handler

- Ты опять не подождал меня, чертов придурок! – прорычал До, делая несколько выстрелов в тех, с кем дрался Чанель, и тот на миг замер, потому что несмотря на его глухоту, он почуял свист пуль, что пронеслись совсем рядом с его головой. Кенсу ни на секунду не задумался о том, что может, как минимум, ранить его – он был слишком уверен в себе. Чанель стряхнул капли крови с катаны и повернул голову, глядя на Кенсу сверху вниз. Оскалился словно бешеный пес, на что До подарил ему ответную усмешку и оттолкнул мужчину плечом. Они не закончили работу. Он шел к своей жертве, перешагивая через изрубленные человеческие останки и думая, что детективу Бену, который и передал им задание, придется изрядно постараться, чтобы все здесь зачистить. Хотя, в конце концов, это изначально был заказ главы семьи Ким, к которой они с Паком раньше принадлежали, а значит, проблем возникнуть попросту не должно было. Одного из четырех «хранителей», «отцов» города никто не смел тронуть и надеяться остаться в живых. А тех, кто мог называться его сыновьями – и подавно. - Прошу! Я отдам вам все! Наркотики, девочек, деньги! – барыга что-то бормотал окровавленным ртом, но До не слушал. Прищурил единственный глаз, качая головой, а потом выпустил пулю ему в лоб, даже на секунду не задумавшись. - Очень мне нужны твои шлюхи, - хмыкнул мужчина, наклоняясь и вытаскивая из пиджака убитого кошелек. В нем оказалось немало наличных, и это заставило До радостно разулыбаться – кажется, день начался вполне неплохо. Избавив тогда и остальных из шайки от уже не нужных им денег, Кенсу разделил их поровну и подошел к Чанелю, отдавая ему его долю. Тот спокойно кивнул, хотя было видно, что он тоже рад. – Не ранен? – До спросил скорее для проформы, но глядя прямо на напарника, чтобы тот мог все прочесть по губам. Презрительно вскинутые уголки губ служили лучшим ответом. Какая-то шваль просто не могла тягаться с Цепным Псом клана Ким. До закурил, по привычке крепко обхватывая фильтр своих дешевых сигарет губами и глубоко затягиваясь, а затем посмотрел прямо на Пака, заставляя того вздрогнуть и едва не преклонить колени. Чисто инстинктивно. Вместо этого мужчина лишь вновь оскалился, недовольный тем давлением, которое Кенсу мог на него оказывать, хотя и был слабее. Но от этого ничуть не нормальнее. - Когда мы придем домой, ты будешь наказан, - чуть наклонил голову к плечу До. – За то, что не подождал меня и забрал себе все веселье. Чанель сжал руки в кулаки на миг, а после показал жестами: «Я не мог ждать! Ты сам виноват, что задержался!» - Не волнует. А посмеешь огрызаться, Псина, я тебя выдеру под хвост прямо на главной площади, - До направил на напарника тлеющую сигарету. – Не забывай свое место. Хотя Чанель и Кенсу были напарниками, они делили на двоих не только работу и кровавое прошлое. До вошел в их квартиру, которая одновременно была и офисом, кинул пиджак на кресло и стал расстегивать манжеты, закатывать рукава рубашки, уже не белой из-за брызг крови. Чанель взволнованно повел носом, переминаясь с ноги на ногу. - Давай, - короткое повеление стало решающим. Пак полностью разделся и опустился на колени возле дивана, садясь на свои же пятки и напрягаясь в спине. Кенсу, с удовлетворением кивнул, а затем открыл ящик своего стола и достал широкую ленту ошейника, уверенным движением тут же затягивая его на шее Пака, которого повело практически мгновенно. Он поневоле высунул язык, облизывая пересохшие губы и глядя на хозяина снизу вверх. Именно так До нравилось больше всего. Он провел пальцами по покрытой щетиной щеке Пака, а потом по волосам, и ухмыльнулся: начиналось самое интересное. Кенсу никогда не смотрел на Пака как на объект желания, он