Слово для Воронов

Несущие Слово были достойными противниками. Впрочем, Адаар со скрытым злорадством отмечал, что, даже измотанные предыдущим сражением и ослабленные, Вороны бились с предателями на равных. Не слишком-то им помогли годы и годы сражений, проведенных вдали от Империума! И все же Гвардейцев Ворона было меньше. Они были изранены и истощены. А Несущие Слово спустились сюда с кораблей, отдохнувшие, свежие и готовые убивать. И их было больше. Девятнадцатый Легион и без того никогда не выделялся численностью, а сегодняшнее сражение и вовсе проредило их частым гребнем. В отличие от Семнадцатого, второго по численности и едва высадившегося на планету. — Капитан, нам долго не продержаться! — сквозь грохот сражения сложно было дозваться, но вокс-связь глушили, приходилось кричать. — Уходите! Я задержу их! — Ты обезумел?! — заорали в ответ. — Ты не продержишься долго в одиночку! Адаар был с ним полностью согласен. Вот только… +У меня есть то, чего нет у вас, капитан. Я — продержусь.+ «Ты с ума сошел?! Ты нарушаешь приказ Императора!» +Капитан, я уже покойник, нарушаю я его или нет! Но вы еще можете увести остатки роты, чтобы хоть кто-то спасся, вы же понимаете это не хуже меня!+ Капитан выругался, смерив Адаара оценивающим взглядом. «Хорошо. И да поможет тебе Император». — Отступаем! — взревел он. — Все назад! Уходим отсюда! Адаар в последний раз взглянул на братьев и, вопреки приказу, сделал шаг вперед. На кончиках пальцев засияли огоньки. Некогда Пирриды из Пятнадцатого легиона провели долгие и долгие дни в Гвардии Ворона, обучая библиариев легиона в рамках обмена опытом, и Адаар был способным учеником. Очень способным. Пусть даже варп здесь на редкость нестабилен и грозит развернуться в варп-шторм, не говоря уж о том, чтобы пожрать незадачливого библиария — но время для отступления своих братьев Адаар выиграет. А потом был огонь. Шансов на выживание практически не было, и Адаар выкладывался на полную, раскаленным пламенем выжигая предателей и не жалея себя. В какой-то момент, кажется, пламя перекинулось и на него самого, но ему было уже абсолютно все равно. Главное — что братья, отгороженные от врага стеной огня, смогли отступить почти без потерь. А значит, схватка продолжается. Это было его последней мыслью перед тем, как он потерял сознание… …и первой после того, как он в него пришел. Вот уж чего, честно говоря, Адаар не ожидал совершенно. Тело немилосердно болело, и удивительным казалось то, что он все еще жив. И все же он был жив. И, более того, не на поле боя. Кто-то неведомый переместил его в апотекарион, пусть полевой и спешно организованный, но все же настоящий апотекарион. Неужели им все же удалось переломить ход сражения? — Эй, — окликнул его кто-то. Адаар приподнялся на локтях, затем сел, ища взглядом говорившего. Тот выглядел значительно лучше самого Адаара и, кажется, был ему знаком. — Ты Адаар, верно? Я тебя знаю. Ты был библиарием нашей роты. Пришлось изрядно покопаться в памяти, но Адаар вспомнил имя собеседника. — Натиан. Да, ты прав. Где мы, не знаешь? — Лучше б не знал, — скривился его собеседник. — Я тут подольше тебя валяюсь, успел рассмотреть. — И?.. — Апотекарион. Несущих Слово. Адаар со стоном откинулся на подушку. Подушка. Мягкая. В апотекарионе Несущих Слово. — Это такая пытка? Новая? — спросил он. — Да кто их разберет! Кормят, поят, лечат… я слышал крики там, — Натиан махнул рукой в сторону стены, — снаружи. Похоже, как нам, везет не всем. Нас тут всего пятеро, этакая элитная палата. Почему мы, почему лечат… не могу понять. Но я буду готов. Ты там как, надеюсь, в сознании еще? Ты последний, кто не приходил в себя, между прочим. Я уж думал, ты откинешься. — Не надейся. Адаар поморщился, потирая переносицу и снова садясь, чтобы иметь возможность хотя бы осмотреть помещение. Что-то не давало ему