My madness

Агапе — мягкая, жертвенная, светлая любовь. Отабек смотрит, как Юрий прокатывает свою программу, как он плавно и даже ласково вырисовывает на льду фигуры. Юра кажется ангелом. Да что там кажется. Он и есть ангел, спустившийся на землю и одаривший всех нечестивых своим ярким ликом. В этом хрупком теле столько силы и желания раскрыть себя, не померкнуть на фоне бывшего кумира. Плисецкий трепетный и нежный. Его так и хочется заключить в крепких медвежьих объятиях, поцеловать по очереди румяные из-за волнения щеки, аккуратный носик, сильнее прижать к себе и защитить от всего мира. Своего ангела, свою русскую фею. Эрос — огонь, страсть, влечение. Первые секунды Юры на льду и Алтын замирает. Дыхание задерживается, как при затяжном погружении на глубину. Это уже не слабый и невинный ангел, горячий и сексуальный юноша. Победитель. Еще за день до показательного Юра раскрывает секрет, что Яков и Лилия рвали на себе волосы, узнав, что затевает Плисецкий. Но если уж Юрий решил, то его не отговорить. Словно бульдозер — прет напролом. Будь он лайкой на Заполярье, он бы один тащил сани с пассажиром и грузом, но добрался до станции. Сдох бы, но добрался. Такой вот он — Юрий Плисецкий. В голове Алтына много мыслей, но когда Юра начинает программу, то все испаряется. Есть только он. Он единственный. Ты должен… нет, ты обязан смотреть лишь на него. Он ведет плечами и пиджак спадает с хрупких плеч, летит в толпу обезумевших вопящих фанаток. Стук коньков, будто слом громадой льдины; вращение, из-за которого рябит в глазах, несколько идеальных шпагатов в воздухе. Каждое отточенное и резкое движение коньков обутых на эти стройные ноги… Отабек хочет закинуть эти ноги себе на плечи и целовать: изящную лодыжку, обводить языком небольшую косточку, оставлять цепочки поцелуев до внутренней части у коленки, запечатлеть прямо там собственнический поцелуй и продолжить исследовать свои владения дальше. В завершении выступления Юра срывает с себя очки и бросает не куда-то в толпу, а прямо Отабеку. С хорошей реакцией Алтыну не составляет труда поймать их в полете. Наконец-то он видит дерзкий взгляд любимого человека. В этих зеленовато-голубых глазах так и читается вызов. Отабеку даже кажется, что уголки губ у Юры приподнимаются в коварной усмешке. Но лишь на секунду, ведь потом следует самая шокирующая часть этого шедевра. Юрий еще раз совершает вращение и полуоборот. Как они и договаривались — Отабек принимает участие в шоу Плисецкого. Выставляет вперед руку с пальцами в виде палящего револьвера. Получив этот самый заряд Юрий падает на колени, проезжается по льду в прогибе еще несколько метров, запрокинув назад руки. Алтыну кажется, что вот-вот и Юра сломает себе позвоночник. Это просто нереально. Всплески софитов, крики толпы, гремящая музыка. Но все это меркнет. Отабек смотрит и видит, как часто вздымается раскрытая обнаженная грудь Плисецкого, слышит лишь звук его дыхания. Слишком хрупкое телосложение. Бек даже удивляется, как еще Юра удерживает свой вес по ветру и не улетает в далекие страны. Так и хочется накормить это чудо. Мазнуть клубникой со взбитыми сливками по тонким губам, откусить кусочек и уже самому изо рта в рот дать вкусить этот плод. После выступления и нескольких поклонов Юрий подкатывает к бортику, и Алтын протягивает свою большую ладонь. Плисецкий кладет изящную руку поверх и слегка сжимает пальцы. Сейчас он как игристое французское шампанское. Отабек смотрит на прекрасное лицо напротив себя. Новый выбранный образ такой необычный, совсем непохожий на прежний. Излишне открытый костюм, эти блядски подведенные глаза. Такое чувство, что Юрия гримировал Георгий. Хочется немедленно отвести Плисецкого в уборную и умыть, смыть этот боевой раскрас путаны и натянуть на плечи косуху, чтобы никто не мог увидеть оголенные участки мраморной кожи. А лучше спрятать это сокровище в своем номере отеля и никогда не выпускать на улицу. — Это было прекрасно. — Как всегда лаконично, — фыркает Юра, но не перестает улыбаться. — Зайдешь ко мне сегодня? — шепчет Алтын, наклоняясь вперед и касаясь губами мочки уха. По телу проходит дрожь и Юра сильнее впивается ногтями в руку Бека. Очевидно, что это будут