был его верным врагом или заклятым другом, братом, напарником… И хотя До, в свободное время работающему жиголо, не привыкать было спать с мужчинами и он даже получал от этого удовольствие, он и помыслить не мог о том, чтобы желать именно этого человека, того, кто был с самого детства его Цепным Псом. Пак был сильнее, мощнее его, безумнее. И нес смерть. Это, безусловно, возбуждало, но… немного иначе. По крайней мере, так было раньше. Теперь же, глядя на то, как пальцы мужчины обхватывают рукоять катаны, что разрубает их жертву на куски, До испытывал уже волнение совсем иного рода. А виной тому стал случай, произошедший лишь пару лет назад, когда они вышли из-под крыла клана и отправились в то, что с большой натяжкой можно было назвать «вольным плаванием». После очередного дела они решили расслабиться и выпить, трахаться с кем-то из обычных клиентов у До не было ни малейшего желания, как и снимать шлюху в баре, а потому он решил, что лучше просто напьется и, если захочет, передернет пару раз. Они с Паком врубили какой-то старый фильм, открыли пиво… Как-то совершенно по-глупому спустя некоторое время До оказался прижат к полу сильным телом Чанеля, почти столь же пьяного, сколь и он, но отчего-то очень серьезного. - Мое, - выговаривать слова глухому стало еще труднее. – Хочу. Тебя. Мое. - Пошел ты, придурок! – отмахнулся Кенсу, восприняв это за шутку, но Пак, настойчиво пытающийся стащить с него одежду и взять его, определенно не склонен был к юмору в этот вечер. До не запаниковал, ему было не привыкать к насилию, но чувство куда ярче затопило его, и это была ярость. - Убери. Руки. Псина, - холодно ответил он, сжимая волосы Пака до боли в кулаке. И тот сглотнул… но послушался. После той ночи он понял, что может подчинить себе мужчину, и что его взгляд… действует на него как-то гипнотизирующе. Это было странно… Но так пьянило! Чанель это ненавидел всем своим существом, но все равно постоянно сдавался под давлением Кенсу, сдался и тогда, рухнув на пол рядом и затравленно глядя на напарника. Он был возбужден и дышал, высунув язык. - Настоящий Пес, - ухмыльнулся До, стягивая с Пака штаны. Напарник напарником, но… Никому не дозволено было причинять ему боль против его воли. А оставить Пака без разрядки было попросту жестоко. Кенсу же не садист, право слово. В ту ночь он в качестве наказания оттрахал Пака пальцами, а затем и горлышком бутылки, сломав ему целку. Возбужденный, с раздвинутыми ногами, этот человек, который являлся зверем во плоти, мог лишь нечеловечески выть и скулить, пока Кенсу драл его холодным стеклом, прижимая локоть к горлу и контролируя его дыхание. В Паке открылась невероятная жажда быть подчиненным, и его роль Цепного Пса оказалась очень кстати, так как До предложил им… немного поиграть. Пак получал свою дозу удовольствия и возможность пользоваться телом До, хотя и в определенным пределах – руками, ногами и ртом, а в ответ на это должен был полностью слушаться своего хозяина, своего хендлера. - Хороший песик… Власть, которую До дарил ошейник, надетый на Пака, нельзя было ни с чем сравнить. Чанель принадлежал ему, соглашался на это добровольно. А когда показывал зубы – До попросту надевал на него намордник или плотную кожаную собачью маску, которую удалось добыть в борделе, где он раньше работал. Хозяин ставил своего питомца на колени, связывал эластичными бинтами его щиколотки с бедрами, чтобы тот мог передвигаться только на четвереньках, вводил в его зад анальную пробку с коротким, вроде доберманского, хвостом… И это зрелище заставляло его едва ли не тут же спускать в брюки. Под кожей Чанеля бугрились мышцы, его член был напряжен и жался к животу, на головке выступали густые капли