pntn№

Психологи всего мира ломают головы, листают трактаты/учебники/статьи/научные работы, пытаясь понять, что не так. что же, блять, не так? Это как все те тупые вопросы, что мать Тайлера задает ему во время их дежурных телефонных разговоров. как ты себя чувствуешь как твоя работа как у тебя дела, Тайлер, в конце концов, как у тебя дела Мать Тайлера задает кучу идиотских вопросов, и ни одного важного. Смешно же. Психологи всего мира пытаются понять, что не так. Психологи всего мира исписывают страницу за страницей возможными диагнозами. Психологи всего мира собирают анамнез, так они говорят, это какой-то медицинский термин, смысл которого Тайлер не очень-то понимает, все, что он слышит это — расскажи-ка нам, Тайлер, что с тобой происходит. Как ты себя чувствуешь. что разрывает тебя на куски (метафорически, конечно, только метафорически) Психологи всего мира силятся понять, что же, блять, не так; психологи всего мира собираются в одного человека — он возвышается над Тайлером как мутант, как вот те детишки из рекламы желе*, как его собственная мать, когда Тайлер разбил коленку об асфальт (возможно, она просто чесалась, и никто не говорил, что чесать коленку об асфальт нельзя). Психологи всего мира, психологи всего мира выводят Тайлера из себя. Он всего-то хочет, чтобы его 'внутри' перестало так болеть, чтобы он мог спать, чтобы он мог улыбаться. Психологи всего мира назначают ему снотворное, какие-то еще таблетки, они в разноцветных оболочках пастельных цветов, они застревают в горле каждое утро и каждый вечер, но это херня, да, и побочные эффекты от длительного применения тоже херня, все херня, лишь бы он почувствовал себя лучше. Психологи всего мира советуют ему групповую терапию. Как собрание АА, честное слово. Тайлер ждет появления Марлы, а потом и Боба, но он не герой рассказа Паланика, и Тайлер Дерден сегодня не выйдет на свободу (а Марк Рентон никогда не влюбится). Психологи всего мира приводят статистические данные, исследования, говорят ему о каких-то тупых действенных методиках, о новых препаратах, о новых семинарах, о новых терапиях, ты слышал, Тайлер, твоя группа теперь собирается в бывшем кинотеатре, вот, запиши адрес. Тайлеру кажется, что в кинотеатре все еще пахнет сгоревшим попкорном*. Тайлеру кажется, что психологи всего мира крупно лажают с ним, они не могут понять, что же, блять, не так, поэтому они пичкают его таблетками всех сортов, отправляют на бесконечные терапии, все это вместо того, чтобы говорить. Парень в этом кинотеатре — с почти белыми волосами* — показывает Тайлеру смешные видео. одно второе третье Тайлер хрипло смеется — он так давно не смеялся от души, смех выходит неестественным, он похож на хрипы из горла умирающей старухи, но кайфолому* все равно, он открывает еще больше видео, они меняют друг друга как узоры в калейдоскопе, они сливаются в одно, у Тайлера болит горло от смеха — он так давно не смеялся от души. Парень с почти белыми волосами говорит, что его зовут Джош, Тайлер отвечает ему, что у себя в голове он называл его кайфоломом. Джошу это нравится. Они сбегают с этой терапии, просто чтобы напиться у черного входа круглосуточного магазина, просто чтобы быстро заняться сексом там же, просто чтобы даже не заговаривать о свиданиях или чем-то таком. Психологи всего мира отмечают, что Тайлер впервые за долгое время — они интонационно подчеркивают вот это 'впервые за долгое время' — выглядит получше. Психологи всего мира удовлетворенно кивают, помечая что-то в своих блокнотах. Они говорят — кажется, лечение начинает действовать. Тайлер видит Джоша через неделю в следующий раз — он сидит на стуле развалившись, натянув капюшон на голову. Костяшки правой руки сбиты просто в мясо; пальцами левой он тянет шнурок на своей толстовке. Тайлер садится напротив, достает телефон и включает тупой try not to laugh, он прибавляет звук, наблюдая за Джошем. Тот подходит через три минуты, двигает дешевый стул и садится, заглядывая Тайлеру через плечо. Через семь минут он снимает с головы капюшон. Через двенадцать минут он перестает кусать свои пальцы. Они сидят до конца сеанса*, чтобы потом пойти к тому же магазину, чтобы снова напиться дешевым бухлом. Джош вжимает Тайлера в кирпичную стену, пока грубо и быстро двигается в нем. Тайлер подтягивает штаны, когда Джош