Ты — мелодия моей жизни

       Преподаватель что-то монотонно диктовал, не особо заботясь о том, чтобы за ним успевали записывать. Но если кто-то из студентов и пытался, то Ник просто сидел, уткнувшись в тетрадь, и вместо конспекта писал своё, то, что шло от сердца.        «Решили обрубить концы,        Но как же тяжело забыть,        Что удалось нам пережить…        Дай попытаться, ещё раз!        Не знаешь, как же я скучаю?        Ты дай ещё один мне шанс!        Ведь я люблю тебя — ты знаешь?»*        Ник не знал, почему писал именно это. У них же теперь всё в порядке, они встречаются, смысл просить второй шанс, если он уже есть? Но, возможно, потому, что тот разговор в пятницу до сих пор не желал выходить из головы. И пусть Крис не переставал повторять то, что не винит Ника, сам парень знал: всё это произошло только по его вине.        Спаси меня…        Ник до сих пор помнил тот тихий, дрожащий голос, тёплое щекочущее дыхание и полное отчаяние в широко распахнутых глазах. Парень и не думал, что Крис когда-нибудь будет доведён до такого состояния, что начнёт умолять о помощи. Но от того ещё острее чувствовались вина и необходимость всё исправить.        И пусть врач Криса не прислушался к словам Анабель о том, что в больнице его пациенту становится только хуже, оставался ещё один вариант. И именно им Ник сегодня планировал заняться. Парень уже вечером пятницы, когда они с Нэлли вышли из больницы, позвонил Клаусу и договорился с ним о встрече, пока у них не такой напряжённый график концертов. И вот сегодня, после этой пары, Генрих должен приехать к университету и отвезти Ника домой к родителям Криса. Осталось только как-то вынести эти несколько минут до конца пары.        Никогда раньше время не тянулось так медленно. Оно будто издевалось над желанием Ника побыстрее поговорить обо всём и отзвониться Анабель, рассказать ей о том, что будет дальше, к чему готовиться. Конечно, сам Ник даже не представлял, как повернётся их беседа с Клаусом и чего от неё ожидать, но надеялся, что тот сможет принять правильное решение.        К тому моменту, когда Ник уже дописал стихотворение, отредактировал его, перечитал пару десятков раз, переписал, а лектор всё продолжал что-то бубнить про жанры журналистики, парень уже начинал чувствовать стойкое желание подняться и поехать в коттедж Клауса самостоятельно.        Но стоило паре закончиться, а парню выйти из здания и увидеть знакомый автомобиль, как вся решимость тут же пропала. Вдруг Клаус не поймёт, а Крис будет вынужден остаться в клинике? Ник же обещал, что спасёт его, вытащит оттуда. И как это сделать, если Клаус будет против?        Что ж, тогда другого варианта и не оставалось.        Ник сел в автомобиль и, обменявшись с Генрихом дежурными кивками, пристегнулся и прислонился к стеклу. Парень наблюдал за мелькающими за окном видами города, вскоре сменившимися по-осеннему красочными деревьями, которые окружали трассу.        Прикрыв глаза, Ник снова погрузился в мысли о предстоящем разговоре. Он уже прекрасно знал, что строить диалоги заранее — глупая затея. Она не сработала с Крисом, а с Клаусом — уж тем более. Оставалось только надеяться на то, что импровизация удастся ему лучше.        Всю дорогу до Берлина в автомобиле царила неуютная тишина. Если Ник по началу и пытался разговорить Генриха, то, когда в очередной раз получил в ответ односложную фразу, в которой явственно читалось нежелание поддерживать беседу, плюнул на всё и уткнулся в книгу, которую нужно было прочитать к ещё прошлому семинару.        Когда Генрих въехал в Грюневальд**, то Ник только приподнял голову, чтобы посмотреть в окно, и продолжил чтение. Парню более чем хватило того времени, когда он жил на вилле отца в этом слишком элитарном районе. Он ещё помнил то сковывающее чувство раздражения и даже отчасти злобы, которое преследовало в огромном, пустом доме, где каждая награда, каждая гитара, к которой Ник не имел права прикоснуться, будто говорили, что у него подобного не будет никогда. Что даже хорошо, раз он занимается журналистикой — не позорит своим бренчанием отца.        