ледяной пасти. Его трос выдержал, и Ли, сумев пере закрепить карабин, вернулся на свое место, хоть и немного побледневший. Когда мы взобрались на вершину, кореец сообщил нам, что он в тот день заново родился. Возможно, оно так и было.       Сейчас, вспоминая все эти события, я пытаюсь поставить себя на его место и понять, каково это, лететь вниз без шанса на спасение. Я спросила его об этом. -Ты ведь я без меня это знаешь, Хэлен. -Просто расскажи. Мне хочется услышать это из чужих уст. -У меня бывало несколько срывов со скал. Я могу тебе с точностью сказать, что когда ты срываешься со страховкой, и без нее – это разные ощущения. Со страховкой к тебе быстро приходит осознание того, что смерть, возможно, тебя обойдет. Когда летишь вниз без всего, ты даже не успеваешь напугаться. Дважды я срывался без страховки с вами в Чили и в Швейцарии с Эйгера. Это разные вещи. -Соглашусь. Но, все же, что тебя заставляет вновь подниматься к пикам? Ты бывал на волосок от смерти много раз. Почему ты не бросишь все, и не займешься, скажем, предпринимательством. -Хэлен, мне очень странно слышать такие вопросы от тебя. Скажи, на покорении Канченджанги ты не остановишься, верно? Почему? Я понимаю – это связано с твоей семьей. Но, покори эту гору и успокойся. Займись предпринимательством, в конце концов. Нет! Хэлен не остановится. Да, она добьется того, к чему шла пять лет, но не бросит этих заснеженных великанов. Я точно знаю. Я ответил на твой вопрос? -Вполне. -Голубки, я, конечно, все понимаю – ночь, атмосфера романтики и долгих сопливых разговоров, но, может быть, вы заткнетесь и дадите мне поспать. У нас впереди почти неделя пути. Имейте совесть,- Майк высунул свою недовольную физиономию из спальника. -Ребят, в чем дело, вы чего не спите?- следом за американцем голову из своего спальника высунул Дон Хи. -Вот видите, вы всех разбудили своей болтовней. Никакого дружеского уважения. -Это мы-то всех разбудили?- Лицо Джимми вытянулось,- ты сам так орешь, что сейчас где-то чуть выше сойдет лавина.       В этот момент я точно поняла, что поспать мне на самом деле не удастся. Парни уже разогрелись и настроились на словесные дебаты и дуэли, всячески высмеивая друг друга. Это обычное дело для нашей компании. Вскоре проснулась и соня Ю Бин от их диких оров и звериного ржача. Она активно включилась в перепалку, одарив обоих тумаками, и сказав, что они кретины, каких свет не видал. -И как ты живешь с этой мегерой, друг?- Джимми, потирая ушибленное плечо, обратился к Дон Хи. -Как – как. Ты что, чувак, тупой? Не знаешь такого понятия, как подкаблучник?- Майк захохотал, за что получил вполне заслуженную шишку на голове, оставленную прилетевшей со стороны молодого мужа горной маской.       Я очень люблю своих друзей. Люблю за то, что мы можем задирать друг друга, но никогда не воспринимаем это всерьез. Если что-то случится с ними, я никогда себе этого не прощу. Мне все больше и больше кажется эта затея с нашей экспедицией очень плохой идеей. Нужно было промолчать и совершить восхождение соло, но нет… Мой язык всегда впереди всего… В такие моменты я начинаю себя жутко ненавидеть.       Мы еще долго выслушивали словесные баталии двоих друзей. Иногда мы с Бин что-то вставляли в этот разговор, иногда Дон Хи что-то говорил. В общем, поспали мы, правда, совсем недолго, около двух – трех часов, пока восходящее солнце не возвестило нам о необходимости продолжить путь. День 10.       Солнце светило необычайно ярко. Мне пришлось немного ослабить застежку на своей куртке, так как было немного жарко. Мы находились в пути уже десятый день. Сейчас мы заходим на территорию проживания шерпов. Это особая непальская народность. Многие из покорителей высочайших вершин мира – это именно шерпы. Они выступают в роли горных проводников с каждой альпинистской группой. У нас так же будет шерп, когда мы дойдем до базового лагеря Канченджанги. К слову сказать, многих из них мы уже знали. Например, Аппа Дордже несколько раз сопровождал нас в наших экспедициях. Я выражаю огромную надежду на то, что если и идти на гору целой группой, то именно он пойдет с нами в этот раз.       Мы уже поднялись на высоту около трех тысяч восьмисот метров. Перед нами, в нескольких десятках метров, предстал небольшой храм. Он был весь белый, а его крыша, напоминающая купол чайтьи, была золотой. Я знала это место. Это буддийская и индуистская святыня. Храм Падхибхара-Деви. По легенде, его основали пастухи, когда потеряли свое стадо, а после строительства, обрели его чудесным образом.        Мы подошли немного ближе. С этого положения открывался просто замечательный вид на Северные склоны. Канченджанга – это могучая властительница Гималаев. Она возвышалась над нами, грозя своим величием, пугая и будоража красотой своих холодных каменных форм. Очень больших усилий стоило мне оторвать свой взгляд от горы и вернуться из мира моих грустных мыслей. На большой каменной ограде, что предваряла небольшую храмовую территорию, что-то поблескивало в солнечных лучах. Мои глаза невольно зацепились за это, и я приблизилась, чтобы лучше рассмотреть слепящую меня диковинку. В один момент мое сердце пропустило несколько ударов, а затем зашлось в бешенной тахикардии. Я протянула дрожащую руку и сорвала со столба кулон на цепочке. Я знаю эту вещь. Я помню ее. Помню, потому, как сама подарила ее отцу несколько лет назад. Это было солнце с горящими пламенем фигурными лучами. Очень красивый кулон. Папа его очень любил. Ошибки быть не может. Это точно его вещь. Даже отломан небольшой кончик у одного из лучиков. Как он тут оказался? К моим глазам невольно подступили слезы, которые я постаралась скорее скрыть. Воспоминания накрыли меня подобно цунами прибрежные японские города. От них никак не избавиться, из них никак не выплыть. От них просто не спастись. -Хэлен, что это?- Ю Бин обошла меня со спины и взглянула на кулон. -Этот кулон я подарила папе семь лет назад. Он носил его, не снимая. Два года… Я думала, он утерян вместе с ним. Как он тут оказался?       Этот вопрос скорее был риторическим, нежели к кому-то конкретно обращенным. Отец вполне мог его оставить здесь как дань уважения богам и силам природы. Это было вполне в его стиле.       Я почувствовала маленькую ладошку кореянки на моем плече. -Ты заберешь его с собой?- вполне логичный вопрос сорвался с губ Бин и потерялся где-то в глубине моих мыслей. -Нет,- ответила я не сразу. Мне не нужно было время на обдумывания решения, мне нужно было время на то, чтобы собрать себя в, более-менее, привычную для друзей форму и продолжить наше дело после такого неожиданного поворота событий,- я думаю, папа хотел бы, что бы оно было здесь.- Я вернула кулон на место и повернулась к храму спиной. Сегодня мне не нужно одобрение ничьих богов. Я, вполне, могу со всем справиться сама. День 13.       Лагерь «Ледник». До Базового лагеря у подножия еще пара дней пути. Мы остановились немного передохнуть и поспать перед тем, как подойти к самой горе. Погода нас решила не щадить. Сильный встречный ветер буквально не давал оторваться с места, температура упала до отметки «жуть как холодно», плюсом ко всему можно выделить сильный дождь вперемешку со снегом. Вот как выглядит настоящая буря в Гималаях. Королева показывает свой строптивый характер, негласно возвещая нас, гостей на ее склонах, о том, что мы непрошенные, и нам не рады. Особенно нам с Ю Бин. Женщин этот исполин вообще не очень-то жалует.       Мы расселись по палаткам. Я сразу же юркнула в свой спальник, перед этим не забыв надеть гортекс – это специальный влага - и ветронепроницаемый костюм. Он очень теплый. Специально создан для климата подобного Гималайскому.       Из своей огромной заплечной сумки я выудила книгу в надежде, что сейчас немного полежу и почитаю, перед тем, как окунуться в мир лиц, что покинули меня, но в покое не оставили. Прочитав что-то около пары страниц, я услышала звук шагов снаружи. Шаги приближались к моей палатке. Через несколько секунд молния входа разъехалась и ко мне забралась Ю Бин, одетая точно в такой же гортекс как и я. -Чего не спишь?- я вопросительно взглянула на нее. -Не спиться. Я хотела поговорить с тобой,- кореянка улыбнулась и опустилась рядом со мной на мой же спальник,- Что ты будешь делать после того, как мы совершим восхождение?        Я задумалась. Сейчас для меня самое главное – это вершина Канченджанги, но что будет через две недели, когда я уже буду стоять там? -Наверное, буду делать все, что мне захочется. Свобода в этом и выражается. Может, покорю Эверест через некоторое время. Горы просто так тебя не отпускают. Ты это сама понимаешь, дорогая. Ю Бин согласно кивнула и заглянула на страницы моей книги. -Ой, а я уже читала это. Не очень интересно, конец скомканный. Там, во всем, окажется вдова виновата. -Спасибо тебе, Пак Ю Бин. А то я читаю и думаю, как бы мне скорее конец книги узнать. А то как-то читаешь и даже не интересно без знания развязки.       На мое ворчание подруга залилась звонким смехом. Когда она так искренне хохочет, кончики ее светлых волос подпрыгивают на плечах, а на щеках образуются ямочки. -Я уберегла тебя от разочарования по поводу этой книги. -Премного благодарна. -А я вот не знаю, как будет развиваться моя жизнь после восхождения на эту гору. -После Канченджанги вы с Дон Хи обязательно рванете куда-нибудь на Антарктиду и попытаете свою удачу именно там,- это было так очевидно, что я даже и не сомневалась в этом. Эти двое просто не могут жить тихой семейной жизнью где-то в уединенном и спокойном месте,- возможно, меня еще за собой потащите. -Возможно… А за тобой увяжутся Майк и Джимми. И мы все вместе высадимся на самом холодном континенте нашей планеты. Мечта… -Да… это будет по-настоящему здорово! -Хэлен, я хотела тебе кое-что рассказать,- Ю Бин смущенно улыбнулась мне и потупила взор. -Что случилось?