Госпожа

Юный серп месяца восходил в небо, давая начало к появлению звёзд. Лёгкая синевато-серая дымка окутывала всё вокруг, проникая в самые сложные ходы, создавала необычные, сказочные или даже мистические чувства. В саду было тихо, но где-то в пруду всё ещё плескалась рыба и изредка ветер шевелил совсем новые листья и распустившиеся гортензии, которые пускали особый запах, придающий этой ночи ещё более романтичную обстановку. Где-то вдалеке работал фонтан: змею, извивающегося вокруг источника, схватив за глотку сильными и мощными руками, душил Афонсий. Казалось, что природа готовится ко сну: птицы возвращались в гнёзда, рыбы затихали в пруду, бабочки, которые ещё днём резво махали крыльями вокруг роз, исчезли, а вместе с ними исчезала и вся природная суета. Ночь вздыхала лёгким ветерком, доносящим свежесть от прохладной воды. Неожиданно на дорожке, усыпанной гравием, послышались торопливые шаги. Нарушив молчание ночи, они прошли ещё вперёд и остановились у фонтана. -Эй! Эй! Ты здесь? -послышался шёпот. Человек оглянулся по сторонам, заглянул за куст и, заметив движение, остановился. Ветки деревьев хрустнули, зашелестели листья и из-за дерева вышел ещё один силуэт. -Здравствуй! Я так рад, что ты пришла. Все мои мысли заняты тобою, я весь день думаю о нас, о твоём обещании... -Постой! Тихо. Не уходи в забытье! Послушай: завтра у отца будет собрание, а после него он всегда прибывает в хорошем расположении духа. Я знаю, что он сразу направится к себе для того, чтобы записать результат заседания. Подожди немного, а потом постучись, упади на колени и объяснись. Только тогда он даст соглашение на женитьбу. -Но если он скажет «нет»? Что будет тогда? -Тогда я сбегу к тебе, и мы вместе отправимся в путешествие, купим крохотный домик в самом тихом и незаметном месте, и будем жить там до скончания своих дней...-две фигуры, слились в темноте, а потом снова отпрянули друг от друга.- А теперь прощай. -Но...хорошо, моя любовь, я верю, что всё получится. Я буду умолять его на коленях. Добрых снов. *** В комнате, стоя в золотых канделябрах, горели свечи и пахло чересчур ароматным маслом. Тень огонька мерцала на стенах, украшенных зелёными и золотистыми тканями, выглядевшими очень тяжёлыми, но они придавали комнате уют. На кровати, стоящей у самой середины стены, лежали главные правители:Император и его спутница, советчица, верный друг и, конечно же, отрада его души, о чём-то увлечённо разговаривая: -О, дорогой, поверь, я не хочу поскорее выселить её из этого замка, из её родного гнезда, но девочке и правда пора испытать первые чувства, ощутить все прелести брака, родить детей и жить в своё удовольствие с мужем! -Я понимаю, но в моих глаза это всё та же маленькая Гретхен, моя малышка...ведь всего-то семнадцать лет назад я держал её на руках, а она сопела своим крохотным носиком...время всё-таки чертовски быстро летит! -Возраст уже подходит. Я знавала и тех, кто гораздо раньше ощутил счастье материнства, и всю жизнь они жили в достатке! Если её замужество мы задержим ещё на два года, то все подумают, что она страшно больна и никто её не захочет взять к себе в жёны. Подумай, о судьбе своей дочери, Филиппа, подумай! Тем более это выгодный ход: ты сможешь выбрать кого-нибудь из подчинённых ей в мужья, тем самым получив уверенность в этом самом человеке! Это будет очень мудро с твоей стороны. У тебя есть кто-нибудь на примете? -Конечно, у меня много подчинённых. К примеру, Доминик: мудр, однако стар, а горб мудрости и вовсе испортил его некогда красивый стан.-Император потёр подбородок, прошёлся глазами по комнате, задержался, глядя на месяц в окне и воскликнул.-Ну конечно! Альбрехт! Как же мне сразу он в голову не пришёл! Этот малый своим умом даст фору любому! Решено! Завтра же я с ним переговорю! *** -Ну что ж, мир так мир!-император подвёл итог, встал с трона-за ним поднялись и остальные.-Я рад был видеть вас здесь, можете быть свободны. Самые главные советники государства ровным коридором вышли из зала переговоров, затем прошли по коридору и голоса их затихли. В огромной, теперь казавшейся пустой комнате остался лишь Филиппа и его верный подчинённый-Альбрехт. Император никогда не оглашал вслух имя того, кому нужно было остаться, чтобы не вызывать лишних разговоров среди подчинённых, которые уходили, склонив головы, не видя императора после его заключительных слов. Как они понимали, что нужно остаться? Он просто смотрел в глаза, кратко, почти незаметно, кивал, а потом продолжал свою речь. -Альбрехт, ты служил мне верную службу и, я думаю, тебя стоит повысить. -Господин, что вы, это мой долг служить Вам. Я готов отдать жизнь за Вас. -Жизнь мне не нужна, мне нужна твоя свобода! На лице юноши отразился неподдельный ужас: кожа побледнела, став похожей на мел; глаза расширились, казалось, что прямо сейчас они выкатятся из глазниц; губы приоткрылись в немом вздохе. -Но в чём я провинился, мой Повелитель? Я служил Вам верой и правдой, неужели вы слушаете клеветников? Не верьте им, я всегда был верен Вам и Вашей семье, я клянусь... -О нет, постой! Ты вовсе не понял!-правитель засмеялся.-Я вовсе не хотел тебя испугать! Ты добился высот, которых не добьётся никто и никогда, и в моих глазах ты самый лучший претендент.-он сделал драматическую паузу. Видимо, ему нравилось наблюдать за испугом мужчины.-Я решил, что ты самый подходящий претендент на роль мужа моей дочери. Ещё некоторое время, казалось, они молчали, глядя друг на друга. Конечно, никто и никогда не добьётся такой заслуга и, ведь у императора всего одна дочь, да и та от умершей императрицы. Воспитываемая самыми лучшими няньками, она, по слухам, была очень приветливой и дружелюбной. С ней занимались самые лучшие учителя во всей империи, а потому и умом она не была обделена. -О, Повелитель...-мужчина, казалось, без чувств склонился перед Императором и поцеловал его руку.-Это честь, это большая честь для меня!!! О, я благодарю небеса за такое счастье! Я даже и мечтать не мог об этом! *** Что самое тяжёлое в жизни человека? Горе? Переживания? Или ожидание? А, может, ожидание переживаний и горя? Человек стоял у дверей спальни Императора. Он ходил туда-сюда так часто, что охрана уже перестала его замечать, и нервно кусал губы, да так сильно, что и не заметил, как те стали кровоточить. Изредка он разъединял руки за спиной и тёр небритый подбородок-с самого утра ему было не до сбривания щетины, и снова соединял их в собственные объятия. А что, если он скажет «нет»? Что будет тогда? Сгореть со стыда? Испариться? Сбежать? Или, может быть, вонзить нож в сердце, а лучше прямо на его глазах, и тогда Гретхен прибежит и закричит: «Это ты его убил» и убежит от него. Тогда я буду знать, что Император больше не будет её любимым «папочкой», и она не будет слушать его волю. Нет, всё глупо. Я же не самоубийца, и перспектива быть съеденным червяками меня никак не радует.