Размышления и воздержания

Чтобы называть пьянку чаепитием, нужно быть как минимум таким же безответственным, как Цукитачи, и таким же хитрецом, как Хирато. Если в первые несколько лет знакомства с Акари будущие капитаны хоть как-то слушались его грозных ругательств, то позже все пошло под откос. В смысле, совсем под откос. Цукитачи, чтоб ему неладно было, все чаще добавлял к его имени «чан», Хирато — бросал эти взгляды и усмехался так, будто доктор сейчас не его просит покинуть кабинет. В общем, довольно скоро Акари волей-неволей смирился с теми «чаепитиями», которые Цукитачи умудрялся устраивать в Медицинской башне с завидным постоянством. Цель оставалась доктору неизвестной. С последнего вторжения капитанов в его обитель, сопровождавшегося очередной лошадиной дозой алкоголя, Акари помнил что-то невероятное. Нет, наверное, кроме этого невероятного он ничего больше и не помнил, но и того ему хватило с головой, чтобы проснуться в дичайшем ужасе и быстро потрогать свое тело на предмет внезапных кардинальных изменений. Нет, ничего нового. Только то призрачное воспоминание. Они целовались втроем. То ли ударение стоит ставить на «они», то ли на… «целовались», то ли… Акари сглотнул, закрывая рот ладонью. В груди похолодело. То ли проблема была в этом сомнительно звучащем «втроем». Это было не очень удобно и не совсем глубоко, но чем-то дико заводило. Слева от него сидел Цукитачи, справа — подумать только! — Хирато. Они посасывали уголки его губ, вечно врезаясь друг в друга, пробовали проскользнуть языками так, чтобы уместиться вдвоем. Старались не сталкиваться, но столкнувшись… Акари поднялся с кровати и надавил на низ своего живота. Что-то сладко потянуло, и Акари чертыхнулся — ему было не тринадцать лет, чтобы не узнать сексуальное возбуждение. …столкнувшись, они отпустили его и отвлеклись друг на друга. Хирато кусал нижнюю губу Цукитачи, пока тот нарочно нежно скользил языком по его верхней или поддевал ее, шутливо щекоча языком вправо-влево. Акари помнил, как дрожали губы Хирато. Цукитачи первым заметил, как доктор на них засматривается, обнял Хирато за талию и тут же скользнул руками ниже, сжимая бедра. Хирато прищурился из-под очков и углубил поцелуй, уступая желанию устроить представление. Сейчас Акари весь красный стоял перед зеркалом и напрягал всю свою память, стараясь понять, насколько это его возбудило. Алкоголь замедлил этот процесс, или у него была такая же эрекция, как сейчас? Сможет ли он отвертеться, что его такое совсем не возбудило, когда капитаны придут над ним издеваться? Капитаны. Хирато. Этот хитрец прервал поцелуй с Цукитачи, наклонился к Акари и коснулся его губ своими, красными, опухшими, влажными от его и не его слюны. «Вперед», — говорили его губы. А может и не говорили. Акари сглотнул и кончиком языка аккуратно слизал влагу. Он тогда не видел губ Хирато, но был точно уверен, что блестели те так же, как и горящие хитрым огоньком глаза. Сможет ли он сделать вид, что ничего не помнит? Кроме этого ряда поцелуев между ним, взрослым мужчиной, и двумя невоспитанными детьми — тунеядцем и дьяволенком — ничего больше не было. Да, между ними… Акари запнулся на середине мысли и решил снова присесть на кровать. Похоже, сегодня проигнорировать возбуждение не удастся. Между ними тремя — да, не было. Но что насчет тех двоих? Судя по легкости такого ненормального поступка, для капитанов эта ситуация привычна, не выходит за рамки обычного. Они… встречаются? Доктор с улыбкой мысленно отметил, что отсутствие ревности есть знак хороший, и продолжил выстраивать дедуктивную цепочку. Если они встречаются, значит и спят тоже вместе. Акари чуть не подумал «спариваются», но вовремя себя одернул. Хотя нет, капитаны не так уж часто видятся, для такого нежного слова. У Акари ушло семь секунд на то, чтобы после еще более дикого «случка» опуститься к сленговому «трахаться». Точно, они не спят вместе — они трахаются. У них вряд ли есть много времени при личной встрече на какую-то романтику, нежные слова и мягкие намеки. Скорее всего, они просто важно и спокойно заходят в комнату одного из них, закрывают дверь на ключ и тут же близко-близко прижимаются друг к другу. Да, это однозначно вызывало у Акари прилив крови к абсолютно конкретным местам. Прижимаются, а дальше как? Целуются не так, как вчера, нет. Они делают это быстро, жарко и глубоко, потому что хочется прямо там, сразу и много. Акари не был уверен, что лучше представить дальше. То, как они тут же дрочат друг другу, только совсем чуть-чуть приспустив вниз штаны? Как Хирато точно не доволен тем, что они запачкают его костюм, а безалаберный Цукитачи предлагает ему свой? Ну, да. Он и в трусах пройтись по своему кораблю не постесняется. Или то, как один из них опускается на колени, чтобы сделать минет? — О, Боже… — выдохнул доктор и спустил трусы вниз, таки