- Я приподнялась на локтях и уселась поудобнее. Что-то не спокойно на моей душе. Брови сами собой сошлись у переносицы. -Наверное, на какое-то время мы с Дон Хи простимся с альпинизмом. Еще пара месяцев, и я думаю все. -Что «все»?- я непонимающе уставилась на подругу. -Все в смысле все. Через два-три месяца я и мой муж отойдем от дел на некоторое время. -Ю Бин, что значат твои слова? На какое «некоторое время»? -Хэлен, это немного необычная просьба, но в связи с христианскими традициями, я прошу тебя быть крестной нашего будущего ребенка,- Ю Бин просияла и с надеждой в глазах уставилась на меня. -Какого ребенка? -Хэлен, я беременна!       Где-то минуту мне потребовалось на то, чтобы переварить услышанное. Беременна? Это как? У них будет малыш? Я буду тетей? Ю Бин станет матерью? Мысли в моей голове метались подобно пчелиному рою, и каждая из них жалила мой мозг. -У меня к тебе только один вопрос,- наконец выдала я,- какого черта ты забыла на Гималаях в своем положении? -Хэлен, успокойся. Все нормально. Я чувствую себя замечательно. Срок не такой уж и большой для того, чтобы паниковать. Всего-то две недели, с небольшим.       Я резко вскочила на ноги и устремилась к выходу из палатки. -Ты куда?- Ю Бин встревожено меня окликнула. -Пойду, обозначу фингал одному нерадивому будущему папаше за то, что позволил тебе ехать сюда. -Остановись, Дон Хи ничего не знает. Я не говорила ему. -То есть как?- я окинула подругу взглядом через плечо. -Вот так. Я хотела устроить ему сюрприз, и сообщить об этом на вершине. Ничего никому не говори! Я взойду на Канченджангу и расскажу ему о малыше. Хорошо?       Я опустилась на колени рядом с подругой. О, Господи, она хоть понимает, как это рискованно? Беременная, на Канченджангу… Почему это происходит именно в моей жизни? Теперь, помимо всего прочего, мне нужно волноваться за ее самочувствие. -Не следовало тебе мне это сейчас рассказывать. Обрадовала бы вместе с мужем, на вершине. -Просто мне нужно было хоть с кем-то поделиться,- Ю Бин так счастливо улыбалась, что в мой голове так и предстала картина, как через несколько лет они с Дон Хи приводят своего ребенка, почему-то в моих мыслях это был мальчик, на его первый скалодром, опоясывают его первой страховкой, и он совершает свое первое восхождение. -Мальчик,- еле слышно прошептала я, так тихо, что подруга не уловила. -Ну, так что, ты согласна стать крестной? -А куда я денусь,- искренняя и счастливая улыбка расцвела на моем лице. Ю Бин крепко сжала мне шею в своих объятиях что-то радостно шепча мне на ухо. Я не слышала, что именно. Просто я была так же счастлива, как и она. В этом и есть смысл дружбы, уметь разделять чужие горе и счастье, радость и печаль. Я была счастлива, от того, что счастлива Бин. И я была ей благодарна за подаренные мне минуты этого душевного блаженства. День 14.       В душе у меня поселилось очень неприятное чувство: скребущее, тянущее, напряженное. Это было волнение, беспокойство. Все началось с того, что несколько дней назад наш телефонный разговор с Базовым Лагерем был оборван. Связь до сих пор не установилась. Друзья говорят, что это просто авария на линии. Какие-то мелкие неприятности. Мало ли что может произойти в горах. Я очень хочу верить в это, но что-то мне мешает это сделать.       Я подняла голову и окинула взглядом исполины, возвышавшиеся над нами и давящие своим величием. Здесь как нигде я себя ощущаю крошечной, песчинкой. Мне иногда кажется, что горы играют с нами: захотят и сдуют нас с легкостью со своего холодного тела, а порой, даже как будто и не заметят тебя, позволяя безнаказанно топтать свои вековые склоны.       У каждой горы есть свой характер. Многие из них строптивые, темпераментные. Бывают, конечно, и спокойные, абсолютно безучастные ко всему вокруг. Но даже у таких гор бывают эмоциональные выплески.       Я помню свое восхождение на Маттернхорн.        Это было одинокое восхождение альпийским стилем. Мне тогда было двадцать. Это была первая альпинистская вылазка с момента смерти моей семьи. Я тогда не понимала, как жить дальше, жить ли вообще… Я не знала, как мне относиться к альпинизму, горам, к самой себе. Они, горы, мне были необходимы раньше, но изменилось ли что-то после столь подлого с их стороны поступка? Ответа на этот вопрос я не знала. Призраки умершей семьи не давали мне покоя. По ночам они звали меня, плакали и смеялись на моих глазах, а когда я просыпалась, то мертвые родные все еще стояли пред моими застланными слезами глазами. Я понимала, что, скорее всего, это мое воображение, моя расшатанная психика. Но семья меня не отпускала. Не отпускали меня и горы…        В тот день на Маттернхорне погода была отличная. Альпы прекрасны осенью, собственно, как и в любое время года. Для своего сольного, первого за долгое время, восхождения я выбрала северный склон Швейцарского Маттернхорна. Я знала, что технически он является самым сложным. Этот исполин непредсказуем в своем поведении, прямо как подросток. Но, если быть абсолютно откровенной, мне было глубоко плевать на все его выходки. Я пришла к нему с тем, что бы он сказал, что мне делать дальше. Я задала вопрос этой горе, и я получила на нее ответ…       Лавина сошла неожиданно. Я видела, как она несется на меня с яростным желанием как можно скорее проглотить мое тело целиком. Ее белые завихри напоминали мне пену у животного, подверженного бешенству. Я стояла посреди белого склона, зацепившись лишь одним ледорубом, и смотрела, как стихия готовится принять меня в свои объятия. К слову сказать, объятия у нее стальные… Я помню, как мне стало резко холодно, затем жарко, очень жарко, но спустя какие-то мгновения, а может и много больше, я почувствовала, что обжигает меня не огонь, а лед. Я открыла глаза, но везде была чернота. Дышать было сложно, очень. На меня давил снег со всех сторон. Я попыталась пошевелиться, и поняла, что рука не двигается, она сломана. Тогда, в тот самый момент, меня одолела такая злоба на себя, такое яростное желание доказать всем и каждому, себе, людям, природе, судьбе, что я сама вольна выбирать то, что мне делать, сама решаю, куда идти. И если я захочу покорить гору, то никто, тем более она, эта самая гора, не посмеет встать на моем пути! Я принялась яростно толкаться вверх, почему-то мне казалось, что я двигаюсь в правильном направлении, хотя лавина и сбила у меня в голове все ориентиры. Я пробивала себе путь своим телом: брыкалась, толкалась головой, рыла здоровой, да и больной рукой, пинала, по мере возможности, снег и лед ногами, и наконец, мой локоть с силой ударил снежную стену около меня и впустил в мою маленькую холодную норку лучик солнечного света. Я поняла, в каком направлении мне необходимо рыть. Когда я оказалась на свободе, я вздохнула полной грудью. Именно тогда поняла, что помимо сломанной руки у меня еще и пробита голова. Но мне было это не интересно. Будучи погребенной под слоем снежного покрова, я уяснила для себя одну вещь. Иди и бери, если ты этого хочешь. Горы великие, но ты имеешь право посягнуть на их величие. Мне стало жизненно необходимо доказать всем на этом свете, что только я сама решаю свою судьбу, что никакая гора не вправе сбрасывать меня со своего тела, как ненужного и надоедливого паразита. Именно поэтому, забинтовав больную руку, я вернулась на склон и взошла на Маттернхорн. Уже там, стоя на вершине, я поняла, что не могу бросить горы. Я не должна их бросать. У меня перед ними есть должок, и отдавать его я буду очень и очень долго…       Чем выше мы поднимались к подножью, и чем ближе мы подходили к Базовому лагерю, тем сильнее давала о себе знать разница климатов. Акклиматизация проходила не очень удачно, по крайней мере, у меня. Голова немного кружилась и слегка подташнивало. Я знаю, что это нормально, нет поводов для беспокойства, просто раньше со мной такого не происходило. Майк оказался не в лучшем положении. По его бледному лицу было видно, что его немного мутит. Корейцы же наоборот, оказались полны сил и здоровья. По их счастливым лицам я поняла, что для них акклиматизация прошла успешно. Ю Бин была особенно активна. Она шла впереди всех, что-то весело щебеча и заливаясь звонким смехом. Интересно, она, правда, беременна? Я слышала, что на этом сроке начинается токсикоз и всякие подобные вещи. Если бы вдруг выяснилось, что одна из нас в положении, то в нынешних обстоятельствах все бы ткнули пальцем в меня, ну… или в Майка…       Я повернула голову и посмотрела на Джимми. Он замыкал нашу дружную цепочку покорителей гор. Парень слушал музыку в своих наушниках, ни на что не обращая внимания. Он покачивал головой в такт песне, иногда открывая рот, чтобы беззвучно пропеть то или иное слово. Сама беззаботность. Мне бы его спокойствие…       Сегодня ночью я практически не сомкнула глаз. Как только мои веки встречались, и я окуналась в беспамятную негу, родные лица вновь представали передо мной, заставляя проснуться. Этой ночью они не просто приходили. Это был первый раз за много лет, когда я четко уловила черты лица моей мамы. Она смотрела на меня и плакала. После такого сна я больше уснуть не могла. Я вспомнила маму, ее лицо, такое родное, красивое лицо, чуть тронутое легкими морщинками. Ее глаза, цвета пасмурного неба, это были и мои глаза. Они были так несчастны и подавлены. Они смотрели на меня с такой вековой грустью и отчаянием, что простыми словами этого не передать. Это одновременно и худший из моих кошмаров и один из любимых снов…       Пять лет назад, когда произошел этот несчастный случай, проклятая гора позволила забрать с ее склонов лишь тело моей матери, а отца и брата она на веки заточила в своем снежном плену. Как так получилось, что их тела не были найдены, я не знаю. Но древние жители Непала бы ответили, что Канченджанге ни к чему побежденные соперницы рядом с полученным трофеем. Поэтому маму она отдала, а брата и папу приберегла для себя.       