покоя. Словно что-то давило, причем все сильнее и сильнее. Затем дверь распахнулась, и давление стало почти невыносимым, окутав Адаара тяжелым, почти удушающим одеялом. Он зажмурился, мотая головой и воспринимая мир только на слух. В апотекарион вошли трое, и поступь одного из них была тяжелее, чем у остальных. Двое с более легкими шагами засуетились вокруг, о пол стукнулось что-то тяжелое… Когда Адаар проморгался и наконец смог видеть, картина стала куда яснее. Двое астартес, огромное мягкое кресло… И медленно опустившийся в него третий вошедший. — Прошу простить, — мягко сказал он, улыбаясь. Золотые татуировки переливались солнечным светом, единственным на тонущей в гари войны планете. — В этой битве пострадали все. Даже те, кто раньше казался неуязвимым. Примарх Лоргар с чуть виноватой улыбкой смотрел на них, прося прощения за ранения, свои и их, и казалось, что с его приходом в апотекарионе стало намного легче дышать. Казалось, он принес с собой свет надежды… Натиан бросился на него спустя секунду, сжимая в руке самодельную заточку. Он никогда не оставался безоружным и даже сейчас сумел изготовить для себя простенькое, но опасное оружие заключенных. Почему-то все и всегда забывали о том, что вырастившая Коракса Ликея была тюрьмой, где помимо политических заключенных содержались опаснейшие преступники Киавара-Освобождения. И все и всегда забывали, что Коракс принимал в ряды своих людей не только благородных освободителей, но и контрабандистов, и грабителей… И серийных убийц, каким был Натиан. — Зачем? — мягко спросил Лоргар. В его голосе не было обвинения, страха или чего-то подобного, только искренний интерес и не менее искреннее участие. Как же странно для Адаара было видеть, что от одного-единственного слова Натиан остановился, словно налетев на стену, и дав опомнившимся от подобного святотатства Несущим Слово себя обезоружить. — Я говорил вам, что это опасная затея, мой примарх, — проскрипел очередной вошедший, остановившийся рядом с креслом. Если Лоргара Адаар видел сияющим солнцем, то очередной визитер напоминал ему болотную трясину. — Их следовало бы убить, а не пытаться выхаживать, тратя ресурсы. — Хватит, Эреб, — нахмурился Лоргар. — Здесь и без того погибли многие. Возможно, слишком многие. Эти несчастные оказались ранены и брошены на произвол судьбы, как когда-то я, и я не могу оставить их умирать. Не троньте его. Несущие Слово отступили, оставив ошеломленного Натиана на кровати. Без приказа Лоргара они не смели тронуть его, а Лоргар не торопился приказывать, с улыбкой глядя на Гвардейцев Ворона. Тех, кто недавно сражался против его войск. Тех, кто был брошен своими так же, как он. Адаар вздрогнул. Эта мысль не принадлежала ему, и осознание этого помогло сбросить чужое очарование. Вокруг сознания библиария взметнулись психические щиты, отсекая его разум от любого чужеродного воздействия и возвращая ясность мыслей. Лоргар даже не поморщился, хотя Адаар знал, какой болью отдается разрушенная психическая связь. Впрочем, что ему, примарху… — Ты… предатель, — прошипел Натиан, сжимая кулаки. Первое ошеломление прошло, и он готов был снова броситься, пусть даже с голыми руками. — М. И кого же я предал? — Императора! Своих братьев! Империум Человечества! Всех, ты, грязный жалкий… — Натиан выплюнул несколько слов на киаварском. Адаар поморщился: он не любил ругань. К тому же, по щитам скользнула чужая воля. Мягкие руки, прощупывающие оборону. — Ну-ну, Натиан. Я понимаю, что тебе больно, — улыбка Лоргара чуть изменилась, став понимающей и ласковой. — Всегда больно, когда родной отец бросает тебя на верную смерть. — Что?.. Адаар запоздало осознал, что вопрос задали не двое. Остальные, судя по всему, тоже пришли в сознание, теперь ошеломленно таращась на Лоргара и застывшего рядом с ним астартес, Эреба. — Но разве не