касаясь своего возбужденного члена. Доктор настолько не привык к рукоблудию, что неуклюжее прикосновение собственной шершавой ладони казалось ему чужим и очень умелым. Да, как рука Цукитачи, например. Итак, на колени. Но кто? Гордый, наглый и самовлюбленный Хирато? Да Акари своими руками сделал бы статую этого изверга на коленях в натуральную величину и любовался бы ею целыми днями. Уголки его губ тронула улыбка, которая тут же сползла с осознанием другого факта. Как завлекающе выглядели бы эти глаза в процессе, как манил бы этот хитрый взгляд, пока губы, вечно усмехающиеся губы и язвительный язык были бы заняты его членом. Акари тихо зашипел, двигая рукой чуть быстрее, чем стоило бы, и одернул себя на мысли. «Его» — разумеется, речь шла о Цукитачи, никак не о самом Акари. Совершенно. Хм, но что если минет делает обычно не Хирато? Цукитачи в этом выглядит профессионалом (не то, что в работе, чертов тунеядец). Но тогда он, наверное, разводит ноги Хирато в стороны, чтобы легче было ласкать мошонку. Хирато наверняка краснеет, тяжело дышит и позже, к концу, отталкивает короткостриженую голову, пытаясь ухватиться пальцами, и со срывающимся голосом… Акари сглотнул, представляя, как дьяволенок может стонать «Еще рано, не давай мне кончить», как слезятся у него глаза, и срывается голос… Представил и кончил сам. Быстрее, чем рассчитывал. Оргазм стал скорее неприятной неожиданностью, чем приятной кульминацией. Запачканные собственной спермой руки вызывали отвращение. Удовлетворение желания вызвало неприятную пустоту, будто он совершил какое-то преступление. Непотребство. Еще и о ком он думал! Гадость. Акари быстро встал с кровати, так и не натягивая трусы обратно, и пошел в душ. Ему было стыдно за собственные мысли и действия, он уже знал, что днем точно сорвется на ком-то из подчиненных. Однако, похоже, доктор смог сделать из сложившейся ситуации один очень важный вывод. Пусть у капитанов есть какие-то «отношения», пусть они занимаются где хотят и чем хотят, пусть они оба не прочь поиздеваться над ним любым изощренным способом… Он не станет занимать свою голову этими отвратительными вещами. Ему совсем не интересно, как именно они это делают, кто из них исполняет «женскую» роль и как эта роль выглядит. Кто кого нагибает, прогибает, укладывает — все это ему неинтересно. Ему ни капли не хочется думать, чем в результате это может грозить ему, и может ли грозить вообще. Потому что если он будет об этом много думать, рано или поздно либо Хирато, либо Цукитачи его подловит. И тогда никакие оправдания не избавят его от позора на всю жизнь. Именно тем утром Акари, путем долгих размышлений, принял это решение. Больше ни за что в жизни не пить с капитанами ничего крепче вина. Да и того — не больше одного бокала. Ни за что. *** Разорвав поцелуй с Акари, Хирато снова прильнул губами к Цукитачи. Целуя его, Хирато внимательно следил за реакцией доктора. В глазах того было очень мало понимания. Может все из-за виски, может из-за неожиданного поворота событий, а может… Он вполне мог залюбоваться происходящим. Но алкоголь победил, и Акари заснул раньше, чем Хирато успел понять, в чем же дело. — И? Что это было? — лучезарно улыбнулся Цукитачи. — Любопытно, к каким выводам придет наш исследователь. Цукитачи прыснул. — Да ну? У него много вариантов? Хирато тихо выдохнул и нежно провел пальцами по щеке Акари. — Будет хорошо, если он хоть немного взревнует. — Да ну тебя! Нет, чтобы по-человечески! Хирато вскинул бровь. — То есть, когда ты заломил мне руки и искусал всю шею… это ты «по-человечески»? Цукитачи почесал затылок и усмехнулся. — Нет, по-человечески — это когда я позвал тебя выпить. Только ты зачем-то потащил нас в Медбашню. Повисла тишина. — Ты хотел выпить… вдвоем? — Ну не втроем же! — Цукитачи взял со стола бутылку и осушил ее в пару глотков. Хирато не был уверен, что смог бы так же. — Хотя и втроем вышло неплохо. На пару лет позже, правда. Хирато посмотрел на спящего доктора и перевел взгляд на усмешку капитана. Казалось, Цукитачи был действительно рад этому вечеру. — Мы вполне можем в следующий раз обойтись без него. — Изменщик, — весело протянул Цукитачи. Хирато выглядел до ужаса довольным, будто с минуты на минуту шах и мат поставит. — Оя? Тебя что-то не устраивает? Цукитачи задумчиво покрутил сережку. — У тебя, вроде, был хороший скотч? — И бурбон есть. Все в твоем вкусе. Цукитачи хихикнул, прикрыв рукой губы, и вцепился взглядом в шею Хирато. Он вгляделся, не сбилось ли дыхание капитана, не стеснен ли он своим же предложением, и чуть-чуть подождал. Хирато сглотнул. Сделал он это абсолютно бесшумно, его выражение лица ни капли не изменилось. Только кадык резко двинулся вверх и плавно опустился. Цукитачи поднял взгляд к глазам Хирато и улыбнулся немного другой улыбкой. Улыбкой охотника. — Таки все, — согласился он.