Я хорошо помню тот момент, когда доставили ее тело. Я видела ее. Спокойная и умиротворенная. Мне казалось, что она спит. В беспамятном горе я пробовала ее будить и все ждала, что она вот-вот откроет глаза. В эти моменты я чувствовала себя самым одиноким человеком на земле. Гора забрала у меня все, что только можно, оставив меня совершенно одну. Друзья тогда вытащили меня из дна, в которое превратилась моя жизнь после трагедии. Тогда я дала себе слово, что докажу Гималайской королеве, что не так просто сломать человека, по настоящему сильного духом. Именно тогда и начались все мои сны… Пять лет я не могу спать нормально, пять лет меня гнетет и не отпускает чувство горечи утраты, чувство беспокойства и вины… -О чем задумалась? У тебя такое лицо, будто ты сейчас разревешься,- Майк выдавил улыбку на своей кислой и серой, насколько это возможно с его тоном кожи, физиономии. Посмотрите на него, даже в плохом самочувствии он умудряется найти повод паясничать. -Просто думаю о том, сильно ли буду реветь, если ты вдруг, так совершенно неожиданно, сорвешься со скалы, а затем за твоим переломанным телом вылетит спасательный отряд. Впереди послышался смех Дон Хи и Ю Бин. Им явно понравился мой ответ. -Знаешь, Хэлен, сколько я тебя знаю, ты ничуть не меняешься. Никогда не даешь пошутить над собой на славу. То ли дело Дон Хи. Это не человек - полигон для отработки сарказма. -Смотри, мой темнокожий друг, когда-нибудь ему надоест выслушивать ваши с Джимми тупые шутки и он так вам ответит, что отобьет желание ржать на всю жизнь. -Кто? Этот женатик?- позади меня подал голос молодой кореец,- максимум, на что он способен – это флегматично закатывающиеся глаза. За что его Ю Бин любит, даже представить не могу?        Спереди послышался высокий хохот моей подруги и неразборчивое ворчание ее мужа. По тому, как он озирался в сторону этих двоих клоунов, могу судить, что шутку парень оценил, но решил отомстить. -Ты с ума сошел?- Ли заорал так, что я была уверена в том, что лавина уже на полпути к нам.        Кореец утер рукой лицо от снега, только что брошенного снежка. Что-что, а в зоркости и меткости Дон Хи был хорош. -Только попробуйте ему ответить и закатить тут детсадовскую снежную войну. У нас мало времени,- я предупредила парней,- к тому же, его счастье, что он не попал в меня. В вашем глазомере я не так уверена. Поэтому, если не хотите ходить с фингалами, то прошу, вперед, без разговоров. И да, Ли, если ты продолжишь орать в том же духе и на той же громкости, то до вершины мы не дойдем. -Все, ребята,- Майк демонстративно приложил руку к щеке, покачивая головой,- режим «командир Хэлен» активирован. Сейчас появится еще целый ряд требований и правил и не меньший перечень наказаний за их невыполнение. -А как ты хотел? Я же руководитель нашей группы! -Эй,- Джимми протестующее замахал руками,- кто это тебя назначил главной? -Возраст и цель экспедиции,- я поджала губы в легкой усмешке. -Эй, Ли, успокойся,- Майк растянул свое лицо в ехидной улыбочке, за которой явно последует очередная колкость,- просто она уже почти что пожилая. Мудрее нас. Ей половина от пятидесяти! Совсем старушка! Конечно она руководитель. Нас, молодых, до этого не допускают.        Я тяжело вздохнула и послала в шоколадного друга столько негатива во взгляде, насколько только была возможна. Что еще с них взять? Здоровые парни, а ведут себя как воспитанники ясильковой группы.       Когда мы добрались до Базового лагеря, мое самочувствие немного пришло в норму, по крайней мере, меня больше не подташнивало. Дышать стало немного легче. Ребята по прежнему выглядели бодрыми, а Майк приобрел нормальный, насколько это возможно, цвет лица. -Ребята, как я рад вас видеть!- нам на встречу бежал невысокий непалец, средних лет и с приветливой улыбкой,- сколько времени прошло с нашей последней встречи? -Аппа Дордже!- я обняла мужчину,- мы тоже очень рады снова встретиться с вами. Вы ничуть не изменились за последний год.        Это был тот самый шерп, который и являлся нашим практически постоянным сопровождающим в восхождениях. Аппа Дордже был очень легким в общении человеком. По крайней мере, мне так казалось. Он не был чересчур болтлив или слишком молчалив. Он был готов поддержать любую беседу, но никогда не навязывался первым. Иногда молчаливый и задумчивый, иногда веселый и беззаботный. Аппа Дордже напоминал мне старца-мудреца, который вел странную, казавшуюся только ему веселой аскезу. Хотя, безусловно, старым он не был. -Не представляете, как я был рад, когда вы сообщили, что собираетесь снова восходить. Я так хотел вас увидеть, мои дорогие,- шерп говорил со смешным акцентом -Аппа Дордже, как обстоят дела в Базовом Лагере?- Джимми поклонился непальцу, а затем обвел глазами уставленную палатками местность. Их было не очень много. Что-то около двадцати. Помимо нашей группы на Канченджангу собирались восходить сборная команда от России и Белоруссии. Их время где-то за неделю до нас. -Мои дорогие, все не так радужно, как мне бы хотелось. Но судьба не выбирает чьего-то веления, кроме своего собственного. -Аппа Дордже, а можно чуть более конкретно?- Майк почесал затылок, переглядываясь с Дон Хи и Ю Бин. -Давайте, пройдем в главный шатер, а там и поговорим,- шерп указал рукой на огромную палатку и двинулся в ее направлении. Я поспешила следом. Ребята устремились за мной.        Внутри этот шатер казался еще больше, чем снаружи. По периметру его были расставлены узкие лавочки, устланные мягкими коврами, а в центре стоял огромный стол. Стол, за которым проходили массовые собрания и веселые вечерние посиделки. -Присаживайтесь, друзья мои. Нам предстоит серьезный разговор,- Аппа уселся на стул, что стоял во главе стола и жестом усадил всех нас. -Не особо приятное начало,- пробубнил Джимми, поудобнее прикладывая свой зад рядом со мной. -Аппа Дордже, расскажите, что произошло здесь за тот год, что нас не было,- Ю Бин достала из своей сумки термос с зеленым чаем и отхлебнула немного. -Не все сразу, милая, не все сразу. Сначала я хочу услышать от вас кое-что. Как вы добрались до лагеря? Ничего не воспрепятствовало вашему пути?- глаза Дордже мне показались странными. Они были полны грусти и тайны. Он готовил нас к какой-то неприятной новости… -Нет, Аппа Дордже, все было нормально, ну… почти,- Майк перекинулся со мной взглядом, напоминая кое о чем. -На самом деле, нам показалось немного странным то, что связь с лагерем оборвалась. Мы подумали, что это небольшая авария, и не более,- я кивком головы указала на сотовый, что лежал рядом со мной на столе без видимых признаков жизни. Сеть даже в Базовом Лагере так и не соизволила появиться.       Шерп закивал головой и печально окинул нас всех взглядом. -Несколько дней назад группа моих учеников-шерпов со сборной интернациональной командой альпинистов выдвинулась к высочайшему лагерю Канченджанги. Вместе их было двенадцать человек. Погода в тот день была ужасной. Дули сильные ветра, завывала буря. Я умолял не делать подобных глупостей, но меня не послушали. Эта команда искала острых ощущений. Они специально просились сопроводить их в бурю. Трое из моих учеников согласились на это безумство. Иностранцы предложили им много денег, и эти глупые дети согласились… -Аппа…- слова комом застряли в моем горле,- они… они… -Да, Хэлен, они погибли. На них сошла большая лавина, которая умудрилась снести и вышки связи, что установлены выше нашего лагеря. Она практически добралась да нас. Прошла немного восточнее по склону. Эта гора в один миг поглотила дюжину человек, поперхнувшись лишь одним австралийцем. Бедняга чудом спасся… но в горы он больше ни ногой… ни одной. Остался парень калекой. На всю жизнь. -Боже!- Ю Бин прижала ладошки ко рту и выскочила из палатки -Милая, ты куда?- Дон Хи непонимающе уставился в след своей жене, а затем подскочил со своего места и кинулся за ней. -Что это с ней?- Джимми уставился на меня,- та тушенка, что мы съели на завтрак, оказалась просроченной? Нам тоже готовится прощаться со съеденным? -Готовься замазывать фингал, Джимми. Просто Ю Бин через чур эмоциональна,- не могу же я им сказать истинную причину ее поведения. -Да нееееет!- Майк отмахнулся рукой,- обычно эта крошка не такая. Я бы точно подумал на тушенку. -Эй, дружище, будь осторожен. Если она услышит, как ты ее назвал. Сама тебя сожрет,- Ли прыснул со смеху, глядя на испуганные глаза друга. -Идиоты, напомните мне ту жизненно-важную причину, почему я с вами вожусь?- я одарила обоих презрительными взглядами и повернулась назад к Шерпу, что все это время, молча, сидел и наблюдал за клоунадой, развернувшейся здесь,- мне очень жаль, Аппа Дордже, ваших учеников и тех альпинистов. Я прекрасно понимаю, насколько такая утрата может быть невосполнимой. Я соболезную, мой друг.       