смазки, но трогать себя он не мог – он же был лишь Псом, который должен был получить на это разрешение хозяина. А Кенсу… не давал его. Вместо этого он цеплял поводок к кольцу в ошейнике и вел «щенка» на прогулку, с усмешкой наблюдая за тем, с каким трудом он передвигается, стирая почти в кровь колени и ладони. Однако вскоре это перестало смущать их обоих, а саднящая боль лишь заставляла Чанеля держать себя в узде и не кончать раньше приказа. Они выходили в сквер рядом с домом глубокой ночью, а поскольку у До на бедре всегда был «подарок» с глушителем для ненужных свидетелей, они могли ничего не бояться. - Давай же, мальчик!.. – облизывался Кенсу, встрепывая черные волосы Пака. – Мне долго придется ждать? Мочиться на дерево по-собачьи было стыдно и унизительно, а из-за возбуждения, которое лишь немного спадало, и вовсе крайне сложно. Но за это он мог получить награду, поэтому Пес старался изо всех сил, чтобы ублажить своего хозяина. Задницу распирала пробка с хвостом, которая терла тугие стенки при каждом его движении, язык от усердия был высунут, а в кожаной маске подчас было тяжело дышать, но Пак незамедлительно выполнял команды, ведь это казалось… столь правильным, столь естественным… Словно нечто, жившее в нем, наконец нашло возможность примириться со своей человеческой оболочкой и отдаться инстинктам. Они возвращались домой, «мыли лапы», а затем, если До был доволен прогулкой, он позволял себе «почесать животик» своего Пса. Лежа перед хозяином на спине в жутко неудобной позе, возбужденный и покрасневший, Пак нетерпеливо ждал, когда тот его коснется, когда подарит хоть какое-то облегчение. И тот дарил. Крепко обхватывал пальцами член, лаская совсем не нежно, но именно так, как было необходимо. А затем вынимал из его растянутой задницы пробку и… - Хороший песик, - ухмыльнулся До, глядя на стоящего перед ним на четвереньках напарника, который таковым сейчас не являлся. Сейчас он был зверем, коим и родился. Пак что-то прорычал, облизываясь, и невольно прогнулся в спине, покачивая бедрами, потому как смазки Кенсу пожалел, и задница с хвостом ужасно горела – Пака слишком давно не наказывали так. - Приобрел сегодня кое-что, чего нам не доставало, - Кенсу разорвал зубами бумажную упаковку, после чего достал из свертка странную резиновую игрушку, которая на деле оказалась насадкой на член, повторяющей форму собачьего полового органа. Она была тугая и так крепко обхватывала плоть Цепного Пса, что тот не сдержался от хриплого стона. – Отлично смотрится. До провел широкой, измозоленной ладонью по спине любовника, а затем надавил ему на поясницу, заставляя сильнее прогнуться и отставить зад. Пак опустил голову, борясь с унизительным желанием и вовсе прижаться щекой к полу и начать скулить, прося До выдрать его. Они оба были взрослыми, серьезными мужчинами, которые каждый день преступали закон и забирали чужие жизни. До с легкостью продавал себя богатым клиенткам, а сам Пак зачастую сбегал из-под его контроля, чтобы отыметь пару текущих сук. Но стоило только широкой ленте ошейника застегнуться на горле Чанеля, как этой самой сукой становился он сам. Его сильное тело, украшенное шрамами от случайных пуль, пойманными вместо напарника или прошлого хозяина из клана, и татуировками на лопатках, такими же, как у До, было покорно отдано во власть рук его хендлера, который и не думал о милосердии. Дрессура была важнее всего. Лишенный возможности двигаться, тяжелодышащий, возбужденный Чанель, с насадкой на члене и пробкой в заднице был до невозможности желанен. И До, опускаясь на диван и широко разводя ноги, изо всех сил старался сдержаться и попросту не выдрать его, наплевав на заслуженное наказание. Но нет. Следовало