something I had to carry

«But love was always something heavy for me. Something I had to carry.» Aristotle and Dante Discover the Secrets of the Universe

Сосед из Леонарда был неплохой, но не блестящий. Шансы найти более терпеливого и понимающего человека стремились к нулю, собственно, как и желание Шелдона искать другого соседа. Леонард, обходительное и доброе создание, зарекомендовал себя хорошо с самого начала, с первой минуты знакомства, когда сел на диван и, пусть не без сомнений, стал обсуждать соседское соглашение. Он был не идеальный вариант и далеко не самый гениальный претендент, но он сидел на диване Шелдона, весь мягкие кудряшки и яркие цвета в одежде, топленые глаза за стеклами очков и робкая улыбка на открытом лице; он выглядел, как милый хоббит, которого Шелдон мог бы положить в карман, или как тот нелепый парнишка в классе, о котором все выпускники вспоминают с теплом, или как следующая ошибка, которую Шелдон собирался совершить. Он даже сам смутился тому, как сильно обрадовался, когда Леонард успешно прошел своеобразное собеседование и стал его соседом. Он объяснил это себе так: наконец-то разумный и адекватный человек, наконец-то спокойная, комфортная жизнь. Теплое чувство внутри он объяснил изжогой и выкинул две пачки хлопьев, с которыми, он знал в глубине души, все было нормально. Шелдон с трудом привыкал к новым людям, но к Леонарду привыкнуть оказалось несложно, и вместе с тем невозможно. Каждое утро Шелдон спокойно брал свою щетку из стакана, где стояло их две, каждый день искал свои книги среди множества книг, которые уже скоро стали общими, каждый вечер загружал в посудомойку, помимо своей посуды, еще одну чашку из-под чая. Это было естественно и вплелось в его обиход так незаметно, что Шелдон вспоминал период одинокой жизни с удивлением и легкой неприязнью. Невозможно оказалось привыкнуть к тому, что по утрам Леонард откладывает очки и сонно трет глаза, как умывающийся кот, или просто осоловело глядит по сторонам, заторможенно заваривая чай, или еще хуже — говорит «Доброе утро, Шелдон» и улыбается, зачем так говорить и так улыбаться, это просто нелепо, в этом речевом клише нет никакого смысла, а уж эта сонная улыбка вообще ни к чему, и Шелдон отвечал нейтрально, пытаясь своим же холодным тоном остудить тепло в груди. Тепло интересовало Шелдона только в рамках физики. Невозможно привыкнуть к тому, как на корешке книги рука сталкивается с рукой, или как Леонард такой невысокий, что Шелдону приходится доставать ему книги с верхних полок, и все его высокое длинное тело обращается в свет, когда Леонард рассеянно говорит «спасибо», тут же начинает листать страницы, все его тело, и кости, и кровь становятся светом, становятся частицей, становятся волной, и он говорит себе успокоиться, но может только ядовито отчитать Леонарда за неразумное хранение книг, а успокоиться — нет, не может. Или как Леонард просто сидит на диване и читает комикс. Он просто сидит и читает комикс. Он сидит в их с Шелдоном общей квартире, излучая уют, и Шелдон содрогается, представляя себе квартиру без Леонарда в ней, такую холодную, такую одинокую, без мягких кудряшек и солнечных улыбок. И тогда Шелдон придирается к тому, как Леонард небрежно держит комикс и даже надорвал задник, хотя сам прекрасно помнит, что задник надорвали еще на кассе в магазине. Невозможно привыкнуть к тому, что по вечерам они сидят бок о бок и смотрят фильмы, и Шелдона едва ли не пугает, когда Леонард смеется на тех моментах, на каких бы смеялся он сам, если бы выражал свои эмоции чуть более открыто. Сердце Шелдона загнанно бьется о его ребра, когда на грустных моментах Леонард тихо вздыхает, когда во время экшена он чуть приоткрывает рот, будто готовясь крикнуть, когда он поворачивается и смотрит на Шелдона. И от этого всего Шелдону так невыносимо некомфортно, что он только огрызается, а потом жалуется, как не любит смотреть фильмы с Леонардом, боже упаси, только не с ним. По ночам Шелдон лежит в своей постели и ощущает дыхание Леонарда за стеной, нежное биение его пульса, цветные сны, тихонько касающиеся ресниц, и ему одновременно грустно и спокойно, и его даже не удивляет, что он слышит Леонарда, потому что иначе уже не представляет. И ему впервые в жизни так легко и радостно засыпать. Как к такому можно привыкнуть?