Я положила свою ладонь на его неширокое плечо и посмотрела в его глаза, что были полны печали и обиды. -Прими и наши соболезнования,- Джимми в момент стал серьезным,- прости, если обидели. Но никому кроме гор не ведомо, кто во власти их покорить. -Мудро сказал, молодой человек,- шерп очень по-доброму улыбнулся корейцу,- скажи мне, Хэлен, тебя что-то еще тревожит?       Почему-то мне показалось, что Аппа Дордже уже знает то, о чес я ему хочу сообщить. -Несколько дней назад мы находились у храма Падхибхара-Деви, что на высоте около четырех тысяч метров. Там, на ограде храма я увидела одну вещь. Я помню ее, так как сама ее подарила своему отцу. Просто… такое неожиданное и резкое напоминание. Я… я очень скучаю по ним, Аппа Дордже!- на последних словах из моих глаз скатились две одинокие слезинки и скрылись где-то в глубине шерстяного свитера. -Милая,- мужчина взял своими теплыми и сухими руками мои холодные и влажные. Он сомкнул мои ладони в своих и в который раз за сегодня очень горько мне улыбнулся.- Знаешь, у шерпов есть одна мудрость: если прошлое напоминает тебе о себе, значит, в скором времени оно попрощается с тобой. -Я хочу этого больше всего на свете,- я понурила голову и тяжело вздохнула. -Хелен,- Майк положил мне руку на плечо в жесте приободрения. -Может, немного отдохнем. Я вот мечтаю укутаться в теплое одеяло, лежа в своей палатке, читая книгу и попивая из термоса мой кофе,- Джимми мечтательно прикрыл глаза,- а то мой зад истосковался по теплу. Возможно, я себе уже все отморозил и никакой гортекс здесь уже не поможет.       Мы с шерпом весело переглянулись и расхохотались. Странно, но сейчас мне было так легко на душе. Спасибо, Аппа Дордже. Отлично сработано, Джимми Ли. День 22.       В последние дни Ю Бин часто чувствовала себя не хорошо. При Дон Хи она старалась не подавать виду, но как только тот куда-то отходил, ее лицо моментально принимало выражение «Пожалуйста, кто-нибудь, добейте меня». Бедняжку постоянно тошнило, ее мучил ужасный токсикоз, а еще она мне часто жаловалась на то, что ей кошмарно хочется клубники с солеными огурцами.       К слову сказать, Аппа Дордже догадался о ее состоянии и серьезно отчитал кореянку за такую оплошность. Ю Бин его слова выслушала, но не приняла в расчет. Сказала, что она все решила, и от своих слов отступать, не намерена.       Все ближе и ближе подходил день нашего восхождения на Гималайскую Королеву. Все сильнее и сильнее тряслись мои поджилки, все громче и громче становились вопли Джимми и Майка о том, что они уже ждут, не дождутся заветного дня.       Сегодня к вершине вступили русские и белорусы. А это значит, что ровно через неделю наступит и наш черед. Мы успели перекинуться парой слов с этими ребятами до того, как они начали восхождение. Командир экспедиции – взрослая женщина, лет сорока, с темно-русыми волосами и немного впалыми светло-серыми глазами, сказала, что ее зовут Ольга. Она представила нам свою команду, но всех я не запомнила. Кажется, там был юный скалолаз по имени Владимир и девушка моих лет. Ее звали Надежда. Эти ребята показались мне очень веселыми. Они, так же как и мы, жили и дышали горами, ничем от нас не отличались, разве что языком, на котором разговаривают. Но и здесь нас спас великий и могучий международный английский. Они обещали нам рассказать много интересных историй, когда вернутся с пика. Я в свою очередь обещала, что буду ждать их рассказов.       Погода сегодня выдалась просто замечательная. Солнце полностью властвовало на чистейшей небесной лазури, и на его величие сегодня не смело посягнуть ни одно облако. Отличное время для поднятия на пик Канченджанги.       Мы с Аппой Дордже сидели в центральном шатре и ждали время отобедать. Ответственные за кухню в этом лагере – это средних лет маленькая и полненькая женщина с большим осветлено-белым гнездом из ее волос на голове. Она всегда смешно и заливисто смеялась и могла поддержать любой разговор. В ее помощницах ходила маленькая и худенькая девчушка-шерп. Две тонкие чернильно-черные косички спускались на ее худые плечи, когда она с силой надавливала на старый консервный нож, чтобы открыть большую банку тушенки или еще чего-нибудь для огромного чана, в котором творилось настоящее высокогорное волшебство кулинарии.       Если со старой кухаркой я была знакома и ранее, ее, кстати, зовут Барбара, но все ее просто называют Бара, то с ее юной помощницей, чести быть знакомой я не имела. -Расскажите мне о новенькой маленькой помощнице Бары. Откуда она?- я улыбнулась шерпу и отхлебнула горячего какао из термоса. - Ааа, ты говоришь о той малышке. Ее настоящего имени я не знаю, мы все просто называем ее Бусинка. -Почему Бусинка? -Ее черные глазки блестят как две бусинки, вот мы и прозвали так ее. Она не особо разговорчива. Молчит по большей части. Бусинка сама пришла к нам в лагерь вместе со своим братом. -О, так у нее есть брат? -Был, Хэлен. Ее брат был один из тех, кто повел интернациональную группу в бурю. После случившегося малышка совсем замкнулась в себе. Только работает и ест да спит. Ничего не говорит, не проявляет никаких эмоций. Жалко мне ее. -Аппа, а она знает английский? -Уж не знаю, откуда, но немного она знает. Разговаривала с иностранцами до происшествия. А зачем тебе, хочешь с ней поговорить? -Да. Может, мне удастся немного облегчить груз ее страданий,- я кивнула шерпу и встала из-за стола. На самом деле я немного слукавила. Как я могу облегчить чей-то груз страданий, если свой висит на душе многотонным отвесом?       Я вышла из шатра и направилась к темно-коричневой палатке, от которой исходил просто божественный аромат. Внутри, не смотря на небольшое отверстие в крыше палатки, предназначенное для вытяжки, было теплее чем снаружи, настолько теплее, что я расстегнула свою парку и оставила ее у входа, а следом и расстегнула пару пуговиц у свитера. Приятный и соблазнительный аромат исходил от центрального чана, что стоял на огромной конфорке и шкварчал своим содержимым. Мне кажется, что по запаху – это картошка. Я заглянула внутрь. Да, точно картошка. -Моя хорошая, небось, проголодалась?- из-за занавеса вышла Бора, опоясанная фартуком,- погоди немного, скоро все будет готово. -Жду не дождусь. Это так вкусно пахнет, что я скоро захлебнусь слюной. Но на самом деле я пришла сюда, чтобы поговорить с Бусинкой. Можно мне ее увидеть, Бора? -Ну… так-то можно, моя хорошая, но боюсь, у тебя ничего не выйдет. Девочка молчит, как сломанный телевизор, ни слова из нее не вытянешь. -Но я все же попробую. Где она? -Так вон там,- Бора указала пальцем на занавес, из-за которого только что вышла,- Она кажется, чистит картошку на вторую порцию моего варева. Вас же много здесь. Всех кормить нужно.       Я кивнула женщине и тихонько прошла за занавеску. Бусинка сидела на крошечном стульчике и своими крошечными ручками держала большой нож, что срезал тонкую-тонкую шкурку с огромной картофелины. Я присела рядом с ней и так же взяла из льняного мешка одну картофелину. Затем вытащила из кармашка на животе раскладной нож и принялась очищать корнеплод.       Бусинка бегло взглянула на меня, не отрываясь от своего занятия, а после снова опустила глаза на свои руки. -Привет. Ты ведь Бусинка, правда? Девочка не обратила никакого внимания на мои слова. -Меня зовут Хэлен. Я прилетела сюда из далекой страны. А где ты живешь? Ниже по склону? В деревне?       Девочка на секунду замела с ножом в руках, а после снова принялась чистить картошку. -Хочешь кое-что вкусненькое?- предложила я и протянула ей вынутый из кармана леденец со вкусом лимона,- он немного кислый, но мне нравится.       Бусинка подняла глаза на леденец, но брать не стала, благодарно покачав головой. -Ну, как хочешь. Я просто оставлю его здесь,- я положила конфету на столик,- а ты, как захочешь, можешь ее съесть. Если захочешь еще, то приходи ко мне, я угощу тебя.       Девочка снова благодарно покачала головой, а после неожиданно прошептала: -Спасибо. -Ооо,- я немного растерялась от внезапности ее речи,- конечно. Приходи когда хочешь. У меня есть много всего вкусного. -Хэлен,- Бусинка неожиданно подняла на меня свои черные глаза,- горы живые. Ты знаешь это? -Конечно… конечно знаю, Бусинка,- я немного заикалась. Что можно ответить на такой странный вопрос такой девочке, как она? Глаза Бусинки смотрят прямо в душу. Ее взгляд как будто отсутствующий. Кажется, что она говорит вовсе не с тобой. -А ты знаешь, что никто не любит не прошеных гостей? -Знаю. -Скажи мне, Хэлен,- девочка отложила нож и картошку,- Всех нас сюда кто-нибудь звал? Приглашал нас к себе на склоны? -О чем ты говоришь, Бусинка? Я не совсем тебя понимаю.       Девочка горестно улыбнулась и снова взялась за свою работу, так ничего мне и не ответив. -Бусинка, не молчи, скажи, что ты имела в виду, пожалуйста. -Это гора, Хэлен. Я боюсь ее. Мне кажется, она терпит нас из последних сил. Мы ей не нравимся и уж точно, ей нас не жаль. -Ты хочешь сказать что гора… она… -Ты же сама сказала, что они живые. Так вот – это самая живая из всех них. Нам не позволялось осквернять ее склоны своими телами, но мы не слушаем.       Этот ребенок… она говорила, как старейший мудрец. Что не так с этой девочкой? Дети в ее возрасте не говорят таких вещей. -Знаешь, Бусинка, один раз гора уже наказала меня. Она лишила меня всего самого дорогого. Она забрала мою семью, оставив меня одну в этом мире. -Ты пришла сюда не одна. И гора понимает это. Если ты не поняла с первого раза, она может тебя наказать еще и еще. Пока не станет ясно. Я точно знаю это.       