не просто дружеские посиделки, не празднование победы, будет нечто большее. Несколько секунд Плисецкий колеблется, но потом решительно поднимает взор своих сияющих глаз. — Зайду. Стоны и вскрики, шлепки соприкасающихся друг о друга тел. Такой же прогиб делают на бис лишь для избранных. На белых и гладких простынях в номере Алтына. Юра хватается за изголовье кровати и совершает свой коронный номер. Член Отабека продолжает активно орудовать в уже разработанной попке победителя. Руки скользят по бледной коже, оставляя на ней свой отпечаток. Губы обхватывают затвердевший сосок, всасывают его почти с ореолом. Отабек слизывает выступающие капельки солоноватого пота, ведет языком по шее, подбородку и описывает линию скул. Резко отрывается от покрасневшего лица и вновь возвращается в прежнюю позицию. Приподнимает бедра и придерживает юношу на весу, продолжая с остервенением вколачиваться, с каждым разом под новым углом. Когда же он задевает ту заветную точку, то у Юры поджимаются пальцы на ногах, а из глотки вырывается очередной хрип, поскольку закричать он уже просто не в состоянии. Юра отрывается от кровати и тянется руками к своему партнеру, хватается за крепкие плечи и почти что рычит, требует чтобы его приподняли, прижали к горячей груди, позволили почувствовать отстукивающее степ сердце, рвущееся наружу. И Отабек идет на поводу. Он подхватывает юношу под упругие половинки, выходя из тела Плисецкого почти полностью, оставляя внутри лишь головку. Садится удобней на кровать и позволяет себя оседлать. Они вновь встречаются глазами и замирают на несколько секунд. Юра проводит тремя пальцами по взмокшей груди и поднимается к шее, коротко целует кадык и обхватывает ее уже пятерней. Подается вперед и тычется в лицо, как маленький котенок, ждущий ласки. Аккуратно и осторожно, совсем по-детски оставляет невинный поцелуй в уголке губ, потом целует верхнюю и носогубную впадинку. Словно кобра лентой проводит языком по нижней губе и ныряет в горячий рот. Поцелуй все длится, а у Отабека полностью срывает крышу и отключает тормоза. Ему этого мало. Мало Юры. Он хочет заполучить его всего. Черт побери, да он так выигрыша никогда не желал, как желает этого парня. Алтын опускает ладони на точеную талию и с силой надавливает, заставляя опуститься на изнывающий орган. Плисецкий вскрикивает в поцелуе и впивается ноготками в спину. Отабек все больше и больше убеждается в том, что его малыш в другой жизни был котом. Котиком. Киской. Игривой и похотливой. — Да ты охуел, — Юра отрывается от губ Бека и тяжело дышит, будто пробежал марафон. — Не так сильно. — Ты ведь не против, — так же тяжело дышит Алтын, но слегка приостанавливается и покачивается бедрами уже не так резко, более плавно, словно плывет по волнам. — А ты разговорчивый во время секса, — изгибает бровь Плисецкий и тихо посмеивается. Целых четыре слова! Обычно с губ этого казаха больше двух не слетает. Изюминка этой позы в том, что именно наездник контролирует глубину проникновения и ритм, но что-то в их паре идет не так и Отабек вновь оказывается у руля. Забавно, но Юра не против. Этому человеку так и хочется подчиниться. Обычно от него веет спокойствием и уверенностью. Он строг и предельно сдержан. Так и хочется растрепать вечно уложенные пенкой волосы, порвать на груди серую футболку и языком обвести кубики выступающего пресса. Сейчас взору открывается совершенно иной Отабек. Раскрытый, о котором и мечтал Юра. Таким Бека бывает во время катания: властный, неудержимый, неистовый. Смоляные пряди спадают на горящие темным пламенем глаза, на лбу от сосредоточенности и напряжения бьется вена, пересохшие губы постоянно увлажняются развратными движениями языка. Юра прикрывает глаза и гортанно стонет, совершая круговые движения тазом. Чертов Алтын. С ним хоть на край света. Юра понимает, что готов поддаться любой прихоти Отабека. Они знакомы не так давно, но Плисецкий полностью и всецело доверяет ему. Отабек ведет себя с ним так, словно обращается с фарфоровым сервизом. Если бы не долгое воздержание и не этот стриптиз на льду, то ходил бы Юрка девственником еще пару-тройку лет, ведь этого казахского джентльмена не так просто уломать на извращения. Хотя… Кто