***
— Так в любом мегаполисе, Апрель, — парень едва заметно пожимает плечами. — Нет, мой милый Октябрь. Здесь всё совсем по-другому. Певица где-то позади фальшиво поет: «Снова курю, мама, снова…». Вокруг суетятся пассажирки, стараясь запечатлеть себя на фоне сияющих небоскребов: у столика на самом носу кораблика всё-таки есть минусы. — Мне тебя никогда не понять, — он улыбается. — Скажи хоть, за что ты его так любишь? И она замирает, задумавшись: «И вправду, за что?»***
Теплый вечер, сквер и девушка в зеленом платке. Изящная арабская вязь обвивает стены мечети; муэдзин призывает к молитве. Она сидит на скамейке, слушает: она не принадлежит этой религии, но как же всё-таки красив голос, доносящийся с минарета; как элегантна и грациозна эта небольшая каменная мечеть, затерявшаяся на фоне огромных зданий из стекла и металла. Девушка закрывает глаза и мысленно растворяется в вечере, в голосе муэдзина, в шуме улицы, в терпком восточном воздухе.***
— Что бы я тебе не ответила — ты всё равно скажешь, что любой город такой, — она поставила бокал на столик. — Может поэтому я его и люблю: все города похожи, а мое сердце смог украсть он один.***
Бурдж Халифа сверкает разноцветными огоньками, царапает небо своей острой вершиной. У основания уже собралась толпа, шумящая на сотне разных языков. Струи воды взвиваются вверх. Они — словно тысячи танцующих девушек. Прекраснейший из фонтанов. Чудеснейший из городов. — 'ana maftun lak(1), — шепчет девушка, замерев в восхищении. Она верит, что город слышит.