Wingmen (Ведомые)

Почти весь Циркус знал, что капитан второго корабля Хирато походил на кропотливо сложенный карточный домик. О том, что его формальная вежливость была скорее проявлением легкого садизма, чем желанием казаться обходительным и скромным в глазах коллег, догадывался каждый. Но в Циркусе понятия не имели, что капитан первого корабля Цукитачи был так же искусен в ношении масок, как и его друг. На самом деле, даже лучше. Многие догадывались, что джентльмен, с которым они каждый день имеют дело, и Хирато – два разных человека. В случае же с Цукитачи, однако, среди сотрудников росла уверенность, что он бесполезный алкоголик и лентяй, исполняющий свои обязанности только в случае крайней нужды. Справедливости ради стоит отметить, что настоящий Цукитачи ни на шаг не отставал от Хирато в наблюдательности и коварстве. Из-за сложившегося образа собеседники и не догадывались, какую игру он ведет. Цукитачи было на руку, когда его недооценивали. Это давало ему огромное преимущество. А дело, о котором и пойдет речь, в том, что Цукитачи частенько звал Хирато и Акари выпить. Если быть точнее, он каждый раз находил новый предлог для всех троих собраться вместе. Настоящий подвиг, учитывая, что помешанный на работе исследователь на дух не переносил ублюдка-манипулятора в лице капитана второго корабля. Но согласно Ценному Мнению первого капитана за такой враждебностью могло стоять только сексуальное напряжение, витавшее вокруг них, как ядовитые пары над ночным болотом, и позволить всей троице задохнуться он не мог. К несчастью, это означало, что подчиненным Цукитачи придется изобретать все новые способы устроить Акари засаду. Джики стал асом в придумывании ловушек для ничего не подозревающего доктора. Цукитачи взял за привычку выпивать в таких случаях столько, что другим и не снилось, и прикидываться в доску пьяным и полностью выпавшим из реальности. И если бы его приятели только знали, что невосприимчивость Цукитачи к алкоголю была даже для науки загадкой, они, быть может, и заметили бы, как себя же обманывают. Но поскольку Цукитачи очень умело изображал отрешенность, у него были лучшие места в партере, чтобы наблюдать, как Хирато то и дело скользит взглядом по губам Акари, или как дистанция, которую Акари пытался держать, все сокращается и сокращается с первого их такого «чаепития». Однажды Цукитачи застал своего друга за тем, как тот заботливо укрывал задремавшего Акари одеялом прежде, чем рывком поднять его на ноги и довести до кровати. Цукитачи никогда не припоминал им этого, зная, что тут же перечеркнет все свои труды. Нет, он не говорил ни слова. Но это не значило, что процесс никак нельзя ускорить. Одним дождливым вечером вся троица собралась за его обеденным столом и распивала бутылку скотча, поминая погибшего в Цукитачи героя-любовника (очередная маска, разумеется). Он опрокинул в себя уже три стакана, пока Акари потягивал из первого, а Хирато из своего не сделал ни глотка и скучающе водил по нему пальцем. «Идеально», – подумал Цукитачи, накатывая еще и притворяясь, что его начало подкашивать. – Может, сбавишь обороты, а, Цукитачи? – спросил Хирато с редкой для него заботой в голосе. – Она не стоит того похмелья, к которому ты так упорно стремишься. Цукитачи картинно вздохнул и проговорил заплетающимся, для пущего эффекта, языком. – О-о-он-на богиня, Хирато. Серьезно, богиня! – Да ну? – ухмылка второго капитана намекала, что все сказанное может быть и будет использовано для последующего шантажа, но Цукитачи это не особо волновало. Если он сыграет свою партию, как надо, компромат на Хирато будет куда скандальнее. – Расскажи мне о ней. Он кивнул и потянулся за выпивкой, но промахнулся. Стакан полетел со стола прямо на пол, проливая содержимое на только недавно почищенный ковер. Цукитачи подметил про себя, что надо бы расчесать утром зайчиков. – Ну… Она совсем как Ева! Хирато вдруг нахмурился так, будто проглотил что-то ужасно горькое. – Она слету тебя отшила? – спросил Акари нетипичным для него озорным тоном. «Ого, так доктор у нас не совсем помешанный на работе киборг? », – поразился Цукитачи. – Па-а-арни! – проныл он, растягивая «а» так долго, как мог. – Она не копия Евы, – сказал он тоном, каким говорят с очень недалекими собеседниками. – Она выглядит, как Ева, улыбается, как Ева, одевается, как Ева… ох, и ее волосы. Серебристые, как у Ная. Цукитачи знал, что теперь-то они клюнули. Глаза Хирато весело блестели, а Акари смотрел на него со всем своим профессиональным интересом. – Но видели бы вы ее глаза… – он даже прослезился, как если бы вспомнил нечто прекрасное, и