bad habit

      — Хочешь, я сожгу этот город ради тебя? — как бы невзначай спрашивает Зико.       Он улыбается и с наслаждением протирает своим кроваво-красным платком дуло кольта, на котором тонкой прописью выгравировано «made by Satan». Он делает это с особой любовью, будто держит в руках самое дорогое, что у него есть; будто держит в руках свою жизнь.       Иногда Хёджин действительно казалось, что кольт для Зико — как крестраж для Волан-де-Морта. Не будет его — не будет и Зико.       «Опасный».       Вертится в голове Хёджин, когда она ловит на себе его взгляд и смущается, глупо краснея.       — Он будет пылать так же ярко, как мои чувства к тебе, — Зико кладёт свою вторую любовь на столик и медленно подходит к девушке. Он проводит ладонью по её щеке, задевая подушечкой большого пальца нижнюю губу. Его взгляд обжигает, будто он сам и есть пожар. Слишком жарко, хоть окна и открыты настежь, впуская в комнату холодный ночной апрельский воздух.       «Сумасшедший».       Думает Хёджин, немного вздрагивая от страха и прикосновений. Кожа горит, но желает большего. По-хорошему ей нужно бежать, но, как известно, самые хорошие девочки выбирают самый плохой путь.       Она — третья любовь Зико.       Первая — байк, на котором он подъехал к кафе с ироничным названием «Heartbreaker», где в тот день работала Хёджин. Зико ворвался в устойчивый и слишком правильный мир девушки столь же стремительно, как смерчи сносят целые города.       «И когда я тебя покину, ты, наконец, поймёшь, почему ураганы называют в честь людей».       Вдруг вспомнилась Хёджин цитата, и она почему-то была уверена, что это разум послал ей предупреждение, чтобы она держалась от парня подальше. Но девушка ослушалась и приняла заказ у подозрительного парня, в помятой и местами порванной одежде, с разбитой губой и татуировкой «Bad habit» на левом запястье.       — Вы готовы сделать Ваш заказ?       — Да, капучино, маффин с клубникой и тебя.       После этого Зико стал её личной привычкой. Очень и очень плохой привычкой.       Со второй любовью парня, кольтом, Хёджин познакомилась спустя два месяца после их встречи.       Они сидели за самым дальним столиком всё того же кафе, только Хёджин уже не была в роли официантки; ужинали и говорили о своём. Девушка узнала, что Зико постоянно от чего-то или кого-то бежит, и что этот маленький городок планировался как маленькая остановка на несколько часов, чтобы отдохнуть и вновь пуститься в бега, но в итоге все планы были разрушены. А парень узнал, что Хёджин сохнет в этом пыльном городе от однообразия и скуки. Ей было слишком тяжело от груза ответственности, от неё слишком многого ожидали, а ей хотелось свободы. Хёджин хотелось вздохнуть полной грудью, испытать весь спектр эмоций: от безрассудного счастья до жгучей боли.       В кафе царил полумрак, поэтому Зико, не стесняясь, достал из-за пояса свою вторую любовь и положил прямо перед девушкой.       — Знакомься, это маленький Сатана, — рассмеялся парень, даже не предполагая, что в этот момент у Хёджин в жилах застыла кровь. Она впервые видела настоящее оружие так близко, и что-то ей подсказывало, что этот кольт погубил уже не одну жизнь. И, вполне возможно, что он погубит и её.       Но почему-то тогда она не сбежала, а осталась, в надежде на то, что Зико взорвёт её прежний мир, но при этом не оставит жертв.       А зря…       Спустя полгода их отношений Зико предложил Хёджин сбежать. Куда именно — неизвестно. Главное — сбежать, оставив после себя суматоху и кучу вопросов.       Поцелуи Зико, как раскалённый металл, пробивают нутро. Хёджин хочется узнать, о чём он думает, чтобы хоть как-нибудь понять его действия.       Ей кажется, что он готов выжать из своего байка всё и врезаться в бетонную стену только потому, что это весело. Только потому, что давить на тормоз не в его принципах.       Его мысли — омут, самый глубокий и тёмный.       — Мы оставим после себя след и уйдём красиво, — Зико обнимает девушку за талию и проводит носом по её шее, самому чувствительному месту. — Нас никто не сможет остановить.       И только сейчас Хёджин поняла, что боится его. Исчезла та пелена восхищения и тайны, которой она была окутана с первого взгляда на него. Наконец, появился тот страх, что должен был быть ещё с самого начала.       Разум, наконец, победил сердце.       А, может, она и вовсе сошла с ума.       И ей кажется, что единственный выход это…       «Здравствуй, свинец».