так? — искренне удивился Лоргар. — Когда мы нашли вас, вы были окружены лишь мертвецами и моими сыновьями. Ни одного вашего товарища. Ни следа вашего отца. А ведь вы были все еще живы, когда мы нашли вас. Значит, ваши братья и отец бежали прочь, бросив вас в окружении врагов и обрекая на крайне мучительную смерть. Возразить было нечего. По крайней мере, остальным. — Я… сам, — слова с трудом проталкивались сквозь пересохшее горло, и Адаар сглотнул, пытаясь хоть слюной смочить его. — Сам… прикрыл отход. Лоргар посмотрел на замершего неподалеку апотекария. Тот отмер, отошел ненадолго… и вернулся, протягивая Адаару легкую пластиковую кружку с водой. Не получится использовать как оружие, но утолить жажду и смочить пересохшее горло годится идеально. Адаар выпил безбоязненно. В конце концов, он оставался на смерть, так что умереть здесь не боялся. — Спасибо. — Не за что, Адаар, — Лоргар одобрительно кивнул ему. — Теперь тебе должно быть легче говорить. — Да. Я сам остался прикрывать отход братьев, — упрямо повторил Адаар. — Иначе бы погибли мы все. Так — только я один. — Достойно похвалы, — Лоргар говорил предельно серьезно. — Но ты — редкое исключение, Адаар. Натиана оставили умирать под телами моих мертвых сыновей. Керит пытался прорваться из окружения, и в решающий момент его товарищи повернули назад, бросив его. Реншо и Крааи бились спина к спине, окруженные Пожирателями Миров, когда ваш отец прошел мимо, не отозвавшись на просьбу о помощи. — Откуда ты знаешь? — не выдержал, приподнимаясь, один из незнакомых Адаару астартес. Приборы запищали, и на сей раз апотекарий шагнул к нему без приказа Лоргара. — Тебя там не было! Да, мы звали, но нас не услышали за шумом битвы… — За шумом ли битвы? — наклонил голову Лоргар. — Что до того, откуда я знаю… ты прав, меня не было там. Но за полем боя наблюдают не только глаза смертных. Сияние стало ярче. Окутывающая чужая сила сжала хватку сильнее. — Мне рассказали посланники моих отцов. — Кто?.. Лоргар выглядел удивленным. Затем рассмеялся, словно осознав свою ошибку. — Ах, простите. В последнее время я забываю, что далеко не все знают истину, которую так долго прятали от нас Император и мои любящие ложь братья. — Нам не лгали, — возразил еще один незнакомый Адаару астартес. — Но ведь вы даже не понимаете, о чем я говорю вам. Разве не так? — Лоргар улыбнулся. — Ничего страшного. Я тоже не знал. Позвольте, я расскажу вам… Адаар заметил, с каким презрением смотрит на них Эреб. На секунду ему показалось, что с точно таким же презрением он посмотрел и на Лоргара. Но только на секунду. Речь примарха завораживала без всякого психического воздействия. Пожалуй, если бы Адаар не был занят поддерживанием щитов и слушал чуть более внимательно, он бы сумел проникнуться словами Лоргара. Увы — для библиария любое воздействие на психику было признаком опасности, и все внимание сосредоточилось на его отражении, лишив Адаара возможности выслушать чужие слова. Но вот братьев своих защитить Адаар не мог, и надежды на то, что они сумеют устоять перед зовом, не было. Лоргар говорил, и Вороны слушали. А слушая — менялись, и Адаар видел это так же отчетливо, как едва заметную улыбку стоящего за креслом примарха Эреба. Они верили каждому слову, что он говорил, и все отчетливее на лицах братьев проступали растерянность, непонимание… страх. Обида. Ненависть. — Я понимаю вас, — Адаар видел улыбку Лоргара, и самым страшным ему казалось то, что она была искренней. Он не лгал, когда говорил им это. — Знаю, вам страшно принимать правду. Всегда страшно, когда рушится весь твой мир, и ты понимаешь, что твой отец никогда тебя не любил, а ты в его руках — всего лишь инструмент. Кому знать, как не мне? Но я смог отказаться от участи раба, которую готовил мне Император. Я нашел тех, кому нужен. Тех, кто поддержит меня. Тех, кто любит