неожиданно умолк. – Ее глаза? – спросил Хирато с едва прикрытым весельем. – Неописуемо красивы, – он расплылся в сентиментальной улыбке и наклонился вперед, подперев подбородок и позволив шляпе свалиться с головы. – Как гранат, но чуть помягче цветом. Похоже на рубин, только больше отдающий в персиковый, а не в фуксию, как... как… Про себя он уже ликовал, победно указывая пальцем в нужном направлении: – Как у Акари-чана! – капитан первого корабля улыбнулся так гордо, будто последней фразой раскрыл все тайны мироздания. – Они роскошные! Даже невинная удивленная улыбка Акари, сменившаяся робким румянцем, не удивила Цукитачи так сильно, как Хирато, на доли секунды позволивший себе искренность вместо привычной ухмылки. – Должно быть, от нее и правда дух захватывало. Но почти тут же глаза Хирато лукаво заблестели, а губы растянулись в наигранной улыбке. В наступившей тишине Акари подозрительно быстро почувствовал, как нарастает неловкость. Он нервно прокашлялся и поднялся из-за стола. Рывком подняв Цукитачи на ноги, Акари наказал ему выпить побольше воды перед сном, чтобы не было обезвоживания. – Давай, я не собираюсь выписывать тебе никаких лекарств, как бы ты ни мучился утром от похмелья. Но миссия была еще не окончена, и, чтобы задержать Акари, Цукитачи начал жаловаться то на боли в голове, то на ноющий живот, то на другие болячки, пока не заметил, что Хирато уже задремал в кресле, скрестив свои длинные ноги на кофейном столике. Его очки сползли, а волосы растрепались. «Переходим к плану Б». У Цукитачи всегда был план Б. Как ни как, он был одним из высших должностных лиц в элитном агентстве национальной безопасности. –Ну все, пора в кровать, – Акари с нескрываемым раздражением во взгляде попытался отправить сопротивляющегося капитана в спальню. – Не пойдет, – капризничал Цукитачи. – Мне только что вырвали сердце и потоптались по нему. Как мой ведомый, ты не можешь оставить меня одного этой ночью. Пожа-а-алуйста!– взмолился он, цепляясь за рубашку доктора. Цукитачи умел изображать упрямство и ребячество лучше, чем полчище подростков с играющими гормонами. Акари даже не представлял, с кем имел дело. Но Цукитачи не мог не отметить, скольких усилий тому стоило не придушить его на месте. Возможно, Акари был куда терпеливее, чем о нем говорили. «Или просто снисходительнее, когда дело не касается Хирато». – Ладно-ладно, но это не делает меня летчиком, – Акари сокрушенно вздохнул, предусмотрительно отцепляя пальцы Цукитачи от своей теперь уже помятой рубашки. Тот знал, что среди его впечатляющих способностей нет умения обращаться с непослушными детьми. Ёги был прекрасным тому подтверждением. – Иди спать на диван, – приказал Акари, одной рукой указывая в гостиную, где по-прежнему безмятежно дремал Хирато, а другой раздраженно потирая свою переносицу. – Я почитаю тебе, пока не уснешь. – Не хочу спать. – Я могу тебя заставить. В голосе Акари звучала жажда убийства. Почувствовав, как его терпение подошло к концу, Цукитачи сдался. – Злюка ты, Акари-чан! Мысленно Цукитачи отплясывал джигу. «Отлично, они оба еще здесь, но как бы так уложить их в мою кровать, а меня в кровать Евы?» Цукитачи растянулся на диване и начал обдумывать следующий шаг, но ни одна умная мысль не спешила посетить его голову. Похоже, они зашли в тупик, и осуществление плана Икс на неопределенное время откладывалось. Судя по напряженной позе сидящего за обеденным столом Акари, дело еще долго не собиралось сдвигаться с мертвой точки. В конце концов он успокоился и закрыл глаза, понимая, что миссию все равно придется признать проваленной. Даже по его меркам становилось слишком поздно для игривой возни. Но несмотря ни на что, в голове с бешеной скоростью крутились мысли о том, как бы претворить план в жизнь. На то он и командир Циркуса, чтобы исправлять неисправимое. Цукитачи успел было задремать, как вдруг его внимание привлек еле слышный шорох одежды. Он приоткрыл один глаз, ожидая увидеть, как Акари собирает вещи и тихонько сбегает. Но тот только с любопытством разглядывал Хирато. Прядка угольно-черных волос запуталась в ресницах и мешала, отчего его веки подрагивали. Акари мягко улыбнулся, протягивая руку, чтобы убрать непослушные волосы. Цукитачи жизнью мог поклясться, что доктор никогда не посмотрел бы на Хирато так на людях. В его ушах тихонько зазвучал победный марш. «Голл!» Но жил триумф недолго. Еще один интересный факт о командирах Циркуса: они никогда не теряют бдительности. С телами, прошедшими тяжелые годы сложнейших тренировок, и Хирато, и Цукитачи всегда готовы к сражению. Даже (точнее, особенно), если тревожат