Я не мог влюбиться!

-Эй, Мукуро, смотри, что я нашел, это твой дневник, - Бьякуран сел прямо передо мной и с привычной для него улыбкой протянул мне книжечку черного цвета. Да-да, это та самая, в которой я писал вам. Давно же я не держал ее в руках. -Спасибо, - я с улыбкой взял ежедневник в руки и открыл его на самой середине. И хоть там ничего и не было, я смотрел на него так, будто бы там была написана вся правда о жизни на этой грешной земле. В моем ежедневнике было написано лишь шесть листов, седьмой я начал писать сейчас. Этот ежедневник я начал вести с того времени, как начались мои отношения с Бьяку. Но с той зимы я не написал и строчки. После того, как ко мне пришла та женщина… -Почему ты больше в нем не пишешь? Я помню, как вечером, помимо кипы тетрадок, перед тобой лежал это дневник, и ты скрупулёзно записывал что-то. Тебя так волнует она?       Мы сидели в небольшой и просторной палате. Через шторы сюда еле проникал свет. Я подошел к окну и отодвинул шторы, а после чего открыл окно, в палату подул свежий летний ветерок. -Сколько она уже в коме? Почему ты не хочешь отключить ее? – продолжал заваливать меня вопросами парень, а я не знал, что мне ответить. У этой женщины не было никого. И сама она была фактически не кем. Будто кукла, никому не нужный манекен. -Ты надолго уезжаешь? – лишь смог выдавить я из себя, но я знал, что Бьякуран начнет говорить, чтобы я не расстраивался и не накручивал себя. Я снова взглянул на дневник. Несмотря на ужасный подчерк, буквы были очень маленькие. Наверное, поэтому я смог уместить целый период своей жизни лишь в этих несчастных шести листах. -Я буду писать тебе каждую секунду, - он с улыбкой погладил меня по голове, а затем отпустил и просто вышел из кабинета. В какой-то момент он перестал со мной прощаться. Он просто уходил куда-то по делам. Будто вышел на минутку. Будто бы мы и не расставались. Наверное, он никогда не хотел, чтобы я скучал.       Я снял с себя халат, повесил его на руку и вышел из палаты, перед этим сказав: -Прощай, мама.       Выйдя на улицу, я и не думал, куда сейчас пойду. Домой или куда-то еще. Мне просто хотелось идти куда-то. Город без Бьякурана всегда был не таким. Я даже не знал, куда он уехал. Просто не спрашивал.       Я вернулся домой где-то в половине седьмого. Сел за стол и просто сидел. Я находился в какой-то дреме. Эта дрема стала частью меня еще с того зимнего денька, когда в мою дверь постучались. Меня радовали лишь две вещи. Возможно, та женщина моя мать. А вторая – это, что рядом был этот сошедший с ума на зефиринках. От непонятного состояния меня разбудил звонок Кена. Я взял трубку и сразу же на меня посыпались непонятные и немного странные фразочки этого идиота. Как же я люблю своих друзей. -Ты можешь нормально со мной разговаривать?! – резко и недовольно прорычал я в трубку своего телефона. -Я нашел твое старое фото.       Почему-то в моей голове тогда сразу показалась картинка. Маленький я, стоящий рядом с молодой и прекрасной женщиной в белом платье. Только вот лицо этой женщины я не мог вспомнить. Будто ее лицо выгорело… Будто кто-то своей корявой и неприятной рукой зажег зажигалку, и вот уже лица нет. Я подорвался, уронив телефон на пол. До моего уха хрипло доносились крики Кена в трубку, но я уже собрался езжать прямо к парню. До Кена я доехал достаточно быстро, что очень меня обрадовало. -Где?! Где?! – лишь мог кричать я на своего друга, а он протянул мне фотографию, будто зная, как я буду себя вести.       Я стоял в оцепенении и пялился на ту женщин на фото. Это была она. Это, епт вашу мать, была она. Та, к которой я уже столько хожу в больницу. Я жду изо дня в день, когда же она очнется. Это единственное, что я могу сделать. Я могу только ждать! Что я за ничтожество?! Что вообще со мной происходило столько времени? Почему я так и не поехал никуда… Почему не разузнал про нее… И почему не спросил об этом Бьяку? Мне было просто плохо и больно, что я упустил столько времени своего счастья. Но то, что в то момент появилось вокруг меня, эта странная и довольная аура ребенка, которая окружала меня… Она была прервана голосом Кена, который вечно говорил невпопад. И если бы сейчас он ничего не сказал. Если бы я просто не послушался его, то тогда бы я прожил с счастливой душой какое-то время. Какое-то ничтожное время. -Ты не собираешься бежать к ней в больницу, сломя свою многострадальную головушку?       И, как думаете, побежал ли я? Конечно же, побежал. Я столько времени мечтал о родителях. Я просто не мог не мечтать. В моей жизни наконец-то появился родитель и любовь. Я бежал, как всем вам известный Форест Гамп. Наплевать на то, что было далеко бежать до больницы. Я бежал.       Я забежал в больницу без халата, не спросив ничего у сотрудников больницы. Я забежал… Но там никого не было. Там просто никого не было. Я был растерян. Думал, может быть, она очнулась и вышла ненадолго? Но следом за мной зашел мед брат и произнес: -Та женщина, которая лежала тут… Она умерла два часа назад.       Во мне все обрушилось. Все мечты… Все надежды… Я не мог даже вздохнуть полной грудью. Каждая клеточка моего тела отдавала невыносимой болью. А ребра будто ломали. Одно за другим… Я облокотился об стену и просто молчал. Зачем было еще что-то говорить? Я даже не понимал происхождение многих звуков вокруг меня. Я не понимал ничего. Я существовал в тот момент. Не жил, именно существовал. Как существуют люди, у которых нет целей в жизни и нет ничего. В тот самый момент я понял практически все. Судьба просто не хотела, чтобы я был счастливым. Она дала мне надежду, а потом сама же отобрала ее. Это она самой противной своей рукой подожгла то фото. Просто так. Чтобы повеселиться надо мной.       Я побрел домой. Ничего не было вокруг. Не было ни смеха детей, ни всех этих парочек, которые готовы чуть ли не съесть друг друга, чтобы лишь покрасоваться на публике, что они типа счастливы, а то, что у него рога, это просто так.       Когда пришел домой, я лишь лег на диван и думал. Почему со мной все это происходит? Чем я это заслужил? Я совершенно не знал всего этого.       Я так пролежал несколько дней. На четвертый день я вроде бы пришел в себя, понял, что Бьякуран даже не звонил все это время. Я включил телевизор, нашел свой телефон и начал пытаться дозвониться до Бьякурана. По телелику показывали про крушение самолета. Как же быстро люди умирают. Как мимолетно и странно уходят из жизни. Но трубку взял не Бьякуран, это был кто-то другой. Через несколько минут я просто слушал, что какой-то чувак приносит мне свои соболезнования. Я просто сидел в оцепенении и снова существовал. Я потерял их обоих. Бьякуран умер на том самолете. Разбился… Крушение самолета произошло примерно в тот же час, когда умерла моя мама… Их я похоронил вместе. Теперь я не знаю, что мне делать. Я просто сижу, дописываю седьмой лист. Это были семь листов моего счастья… Которого так и не было.