и принимает меня таким, какой я есть. — А мы? — подал голос Натиан. — Мы… Он запнулся, не став продолжать, но Лоргар понял и без этого. — Да, Натиан. Вы уже поняли, для чего вы нужны Кораксу, верно? Вы для него всего лишь оружие. Рабы. И вы можете отказаться от этого, как когда-то отказался я, — Лоргар протянул к ним руку, и Адаар отметил, как дернулись к ней Натиан и Реншо. Едва заметно, но все же дернулись. — Вы не рабы ему. Вы свободны. И вы можете идти туда, куда пожелаете, а не куда вас направляет рука погонщика. — Но вы нашли себе… отцов, — сказал до того молчавший Керит. — Тех, кто любит вас. А не остались бороться в одиночестве. Почему вы предлагаете нам остаться одним? Лоргар рассмеялся, протягивая к нему вторую ладонь. — Ах, Керит, неужели ты еще не понял? Я не предлагаю вам остаться одним — я дарю вам свою помощь. Я люблю вас, как мои отцы любят меня, и я буду любить вас всегда, и я никогда не брошу вас. В конце концов, как я могу оставить в одиночестве тех, кто пережил такое же предательство от того, кого звал отцом, что и я? Адаар вздрогнул. И в этих словах тоже не было лжи. Другое дело, что и правды в них было немного. Адаар уже достаточно изучил тех, кого Лоргар называл отцами, и, хотя в словах Лоргара не было ни грана лжи, правда, излагаемая ими, была, как минимум, неполной. Говорить тоже нужно уметь, и кому, как не тому, кто нес Слово, уметь переворачивать правдивые слова так, чтобы спрятать в них обман? Ласковые руки шарили по психической защите Адаара, пытаясь найти лазейку, ведущую в его разум. Лоргар не пытался проломать щиты — безусловно, пожелай он этого, все укрепления рухнули бы в мгновение ока. Вместе с разумом Адаара. А библиарий был нужен Лоргару разумным — или не нужен вовсе. — И ты примешь нас? — Натиан, переглянувшись с остальными, счел, что может говорить за всех. — Мы не нужны собственному отцу, и ты, чужой нам, говоришь, что примешь нас?! Лоргар поднялся, чуть качнувшись, и сделал шаг вперед, протягивая к ним руки. — Да. Я люблю вас, и я приму вас, и я не упрекну вас ни в чем, — мягко сказал он. Кожа примарха светилась. Адаар не сомневался, что под робой примарх сиял, словно золото, отражающее солнце, но открыты были лишь ладони и лицо. Впрочем, его братьям, кажется, хватало и этого — Натиан, самый смелый, уже подался вперед, к ладони примарха, схватившись за неё обеими руками. Это словно бы подтолкнуло и остальных: Реншо оттолкнул Натиана, припадая к ладони примарха губами, Крааи и Керит бросились ко второй, протянутой к ним. Адаар единственный дернулся назад, отползая к стене, вынужденный смотреть на то, что делают его братья. Лоргар едва заметно улыбался, позволяя астартес целовать свои руки. — Не упрекну в том, каковы вы, — его голос окутывал, словно мягкая перина. Адаар в ней задыхался. — Не укорю за то, что вы делаете. Приму, целиком и без остатка, такими, каковы вы на самом деле, и назову своими детьми, равными среди равных. Реншо тем временем шагнул дальше, осмелившись приподнять просторный рукав. Он остановился было, зажмурившись в ожидании неминуемой кары… но кары не последовало. — Продолжайте. Адаар смотрел, как его братья, получившие разрешение, действуют все смелее. Лоргар не отталкивал ни одного: ни припавшего к ногам Крааи, ни целующих руки Керита и Реншо… ни даже Натиана, потянувшегося к веревке, подпоясывающей робу. Под робой ничего не было, и даже Адаар, защищавший свой разум всеми возможными силами, рвано вздохнул. Лоргар был прекрасен, прекраснее любого, кого Адаар видел кого-либо. Его не портили даже шрамы, прочертившие живот. Адаар кожей ощущал ужас братьев, увидевших, что кто-то посмел причинить вред воплощенному совершенству. Натиан протянул ладонь, несмело останавливая её над кожей, но Лоргар сам подался вперед, чтобы рука астартес коснулась шрамов. — Все мы