По моей спине пробежал холодок. Я уже пожалела о том, что решила поговорить с девочкой. -Знаешь? С твоей семьей что-то случилось? -Нас с братом растили бабушка с дедушкой. Мы с ними очень любили подниматься в горы, гулять на природе. Как-то раз мы с братом вдвоем ушли, оставив бабушку с дедушкой в доме. Лавина сошла со склона полностью снеся нашу маленькую избушку, пока нас там не было. Бабушка и дедушка погибли. Мы с братом остались вдвоем. А несколько дней назад эта проклятая гора забрала и его. Я получила все уроки от Гималайской королевы, но все еще здесь, наверное, скоро и за мной придет ее ледяное дыхание. -Ну что ты, детка,- я погладила малышку по голове,- с тобой все будет хорошо. Ничего не случится. Тебе нечего бояться, Бусинка. -Все равно, гора всем покажет кто здесь главный. Каждый получит столько уроков, сколько она ему уготовила. Ты уже получила урок однажды. Сейчас гора ясно поняла, что ты его не усвоила. Будь осторожна, Хэлен. И друзей береги. А сейчас, я должна дочистить эту картошку. Спасибо за разговор и конфеты. Я все-таки ее попробую.       Я поняла, что сейчас лучше девочку оставить одну. Я только развернулась, что бы уйти, как в дверях заметила Ю Бин, она грустно смотрела на меня и пожимала плечами. -Мне жаль этого ребенка,- сказала она, когда мы вышли из столовой-палатки. -Она, как и я, потеряла всех. Бедная девочка. -Знаешь, Хэлен, из тебя все-таки получится замечательная крестная,- весело сказала Бин, в попытке разрядить атмосферу. -Честно, ты так думаешь? А я смотрю, тебе стало полегче? Что ты на этот раз сказала Дон Хи, что он до сих пор не понял о твоем состоянии? -Я сказала, что выпила сок, что нашла в своем рюкзаке, а он оказался просроченный. -И он что, ведется? -Ну да. Сказал, что бы я была осторожна в следующий раз. -О, Боги,- я треснула себе ладонью по лицу,- эти корейцы такие наивные!        Ю Бин залилась звонким смехом. День 25.        Погода в последние два дня была ужасная. Ветра буквально раздирали наши палатки и шатры на мелкие кусочки. Поднялась настоящая вьюга. Ужасная новость настигла нас внезапно. Русско-белорусскую группу альпинистов накрыл ураган при спуске с горы. Почти все замерзли насмерть. Выжили только двое шерпов и Ольга. Бедную женщину спустили с горы с отмороженным лицом и правой рукой. На нее было страшно смотреть: почерневшее тело, скрученное в неестественную позу. Ольга выжила, но можно ли назвать такое жизнью? Будущей жизнью? Ее серые глаза, смотревшие прежде на этот мир весело и уверенно, сейчас безжизненные и пустые. Она больше не будет жить. Существовать да, но жить…       Я со своей маленькой командой сидела в главной палатке. Мы готовились восходить на гору через пару часов. -О, Господи, бедная Ольга,- взгляд Ю Бин был прикован к своим рукам. -Вот поэтому я и прошу вас остаться в лагере. Ребята, я умоляю вас, пожалуйста. Не надо. Не ходите со мной. -Ты хоть понимаешь, о чем просишь?- Дон Хи серьезно посмотрел мне в глаза,- ты понимаешь, что хочешь, что бы мы оставили тебя один на один со стихией. Ты просишь нас дать тебе погибнуть. Прости, но мы не можем. -Дон Хи, ну пожалуйста. Ю Бин, хотя бы ты послушай меня. Вы не понимаете, что здесь происходит! Вы что не видите? Канченджанга, она всеми силами старается показать нам, что будет, если мы все пойдем. Мы все погибнем. Ю Бин, ты не можешь так поступить! Ты не должна этого делать. -Прости, Хэлен, но нет. Мы идем с тобой. Ты знаешь, что бессмысленно нас отговаривать. -Джимми, Майк,- я из последних сил бросила свой возглас к ним,- ну хоть вы послушайте меня. Встаньте на мою сторону. Отговорите их и сами не ходите со мной. Прошу вас. Вы не должны. Вам нельзя. -Нет. Мы пойдем. Это наше решение, Хэлен, не твое. Мы решили, что поднимемся на пик этой красавицы, значит, мы сделаем это,- Майк уверенно посмотрел на меня и плотнее затянул лямки на своем красном гортексе. -Хэлен, мы пойдем с тобой, что бы прокладывать тропу к вершине. Мы же идем другим маршрутом. Не таким как русско-белорусская группа. Нам нечего бояться. Нет, конечно, есть чего: гора, и все такое. Но знаешь, чего бывать, тому не миновать. Мы идем, что бы всем вместе вернуться назад. Мы здесь не для того, что бы забрать домой твое обледенелое бездыханное тело. Мы покорим Канченджангу, и вернемся домой победителями.- Джимми обнял меня так крепко, как только мог,- и хватит тут нюни распускать. Нам обещали, что будет «Командир Хэлен», а не сопливая девчонка. Все. Успокойся. Нам скоро выдвигаться.       Я понуро опустила голову. Грядет что-то ужасное. Я чувствую это, а они не понимают. Похожие ощущения у меня были пять лет назад. Я тогда не смогла полететь с семьей в Гималаи. Они отправились без меня…       Я помню, как это было: летишь с огромной высоты без страховки под громкие напуганные вопли семьи. Помню, насколько жестко и неохотно принимает тебя земля в свои объятия. А еще помню, как кости оказалось очень неуютно внутри моей ноги, и она решила показаться наружу.       Это было в Америке. Мы занимались скалолазанием. Никакого льда и снега. Только теплый ветер, сухой песок и жесткие скалы. Я была прицеплена последней в связке. Еще на земле мне показалось, что мой карабин слабоват. Отец предложил мне заменить его на свой, но я отказалась. Если бы я знала…       Мы взобрались достаточно высоко. Под нами было метров тридцать. Над нами где-то столько же. Я помню, как карабкалась вверх, успевая оглядеть окрестности, что с каждым новым метром становились все красивее и красивее. Я даже не заметила, как механизм, крепящий пружину карабина, разболтался. Щеколда выпала из зажима и устройство сломалось. Я заметила это только тогда, когда пришло время перекреплять карабин. Я поняла, что он сломан, и я осталась без страховки. Вообще. Я помню, как мое сердце бешено забилось, а ладони в момент вспотели. Брат тогда окрикнул меня и увидел, что я зависла на скале со сломанным карабином в одной руке. Мне было не сдвинуться ни вниз, ни вверх. Одно неловкое движение – и моя тушка будет размазана по земле силой притяжения. -Милая, ты только не беспокойся,- мой брат аккуратно полез вниз, ко мне,- мам, пап, нам нужно спуститься. У Хэлен полетел карабин. Она без страховки. -Хэлен, с тобой все нормально?- отец извернулся, чтобы бросить на нас взгляд. -Папа, все хорошо. Не стоит волноваться. -Доченька, Хэлли, ты только не беспокойся. Все будет хорошо.- Мама тоже предприняла попытку спуститься ко мне. -Мама, папа, что будем делать?- мой брат опустился еще ниже.       И в этот момент, я точно не помню что произошло. Может, нога соскочила с выступа, или я разжала пальцы и не успела перехватиться. Единственное, что я помню, это стремительно удаляющуюся от меня семью, а точнее, это я стремительно удалялась от них.       Извернувшись через себя в воздухе я, наконец, увидела землю. Еще никогда она не казалась мне такой жесткой, как тогда. Я помню свои мысли. Подумала, что не успею сама подарить брату подарок на его день рождение. Он будет на следующей неделе. Скорее всего, он сам найдет завернутый сверток с надписью «Любимому придурку». Подумала, что так и не сходила с отцом на рыбалку, а маме обещала пирог с кленовым сиропом.       Я помню, что боль пришла не сразу. Я не хило приложилась к земле. Даже видела, как кость продирает кожу, и кровь брызгает фонтаном из моей ноги. Но боли не было. Несколько первых секунд…       Уже в госпитале, куда меня отвезли на спасательном вертолете, выяснилось, что открытый перелом ноги – это еще не все. У меня было сломано запястье, несколько ребер и смещена коленная чашечка.       Я несколько дней провалялась в реанимации, а затем меня перевели в палату.       Семья почти всегда сидела подле меня, то все вместе, то по двое, по одному. Они выхаживали меня, а я чувствовала себя виноватой. Дело в том, что мы планировали грандиозный семейный подъем в Гималаях. Это должно было быть просто великолепно. Но я все испортила. Врачи запретили мне заниматься активными видами спорта до конца восстановительного процесса. А это где-то пол года. -Мама, папа, послушайте меня. Я хочу, чтобы вы без меня совершили это восхождение,- сказала я, лежа с гипсовой ногой. -Об этом не может быть и речи, Хэлен. Мы поднимемся на пик Канченджанги только после твоего выздоровления,- мама ласково погладила меня по голове. -Нет. Я хочу, чтобы вы сделали это тогда, когда запланировали. Это важно для меня. А потом, когда меня выпишут, мы еще раз поднимемся на нее. Или на любую другую гору. Пожалуйста. Я не хочу, чтобы из-за меня, рушились ваши планы. Вы будете мне отзваниваться, сообщая о каждом шаге. -Милая,- папа сжал мою ладонь,- ты никогда не рушила наши планы. Мы можем тебя подождать. -Нет, пап. Я хочу, чтобы вы поехали. Правда, очень хочу.       Я помню, как тогда переглянулись мои родители, как мама кивнула отцу, и они улыбнулись мне.       Их поездка состоялась через неделю. За несколько часов до отлета они находились в моей палате. Брат сидел на краю постели и угощал меня жевательным мармеладом. Вроде бы взрослый парень, старше меня, а такой сладкоежка… -Знаешь, мне так понравился твой новый подарок к моему дню рождения,- братик все-таки получил от меня лично свой смартфон,- обещаю, что когда мы поднимемся на вершину, я запишу для тебя с пика Канченджанги видео и пришлю тебе. Это будет просто класс! -Спасибо тебе, бро,- я легонько ткнула его кулаком в плечо,- я буду ждать видео от вас. Очень сильно буду ждать.       