Почему?

***

      Поцелуй был долгим, затянуто долгим. Сквозь тяжелое дыхание юношей с трудом можно было различить тихие, сдавленные стоны Рюноске. Чуя с силой прижимал его к себе, но каждый раз, когда тот пытался отпрянуть, ему так и хотелось применить свою драгоценную способность, чтобы он не шевелился и отдался уже наконец. — Накахара-сан! Д-да подождите вы! — отвернувшись, выкрикнул Акутагава, но его вновь заткнули поцелуем. Он понял, что пьяного Накахару контролировать не выйдет даже насильно. — Расёмон!       Чуя молча смотрел на раскрасневшегося напарника, который сосредоточенно наблюдал за обвившим тело рыжего Расёмоном. Глубоко вздохнув, Накахара расслабленно улыбнулся, медленно облизав верхнюю, чуть покусанную в порыве страсти губу. — Зачем ты это сделал? — вопрос был простым, однако Акутагава не сразу нашёл на него ответ. Помешкавшись, он мельком перебрасывал свой взгляд от стены к стене, пытаясь хоть как-то оправдать свои действия. Но не выходило. Сердце бешено колотилось, мысли спутались. Найти выход из такой ситуации для него непостижимая задача. Махнув рукой, юноша отозвал свою способность, которая бережно опустила тело рыжего на край дивана и исчезла. — Простите… Я не сдержался, — виновато прошептал он. — Но вы сами виноваты! Зачем было целовать меня? Так нагло! Я не просил вас об этом!       Вновь вздох. Чуя закинул ногу на ногу и взял в руку лепесток, лежащий на столике рядом с ним. — Стойте! Не трогайте их! — «Почему ты всегда делаешь это со мной? Почему ты не можешь видеть меня насквозь? Как так получилось, что ты ведешь себя, как будто тебе совсем наплевать?» * — медленно произнес Чуя, разглядывая частичку цветка. — А? — Услышал песню недавно, — пояснил Накахара. — Очень напомнило о тебе. Ты такой же. Ведешь себя так, будто совершенно наплевать на свои действия. На то, что тебе больно, ведь ты не смог признаться Дазаю в своих чувствах. И теперь страдаешь. — Но вас это не касается! — не выдержав, прокричал Рюноске, подскакивая на месте. Но строгий взгляд голубых глаз моментально приковал его к месту.       С поникшими глазами Акутагава сел на место и тут же оказался в крепких объятиях Накахары. От него пахло не алкоголем. Даже намека на него не было. Ваниль. Просто запах, появившийся из ниоткуда. Рюноске хотел оттолкнуть его, но не стал. Пускай. Положив ладонь на рыжую макушку, он слегка погладил его, а затем обнял в ответ. — Я такой идиот, честное слово, — усмехнулся Накахара. Акутагава поднял его голову рукой и с ужасом, открыв рот, смотрел, как изо рта парня один за другим падают лепестки цветков ванили. — Но я тебя понимаю намного лучше, чем ты думаешь. Ведь мы одинаковые, оба влюблены не взаимно. Только ты в этого придурка Дазая, а в моем случае… Ты.       Закашлявшись, Чуя схватился за грудь. Цветы один за другим падали на пол, но Акутагава даже шевельнуться не мог. Он заразил его, практически уничтожил. Рюноске прекрасно понимал, какого это, жить, когда ты ежеминутно страдаешь от чудовищной боли в легких. Но не это сейчас заняло его мысли. Влюбленный в Дазая, парень не понимал, как в него, в самого обычного, ничем не примечательного, может кто-то влюбиться. Однако, наблюдая за тем, как его напарник, кашляя, задыхается, он понял, что никогда так не ошибался. Упав на колени, Рюноске крепко обнял его. — Я обещаю, Накахара-сан, — еле сдерживая слезы, выпалил Акутагава. — Что я постараюсь забыть. Что буду с вами. Я не хочу, чтобы вам было больно, поэтому прошу вас подождать. Совсем немного.       Чуя засмеялся, но прижался к плечу друга. — Да, конечно. Ты же всегда сдерживаешь свои обещания.