Дух войны.Когда не видно неба

Часть 5 Пациент.

      — Срочно нужны анальгетики и бинты. Необходимо наложить асептическую повязку. Раны не очень глубокие, но время, проведённое под завалами – решающий фактор, – доставая из сумки необходимые медикаменты, быстро отчеканил Крис.       — Эй, старина, я даже отсюда слышу, как в твоей голове щёлкают шестерёнки механизма. Ты поступил правильно - ребята справятся, а мы вытащим этого бедолагу. Ну же, Сэндман, помоги мне! – требовательно произнёс он и кинул другу белый запечатанный пакетик с марлевыми салфетками, который тот рефлекторно поймал.       Сэндман, на секунду погрузившийся в беспокоившие его мысли, словно ударило лёгким разрядом тока, тем самым вернув в жестокую реальность. Он, поставив свою винтовку на предохранитель, положил её в сторону, и, поправив подборочный ремень шлема, без лишнего шума сел рядом с раненным человеком на заваленный осколками пол.       И они принялись за работу.       Очистив кожный покров возле раны от запёкшейся крови и грязи, и обработав его, Крис с ювелирной осторожностью принялся за удаление осколка из тела, который пробив кожный покров, прочно обосновался в теле, и при транспортировке больного мог нанести непоправимый ущерб.        Военный врач аккуратно, миллиметр за миллиметром, извлекал окровавленный кусок стекла, стараясь причинять как можно меньше вреда мужчине.       — Зажми ему рану, – боец положил рядом этот злостный осколок, и, смахнув пот с лица, его окровавленные руки потянулся за чистыми бинтами. Сэндман лишь молча кивнул, закрывая её чистой марлевой салфеткой.       Далее Крис ловко принялся за перевязку мужчины. Тугие бинты ровно ложились на зияющую рану слой за слоем. Буквально через минуту он закончил с первым ранением, и тут же принялся за второе. Время было не на их стороне.       Схема действий начала повторятся, и вот уже, накладывались первые слои повязки.       — Друг, тебе придется привести его в сознание, – заметив, что его напарник сидит без дела, произнёс Крис,– или, конечно, можешь подождать, пока прибудет подкрепление.       Из лежащей рядом аптечки, Сэндман достал небольшой стеклянный бутылёк, наполненный прозрачной жидкостью. Осторожно приоткрыв его, он слегка смочил содержимым кусок бинта. Прежде чем приступить к делу, боец мельком ещё раз оглядел раненного.       «Лет 40, не больше», – подумал Сэндман. Его возраст выдавали обдавшие сединой тёмные, средней длины волосы. Гладко выбритое лицо было покрыто маленькими, едва заметными, морщинами. На нём был строгий офисный костюм песочного цвета. Боец даже позволил себе представить, какую взбучку устроит ему супруга, увидев то, что осталось от когда–то кристально – белой рубашки. И решив более не медлить, поднёс к носу пациента свернутую в несколько слоёв марлевую салфетку.        От пробирающего и едкого запаха мужчина начал медленно, но верно, приходить в себя, разлепляя веки. Открыв глаза и увидев бойцов, он схватил Сэндмана за руку, которая всё ещё находилась в близости от его лица, держа нашатырь.       — Вы…здесь…вы не здесь…должны…быть, – тяжело прохрипел мужчина.       — Тихо, молчите, вам нельзя сейчас разговаривать, – посмотрев в полузакрытые глаза раненного, и успокаивающим тоном сказал Сэндман, освобождая свою руку от хватки мужчины.       — Главный зал…шестьсот… – на последнем слове мужчину предательски прервал накатывающий волнами кашель, не позволив ему закончить фразу.       Он каждой клеткой чувствовал растекающуюся боль по своему телу. В ушах невыносимо шумело, а пульс бешено долбил в висках, каждым удар которого вызывал ассоциацию с мощным ударом в огромный гонг. В глазах всё плыло, а образы солдат, словно парафиновые скульптурки под действием свечи, то медленно растекались, то окутывались чёрной пеленой и дымом. Попытки сфокусировать свой взгляд на бойце, который усердно перевязывал его, не увенчались успехом. Мужчина чувствовал, что его веки начинают медленно каменеть, а тело, будто приобретя неподвластную тяжесть, тянуло его, куда–то в беспамятство. Игнорируя просьбу, он из последних сил попытался приподняться, чтобы разглядеть бойцов.       — Вам необходимо беречь свои силы. Мы вам поможем. Только, пожалуйста, не разговаривайте и старайтесь не шевелиться. – Сэндман аккуратно пресёк его попытку, положив руку на здоровое плечо и осторожно надавив на него, возвращая мужчину в горизонтальное положение.       — Не обманывайте себя, мне не помочь.…Так что не стоит строить пустые надежды, – вопреки указаниям прохрипел тот, борясь с новой волной боли, которая явилась расплатой за неосторожное действие.       — Нет уж, вы явно недооцениваете способности этого вояки. Он не только живого на ноги поставит, но и с того света достанет, хочешь ты этого или нет, – Сэндман пытался вложить в эти слова как можно больше уверенности.       Крис разбирался в медицине лучше всех в своём отряде. Пусть он был не идеальным военным врачом, но жизни своим напарникам спасал не однократно. Но спасти можно было не всегда, и Сэндман с горечью в сердце это понимал.       — Этаж чист, повторяю, этаж чист! – внезапно прошипел в рации голос Гринча, заставив всех вздрогнуть.       — Вас понял! Фрост и Трак возвращайтесь к нам, доставите раненного в безопасную зону. Гринч и Озон ждите нас там, как только посылку заберут – выдвинемся к вам, – Сэндман облегчённо вздохнул.       «Его ребята целы», – невольно подумал он. Значит они на шаг ближе к возвращению домой.       Тем временем Крис, закончив с перевязкой раны, заметил фотографию, которую мужчина аккуратно достал из внутреннего кармана пиджака и крепко сжал в своей здоровой руке.       — Это ваша семья, на фото? – Крис указал на слегка испачканный кровью снимок, чуть наклонившись вперёд, разглядывая изображённых на ней людей, которые словно впивались своим взглядом в бойца, умоляя вернуть, домой их родного человека.       Мужчина тихонько кивнул, прижав фото к груди. На его и так покрасневшие глаза, устремившие свой пустой взор куда–то вверх, навернулись слёзы, скатывающиеся по грязной от крови и пыли щеке, омывая её.       — Вы должны держаться ради своей семьи. Ведь они ждут вас дома. – Крис беспокойно посмотрел на мужчину, во взгляде которого надежда таяла ежесекундно.       — Возьмите это фото, найдите их. Скажите Анне, моей жене - я сильно сожалею, что накричал на неё сегодня утром. Я был не прав, но не смог это признать. Глупая гордость. И всё из–за какого–то нелепого телефонного звонка. А моему сыну, что я горжусь им, всегда гордился, хоть и говорил обратное, – каждое произнесённое слово отдавалось гулом у него в голове, доставляя ему новую дозу мучений, но мужчина старался держаться изо всех сил, ведь есть то, что он обязан сказать.       — Мы вас вытащим отсюда, слышите, и вы сами это передадите своей супруге, – Крис говорил это как можно увереннее и выдержаннее, но на душе становилось так гадко – в ней начало зарождаться сомнение.       Боец отказывался верить в неминуемое. Скольких ещё он должен был потерять? Сколько ещё боец не сможет спасти от смерти? И вопреки всему, товарищи верили в него, но Крис не понимал, как они могут продолжать делать это? Ведь на его руках погиб их товарищ, на месте которого сейчас находился новобранец Фрост. Друзья умоляли не винить себя за это, но солдат не мог.       — Вы должны идти… эти ублюдки собрали людей в кабинете 619 D – это главный конференц–зал. Они сгоняли всех выживших туда, а тех, кто был не в состоянии идти или сопротивлялся - награждали свинцом, оставляя умирать, – собрав воедино последние силы, произнёс он. Его слова прервались сильным булькающим кашлем, и из уголков губ тонкой струйкой потека алая кровь.       