Семья ушла из моей палаты, оставив меня одну. Если бы я знала, что видела их в последний раз…       Следующие несколько недель прошли наискучнейшим образом. Ко мне приходили друзья, звонила иногда семья, а так, по большей части я сама себя развлекала книгами и планшетом, что мне в палату принесли Джимми и Майк.       Последний звонок от родных поступил поздно вечером, перед тем днем, как они должны были взобраться на саму вершину. Говорил со мной папа, но мама и брат в трубку активно кричали что-то про то, что очень соскучились, и что скоро приедут домой. Папа сообщил мне, что погода у них прекрасная. Солнце светит ярко, на небе ни облачка, а воздух чистый и безветренно-спокойный. Я пожелала им счастливого подъема и напомнила брату, что буду ждать с утра его видео.       Первое, что я сделала, когда проснулась, это протянула руку к планшету и посмотрела входящие сообщения, даже не обратив внимание на пестрящую красным новостную ленту. Сообщение было. Я быстро раскрыла его и нажала на кнопку «Play». -Хэй, сестренка, это я! Посмотри, мы на вершине Королевы Гималаев! Все как ты и хотела. Мама, папа, по-махайте своей дочери в камеру.       Брат стоял на вершине, держась одной рукой за воткнутый в нее флаг. За его спиной раскрывался потрясающий пейзаж. Он весело махал мне рукой, подзывая к камере родителей. -Милая, тут так красиво! Очень жаль, что тебя нет здесь, с нами. Я бы хотела, чтобы ты стояла тут,- мама утерла слезинку, что скатилась с ее глаза. -Не плачь, дорогая. У нас все впереди,- отец так же весело помахал мне рукой, а затем положил ее на плечо брату, а другой обнял мать. -До встречи, сестренка. Скоро увидимся. Мы любим тебя.       На этом видео прекратилось. Я весело улыбнулась в экранчик своего планшета. Я решила позвонить им. Все они оказались вне зоны доступа сети. Это было странно. Я предприняла попытку позвонить еще раз, но все безрезультатно. Я старалась не накручивать себя. Они просто попали в зону, где связь не ловит. Это вполне нормально для гор. Чтобы себя немного успокоить, я решила проверить новости.       Помню, как безынтересно листаю пальцем выплывающие окна в интернете, пока не добралась до того самого, до красного окна. Помню, что сначала подумала, что мне показалось. Я несколько раз перечитала сообщение, но в происходящее верить отказывалась. Этого просто не может быть. Новость гласила:       «Сегодня на северном склоне одной из самых смертоносных гор Гималаев, великой Канченджанге, произошли ужасные события. Случился неожиданный сход лавины, которая погребла в себе небольшую деревеньку местных жителей, что располагалась у подножия. По данным министерства туризма Непала, на склоне находилась семья альпинистов. Всего три человека. Пара и их взрослый сын. Все они погибли. Мы приносим свои соболезнования семьям, что потеряли родных на склонах горы и у ее подножия. Вечная им память».       Первые слезинки пробежали вниз по моим щекам тогда, когда я в пятый раз перечитывала эту новость. Я не могла поверить в происходящее. Я же только что смотрела видео, где все они были. Мама, папа, братик… Они махали мне с вершины, разговаривали со мной. Они были живыми… Да неет. Они и сейчас живые. Это какая-то ошибка. Я же их так люблю. Этого не может быть. Это точно ошибка.       Спустя несколько минут ко мне в палату ворвались мои друзья, и по их виду я поняла, что все…       Я ни с кем не разговаривала несколько месяцев. Это было ужасное время, ужасное, но я практически смогла это пережить, практически, до полной свободы от прошлого мне не хватает только одного. Я должна покорить эту злосчастную гору! День 26.        Вокруг меня была темнота. Я уже знала, чем все это закончится. Поняла, успела запомнить за пять лет. Они появились неожиданно. Они стояли прямо за моей спиной. Впервые за несколько лет я чувствовала их. Ощущала их присутствие. Я повернулась. Мама и папа стояли прямо передо мной, буквально в одном шаге. Я их видела так отчетливо, так ясно, как будто все это было наяву. Они были такие же, как и пять лет назад. Время и снега сохранили их в моей памяти такими… Мне ужасно захотелось их обнять, но я боялась, что они исчезнут. Папа и мама сами раскрыли для меня свои объятия. Я решилась и сделала шаг. Они оказались теплыми и мягкими. Они даже пахли так же, как я запомнила. Я ненавидела себя за слезы, что текли из моих глаз, мешая мне смотреть на них, но ничего не могла поделать. Меня кто-то похлопал по плечу. Я уже знала, кто это. Мой брат так же приготовил для меня свои руки, а я не заставила себя долго ждать. -Не кори себя, Хэлен, - неожиданно прошептал он мне на ухо,- ты ни в чем не виновата. -Виновата, - я рыдала, уткнувшись в его плечо. Даже спустя пять лет я так и не переросла его,- это я заставила вас идти. Это я настояла на этом. Если бы не я, вы бы не погибли, вы бы не бросили меня. Не бросили бы меня совсем одну! -Тшш,- брат чмокнул меня в макушку,- мы не держим зла, милая. Мы любим тебя, и хотим, что бы ты перестала себя изводить. Живи спокойно. Будь счастлива. Не смотри назад.        К нам подошли мама и папа и так же обняли нас. Это было как раньше. Наши семейные объятия. Последние семейные объятия. -Я должна забраться на нее. Поймите меня. -Мы понимаем, дочка,- папа погладил меня по голове,- делай, что знаешь. Мы всегда будем рядом с тобой. -Мы любим тебя, малышка. Больше всего на этом свете,- мама нежно обняла меня и поцеловала в макушку. -Хэлен, что бы ни случилось на склонах этой горы сегодня, или пять лет назад, все идет так, как предписано судьбой. В этом нет твоей вины. Ни в чем. Поняла?- брат поднял мой подбородок указательными пальцами,- мы любим тебя. А теперь тебе пора.       Семья еще раз меня обняла и тут я раскрыла глаза…       Мы находились в палатке в самом верхнем лагере «Королевы». Именно от сюда мы с утра стартуем на вершину, до которой осталось каких-то триста метров в высь. Именно сюда мы вчера поднялись из базового лагеря. Это был сложное восхождение, физически сложное, но все успешно с этим справились.       Я села на матрасе и уткнулась лицом в руки. Слезы на глазах так и не высохли. Значит, я взаправду плакала. Они… они говорили со мной… Все было, как по-настоящему… как будто и не было этих пяти лет. Реальность обрушилась на меня многотонным грузом невыносимой душевной агонии. Мне хотелось кричать, хотелось биться об стены, ломать все, на что укажет глаз. Эти муки одиночества и несправедливости, тоски были нестерпимы. Мое сердце, оно сжалось до таких маленьких размеров в моей груди, что у меня было чувство, будто вместо него один оголенный нерв.       Я не сразу заметила руки, обнимающие меня со спины. Кто-то тихо прижал мое бьющееся в душевной агонии тело к себе и просто давал возможности тихо выплакаться. Я всегда плачу тихо, практически беззвучно. -Хэлен, плачь, это важно. Не стоит сдерживать себя,- Джимми шептал мне эти слова на ухо, а я слушала его и подчинялась. Я плакала так, как не плакала никогда. Мне казалось, что слезы никогда не перестанут течь. Голова раскалывалась от беззвучных рыданий, а слезы все текли и текли…       Я успокоилась лишь тогда, когда Майк перестал храпеть под боком и так же проснулся. Он все понял без слов. Ему было достаточно лишь просто посмотреть на нас, и он все понял. -Все в порядке, Майк,- я шмыгнула носом,- все хорошо.       Я улыбнулась другу, утирая слезы со щеки. Футболка на спине прилипла к телу, но не от пота. Джимми все еще держал меня. -Спасибо,- тихо прошептала ему я,- мне это было нужно. -Я понимаю,- Джимми отпустил меня и, отвернувшись, улегся обратно к себе на матрас,- ложитесь и поспите еще немного. У нас еще есть время.       Мой айс-фифи прочно вошел в холодную кромку льда. Я ненавидела идти последней, поэтому, сейчас была второй. Я хотела пойти первой, ведущей в группе, но Джимми молча, протянул мне трос, привязанный к Аппа Дордже, и я поняла, что лучше не спорить. Вторая, не последняя. Дон Хи замыкал нашу цепочку.       На удивление, погода в этот день была замечательная. Солнце светило очень ярко, небо было голубым и ясным. Шерп тянул нашу небольшую группу за собой. Было пройдено уже больше половины пути. Перед нами предстала наполовину покрытая льдом, наполовину снегом, отвесная гора. Она была достаточно высокой, метров шестьдесят - семьдесят. Преградой к этой скале служила широкая расселина, вся покрытая ледяными клыками. Она гордо демонстрировала нам свою бездонную черную глотку. -Прожорливая детка,- тихо прошептала я, осторожно переползая через перекидной мостик. Не знаю, почему, но на середине бездны я ненадолго остановилась и вгляделась во мглу повнимательней. Меня посетило странное ощущение, некий зов… чей, я понять не могла… -Хэлен, не тормози, финальный рубеж!- радостно прокричал Джимми, карабкаясь сразу за мной. -Ты еще громче пори, и рубеж точно станет финалом. Финалом наших жизней,- кинула я через плечо.       Мы все переползли на другую сторону пропасти. -Хэлен, что ты делаешь?- Ю Бин схватила меня за руку, когда я начала перекреплять свой карабин. -Спокойно, я просто проверяла крепление. Старая привычка.- Я повесила свой карабин на ремешок и немного отошла от группы. -Ты куда?- Ю Бин окликнула меня, но я не ответила. Мне почему-то непреодолимо хотелось снова подойти к пропасти, мало мне было проходки над ней…       Я остановилась у самой кромки льда и замерла на секунду перед тем, как заглянуть в пустоту.       