говорит, что они должны сделать что-то ебанутое. Джош разворачивается и со всей силы кидает бутылку в стену. Она разлетается на миллион осколков. Тайлер улыбается и поднимает с земли камень. Он кидает его прямо в окно; его рука чуть не вылетает из сустава. Психологи всего мира советуют находить радость в мелочах. Они советуют держаться за положительные эмоции. Они говорят — представь, Тайлер, что ты карабкаешься по отвесной скале. Ветер зашкаливает, у тебя потеют руки и немеют ноги, страховочная веревка вот-вот порвется, но ты знаешь, что наверху тебя ждет что-то, чего ты раньше не видел, и единственный способ добраться до верха — это перестать думать о веревке, руках и ногах, и начать думать о том, что тебя ждет. Тайлер сбивает костяшки в кровь, когда ночью бьет в стены кулаками. Его руки трясутся, по ним течет кровь, она капает на его белую футболку, на его ноги, стекает на пол, она остается на щеке, когда Тайлер вытирает пот со лба. Психологи всего мира замечают синяки на его руках, но ничего не говорят. Они делают пометки в своих блокнотах и напоминают, чтобы Тайлер не переставал принимать таблетки. Тайлер видит Джоша — он в простой белой футболке и темных спортивных штанах, на нем красные кроссовки, и Тайлер влюбляется в них. — Спроси меня, какого цвета мои штаны, — Джош подходит совсем неслышно, он шепчет Тайлеру на ухо, пока зал наполняется другими людьми. — Какого цвета твои штаны, Джош? — Цвета мокрого асфальта*, — Джош откидывается на спинку стула, явно довольный своим ответом. — Спроси, какого цвета мои внутренности сегодня, — говорит Тайлер, он принимает условия этой игры, в чем бы она не заключалась. — Какого цвета твои внутренности сегодня, Тайлер? — Кровавого. — Как мои кроссовки? — Джош улыбается, Джош о чем-то думает. — Почти. — Спроси меня, что мы будем делать после этой терапии. — Это же очевидно, разве нет? — Спроси. — Что мы будем делать после этой терапии, Джош? — Мы к херам разнесем дом моих родителей, Тайлер, — Джош наклоняется, чтобы заправить шнурки внутрь кроссовок (он реально никогда их не завязывает*). Они выходят из зала, чтобы сесть в мустанг Джоша, чтобы доехать до дома его родителей, чтобы взять из багажника две кувалды. — Где твои родители, Джош? — Уехали на Гавайи, вроде бы. Не суть важно. Они заходят в дом, и Джош включает музыку — это какая-то незнакомая Тайлеру группа, определенно панк-рок*, ему нравится голос солиста и жесткие барабанные партии. Джош заносит кувалду над головой, а потом просто ударяет ей в стену. Раздается треск, выламываются несколько досок, внутри стены — ебаная звукоизоляция*. Тайлер смеется, а потом сносит с каминной полки все эти безвкусные вазочки, статуэтки и рамки с фотографиями. Они ломают диван, вспарывая кожзам ножами, а потом раскидывая наполнитель по всей комнате. Они поджигают документы из сейфа отца Джоша вместе с семейными фотоальбомами. Они разбирают телевизор до последнего винтика, а потом сносят с потолка люстру. Тайлер собирается разбить весь этот минибар с несколькими десятками бутылок (виски, бурбон, ром, текила, водка, абсент), но Джош его останавливает. — Эй, — Джош хватает Тайлера за плечо, — не трогай бухло. Если хочешь, в подвале у них что-то типа винного погреба, вот там можешь повеселиться, кид. Тайлер кивает, тяжело дыша, и спускается в подвал. Джош собирает все бутылки из минибара (виски, бурбон, ром, текила, водка, абсент) в коробку и относит ее в машину. Они выпивают несколько банок пива из холодильника, а потом лениво трахаются среди всех этих обломков. Тайлер чувствует, как у него по спине течет кровь; Тайлер чувствует, как внутри него разливается сперма Джоша. — Твои родители не подадут в суд или типа того? — Они до усрачки боятся иметь со мной дело, они сматываются каждый раз, когда я звоню им и спрашиваю, могу ли я прийти на семейный ужин, так что не парься. Джош курит, стоя среди отцовской коллекции винила (то, к чему они и пальцем не прикоснулись), и берет пластинку джудас прист. — Это его любимая группа. Он точно не озвереет, когда увидит, что я сделал с его домом, но ему сорвет башку, когда он увидит, что я сделал с его винилом, — Джош тушит сигарету об пластинку, а потом ломает ее на две части и кладет обе половинки на стол. — Давай съебем отсюда. Психологи всего мира говорили ему о том, что