потерпеть. Он еще получит свое… - Ко мне, - холодно бросил До, с усмешкой наблюдая за тем, как Пак подползает к нему, виновато что-то подвывая, потому что было неудобно и больно. Но Хозяин точно знал, чего его «любимцу» хочется. Чанель замер возле него, слегка потеревшись о его колено намордником, и Кенсу ухмыльнулся, расстегивая ширинку и доставая из брюк уже напряженный, немного влажный член, который столь привычно лег к нему в ладонь. До с наслаждением откинул голову, двигая пальцами медленно, но сильно, обхватывая свою плоть, «выдаивая» первые капли смазки. Пак зарычал, оскалился, сжимая руки в кулаки, и невольно ткнулся Кенсу в бедро, заставляя того ухмыльнуться: - Своевольничаешь? То, каким слабым, жаждущим, дрожащим щенком становился под его властью Цепной Пес, чья катана постоянно окрашивалась кровью, не могло не сводить До с ума. Чанель был готов умолять, но он понимал, что не имеет права. Из его глотки вырвалось что-то среднее между лаем и воем, и он положил ладони на колени Кенсу, тяжело дыша и высунув язык. - Хочешь, да? Хо-о-очешь? – протянул До, и, когда Пес отчаянно закивал, он, немного помедлив, все же снял с него намордник. – Хорошо. Но только посмей преступить черту. Пак жадно подался вперед, вылизывая напряженный, горячий и влажный член Кенсу, его бедра и промежность. Он собирал губами смазку, широкими движениями языка проходился по самому стволу и яичкам, и лишь изредка, потому что Кенсу не одобрял подобного своенравства, втягивал головку за щеку. - Да, малыш… - хрипло бормотал До, мягко похлопывая Чанеля по затылку пальцами. – Хороший мальчик. Но этого достаточно. На сегодня… Пак едва не взвыл: ведь ни он, ни его хозяин не кончили!.. Его тело горело, страшно хотелось разрядки, он надеялся, что До трахнет его хотя бы пальцами… О большем мечтать и не приходилось. Когда До начал снимать бинт с его ног, вытащил из него пробку, снял насадку на член и ухватился за ошейник, Пак перехватил его руки и спутанно показал: «Пожалуйста!» - Что «пожалуйста», Чанель? – чуть наклонил голову к плечу До. – Ведь я же обещал тебя наказать. Или ты думал, что наказанием будет то, что ты вновь станешь Псом? О, нет! – рассмеялся мужчина, облизывая губы. – Наказание в том, что я не выдеру тебя под хвост, как бы тебе ни хотелось. Кенсу откинул в сторону ошейник, и Пак потемнел глазами. В голове пульсировала только одна мысль: «Хочу!». Его инстинкты обострились до предела, заменяя собой все человеческое, и он… зарычал. Оскалил зубы и зарычал, хватая До за воротник рубашки и притягивая к себе. - Фу! – резко скомандовал До, но Пак лишь дернулся, отпускать его не собираясь. Однако Кенсу не испугался. Искривил в усмешке губы, а затем протолкнул в широкую и растянутую пробкой задницу любовника два пальца, тут же разводя их внутри. – Что, сука, тебе так хочется, чтобы тебя пригнули и отымели, что ты ни о чем думать не можешь? А я считал, что в нашей паре таким больше я грешу. Посмотри на себя, Пак Чанель. Ты куда крупнее и сильнее меня, опаснее меня, - шептал он это на ухо напарнику, который напрягся в спине, едва ощутимо подмахивая двигающимся в нем пальцам. – Именно тебя все так боятся, как бы я ни старался встать вровень с тобой. Все лишь говорят, что я принадлежу Цепному Псу. До прекрасно понимал, что его не услышат, а потому мог позволить себе говорить все, что вздумается. - Какого черта, а? Какого черта я делаю это с тобой? Какого черта у меня так стоит, что я хочу разорвать твою задницу в клочья, чтобы ты ходить не мог, а не просто сидеть. Какого черта, когда меня трахают на работе, я представляю, что это делаешь ты? – он отстранился, чтобы дать Паку прочесть по губам. – Плохой мальчик. Мокрая, голодная