Меня вновь посетило какое-то странное чувство… Это не что-то такое, что я когда-либо испытывала… Эмоции печали, любопытства и страха смешались в моей душе в один ком, точное определение которому я не могла дать.       На смену этому кому пришло странное чувство тоски. Мне не хотелось никуда идти       Я окинула взглядом ледяную пасть и поежилась. Почему-то она нагоняла на меня мурашки. Создавалось впечатление неутолимого голода, вечной жажды. Мое горло пересохло и запершило. Я поймала себя на мысли, то это несколько иронично. -Хэлен,- меня схватили за руку и развернули к себе. Это была Бин. В ее взгляде я прочитала обеспокоенность и серьезность,- что ты делаешь?       Я перевела взгляд на остальных. Ребята явно не понимали, что происходит… -Все хорошо, Бин, просто это место… я что-то чувствую, но не понимаю, что это… -В каком смысле?- Девушка не отпустила мою руку, а только сильнее ее сжала,- Хэлен, давай отойдем отсюда, опасно находиться в близости с обрывом без страховки. -Сейчас, дайте мне еще минуту, я только хочу посмотреть,- это было как наваждение. Непреодолимое желание заглянуть вглубь, в утробу этой бесконечности перекрыло в моей голове голос разума. Меня влекло и манило, затягивало и завораживало ощущение ледяной пустоты. -Нет, Хэлен, пожалуйста, давай пойдем отсюда,- Ю Бин с силой развернула меня в свою сторону, потянув за руку.       Я толком не успела осознать, что произошло. Помню, как я крутанулась на 180 градусов вокруг себя, помню, как ноги заскользили по промерзшей и изледенелой земле, и вот я уже вишу вниз головой над хаосом бездны.       Ю Бин вцепилась в мою ногу и так же висела, как и я. -Милая, я держу вас, только не волнуйся,- голос Дон Хи эхом отразился от ледяных стен пропасти. -Скорей, вытягивайте меня, я не смогу долго держать Хэлен,- простонала кореянка. -Бин,- тихо шепнула я,- отпусти. -Что? Ты в своем уме?- это было начало истерики. -Говорю, отпусти,- так же спокойно повторила я. В тот момент мне казалось, что все идет так, как должно идти. Это мой путь, который выбрала лично я, и это то место, куда он меня привел. Вполне логичное завершение дороги длинною в мою жизнь,- Ю Бин, пожалуйста, отпусти, это мой финал. -Ты явно бредишь, Хэлен, если думаешь, что я сделаю это! Не смей говорить подобные вещи, даже думать о подобном не смей!- я слышала слезы, что комом стояли в ее горле. -Ты понимаешь, чем ты сейчас рискуешь, кем? Не просто своей жизнью… Понимаешь, что достаточно одного моего движения и я свободна?- кинула я ей. -Ребята, тяните скорей! Хэлен сейчас упадет, я не выдержу больше, она не хочет выбираться! -Простите меня за все,- громко крикнула я,- я вас люблю.       При моей последней фразе Бин стальной хваткой своей маленькой руки впилась мне в ногу. Но сделать она уже ничего не могла…       Я с силой дернулась вниз и с легкостью высвободилась из ее ладоней, направляясь прямиком в царство хаоса под звонкие аккомпанементы своего имени. ***       Мрак… кругом мрак.        Холод…        Интересно, я теряю сознание, или всегда в сознании? А может, я в коме? Мрак вокруг… интересно, я его вижу, или мои глаза закрыты? Я вроде бы их открываю, но чернильная картинка не меняется… Может, я ослепла?       Странно… Эта темнота что-то значит? Что-то вообще где-то значит? И почему так больно?       Больно… да, точно… больно… Вот что я чувствую. Боль…       Агоническая лавина предательски резко накрыла меня. Настолько резко, что я не успела даже вздохнуть.       Дышать… а это оказывается очень сложно. Хм, никогда бы не подумала, что мне придется специально заставлять себя это делать…       Где-то совсем вдалеке мерцал свет. Я поняла, я либо на полпути к смерти, либо я в сознании и где-то, где очень холодно и жестко, лежу на спине. Хотя, и лежа на спине, я могу быть на полпути к смерти.       Свет… нужно держаться за эту спасительную ниточку…       Я попробовала пошевелиться. Моему телу это явно не понравилось… совсем… Несколько секунд ушло на то, чтобы мне уговорить его на движения, и еще несколько на то, чтобы собраться с духом. Наконец, мизинец моей руки согнулся и разогнулся, что несказанно меня порадовало. Правая рука вроде бы спокойно двигалась… Теперь левая. Хм, странно, ей не получается.       Я попыталась очень осторожно сесть. Наверное, это было плохой идеей. Поясница и спина тут же отозвались неприятной тянущей болью. -Соберись, Хэлен,- простонала я и, зажмурившись, начала медленно поднимать свое тело в положение сидя.       Стон боли отразился от ледяных скал и вернулся ко мне, немного искажая мой голос. Справившись с болевым приступом, я решила оглядеться. К сожалению, толком я так ничего и не смогла увидеть, того света, что поступал далеко с верху было недостаточно, чтобы как следует осветить все пространство того места, где я находилась.       Я медленно засунула руку в один из карманов в своем гортексе и достала оттуда небольшой переносной фонарь. -Друг, пожалуйста, не подведи меня!- вслух взмолилась я, нажимая на кнопку ON на его рукоятке.       «Ого… он работает. Мне сегодня несказанно везет…»       Я сама усмехнулась тому, насколько иронично эта фраза прозвучала в мой голове.       Кругом был лед. Ледяные стены, ледяная земля, даже ледяной настил над головой там, где он есть. Мне в голову пришла мысль, что, должно быть, я совсем недолго лежала без сознания, так как мне было холодно, но не катастрофически. Хорошо, что я быстро пришла в себя, а то бы попрощалась с чем-нибудь замершим, на моем теле… -Да брось, Хэлен, неужели ты думаешь, что ты выберешься из этой ледяной тюрьмы?- интересно, почему я начинаю говорить сама с собой?       Я попыталась подняться на ноги. С первой попытки это не получилось, зато вторая, хоть и очень страдальческая, но все-таки увенчалась успехом.       Я посветила фонарем на руку, что висела пластом, хвала небесам, что левая, и ужаснулась. Рука была распухшая и какая-то лиловая в тусклом свете фонаря. Это был перелом. Шансы на выживание от отметки «все может быть» резко скатились к показателю «я верю в чудо». -Не думай, что смогла меня одолеть,- прошептала я, поднимая голову к свету вдалеке,- я, как видишь, еще жива, так что, я еще поборюсь.       Я развернулась, чтобы осмотреть место, куда я упала и принялась освещать землю фонарем. Ужас прошиб меня в тот момент, когда я наткнулась на что-то, распластанное на земле. Никакими словами нельзя передать то, что тогда произошло со мной. Я подошла немного ближе и остановилась как вкопанная. Лицо смерти выхватил мой фонарь. Лицо, что смотрело прямо на меня своей «иссохшейся» морозной молодостью. Лицо, что я так хорошо знала. Лицо моего брата…       Не обращая внимания на боль, я рухнула на колени и заплакала. Я плакала так, как не плакала никогда. Я смотрела в опустевшее лицо и плакала. Агония, но уже куда более омерзительная, уничтожающая, сковала меня, как кандалы оковывают преступников, и пригвоздила к одному месту.       Я протянула руку и дотронулась пальцем до родного лица. Он был твердый, как будто окаменелый. Навечно застыл в таком положении. Моя рука безвольно опустилась и к горлу подступили новые рыдания. От слез у меня уже болела голова, но я как будто этого не ощущала. Я мечтала вообще ничего не ощущать, ничего не чувствовать. В этот момент я вспомнила то страшное чувство, что поселилось в моей душе пять лет назад. Оно манящее, обещает, что чувств не будет, не будет ничего… Я старалась гнать его от себя, но сейчас оно было таким сильным, что гнать его сделалось невозможным.       Я пощупала свои карманы, нигде не было того, что мне нужно, того, что прекратит мои мучения. Может, мне просто замерзнуть? Нет! Это очень долго…       Я опустила взгляд от тела брата на свои руки и уткнулась в них. Слезы кончились, я растерла последние их дорожки по щекам. Они уступили место бессмысленным и бессвязным стонам, хрипам безумия, что раздирало мозг и топтало все естество…       Время неслось так стремительно, или стояло на месте? Я потеряла его, не знала, сколько так просидела. Моя голова лежала на руках, и в ней было пусто, совсем. Унылая черная дыра поселилась в моем сознании, и бесформенной черной воронкой пожирало все мысли. Я была пуста… -Милая,- кто-то коснулся моего плеча,- Хэлен!       Я подняла голову и уставилась на своего брата. Он сидел передо мной, сложив под себя ноги, и очень серьезно на меня смотрел. -Ты?- только и вырвалось у меня. -Что ты творишь, Хэлли? Я не узнаю, тебя!       Я смотрела в его глаза. Они были такими живыми и яркими. Я ощущала тепло его ладони на моем плече. Я смотрела и не понимала, что происходит, где мы… -Хэлен, скажи мне, почему ты плачешь? -Я устала,- мой шепот был таким тихим, что я сама его почти не различала. -Я знаю, милая, но осталось потерпеть совсем чуть-чуть. -Не знаю…- так же тихо прошептала я, сжимая в ладони родную руку. -Верь мне, осталось сделать последний шаг и все!- Он встряхнул меня,- помнишь папину любимую поговорку?       Я утвердительно покачала головой. -А я вот забыл, напомни-ка мне ее,- он улыбнулся мне. Улыбнулся той самой улыбкой, что раньше зачастую дарил лишь мне: немного лукавая, немного хитрая, но определенно добрая и любящая. -Самый темный час перед рассветом… -А ну-ка громче, а то я не услышал! -Самый темный час перед рассветом!