Сладкий воздух

Через чистое стекло за спиной Уи ярко светит весеннее солнце, зелёные листья на деревьях шелестят на лёгком ветру. Удерживая на лице серьёзное выражение, Ихей рассматривает чудный пейзаж, игнорируя нудный голос Уи, рассказывающий об ужасном отношении Киджимы. Ей нет дела ни до Киджимы, ни до его методов, и она едва сдерживается, чтобы не зевнуть ему в лицо. Они стоят тут уже более десяти минут: Уи ждёт, когда Киджима освободится и он сможет прочесть ему эту лекцию повторно, Ихей тоже ждёт Киджиму, чтобы побыстрее избавиться от Уи. Чтобы сдержать зевок, она улыбается и, видя, как Уи замолкает от возмущения и неуважения к себе, понимает, что сделала это совсем не вовремя. — … Я пойду поговорю с ним, а ты иди в кабинет, — резко говорит Уи голосом строгой матери, которая волнуется, что её ребенок не может пройти один и двух метров — упаси Господи — и ничего не натворить. Настроение Ихей тут же понимается — понимает, что пытка скукой окончена и ближайшие два часа без её надсмотрщика будут просто прекрасны. — Хорошо-хорошо, Коори-семпай! — бойко говорит она, моментально оживляясь. — Удачи вам! — радостно добавляет, желая побыстрее отправить Уи подальше, а тот фыркает и проходит в чужой кабинет. Посмотрев на закрывшуюся дверь, Ихей свободно вздыхает — наконец-то немного свободы. Едва она успевает порадоваться, как дверь вновь открывается, и, низко кланяясь и извиняясь, выходит Фурута, которого, похоже, вежливо — а может, и нет — попросили покинуть помещение. — Нимура-кун! — Ихей кокетливо перебирает пальцами в воздухе и бесцеремонно добавляет: — Тебя выгнали? Как только дверь захлопывается, Фурута моментально распрямляется и, поправив чёрный пиджак и галстук, словно стряхивая с себя остатки того, роль которого он играл в кабинете, разворачивается к ней. Ихей смеётся — десять секунд превращения из пресмыкающегося подчинённого в ученика «Сада» прошло, как всегда, прекрасно. Ей все эти его игры кажутся бесполезными, но посмеяться над ним можно. — Попросили удалиться вообще-то, — обиженно скалится Фурута и, убирая со щеки невидимую слезу, а второй рукой хватаясь за сердце, страдальческим голосом заявляет: — Киджима-сан так жесток со мной! — И Коори-семпай тоже! — в такт ему жалуется Ихей и кладёт ладонь на плечо, показывая, что приносит глубочайшие соболезнования и понимает его как никто другой на всём белом свете. Несколько секунд они смотрят на грустные лица друг друга, после чего, не сдерживаясь, смеются в голос. — Такая хорошая погода, хороший день, почти весна, а мы тут в четырёх стенах целый день, — печально протягивает Ихей, после того как посмеялась, и Фурута кивает в ответ. — И не говори… Раскинув руки в стороны, она вприпрыжку идёт вперёд, касаясь кончиками пальцев прохладной стены. Ихей вздыхает полной грудью: затхлый воздух с пылью забивает лёгкие, и она недовольно морщится — ничего приятного. Даже порадоваться нечему. Неожиданно их привлекает шум шагов: Хайсе появляется в конце коридора. Ихей моментально разворачивается к Фуруте и кидает на него игривый взгляд — и тот подмигивает, одобряя идею. Они идут навстречу, на равном расстоянии друг от друга. Хайсе вежливо — даже излишне вежливо — здоровается. Они кивают в ответ и, когда пересекаются с ним, случайно толкают его плечами. Тот, не ожидав такого, едва не падает назад. Из его рук выскальзывает папка с бумагами, и листы разлетаются по полу. — Простите, Сасаки-сан! — невинно блеет Фурута и, демонстративно охнув, наклоняется, начиная их собирать. — Прости-прости, Хайсе! — мгновенно поддерживает Ихей, изображающая искренние извинения, и повторяет за ним, помогая собирать листы с пола. Хайсе, который сначала хотел разозлиться, сейчас выглядит донельзя растерянным — извинения выбили из колеи. Ихей с Фурутой переглядываются и беззвучно усмехаются — это ещё не всё. Но результат уже им нравится. — Ничего, простите, сам виноват, — вяло бормочет Хайсе, собирая бумаги около своих ног и складывая их на колени. Специально схватив тот же листок, что и он, Ихей смущённо — специально, конечно