Молочный шоколад

Жизнь и сновидения - страницы одной и той же книги.

Звуки мотоцикла. Нет, толпы мотоциклов. Рык двигателя автомобиля. В крови играет адреналин от моей первой в жизни погони. Только сейчас гонятся за нами, но не суть. Рядом сидит босс и ведет машину с адской скоростью по пустому шоссе. - Альфа-2, прикройте слева! Бета-4, заканчивайте с вашим! - Феликс сегодня взял с собой четыре группы. Лишь отборные люди высшего сорта, если так можно сказать. Ну и я. - Лер, там сзади один, - на меня коротко посмотрели синие глаза, полные дикого азарта. Ухмылка Босса лишь подстегнула и без этого бурлящую кровь. - Понял, - проверив магазин, глянув в зеркало заднего вида и спустив предохранитель, я вылез из открытого окна машины. В лицо вдарил бешеный поток воздуха от большой скорости, но прицелиться я смог. Навел пистолет. Вдох, задержка дыхания. Фокусировка взгляда, палец у курка. Медленный выдох. Спуск крючка. Оглушительный звук выстрела. - Есть! - Проследив, как мотоциклист потерял управление, а после бездыханная тушка упала с байка, я, довольный собой, забрался обратно в салон. - Один есть, - любимый явно оценил мой настрой. Так мы ехали еще минуты две. Высовываться меня не заставляли. Вместо этого я сидел и перезаряжал пистолет, как в ухо вдарил крик: - Лера! Пригнись! Звон разбитого стекла. Звук выстрела. Неприятный чвокающий звук, будто что-то небольшое с огромной скоростью влетело в тушу мяса. Поначалу я не осознал вообще ничего. Потом в глазах блеснула яркая вспышка, после которой вся картинка поплыла. Уши предательски заложило от того, что я буквально влетел лбом в бардачок от выстрела. Тупая боль въелась в мозг, а за ней и простреляло правое плечо. Пуля прошла сквозь него, всадившись в материал корпуса бардачка. Глаза, нос и рот начала медленно заливать теплая кровь, текущая со лба, из простреленного плеча хлынул алый фонтанчик. Моей футболке пришел конец. В ушах стоял звон, и я почти ничего не слышал. Будто меня оглушили. Вскоре перед мутным взгядом окончательно потемнело, и еле различимые очертания Феликса окончательно пропали перед ним. Меня вырубило от болевого шока. Мой муж в это время что-то бессвязно кричал, проклинал все и всех, даже самого себя; иногда рычал на орущего в его динамик Макса. Отстрелявшись и оторвавшись, группировка выехала за город. Лишь когда он пристрелил того, кто посмел пустить пулю в меня, лишь тогда Фел смог позволить себе с замиранием дыхания взглянуть на мое бессознательное тельце. Кровь из плеча уже не била фонтаном, но останавливаться однозначно не собиралась. - Лерка... Малыш... Мальчик мой... Черт, какого хуя я вообще пошел у тебя на поводу и взял с собой?! - Фел? Что случилось? - Услышав взволнованный и нервный голос лучшего друга в наушнике, мужчина сглотнул ком и приказал всем осмотреть окрестности, а Максу притормозить около нашей машины. Через полминуты около черного автомобиля с разбитым задним стеклом остановился мотоцикл. - Что слу-... - Леру... подстрелили... - руки у Ксю уже давно заледенели. Голос подрагивал. Слова шли с трудом. - Я... Надо... - В больницу погнали быстрей! Давай живей, пока у него пульс есть! Давай, давай, здоровяк, шустрей соображай!!! - Своим криком парень немного растормошил своего друга и начальника по совместительству. Забравшись к нам в машину, он перетащил мою тушку к себе на заднее сиденье, пережал мне сквозную рану и постоянно держал палец на моем пульсе. А Фел в это время, не соображая вообще, просто со всей дури мчал в ближашую больницу, думая лишь о том, как этого ужаса можно было избежать. Я же как будто в тумане слышал чьи-то голоса, звук двигателя. Меня постоянно вырубало. Очнулся я в больнице, когда меня везли в операционную. Приоткрыв глаза, я не видел ничего, ибо взгляд отказывался фокусироваться. На лице я ощущал кислородную маску и саднящую боль в правой руке, а в голове жутко гудело. Хотелось вырубиться обратно, ибо крики врачей сводили с ума, а мозг не хотел отключаться. Но тут я почувствовал теплые прикосновения родных рук. И слова: - Держись, малыш... Мы... Мы успели... Т-... - мужчина изо всех сил держался, сглатывая комки и подступающие слезы. До моих ушей доносились всхлипы и обрывистые вздохи, от которых сжалось бы сердце, если бы оно могло. - Ты... Ты будешь жить... Ты обещал... Обещал набить смерти ебло... Обещал ведь... - Рана сквозная. Он потерял много крови. Так же не исключено, что могут быть задеты важные нервы. Мы, конечно, сделаем все возможное... - Ксю прервала врач. Ее голос звучит слишком громко и неприятно. Аж до тошноты. Но показать это я никак не мог, и мне не оставалось ничего, кроме как слушать происходящее. И тут доктор замялась. Послышался тихий скрип двери в операционную. Меня перетащили на операционный стол, заслышалась суета. - Кардиоаппарат, живо! - Что там по давлению? - Он в сознании! Пульс очень слабый и нестабильный! - Морфий, живей! Где морфий?! - Капельницу давайте! - Колите скорей! И так далее и тому подобное. Но меня волновало лишь отсутствие