I adore u

Видеть её улыбку и задыхаться — это любовь? Хотеть касаться каждую грёбаную минуту и чувствовать боль от того, что не можешь этого делать — это любовь? Замирать и пытаться сдержать глупый смех, когда она проявляет внимание и заботу к тебе — это любовь? — Сейчас твой выход, — Бьянка улыбнулась и похлопала меня по плечу, -Ты отлично выступишь, детка. Я не помню, чтобы она когда-нибудь была настолько милой. То есть, характер Бьянки просто не позволял ей такой становиться. Конечно, были и трещины в её броне, но сейчас всё как-то по-другому. — Я знааю, — протянула я и улыбнулась, пытаясь сдержать свой идиотский влюблённый взгляд. Я хотела бы часами стоять и рассматривать каждый сантиметр её лица и тела, чтобы они отпечатались в моей памяти намертво. Но всё, что я могла, это хвататься за ткань её шикарных платьев, когда она уходила, и пытаться сохранить ощущение в своих пальцах. Так я чувствовала связь с Бьянкой: она сама шила эти платья, касалась их, вкладывала всю душу в то, чтобы они получались потрясающими. А я вкладывала всю душу в то, чтобы спеть о том, как мне хочется быть к ней ближе. Я знала, что она наблюдает за моими выступлениями из-за кулис. Даже если ей нужно бежать, я замечаю, как она, кутаясь в шубу, стоит у выхода и смотрит на меня. Мои колени подгибаются всякий раз, как я замечаю её взгляды. И я пытаюсь не забыть текст песни, прочно удерживая его в своей голове. Но так сложно петь правильные слова и видеть того, кому они предназначены. — I’m a pretty mess and I don’t deserve you. Думать о ней всё время — это любовь? Тянуться к ней всем сердцем и останавливаться на пороге — это любовь? Облизывать губы, представляя, как она целует их — это любовь? — 'Cause every time I see you, it’s like all I am is see-through, — я чувствую взгляд Бьянки на себе и потому смотрю прямо на неё. Пульс ускоряется от этого зрительного контакта, а мне начинает казаться, что я вижу что-то ещё, кроме обычной дружеской поддержки. Я двигаюсь прямо в её направлении, зная, что если не поспешу, то упущу её. — The falling out was easy, but I hate that you don’t need me. And it gets so hard to speak, every time you get to me 'Cause I adore you. I adore you. Я крепко сжимаю микрофон в руке, останавливаясь в паре метров от Бьянки и бегая глазами по её лицу. Я вижу растерянность, недоумение и что-то такое, чего не понимаю. Я подхожу ближе и выставляю руку вперёд, словно пытаясь дотянуться до того, кого хочу так сильно. — And no, can’t you see it? Я вскидываю брови и наклоняю голову набок, всем своим существом выражая этот глупый, но такой измученный вопрос. — I adore you. — No, no, you’re mine, — я ощущаю отчаянье от наивности этих слов. Я разворачиваюсь и возвращаюсь к сцене, бросая Бьянку у выхода. С того момента я ни разу не взглянула на неё до тех пор, пока музыка не стихла.