же, — улыбается, когда их пальцы соприкасаются, и он пугливо вздрагивает — именно то, что нужно! Искоса она видит, что Фурута делает то же самое, а на лице Хайсе застывает каменное выражение — он явно не знает, что сейчас нужно делать, и не понимает, что происходит. Прижавшись к его плечу, Ихей нежно, как бы невзначай, проводит короткими ногтями по его руке, ощущая, какая у него мягкая и прохладная кожа. — Мы нечаянно. — Простите, — добавляет Фурута, прижимаясь к его плечу с другой стороны. Хайсе переводит взгляд с одного на другого, а Ихей демонстративно облизывает тонкие губы, чувствуя приятный запах, исходящий от его тела. Запах, который принадлежит точно не ему: сладкий, привычный и давно любимый. Она чётко видит в глазах Хайсе лёгкий испуг, а сам он выглядит донельзя смущённым — это просто прекрасно! Фурута двигается ближе, плотно сжимая его между ними. Он кладёт последний листок на его колени, едва заметно дотрагивается до брюк — Ихей всё видит — и улыбается ему в лицо. — Ты от Аримы идёшь? — пытливо спрашивает Ихей. — Да, но откуда ты… — Хайсе замолкает, когда она кончиком носа дотрагивается до оголённой кожи на шее и шумно вздыхает. Неловко дёрнувшись, Хайсе пытается встать, но не выходит — Фурута кладёт ладонь на его плечо, и сладко тянет: — Она всё-всё знает. Синхронно поднявшись, они осматривают застывшего Хайсе, который, увидев, что его никто не держит, спешно собирает — буквально заталкивает — бумаги в папку. — Хорошего дня вам, Сасаки-сан! — Фурута прощается сразу за двоих. На прощание Хайсе бубнит что-то похожее на «и вам тоже» и быстро, очень быстро удаляется. Дождавшись, когда он скроется из виду в одном из коридоров, Ихей звонко хлопает Фуруту по протянутой ладони, отмечая удачно выполненный план. — Хоть ему подняли настроение! Остановившись около автомата с кофе, Ихей нетерпеливо ёрзает на месте, а Фурута брезгливо смотрит в стакан с напитком, не решаясь сделать глоток — слишком уж привередлив. Из-за угла выходит Арима и целенаправленно идёт к своему кабинету. Они реагируют моментально, без переглядок и слов, двинувшись вслед за ним. Ихей успевает проскользнуть в кабинет. — Здравствуйте, Арима-сан! Можно войти? Арима садится на место и кивает, но его взгляд меняется, когда он видит Фуруту, который проходит вслед за ней. — Что вы хотели? Ихей в поисках поддержки смотрит на Фуруту, тот, не растерявшись, быстро подходит к столу и, демонстративно поклонившись, ставит на стол стакан. Сияя заботливой — самой лучшей, что у него есть, — улыбкой, он ласково произносит: — Вы, наверное, устали, и мы принесли вам вкусный кофе! От тонны заботы в его голосе и словах у Ихей во рту неприятно сахарит. — Вкусный? — подозрительно переспрашивает Арима, внимательно вглядываясь в их лица. Кивают синхронно, а на их губах всё ещё нестираемые улыбки, полные доброты и заботы — Ихей не играет, она серьёзна. — Очень вкусный! — отвечают тоже синхронно. Ихей цепляется взглядом за книгу и моментально берёт её в руки. — Новая книга? — Нет, Хайсе вернул, — быстро отвечает Арима. Ихей с Фурутой переглядываются и едва сдерживаются, чтобы не рассмеяться от прекрасных воспоминаний. Глядя на их реакцию, Арима становится мрачнее. Он не успевает следить за ними двоими сразу, и Фурута, пользуясь тем, что Ихей отвлекла его внимание, оказывается по правую сторону от его кресла. — А помните, как в детстве… — Ихей в одну секунду материализуется по левую сторону от Аримы, — вы сажали нас на колени и читали сказки? — Да, — немного помедлив, отвечает Арима и делает глоток кофе, словно пытаясь сделать вид, что диалога не существует. — Может, вспомним былое? — невинно шепчет Фурута, прижимаясь к его щеке. Подавившись кофе, Арима кашляет, но через секунду разворачивается к нему лицом. — Что? Вместо ответа Фурута протягивает руку и заботливо стирает с его верхней губы каплю кофе. Арима не двигается, а Фурута демонстративно облизывает палец. — На колени! — радостно поддерживает Ихей и притягивает к себе их внимание. — В детстве это всегда поднимало настроение. Плотно зажатый между ними, Арима