их сон. И пока Цукитачи мысленно проклинал скорость и рассчитанную на врага силу, с которыми рука Хирато перехватила чужое запястье, Акари чуть не задохнулся от удивления, глядя в прищуренные и отнюдь не сонные глаза напротив. Хирато плотоядно ухмылялся, разглядывая свою добычу. – Стыд и позор, доктор. Ты попался, – прошептал он с фирменной усмешкой, просто упиваясь собственным злорадством. – И что теперь будешь делать? «Ты тупой ублюдок, Хирато! Занервничает и сбежит, вот, что он сделает!» Цукитачи смотреть было больно, как все его старания покрываются прахом из-за идиота, которому больше по душе дразниться, чем трахаться, но ничего поделать с этим он не мог и сдался, решив попробовать в другой раз. Чтобы обстоятельства снова сложились столь удачно, понадобилось бы чудо, но Цукитачи не был бы собой без львиной доли упрямства. Но события приняли поистине неожиданный поворот, когда Акари, не уступая ухмылкой своему захватчику, запустил пальцы в его волосы и мягко потянул вниз. Что-то непривычно зловещее сверкнуло в его глазах, и Цукитачи остался благодарен, что этот взгляд был предназначен не ему. Акари походил на дьявола во плоти. Без предупреждения, без ничтожной крупицы сомнения он накрыл все еще изогнутые в усмешке губы своими губами . Хирато едва успел сделать вдох прежде, чем Акари украл и его. Это был не обычный поцелуй. Цукитачи почувствовал, что даже воздух в комнате раскалился. Ловкие пальцы чуть сильнее сжали черные волосы, когда Акари опустился, упираясь коленом в кресло. Он вжал Хирато в сиденье с жаром, способным расплавить даже стекло, и с милосердием победителя, наносящего последний удар, в буквальном смысле стер усмешку с его лица, дразняще очертив линию губ языком и заставив руку в перчатке сжать подлокотник так сильно, что он хрустнул. «Черт. Кто бы мог подумать, что помешанные на работе киборги могут быть так соблазнительны?» Мозг Цукитачи ни о чем другом думать не мог, пока тот смотрел, как потерпевший безоговорочное поражение Хирато невольно отпускает руку Акари. Последний легко приобнял Хирато за шею прежде, чем нежно куснуть его нижнюю губу и наконец отстраниться с чем-то большим, чем победа во взгляде. Акари провел пальцами по своим растрепавшимся волосам, поправляя прическу, и поднялся, оставив растерянного и лишенного дара речи капитана переваривать произошедшее. На это должно было понадобиться немало времени. Акари вытер губы большим пальцем, разглядывая Хирато. – Да, теперь я понимаю всю прелесть. Издеваться над кем-то действительно приятно, не так ли? Он усмехнулся. Хирато открыл рот, чтобы сказать что-то, помедлил и закрыл снова, едва заметно хмурясь. Он встряхнул головой, будто бы так его треснувший на части шаблон снова соберется по кусочкам в единое целое. Акари развернулся и быстро зашагал к двери, обернувшись, только чтобы сказать: – Таким ты мне нравишься намного больше. Это очень… мило. С этими словами он ушел. Хирато чуть не подавился. Этого стоило ожидать – капитан второго корабля не привык вестись на такие провокации. «Не нравится горечь поражения, а? Особенно в своей собственной игре». Цукитачи даже пожал бы Акари руку с искренними поздравлениями – ему удалось сделать то, чего вся организация не могла добиться, не прибегая к использованию скотча, наркотиков или другого орудия пыток. Но он не двигался, зная, что все пройдет еще более гладко, если он продолжит молчать. Со временем он все же уснул, по-прежнему в рабочей одежде и с дьявольской улыбкой на губах. Утром Цукитачи был раздражающе бодр, и никто из работников не мог определить причину его веселья, учитывая, что их капитан просто обязан был проснуться с дичайшим похмельем. Он чувствовал себя замечательно – как кот, получивший и сливки, и молочную фабрику. Да, капитан первого корабля был действительно гением, манипулятором высшего ранга. Успех вскружил ему голову настолько, что на радостях он наворачивал круги вокруг собственного стола. Он победил. Он двигал все фигуры по доске, как хотелось, а они даже не догадались об этом. Весь Циркус поразился бы его изобретательности и отваге, узнай об этих махинациях. И точно был бы благодарен за то, что ему удалось обуздать двух самых несносных людей, работавших когда-либо на службу безопасности. Действительно, он был виртуозным стратегом. К своему величайшему разочарованию, следующим же вечером Цукитачи обнаружил записку и бутылку очень дорого скотча на своем обеденном столе. «Спасибо за тяжкий труд. Несомненно, столь трудная задача осталась бы неразрешимой без твоей помощи. Хирато.» И Цукитачи задумался, какая же расплата будет ждать Акари.