Фела рядышком. Его просто не пускали дальше дверей. - Да черт, пустите вы меня! Сколько вам надо? Любая сумма. Он мой муж, черт вас подери! Я должен быть рядом! - Да нельзя Вам туда! Пожалуйста, покиньте операционную. Посидите в коридоре. Ну же... - Он будет жить? - Ну, коли его не пускают, он будет выжимать все, что можно. - Ну... Возможно, он останется без руки... - П-... - Полностью. По плечо. Мне очень жаль, но пока что-либо прогнозировать трудно. Но я обещаю, что он будет жить... - Док, мы готовы! - Послышался голос ассистента, на что доктор мгновенно среагировала, поспешив выпроводить Феликса побыстрей. - Отлично. Промойте площадь и подготовьте мне быстрый рентген и иглу. - Вновь обратив внимание на моего мужа, она взяла его за руку. - Клянусь своей рукой, мы постараемся максимально сохранить руку и жизнь. А теперь покиньте помещение. Он потерял много крови, и у нас каждая секунда на счету. Послышался скрип двери операционной. Ксю вышел в коридор. Ко мне кто-то приближался. Послышался голос хирурга: - Ну, парень, держись. Не вздумай померать здесь, понял? Мы поможем тебе. Колите четыре кубика морфина и подготовьте мне донорскую вторую положительную. Это были последние слова, которые я услышал. Я не ощутил, как мне вкололи морфий, как в горло просунули трубку и подключили вентиляцию легких. Морфий лишь помог быстрее отключиться, не оставляя полудохлому организму выбора. Это были самые ужасные четыре часа в жизни Герштайта-старшего. Макс заканчивал разборки с той группировкой, которая как рюша под ногами*. Через четыре часа из операционной вышла хирург, узрев моего мужа, скорчившегося на стуле в коридоре. От нервотрепки он просто вырубился. - Мистер... - мужчина тут же встрепенулся, посмотрев на врача. - Как он? В себя я пришел черт знает когда. В ушах пищал кардиоаппарат, в глаза бил искуственный свет. С сиплым и севшим голосом я простонал, еле разлепив расфокусированные глаза. Справа от меня стоял тот пресловутый кардиоаппарат, пищащий в ухо. Слева была капельница, в которой капала какая-то прозрачная жидкость и втекала в вену на левой руке. Голова ужасно гудела, а правая рука не слушалась. Постепенно вспомнив события, предшествующие моему нынешнему состоянию, я с ужасом посмотрел вправо. Как же у меня отлегло от сердца, когда рука оказалась на месте. Я попробовал пошевелить пальцами. Это удалось, но руку я не чувствовал. И тут ко мне зашла медсестра. - Очнулись? - Ну... - агх, голос сел и стал хриплым. - Вот, вода, - с легкой улыбкой девушка протянула мне стакан, который я моментом осушил и прокашлялся, приведя голос в порядок. - Спасибо... - Как себя чувствуете? - Пока медсестра дожидалась от меня ответа, она бегло осмотрела все аппараты, что были около меня. Оказывается, у меня в носу есть трубочки, поддерживающие дыхание. - Бывало и хуже. Голова гудит. Правую руку вообще не чувствую... - Это временно. Был задет нерв, но ситуация оказалась обратимой. Через пару месяцев рука окончательно восстановится, если делать, как врач скажет. А головой Вы сильно приложились о бардачок во время выстрела. У Вас в капельнице обезболивающее, так что ни боли в руке, ни дикого гудения в голове Вы не ощущаете. - Тут в дверь тихо кто-то постучал. - А это кто? - А, да. К Вам ваш муж уже восемь часов ломится. Как только Вас закрыли в операционной, он от наших врачей дальше, чем на метр не отходил. Вы хотите ув-... - Да. Пускай проходит. - Прошу. Только будьте осторожней: он еще не полностью отошел от операции и перенесенного шока. Скрип двери заставил встрепенуться. На лицо наползла улыбка. - Малыш? Ты как? - Ко мне зашел любимый с, черт его отдери, букетом ромашек и белых роз... Странное сочетание, но я оценил. Хихикнув от любящего чмока в лобик, бережно обмотанный бинтом, я прижал к себе букет одной рукой, прикрыв глаза. - Ну, жить, сказали, буду. Да и рука цела, как оказалось, так что... Эй, ты чего? - Открыв глаза, я аж замер, увидев, что на меня с неким замиранием и наворачивающимися на глаза слезами смотрит муж, улыбаясь. - Нет, ничего... Просто я люблю тебя. И рад, что ты сдержал обещание... - это был первый раз, когда я увидел, как мой любимый плачет. - Это потому, что ты дал мне пушку, - хихикнул я, постаравшись тоже не заплакать. Но у меня элементарно не было сил. Поэтому я прикрыл глаза и откинулся на подушку, выдыхая. Через минуту я открыл глаза, посмотрев на своего котенка с улыбкой, сжав правой рукой одеяло: - Когда меня выпишут, купишь мне молочный шоколад? Шесть утра. У Ксю звенит будильник. Но проснулся я. Весь в поту. Со слезами на глазах. Растормошив мужа, я расспросил у него про случившееся. Это все оказалось сном. - Но... - у меня в голове не укладывался настолько реалистичный сон. Но факт есть факт. - Малыш, клянусь тебе, такое я бы запомнил. Это всего лишь сон, - меня сгребли в теплые обнимашки, прижав к себе. Через минуту раздумий я спросил с улыбкой на лице, смотря на вазу с букетом из ромашек и белых роз: - Но ты ведь купишь мне молочный шоколад после работы?