скептично оглядывает их и строго произносит: — Вам заняться нечем? — На секунду он опускает взгляд на свои колени, но моментально поднимает голову. Ихей щурит глаза, ощущая исходящее от него волнение. Приятное чувство, от которого кровь бурлит по венам — почти как на поле боя: сердце бьётся в непонятном рваном ритме, и она вцепляется в ручку кресла, сдерживая желание податься вперёд. — Нет времени на ваши игры. Идите работайте. — Он переводит взгляд на Фуруту, который всё ещё гладит его плечо, и вкрадчиво добавляет: — Оба. — А после работы — можно? — невинно спрашивает Фурута. Арима глубоко вздыхает, видимо, сдерживаясь, так как вежливых слов на них уже не хватает, а они мигом отходят на безопасное расстояние. — Позже так позже! — неунывающе говорит Ихей. — Вечером, — соглашается с ней Фурута. И они, быстро выскользнув в коридор, начинают смеяться над собой и над Аримой: увидеть его таким взволнованным — высшая награда. Тут тишина: все упорно работают в своих кабинетах, и их голоса разносятся эхом. Спохватившись, они замолкают. — И почему в таком огромном здании нельзя побыть наедине, — томно тянет Ихей, увидев, что дверь в её кабинет открыта: значит, Уи уже там. — Ладно, всё нормально. — И почему я пришёл раньше те… — веско спрашивает Уи, но, увидев Фуруту за её спиной, осекается, — …вас? — Мы заходили к Ариме-сану! — торжественно говорит Ихей, показывая, что это было очень важное дело и её опоздание полностью оправдано. — Если вы оба ничего не делаете, то хоть других людей не отвлекайте. У вас что, весеннее обострение? — не сдержавшись, недовольно ворчит Уи, а они моментально разворачиваются к нему. Быстро преодолев расстояние до его стола, Ихей кивает Фуруте, тот — ей, и они становятся по обе стороны от его кресла. — Мы его не отвлекали, — склонившись к уху, Фурута шепчет совсем тихо, прикасаясь губами к волосам. — Мы всего лишь попросили посидеть у него на коленках. — Вы — что? — чеканя каждое слово, произносит Уи, дёргая плечом в попытке стряхнуть его руку, которая уже оказалась там. Ихей закатывает глаза и громко возмущается: — На коленочках! Посидеть! Ну что вы как маленький, Коори-семпай! Потеряв дар речи, Уи смотрит на неё, широко распахнув глаза. — Если вы хотите, я могу сесть, чтобы показать вам, как это делается и как это приятно. — Ихей проводит ладонью по его брюкам, разглаживая складки на ткани, и выбирает, как бы поудобнее сделать то, что сказала. Уи подскакивает с места и, схватив со стола пачку сигарет и зажигалку, уходит, не забыв громко хлопнуть дверью на прощание. Фурута и Ихей переглядываются, снова заливаясь торжественным смехом — схема работает безотказно. Открыв окно, она впускает в помещение тёплый ветерок и вздыхает полной грудью, ощущая, как свежесть кружит голову. — Коори-семпая точно не будет час: он пойдёт жаловаться на нас Фуре-сану или Хирако-сану. Фурута добродушно машет рукой, словно говоря: «Ну, так и быть, я ему разрешаю это сделать». — Коори-семпай будет недоволен, — тянет Ихей, когда видит, что Фурута уже занял его кресло и катается на нём из стороны в сторону. — Ничего страшного, ведь мы с тобой знаем, как нужно успокаивать людей! Ихей смеётся, бесспорно соглашаясь с ним — это они точно умеют. Сев на край стола и склонив голову вбок, она смотрит ему в лицо — на первый взгляд у них нет ничего общего, только потом идёт хреновое чувство юмора. Она скользит взглядом по тонким губам, аккуратному носу, родинке. Смотрит в глаза, словно выискивая там что-то, но там — пустота. Ихей вновь смеётся — всё же они похожи. Протянув руки, Ихей перебирает пальцами в воздухе, царапая его, и Фурута моментально двигается ближе, принимая приглашение. Она обнимает его за шею, крепко прижимая к своей груди, и нежно гладит тёмные волосы, второй рукой проводит вдоль позвоночника, пересчитывая позвонки. Фурута тихо усмехается, сцепляя руки за её спиной, и трётся об её щеку. Ихей закрывает глаза и вдыхает максимально глубоко: в воздухе сладкий запах искусственных цветов и въевшейся крови — всё в точности, как и было в детстве. Ничего не изменилось.