♥♥♥

— Какого хера это было? — Бьянка влетает в гримёрку и, уперев руки в бока, сверлит меня глазами в ожидании ответа. Я пожимаю плечами и, глупо улыбаясь, смотрю на неё в зеркало. — Шоу? — хмыкая, говорю я и продолжаю невозмутимо расчёсывать парик. Она подходит ближе и резко кладёт руки на мои худые плечи, отчего я роняю расчёску и замираю. — Почему же я не знала об этом представлении, интриганская ты сучка? — гневно спрашивает она, сдавливая мои плечи сильнее. Я закусываю нижнюю губу и принимаю слегка испуганное выражение лица, забывая, что Бьянка прекрасно видит меня в отражении. — Я не понимаю, что тебя так возмущает? — протягиваю я, дёргаясь и понимая, что нет никакой возможности вырваться из этой хватки. — Меня возмущает то, что все грёбаные люди в зале чуть ли шеи себе не свернули, пока смотрели, как ты поёшь мне свои любовные серенады, блять, — Бьянка нахмурилась, — И угадай, что будет дальше? Шквал вопросов и идиотские намёки на наши отношения! Ты хотя бы иногда включаешь вот эту штуку? — она постучала по моей голове кулаком, — Или тебе мозг нужен только для того, чтобы задавать телу команду раздвинуть ноги? Я тут же подскакиваю на месте, едва ли не падая из-за огромных шпилек, и грозно смотрю на Бьянку. Она выглядела слегка ошарашенной моей реакцией, но всё ещё злой. — Я бы сейчас с радостью раздвинула ноги вместо того, чтобы слушать твой старческий трындёж! — Бьянка закатывает глаза и усмехается. — Ну так чего ты ждёшь? Раздвигай! Я вижу, ты стараешься сделать так, чтобы все думали, что я тебя трахаю. Я замолкаю и отвожу взгляд. Мои брови всё ещё сведены к переносице, но я ощущаю, как к щекам приливает кровь. Краем глаза я замечаю: Бьянка выглядит так, будто что-то заподозрила. — Иди нахуй, — тихо говорю я и ухожу за ширму для переодевания, лишь бы Бьянка не поняла, что ещё немного, и я заплачу. Я вытираю текущие по щекам капли, молясь, чтобы это всё остановилось прямо сейчас. Я не хочу, чтобы она видела меня такой. Не хочу, чтобы поняла что-то. Я совсем этого не хочу. Я слышу, как шуршит её платье, и пытаюсь понять, куда она идёт: из гримёрки или ко мне. Эмоции меня переполняют, и с ними слишком сложно оставаться внимательной. — Что происходит? — на удивление спокойно спрашивает Бьянка, останавливаясь позади меня. Я не поворачиваюсь и молчу. Если я начну говорить, то расплачусь. Если я посмотрю на неё — расплачусь. Я знаю, как она сейчас выглядит: руки скрещены на груди, а глаза устремлены прямо на меня. Я выучила её. Но я, кажется, забыла, что и она знает меня не хуже. — Адор, — Бьянка подходит ко мне и мягко приобнимает за плечи. Совсем не так, как несколько минут назад. — Я не знаю, что тебе сказать, — почти шёпотом отвечаю я, опуская голову, — Я вообще ничего не знаю. — Ты влюбилась в меня? — я вздрагиваю и наигранно усмехаюсь. — Ещё чего. — Не пытайся меня наебать, я не вчера родилась. Я снова затыкаюсь, прекрасно понимая, что она права. И кого я здесь собралась одурачить? — Мне повторить свой вопрос или сама справишься? Я медленно оборачиваюсь и бросаю на Бьянку свой самый грустный взгляд. Её руки опущены, но глаза не боятся смотреть на моё лицо и читать все мои чувства. — Я люблю тебя, — Бьянка ободряюще обхватывает ладонями мои запястья, — Но я не смогу тебе помочь, пока ты будешь стоять здесь и молчать. Ловить каждое мгновение рядом с ней — это любовь? Плакать от того, что боишься признаться ей в своих чувствах — это любовь? Я подаюсь вперёд и, зажмурившись, касаюсь её губ своими. Никакого ответа, и я даже не удивляюсь. Так всё и должно было быть. Я отстраняюсь и ухожу из гримёрной. Глупо. Всё слишком глупо. Я не могу сдержать эмоций, а потом сожалею о том, что сделала. Мне нужно было держаться от неё подальше. Так какого же хера я влюбилась? Облокотившись на стену в коридоре, я достаю из кармана слегка помятые сигареты и закуриваю. О любви пишут так восторженно. Мне раньше казалось, что это намного проще — любить кого-то. Я не знала, что не всегда можно быть с тем, кого ты любишь. Мы все люди, люди могут понять друг друга, могут ужиться друг с другом. Но не всё так легко. На самом деле, люди никогда друг друга не понимают. И это заставляет нас замыкаться в себе. Думать, что все мы должны быть сами по себе. Я выдыхаю дым и закрываю глаза. Мне хочется стоять так не меньше, чем вечность. — За детьми нужен глаз да глаз, — недовольно произносит Бьянка и выуживает сигарету из моих пальцев. Столкнувшись с её суровым взглядом, я снова начинаю смотреть куда-то в сторону. В полном молчании проходит пара минут. — Ты небезразлична мне, — наконец говорит Бьянка и, обхватив мою челюсть, поворачивает моё лицо к себе, — И ты глубоко ошибаешься, если думаешь, что всё так просто. Но мы будем работать над этим, если ты действительно этого хочешь. Если ты не напиздела мне полчаса назад своими щенячьими глазками. Я невольно улыбаюсь и пытаюсь не заплакать снова. Сколько же можно? — Я хочу, — киваю я и кидаюсь ей на шею, — Я очень хочу. — Эй-эй, тише, — протестует Бьянка, но я не слушаю. Я обнимаю её и ощущаю, как она обнимает меня в ответ. — Не пой больше никому эту песню, — вдруг просит она и облизывает губы, — Только мне. Я целую её в шею и улыбаюсь. — Обещаю. Взлетать в небеса от счастья, когда она смотрит только на тебя — это любовь? Знать, что она принимает тебя такой, какая ты есть — это любовь? Осознавать, что она любит тебя так же, как ты её, и от этого влюбляться ещё сильнее — это любовь?