der Absturz

Какое прекрасное утро. Повышенная влажность, легкий восточный ветер и приятно греющее солнце. Часы показывают без десяти шесть, город только просыпается. Она лежит на траве разглядывая восходящее солнце. Ее длинные, светлые волосы разбросаны и полностью предоставлены легкому ветру. Глаза большие и бездонные с застывшими в уголках слезами больше не смотрят в мою сторону и вряд ли когда-то еще посмотрят. Я сидел рядом пытаясь унять дрожь во всем теле. Мои внутренние миры рушилась с каждой секундой. Атом за атомом, медленно образовывая большую черную дыру под тонкими ребрами. Ее легкое летнее платье пропиталось красной, густой жидкостью. Вряд ли она его когда-нибудь отстирает. Она не сделает и попытки вернуть его в прежнее состояние, а зачем? Ее правая нога вывернута под неестественным углом, позвоночник вдребезги, ребра безнадежно сломаны, а секунды сочтены. Павшие ангелы не летают и теперь она точно убедилась в этом. Высота девяти этажей не помогла ей достигнуть небес. Ее изрезанные старым лезвием крылья не способны на подъем. Маленькая кукла разбита и лишена и возможности на починку. Я словно юный, не опытный кукольник кручусь вокруг пытаясь продлить ее жизнь до приезда скорой помощи. Она окрасила ромашки в красный, а мою жизнь в черный. Солнце медленно встает из-за горизонта. Я не знаю что делать вытирая слезы пыльной рубашкой. Я пропустил тот момент, когда ее ноги оторвались от резинового покрытия крыши. Девятый этаж давал призрачную возможность дотянутся до солнца, перестать быть тем, кем ты не являешься, стереть границы между забвением и настоящим. Она старательно замазывала признаки своей негодности, стараясь быть чистой и правильной. Но шрамы на ее запястьях старательно тянули вниз. Я крепче сжимаю ее тонкую руку боясь отпустить. Мы так старательно отсрочиваем встречу со смертью, я лишь играю с ней в карты, на жизнь бездушной фарфоровой куклы. Жаль только что сердце ее скоро остановится, ведь я ужасный игрок в карты. За моей спиной заброшенное девятиэтажное здание и недосказанные фразы, кровавый след и горы сожалений. Она не дышит, скорее сипит проткнутыми ее же ребрами легкими. Я устроился рядом с ней на траве, сжимая холодную испачканную красным руку. Она улыбается уголками губ, потому что на другое просто не способна. Звуки сирен разрывают мертвую утреннюю тишину. Она больше не шевелится, а во мне не осталось сомнений. Ее рука, мертвая и холодная больше не сжимается моей. Я поднимаюсь по ступенькам на девятый этаж. Какое прекрасное утро