его знает, что творится в голове у этого любителя адреналина? Может в запутанных коридорах мозга Алтын уже пару десятков раз поимел Юру в самых развратных позах и местах. Самое интересное то, что Юра-то и не против. В кабинке туалета, на парковке торгового центра, за стенкой дедушкиной спальни, да хоть на льду при миллионах свидетелей. Безумие. На груди Алтына поблескивает вычурный крест из костюма Юры, который Плисецкий сразу после выступления водрузил на шею своего приятеля. Искусственный металл уже давно нагрелся от пылающих тел, странно, что не расплавился. На пробных первых толчках пальцами, когда его только растягивали, Юра бегает глазами от лица Отабека к колышущемуся кресту. Разработка неподдающихся мышц даже с лубрикантом кажется таким долгим и мучительным занятием. Плисецкий почти воет, сам насаживается на длинные, как у пианиста пальцы. Фаланга за фалангой. Юра осознает, что с ним что-то не то, когда понимает, что не против, если бы Алтын отымел его этим же бутафорским крестом. Боги… Сейчас точно должна быть кара небесная, которая бы поразила насквозь и привела в чувство. В итоге Плисецкого поражает не внеземное наказание, а невероятное ощущение от пробирающегося вглубь него члена, растягивающего перед собой бархатные стенки ануса и заполняющего до остатка. Такая кара очень даже ничего. Медленные и плавные толчки внутри сопровождаются движением руки по аккуратному юриному члену, попавшему в плен руки Отабека. Его то сильнее сжимают у основания, то решительнее надрачивают, то ведут большим пальцем по чувствительной головке, растирая из уретры естественную смазку. Юра понимает, что он уже на пределе. Больше он не вытерпит этих сладких истязаний. Оргазм — словно маленькая смерть. В ушах шумит, зрение отказывает и перед глазами сплошная темнота, даже все остальные чувства притупляются и Плисецкий висит на чужих руках тряпичной куклой. Ему дают минуту на передышку. Когда же появляются четкие очертания предметов, то Юра видит, что его живот и пресс Алтына забрызганы спермой. Его собственной или же Бека, он не знает. Но эрегированный пенис Отабека продолжает стоять и упираться головкой в бедро. — Ты… Что-о-о? — ошарашено выдавливает Плисецкий, едва шевеля губами. — Тебе мало? — Я еще не кончил. И все с начала. Но теперь Юру бережно укладывают на кровать, подложив под живот мягкую подушку. Задница сразу же оказывается приподнятой. Алтын ведет пальцами по упругой и едва покрасневшей ягодице, обводит растраханное колечко мышц, которое полностью так и не закрылось. Сразу же вставляет три пальца и ритмично массирует мягкие стеночки. Плисецкий покусывает губы и ерзает на подушке, понимая, что он и сам опять возбуждается. Вскрикивает, когда в него врываются уже не пальцами. Сильные, но нежные руки обнимают его талию, очерчивают выступающие ребра. Это теплые и добрые объятия. В них чувствуешь себя защищенным. Юрий с каждым медленным и тягучим толчком подается навстречу. Едва слышно постанывает и изгибает руку, чтобы зарыться пальцами в темные жесткие волосы. Приятная нега не заставляет себя ждать и теперь уже они оба погружаются в нее с головой. Отабек покидает тело любимого, предварительно вгрызаясь тому в шею. Эта метка на самом видном месте будто кричит словом «МОЙ». Юра заползает на разморившегося, но довольного парня и оставляет на его шее такую же парную метку. Теперь и он доволен. Они мокрые от пота и спермы, начинающей застывать на коже и оставляющей неприятные стягивающие ощущения, но сил нет даже на то, чтобы прикрыться простыней. Алтын улыбается уголками губ и кладет ладонь на упругую половинку, чуть сжимая и сминая пальцами. Юра краснеет и прячется у того на груди. Вроде бы столько за вечер успели нагрешить, но только сейчас становится стыдно. Плисецкий понимает, что пора бронировать билет в элитный котел в аду, где он будет вариться со знакомыми людьми. Вот Виктор там точно будет соседом, да еще и потащит туда за собой пока еще невинного Юри. Эрос — это то, из чего сейчас состоит Юрий. Его так и переполняет этим чувством. Агапе прячется в глубине, оно не исчезло, оно готово раскрыться лишь для избранных. И сейчас такой избранный находится рядышком, именно здесь…