- громко сказала я. -Вот! Так бы сразу, а то сидит, под нос себе что-то шипит, слезы глотает,- брат потянулся ко мне и обнял, очень крепко. -Я люблю тебя и очень скучаю,- спокойно прошептала я в его плечо. -Мы встретимся еще, но много, много позже, когда ты будешь старенькая, в морщинах, твое тело будет сухим и дряхлым, а волосы белые и очень редкие, твоя кожа пожелтеет, а под тобой будет мягкая и теплая постель. -Вы за мной придете? -Если ты захочешь. -Я люблю вас,- снова прошептала я. -И мы тебя, больше всего на свете. Поэтому, не смей нас подводить! Ты должна жить, и должна сделать для этого все, что только можешь! Я знаю, что в твоей сумке есть все для того, чтобы выбраться. -Я постараюсь. -Обещай мне, Хэлен. -Обещаю!       Брат еще крепче стиснул меня в объятиях, а дальше наступила темнота…       Я проснулась, лежа на боку, подложив под голову здоровую руку. Тело брата все так же лежало недалеко от меня и смотрело пустыми глазами, вот только сейчас они были просто пустыми, в них не было ничего того, что я видела раньше. Даже искореженное морозом тело казалось умиротворенным. -Я обещаю!- в пустоту крикнула я, и рукой потянулась к своему рюкзаку. ***       Если быть абсолютно откровенной, то выбраться из этой расщелины мне помогло лишь чудо. В своем рюкзаке я нашла все необходимое мне снаряжение, и единственной помехой между мной и свободой являлась моя больная рука. Из походной аптечки я выудила эластичный бинт и туго перевязала им свое запястье, после чего решила не медлить и начать подъем.       Я сильно слукавлю, если скажу, что это было легко и безболезненно. Эти слова в последнюю очередь определяют мое восхождение. Я, стиснув зубы, стараясь не обращать внимания на боль в руке, все выше и выше поднимала себя вверх по практически отвесной стене. Лед был повсюду, его острые шипы зацепили рукав моей куртки, немного его подрав. Весь мой вес приходился мне на правую руку, так как максимум, что я могла сделать левой, это схватиться за стену, дабы удержать равновесие, да и то, не без стона.       Я не знала, сколько времени у меня ушло на подъем, чрезвычайно медленный и мучительный, но мне казалось, то несколько часов, хотя свет сверху падать не прекращал.       После падения с большой высоты мое тело ныло, когда я его напрягала, но это меня нисколько не заботило. Я знала, что должна выбраться из этой чертовой дыры и на всех парах стремилась к поверхности. -Очень надеюсь, что ребята не успели меня похоронить,- прохрипела я, поднимая свое тело на поверхность.       Наконец-то, я рухнула на спину, перекатившись от края расщелины от греха подальше. Небо, оно было по прежнему голубым. Так, сколько же времени я провела в отключке? -Ты, видать, скинула меня со счетов?- сказала я, смотря прямо на склон горы, что вел к вершине, до которой оставалось метров сто,- а вот и не тут-то было.       Я встала на ноги и отряхнула свой помятый и местами порванный гортекс. Я понимала, насколько это было глупо и опасно, в одиночку закончить восхождение, да еще и с одной действующей рукой, но бросить все уже у самой цели – вот настоящая глупость по моему мнению.       Длинная прядь моих светлых волос выбилась из под шапки и мне пришлось немного потрудиться, чтобы здоровой рукой заправить ее назад. -Хэлен…       Это был голос Джимми. Я обернулась и увидела его и Майка. Они таращились на меня как на привидение. Бледные, даже Майк. -Парни,- я улыбнулась и устало покосилась на них,- я… я не знаю, что сказать.       Кореец кинулся ко мне и крепко стиснул в своих объятиях. -Как.. ты жива? Как такое возможно?- Майк перенял инициативу друга и так же крепко обнял меня. -Просто мне повезло,- прошептала я, глядя Джимми прямо в глаза. -Я думал, что больше никогда тебя не увижу,- прошептал он. -Все могло бы быть именно так,- прошептала я в ответ. -Как же тебе удалось выбраться?- Майк непонимающе смотрел на меня, словно не верил, что я перед ним. -Долгая история. Лучше скажите мне, где остальные? Где Аппа Дордже и Ю Бин с Дон Хи? -Ю Бин стало плохо после того, как она увидела твое падение, и Аппа повел их вниз по северному склону,- Майк перевел взгляд на мою левую руку,- что с тобой? -Сломана,- ответила я.       Джимми аккуратно взял мое запястье в свою ладонь. -Ты с одной рукой смогла спастись,- в его голосе было столько эмоций, что я подумала, что он сейчас заплачет, но этого не произошло. -Это было не так сложно, как вы думаете,- я снова слукавила, это было трудно, даже очень. -Нам нужно спускаться,- Джимми кивнул в сторону склона. -Нет,- твердо сказала я,- я поднимусь наверх. Я должна. -Ты с ума сошла!- я никогда не видела Майка столь серьезным. -Хэлен, об этом не может быть и речи! Мы спускаемся. -Это вы спускаетесь, Джимми, а я поднимаюсь на вершину. Я не для того проделала этот путь, что бы бросить все прямо перед целью. Я дала себе слово, что в каком бы состоянии я не находилась, но сегодня я буду стоять на вершине. Я сдержу свое обещание. Обязательно. Иначе все насмарку,- я поймала взглядом глаза корейца. Они как никогда светились негодованием и осуждением, но он промолчал. -Тогда мы пойдем с тобой,- Майк понял, что я добьюсь своего. -Как пожелаете.       До вершины оставалось каких-то сто метров. Высоко задрав голову можно было увидеть его – пик Канченджанги. Он поблескивал в лучах солнца и казался острее самой тонкой в мире иглы.       Чем выше мы поднимались, тем ветренее становилось. Удобным подспорьем для нас стали кислородные баллоны, что были оставлены здесь специально для альпинистов. Мы несколько раз воспользовались ими, та как чем выше мы поднимались, тем все более разреженнее и разреженнее становился воздух.       Эти последние сто метров, эти жалкие крохи, к которым я шла целых пять лет, я практически не ощущала, вообще ничего не чувствовала. Я не оборачивалась и не смотрела вниз, не смотрела на парней, я просто шла в перед, шла так, как финалист подходит к своему финишу, собрав волю и эмоции в кулак и прогрызая себе путь к победе. Мне не мешала даже моя сломанная рука, ни ломота в теле после падения. Я не видела перед собой ничего, ничего кроме Гималайской Королевы.       Это как битва, один на один. Я отказалась от общей страховки и сейчас была полностью «обнажена» и беззащитна перед громадным исполином. Гора не единожды пыталась меня сломить, проверяя на прочность, но каждый раз ломала об мое хрупкое тело свои ледяные зубы. В ее ледяной глотке я встала поперек горла и меня выплюнули.       Я с силой ударила своим ледорубом по склону и подтянула себя на плоский участок земли. Это был пик. Я взошла на Королеву Гималаев…       Внутри меня было пусто, пусто настолько, что я даже не понимала этой пустоты. Я смотрела на пушистый облачный ковер и розовеющее небо, а в душе не было ничего. Все эмоции меня отпустили, покинули. Чувства отошли если не на совсем, то уж точно на последний план. -И ты поломала мне жизнь?- произнесла я с усмешкой. Я не видела, что делают парни, я забыла о том, что я не одна на какое-то мгновение,- покалечила мою судьбу?       Ответом мне стало тихое и надменное гудение ветра. -Выкуси,- прошипела я и рассмеялась, рассмеялась так, как никогда до этого. Мой смех разносился по всей округе, окутывая заснеженные пики близлежащих исполинов,- ВЫКУСИ!!! -Ты плачешь? -Да, Джимми,- ответила я корейцу. Я знала, о чем говорю, чувствовала холодные дорожки на щеках. -Почему? Ответ на этот вопрос я знала, теперь-то точно и наверняка. -Потому что,- я взглянула ему в глаза,- потому, что я свободна.       Мы еще несколько минут постояли на вершине горы, рассматривая горизонт. Мне в тот момент он показался таким загадочным и таким влекущим. Интересно, что за ним скрывается? -Нам пора возвращаться,- Майк поманил нас к склону. -Да, пора,- ответила я. Мне, за последние пять лет никогда не было так свободно, как в данный момент. Чувства и ощущения вернулись ко мне в полной мере, я бы даже сказала с запасом. Я верила в свою свободу, в свою долгожданную, новообретенную цель. Она в моих руках, я держу ее. Крепко.       Начинался сильный ветер, и мы последовали совету Майка и начали спуск. Любой альпинист знает, что покорить пик – это в первую очередь, спуститься с него живым. Но, я почему-то чувствовала, что сегодня я покину Королеву так, как угодно мне. Не попрощавшись.       Так как погода была немного против нас, нам пришлось осуществить спуск не по северному склону, как мы планировали изначально, а взять немного левее, по другому маршруту. -Что ты чувствуешь, Хэлен?- Джимми одернул меня сверху. -Не знаю, не поняла еще. -Ты счастлива? -Однозначно,- улыбаясь, ответила я. Неожиданно, моя рация затрещала и зашипела. -Нам дали связь!- воскликнул Майк. Я сняла с пояса уоки-токи и приложила трубку ко рту. -Хэлен Шейб на связи,- четко произнесла я. -Хэлен? Как я рада слышать твой голос!- Это была Бара,- я счастлива, что с вами все в порядке. -Все хорошо, Барбара, мы спускаемся. -Замечательно, мы все здесь заволновались, так как на одном из склонов сошла мощная лавина. Мы надеялись на лучшее, и, какое счастье, надежды оправдались. -Лавина?- по моему телу прошел холодок,- Бара, как там Ю Бин, Дон Хи? Они спустились раньше нас по северному склону вместе с Аппой Дордже? Как они там?       В рации было тихо, тишина голоса, нарушаемая лишь противными потрескиваниями соединения связи. -Бара!- воскликнула я. -Хэлен,- женщина помолчала, - их нет в лагере. Лавина сошла по северному склону.       Уоки-токи полетела на землю. Я обернулась к ребятам и одними губами прошептала: -Она выиграла…