шлюха. - Кен… Су! – провыл Чанель, сжимаясь на его пальцах, когда те задели простату. Странная вяжущая боль от раздвигаемых мышц дразнила его, а то, в какой близости он был от своего напарника, имея возможность совершенно непристойно тереться об него членом – и подавно. - Я стану липким из-за тебя. Как тогда… Только тогда, в ночь, когда ты убил мою семью, это была кровь, а теперь… - До сплюнул в ладонь, обхватывая ею возбужденную плоть Чанеля. – А теперь ты кончишь на эти пальцы, чтобы слизать все, до капли. Ты меня понял? Если да… Кончай. Пак покорно кивнул, почти тут же откидывая голову и позволяя звериному рычанию разорвать его глотку. Кенсу хмыкнул, наблюдая за тем, как Чанель отдается охватившему ему удовольствию, а затем поднес к его губам пальцы и хлопнул мужчину по бедру, заставляя хоть немного прийти в себя. Покорно высунув язык, Чанель слизал свое семя с кожи напарника, не отрывая от него взгляда, и До прорычал: - А, к черту. Когда ты такая сука, тебя невозможно не выдрать. На колени. Чанель, все еще не отойдя от оргазма, тем не менее, повернулся к Кенсу спиной и опустился на четвереньки, прижимаясь щекой к полу и разводя ладонями свои ягодицы, чтобы До видел, как его дырка пульсирует и хочет чего-то большего, чем пальцы: - Кен… Су!.. – сдавленный голос, изломанный не только его глухотой, но и тем унижением, которое Пак принял, заставило Кенсу слегка улыбнуться, а после плюнуть прямо на пульсирующее кольцо мышц, что покраснело и не желало закрываться, и медленно толкнуться в тело своего Пса, вырывая из его груди громкое рычание. Шло туго, все же член До был больше пробки, но Чанель не желал медлить, почти тут же начиная двигаться, подмахивать, будто бы боясь, что Кенсу передумает и вновь накажет его. Такой покорный… А ведь на нем уже не было ошейника. Но До бы не остановился, даже если бы Чанель был готов перегрызть ему глотку – слишком горячий, слишком жадный… Задницу Пака хотелось оттрахать, хотелось вбиваться в нее, заливать ее спермой и смотреть, как та медленно выходит наружу. А потому мужчина сильнее сжал бедра Чанеля пальцами, и, наклонившись, провел языком по татуировке на спине любовника, собирая с кожи горькие капли пота. В такие моменты он жалел, что был лишен одного глаза – он хотел бы видеть во всех подробностях то, как Цепной Пес принимает его и просит о большем, пусть без слов, пусть лишь рычанием и звериными стонами, но все же… Кенсу был тем, кому было это позволено. У кого была власть. Кто имел право защелкнуть на Паке ошейник. Тем, кого Чанель действительно желал, не важно, как напарника, друга, любовника, хендлера… - Кен… Су! Толчки До стали сильнее, он обхватил рукой член Чанеля, чтобы довести его до грани одновременно с собой, и уже через пару минут зажмурился, выстанывая проклятья, кажется, на сотне языков. Этот ублюдок, что свел его с ума… В отместку точно стоило забрать его душу! Кенсу вышел из тела любовника и повалился на пол, тяжело и хрипло дыша, наблюдая, как у него по бедрам течет семя, а заодно вытирая пальцы, испачканные спермой Пака о его же кожу. Чанель повернулся к нему и, не считаясь ни с чем, упал под бок До, прижимаясь щекой к его груди и недовольно рыча. Хотелось курить, но Кенсу не был садистом, чтобы ради этого скидывать с себя своего питомца. - Кусок идиота, - он стянул повязку с раненного глаза, а затем вздрогнул, когда Чанель наклонился над ним, проводя кончиком языка по шраму, что пересекал его. Надеясь, что Пак не читает по губам, Кенсу пробормотал: - Чтобы больше никакого риска, похер мне, Цепной Пес ты или нет. Иначе сам убью. Потому что ты – мое. Но Пак читал. И надеясь, что Кенсу не смотрит, показал жестами: «Твое» Но Кенсу смотрел.