смена обстановки может повлечь за собой потрясающие перемены. Тайлера тошнит от слов, которые выбирают психологи всего мира — потрясающий, чудесный, восхитительный, изумительный*. Тайлер видит Джоша в пять утра перед своим домом — Джош курит, облокотившись на свою машину. — Махнем в Калифорнию? Тайлеру нужно буквально пятнадцать минут, чтобы кинуть в сумку всю свою одежду. Они едут несколько часов, когда вдруг Джош резко сворачивает на обочину и, ни слова не сказав, выходит из машины, не закрыв за собой дверцу. Они посреди какой-то автострады, просто в ебаном нигде, в этом промежуточном состоянии, где нет психологов всего мира. (им бы все равно было нечего сказать) Джош подходит к пассажирскому сиденью и стучит в окошко. Тайлер опускает стекло — с тихим скрипом. — В чем дело? — Смена позиций. Я устал вести. Тайлер кивает и перебирается на водительское место. Они едут еще несколько часов, пока солнце не клонится к горизонту. Джош отсасывает ему прямо на этой автостраде, его голова иногда бьется об руль, но он не останавливается. За окном совсем темнеет, когда они подъезжают к дерьмовому мотелю. Им выдают ключи, они заходят в номер — в нем две одноместные кровати. Джош без слов сдвигает их вместе, и следующие несколько часов они пьют бурбон, пока по телеку идут все эти тупые ток-шоу, а потом Джош засыпает прямо у Тайлера на руке, закинув на него одну ногу. Психологи всего мира охуели бы, честное слово. Тайлер просыпается один и видит только пустую бутылку от бурбона на полу. Он смотрит на тумбочку у двери — на ней только ключи от номера. Тайлер наливает в бутылку воды из-под крана, а потом сдает ключ и выходит на дорогу. Он видит машину Джоша ближе к полудню, когда солнце совсем сильно печет, и Тайлеру кажется, что вот этот красный мустанг — ебаный мираж. — Тайлер, блять, я просто поехал за кофе и пончиками. Тайлер смеется — ну конечно, Джош бы не кинул его хер знает где, он бы не кинул. Тайлер садится на заднее сиденье и ест пончики, пальцем соскабливая с них глазурь. Психологи всего мира были бы очень недовольны тем, что Тайлер перестал принимать таблетки. — Мне херово, Джош. — Похмелье? Хах, нам лучше бы перестать напиваться каждый день. — Нет, у меня закончились таблетки. — Те самые, которые должны удерживать тебя от самоубийства? — Ага. — Ну тогда это реально херово, Тайлер. Спроси меня, что я сейчас сделаю. — Что ты сейчас сделаешь, Джош? — Сейчас я пойду и куплю нам травы. Тайлер смеется. Джош возвращается через сорок минут, карман его джинсов заметно оттопырился. — У тебя в кармане зеркало? Потому что я вижу себя в твоих штанах*, — Тайлер затянулся всего-то пару раз, но видимо, трава здесь (в ебаном нигде) потрясающая. — Аккуратно, а не то позвоню в полицию и скажу, что ты пытаешься меня изнасиловать. — Тогда тебе придется объяснить, почему у тебя такие красные глаза и тупой смех. Они оба смеются; Тайлер больше не хочет убить себя, он хочет плюнуть в лицо всем психологам мира, потому что все их тупые таблетки, методики и групповые терапии отсасывают с проглотом у простой марихуаны. Они едут почти всю ночь, изредка останавливаясь, чтобы сменить друг друга, чтобы трахнуться на заднем сидении среди всего этого мусора и прочей шелухи*. Психологи всего мира говорят в голове Тайлера. Они говорят, что он молодец. Они говорят, что океан — это изумительно. Тайлер затыкает их и заходит в воду прямо в одежде. Они приехали сюда несколько часов назад, и все это время они сидели в машине и тупо смотрели на эту воду, пока она не стала красной (от заката), а затем почти черной (от безлунной ночи). Джош идет за Тайлером, он стягивает с себя красные кроссовки, а потом заходит в воду по пояс и ныряет, чувствуя как вода затекает ему в нос. Он выныривает и подплывает к Тайлеру. — Есть еще один дом, который мы можем сломать. — Только не говори, что — Спроси, есть ли у моих родителей дом на побережье Калифорнии. Тайлер вздыхает, а потом улыбается. — У твоих родителей есть дом на побережье Калифорнии? — Да, Тайлер. Они целуются прямо в этой воде, а потом идут к машине. — Только не говори, что у твоих родителей есть дома по всей Америке. — Ну, только в пяти штатах, на самом деле. Тайлер улыбается. Джош сжимает его колено и достает с заднего сиденья бутылку текилы. Психологи всего мира могут идти нахуй.