смертны, как видишь. Даже я. — Но… — Натиан покачал головой. — Разве можно посметь сотворить… — он умолк, понимая, как это звучит. — Можно. И вы не должны бояться, — Лоргар наклонил голову. — Я знаю, чего вы хотите, мои дети, и я говорю вам: да. Позволение прозвучало так, что даже Адаар, лишь ошеломленно наблюдающий, качнулся вперед, стремясь упасть к ногам примарха, словно преданный пес, оттолкнув прочь остальных. «Не оставь меня, Император!» Со слышным лишь Адаару мелодичным звоном психические щиты сомкнулись, отрезая его от удушливой пелены воздействия Лоргара. Впрочем, больше примарх Несущих Слово не пытался целенаправленно проверять защиту библиария, а от фонового воздействия защититься было просто. Однако его братьев, на которых в этот самый миг окончательно защелкивались невидимые ошейники, щиты Адаара спасти не могли, и в руку Лоргара легли тянущиеся от этих ошейников психические цепи. Вороны сами закрыли его ладонь, не давая их отпустить. Адаар не смотрел, что делают его братья. Пришедший с Лоргаром капеллан, Эреб, продолжал стоять за креслом, и Адаар цеплялся за его выражение лица: скучающее, снисходительное, чуть брезгливое. Лучше это, чем существа, в которых превращаются — или уже превратились — те, кого он называл братьями. — Адаар, — позвали его. Не Лоргар — Натиан. Бывший брат. — Адаар! Ты что, оглох? — Он не слышит тебя, — качнул головой Лоргар. — Не слышит меня. Он потерян, Натиан. Как жаль… Ты ведь мог быть одним из нас, Адаар. Я был бы рад тебе. Но ты предпочел отринуть меня. — Твое колдовство. Твои слова полны лжи, а голос — яда, и я никогда не пойду за тобой, — Адаар тряхнул головой и медленно поднялся, выпрямившись. — Ты — предатель и всегда останешься предателем. Натиан метнулся к нему первым, ударив под дых, затем — коленом в лицо. — Как ты смеешь, мразь! — зарычал он. — За это ты медленно издохнешь, поганый ублюдок… Адаар, скорчившийся на полу, не обратил внимания на его слова: он пытался вдохнуть. Из сломанного носа капала кровь. Братья шагнули ближе, стелясь по полу неслышными тенями, вопросительно оборачиваясь на того, кто стал их отцом. Лишь Натиан, ослепленный яростью, продолжал избивать, не останавливаясь. Лоргар кивнул, и Вороны метнулись вперед слаженной боевой стаей, скрючив пальцы, словно когти, и вцепляясь ими в плоть предателя. Натиан на секунду опешил, но мгновенно разгадал их замысел и присоединился к кровавой каре. — Предатель! — прорычал он в лицо Адаару. Его рука метнулась вперед, вцепилась в нижнюю челюсть Адаара, но дрогнула, и вместо челюсти Натиан вцепился лишь в губу. Впрочем, и её он вырвал с превеликим удовольствием, наслаждаясь криком библиария. Рядом Реншо целеустремленно выламывал Адаару локоть, пока не показалась кость. Без жалости вцепившись в неё, ворон потянул на себя, выворачивая её из мягкой, податливой плоти и пачкаясь в хлынувшей крови. Остальным пока не удалось добиться подобного, и плоть синела от множества закрытых переломов, которые бывшие братья щедро дарили Адаару. Реншо размахнулся и ударил, вбивая заостренный конец кости в живот библиария. Тот взвыл, забившись, и Натиан вновь воспользовался шансом, на этот раз удачно ухватив брата за нижнюю челюсть и с наслаждением садиста выламывая её из суставов, пока еще не пытаясь вырвать. В рану на животе Адаара уже вцепились руки братьев, разрывая и расширяя её, пока наконец кто-то не смог запустить внутрь ладонь, сжимая кишки воющего библиария. Лоргар наблюдал за этой казнью, подойдя ближе, чтобы видеть её в подробностях. Когда Натиан потянул наружу кишечник, наматывая его на руку, он одобрительно кивнул. Адаар еще сумел повернуть голову, поймав в поле зрения лицо Лоргара. Мир уже расплывался, чернея перед глазами, и все же библиарий успел встретиться с примархом взглядом. Лоргар, чуть наклонив голову, ласково ему улыбался.