Глаза мужчины начали медленно закрываться, затягивая его в предсмертную агонию. Послышался сильный хрип и прерывистое дыхание, сопровождающиеся тихим стоном. Силы покидали его с каждой секундой, забирая с собой боль и тоску о близких.       — 619 D, спаси их…– последнее, что он увидел - это измученный взгляд Криса, пополненный болью, приправленный виной и гневом. Расчётливый взгляд Криса сменялся бурей эмоций, которые захлестывали его. Именно эту часть себя он всегда пытался скрывать от людей, считая её своей слабостью.       Наступившая мёртвая тишина с каждой секундной начинала давить всё сильнее и сильнее, взгромождая на плечи бойца тяжелый груз.       Сэндман, закрыл лицо руками и тяжело вздохнул. Сегодня он был сыт по горло увиденным. Солдат, за спиной которого было множество операций в разных уголках мира. Но то, что предстало его взору сегодня, ужасало с новой силой, заставляя увидеть самую тёмную сторону войны. Хотя это не война. Это бойня! Людей, как живой скот, без каких либо раздумий пустили под нож обезумевшего мясника. Осознание того, что эти кровавые ублюдки скрываются где–то неподалеку, подстёгивало его покончить с этим быстрее раз и навсегда, всадив им стальную пулю промеж глаз без каких–либо намёков на сожаление.       Сэндман, подняв своё оружие с пыльного пола и взглянул на напарника, который, не желая мириться с произошедшим. Крис, схватил мужчину за плечи и начал тихонько трясти.        — Не смей отключаться! – он упорно пытался нащупать пульс мужчины, но всё было тщетно – Где они, чёрт возьми? Почему так долго? – его голос был пропитан нотами горечи и злости. Обращаясь к Сэндману, он упёрся руками в пол, на котором виднелись свежие следы крови, безуспешно пытаясь вернуть себе холодное спокойствие и самообладание.       — Крис, всё кончено, он мёртв.       — Чёрт, нет! – боец отказывался верить в происходящее. От этих слов, внутри него, всё обдалось жаром, растапливая ледяную натуру мужчины волнами накатывающей ненависти.       — Твоей вины в этом нет… – Сэндман положил руку на плечо своему другу, но, не успев договорить, был одёрнут.       — Я сыт по горло вашим: «Ты не виноват»! – Крис был зол на этот мир, на государства, которые не могут сосуществовать мирно, на людей, которые пропитались ненавистью друг к другу, даже на свою команду, которая постоянно оберегала и жалела в такие моменты, но главное, он был зол на себя.       — Он должен был жить, – послышалось сквозь сжатые зубы, – Я подвёл их всех опять, – взяв фотографию, с нескрываемой горечью в голосе произнёс боец.       Сэндман знал, как тяжело сейчас его напарнику, ведь вопреки всему Крис всегда винил только себя, нёс этот непосильный крест в гордом одиночестве, не позволяя никому помочь.       «Опять» – отдавалось в голове у Сэндмана. Он видел не раз, как ломаются даже самые сильные на первый взгляд бойцы, когда, словно треснувшее стекло, расходилась трещина по всей натуре человека. Но он не мог позволить этому произойти сейчас.       «Прости, друг, но я не позволю тебе так просто сдаться»,– решил для себя мужчина.       — Солдат, возьми себя в руки! – резко встряхнув бойца, мастер-сержант продолжил, – слушай приказ – выдвигаться дальше, немедленно! Спор будет восприниматься, как не повиновение! - холодный и командный тон командира «Метала» не заставил себя долго ждать.       В этой ситуации такое поведение могло показаться бесчеловечными со стороны Сэндмана, но он знал, что иначе было никак не разогнать окутавшие друга сгущающиеся тучи. Эти слова подействовали на Криса, словно ушат с ледяной водой, окатывая его с ног до головы. Этот человек был до мозга костей пропитан военными уставами, поэтому ему ничего не оставалось, как смиренно подчиниться.       — Ублюдки! Они заплатят, – прошипел Крис, сжав кулаки.       — Заплатят, мой друг. И мы сделаем всё для этого.        И он уже знал как.