Ник сам не понял, когда успел сжать кулаки настолько сильно, что остались следы от ногтей. Хорошо, что сейчас он вернулся в ту квартирку в Ганновере. Да, в ней одиночестве давило ужасно сильно, ведь повсюду лежали вещи Криса, напоминающие о его привычках, увлечениях, просто о нём. На кухне в шкафчике стояли травяные сборы, турка и несколько пакетиков с кофе. Ноутбук так лежал на неровно заправленной кровати, посреди каких-то разбросанных бумажек. Как Ник не стремился к чистоте, но прикоснуться к этому беспорядку не смел.        Из размышлений вывел безэмоциональный голос Генриха.        — Приехали.        Парень, кивнув, убрал книгу обратно в рюкзак и вышел из автомобиля, тут же развернувшегося и поехавшего обратно. Элитарная вилла Клауса не выглядела вычурной, так и норовящей показать статус хозяина дома. Напротив, всё было гармонично, красиво.        Проходя по аккуратно вымощенной дорожке светлого камня, окруженной клумбами, Ник вспоминал, как красиво они цвели в сезон, какой от них исходил чарующий запах и как они с Крисом в детстве любили бегать по разукрашенному яркими красками саду на заднем дворе, а уже в более взрослом возрасте — просто лежать на траве, среди деревьев и кустов. Возможно, когда-нибудь они смогут опять так же расслабиться, не думать ни о чём, наслаждаться тишиной и покоем. Чувствовать тепло другого, слышать тихое дыхание, едва касаться своими пальцами чужих. Никогда раньше Ник не задумывался о том, насколько могут бы ценны такие обычные, повседневные моменты.        Не успел парень постучаться, как дверь открылась. Клаус кивком пригласил войти, а сам, хлопая тапками, прошёл в гостиную. Ник же быстро снял верхнюю одежду и, зайдя на кухню, налил себе стакан воды. Медленно цедя его маленькими глотками, парень будто пытался в очередной раз собраться с силами, оттягивая момент разговора как можно дольше.        — Проходи уже, — Клаус, похоже, считал, что лучше бы побыстрее со всем закончить. Хотя это и неудивительно: сорвавшись посреди тура с очередного концерта, мужчина явно был слишком уставшим и сейчас хотел просто отдохнуть, а не разбираться с кучей проблем.        Сев на кремовое кожаное кресло, Ник разглядывал висевшие на стене фотографии. Некоторые из них были совсем старые, черно-белые, другие — недавние. Габи, Крис или втроём всей семьёй, с группой, другими друзьями — все снимки были разными, но от каждого веяло теплом.        — Так что ты хотел мне сказать?        — Может, выпьем? — спросил Ник, нехотя отводя взгляд от фотографий. Клаус приподнял брови и хмыкнул.        — Коньяк, виски, джин, ликеры, вино… — принялся перечислять он, подходя к барной стойке и открывая стеклянную дверцу.        — Виски.        — С колой?        — Нет, просто виски, — махнул рукой Ник. Ему казалось, что без хорошего количества алкоголя он просто не сможет нормально объяснить Клаусу, почему опять сорвал его посреди тура. Да, парень понимал, что был риск сболтнуть лишнего, но всё же.        Клаус, поставив пару стаканов с напитком и кубиками льда на кофейный столик рядом с креслом Ника, хотел было убрать бутылку обратно в бар, но, чуть замешкавшись, поставил её к стаканам.        — Всё так плохо? — спросил мужчина, опускаясь на соседнее кресло.        — Плохо? — вопросом на вопрос ответил Ник, смотря на кубики льда. — Ужасно хреново.        — В смысле?        — В прямом, Клаус, в самом прямом. — Налюбовавшись на игру света в стакане, парень поставил его обратно и тяжело вздохнул. — У Криса все руки в шрамах: что не изрезано, то содрано.        — Что? Как содрано? — мужчина придвинулся ближе, упершись локтями в колени.        — Ну, его же привязывают из-за кошмаров. По идее следов не должно быть, но Крис слишком вырывается, вот и… — Ник сделал какой-то неясный жест рукой и потянулся к бокалу. Пригубил его и слегка поморщился из-за крепости. Давненько он не пил чего-то такого.        — Ему давали успокоительное? Уже не помогает что ли? — спросил Клаус, совершенно спокойно отпивая из своего стакана и с негромким стуком ставя его на деревянный столик. — И я предлагал разбавить колой.        — Крис отказался от успокоительного, говорит, после него даже руку поднять не может, слишком хреново. Не надо ничего, — отмахнулся Ник, делая уже более крупный глоток и чувствуя разливающийся внутри огонь.        — И всё прям совсем страшно? Габи не говорила про такое.        — Крис прячет их, — коротко ответил Ник, вспоминая, как парень старался стянуть пониже рукав кофты, чтобы закрыть запястья, но ничего не получилось. Наверное, именно тогда Нэлли с Ником поняли, насколько попытка суицида была близка к успешному завершению. И оттого стало ещё страшнее смотреть на шрамы по всему предплечью. А ободки недавно содранной кожи только дополняли эту жуткую картину.        Клаус шумно выдохнул и сжал бокал до побеления костяшек. Сделал очередной небольшой глоток, поставил стакан на столик и прижал указательные пальцы к вискам. Ник же, поболтав напитком и заметно уменьшившимися кубиками льда, снова пригубил, закинул ногу на ногу и отклонился на спинку кресла.        — Да какого чёрта?! — в сердцах воскликнул Клаус, доливая себе виски. — Почему всё именно так? Всегда пытаешься сделать как лучше, придумать что-то, а в итоге… Хотел, чтобы Крис там полечился нормально, поправился, а что теперь? Вот что дальше делать?!        — Анабель говорит, что выписать, — пожал плечами Ник, тоже наполняя свой бокал. Пусть вкус был и не особо приятен и привычен, но напиток хотя бы помогал расслабиться, а не раздумывать над каждой фразой по несколько минут.        — Выписать? В таком состоянии?        — Да, — кивнул парень, — пока оно ещё хуже не стало. Но врач против такого, считает, что нужно убедить заниматься терапией.        — Крис не будет. — Клаус покачал головой и поднялся с места, подойдя к окну. Одного взгляда на опущенные плечи, прислонённую к стеклу голову, скрещенные на груди руки хватало, чтобы к собственной боли и тоске добавилась чужая. — Или у тебя получится убедить его? — с надеждой во взгляде и голосе спросил мужчина, оборачиваясь к Нику. Тот только покачал головой.        «Да, я люблю тебя, но от терапии откажусь», — всплыли в памяти недавние слова Криса, когда они завели подобный разговор и Ник попросил попробовать хотя бы ради него. Как он тогда не пытался убедить, но ответ всегда оставался тем же: категоричное «нет».        — И что ты думаешь? — спросил Клаус, возвращаясь на кресло.        — Ну, я и приехал, чтобы убедить забрать, — как-то слишком спокойно произнёс Ник, пожимая плечами.        — Я думал об этом, — признался Клаус, рассматривая фотографии на стенах, а затем вздыхая и отворачиваясь. — Но не согласится же.        — Крис? — не сразу понял Ник, отпивая из стакана. — Почему бы?        — Ну, это я тогда поставил условие: либо больница, либо дома под контролем Генриха. Крис выбрал первое. Боюсь, он включит своё упрямство и скажет, что никуда не поедет.        Ник хмыкнул и покачал головой. Да, Крис мог бы так поступить, если бы чувствовал себя получше. Тогда он бы ни за что не отказался от своего первоначального решения. Но не сейчас.        — Он сам просил. Сказал, готов на всё, лишь бы не в больнице.        — Серьёзно? — Клаус, казалось, никак не мог поверить в такой вариант. Да Ник бы и сам не поверил, если бы не слышал эти слова от самого Криса.        — Такое чувство, будто это не лучшая в стране больница, а камера пыток какая-то.        — Для Криса, может, так и есть. Всю жизнь то одна клиника, то другая. — Ник очертил рукой неровный круг в воздухе.        — Ты бы знал, как сильно хочу ему нормальной жизни, — перебил Клаус, откидываясь на спинку кресла и прикрывая глаза рукой. — Брать с собой на концерты, кататься по всему миру…        — Но если это нельзя, то Крису нужно другое. Просто побыть рядом с семьей, поговорить с вами, — начал Ник. Он понимал, что Крис точно не одобрит такие разговоры с его отцом, но не смог остановиться. Возможно, так получится решить ещё одну проблему, которая давно волнует. — Ему не хватало — да и не хватает сейчас — банального общения, а вы вечно заняты.        — Знаю, хреновый отец. — Клаус развёл руками и грустно улыбнулся. — Но понял слишком поздно. Просто… Просто не понимаю, как вести себя с ним. Вроде пытаешься пожалеть, а он — сразу в штыки и говорит, что не нужна ничья жалость.        — Жалость — нет, но поддержка не просто нужна, а необходима.        — Ну, ты Криса знаешь лучше меня. А ведь люблю его, но не могу никак показать. Только хуже и делаю.        О, это было слишком сильно знакомо Нику, поэтому он даже и не заметил, как следующая фраза вырвалась сама, совершенно случайно.        — Тоже люблю его. — Поняв, что и, главное, кому он сказал, парень попытался оправдаться. Пропустив прядь волос сквозь пальцы, он сбивчиво поговорил: — Ну там, я хотел сказать, сложно не любить человека, с которым вырос. Вот.        Но Клаус не придал этим словам того значения, которое вкладывал Ник. Мужчина отмахнулся и, отпив виски, продолжил разговор.        — Да ну понятно, что любишь. Но я же не про это сейчас. Ты хотя бы знаешь, что делать, чтобы Крису получше было.        Ник не смог сдержать нервный смешок. Если бы Клаус был в курсе того, до чего это самое знание и довело, то парень точно не сидел бы рядом, медленно потягивая виски.        — Просто, — начал Ник, делая последний глоток и раздумывая над тем, стоит ли наливать ещё или хватит. Решив, что всё же достаточно, придвинулся к краю кресла и взял в руки пустой стакан. — Просто попробуй чаще общаться, брать с собой. Я не говорю про весь тур, но на пару концертов?        — Думаешь, он согласится? Да, мелким часто просился, но теперь…        — Я бы согласился, предложи мой отец поехать с ним, — не задумываясь ответил Ник. — Постоять за кулисами, потусоваться в гримёрке, знать, что там, на сцене, не просто непонятный мужик, а твой отец, — это круто. А сколько раз мы были на ваших концертах? Четыре-пять? И то давно.        Ник до сих хранил в памяти те редкие дни, когда они с Крисом могли наблюдать за концертом не среди бушующей толпы, а выглядывая из-за кулис. Так всё ощущалось другим, нереальным. Казалось, что музыка живая: можно было не только услышать её, но и увидеть цвет, ощутить запах, прикоснуться рукой…        На первом же посещённом ими концерте, тогда ещё совсем мелкие, дети решили обязательно создать свою группу, когда вырастут. В тот вечер состоялась и первая крупная ссора Криса с Ником: они не могли определиться с названием. Ник уже не мог вспомнить, что именно он предлагал, но там точно было что-то с шиншиллами. Грозные шиншиллы? Шиншиллы-убийцы? Пушистые шиншиллы?! Но вот идею Криса парень помнил до сих пор: под впечатлением от очередного комикса со Спайдер-меном и концерта он предложил «Спайдискорп». Тогда Ник яро настаивал на своём варианте, а сейчас был согласен уже на любой, если Крис согласится быть на вокале. Конечно, та ссора не затянулась надолго: мальчишки не разговаривали друг с другом только около часа, пока Габи не принесла клубничное мороженое.        — Эй… — Ник проморгался и только сейчас заметил, что Клаус щёлкал пальцами у него перед носом. — Слышишь меня?        — Что, прости? — Было неприятно осознавать то, что Ник со своими воспоминаниями прослушал какой-то вопрос, возможно, важный.        — Говорю, раз мы тут как раз про семью, то что у тебя со своим?        — С отцом что ли? — не сразу понял Ник, а Клаус хмыкнул и покачал головой.        — Быстренько тебя с виски, конечно. С ним, с кем же ещё.        — А ну там… Звонил недавно, — ответил Ник, надеясь, что продолжения беседы не будет. Но Клаус решил иначе.        — Сам? И что говорит?        — Что на следующей неделе прилетит на три-четыре дня, и чтобы автомобиль стоял в гараже дома, вылизанный до блеска. — Парень передёрнул плечами, вспоминая тот разговор. Конечно, сначала отец высказал по поводу сброса первого звонка, но Клаусу об этом знать не надо, как и о причине сброса.        — Встретитесь?        — Не знаю. Как он захочет, и у меня время будет.        На самом деле Ник не был уверен в том, что они смогут увидеться. Да и не особо этого хотел: парень надеялся, что Криса уже получится вытащить из больницы и будет возможность общаться с ним почаще.        — Ну, слушай, — начал Клаус, присаживаясь на подлокотник кресла Ника и слегка приобнимая парня за плечи. — Твой отец, конечно, своеобразный, но тоже тебя любит. Иначе бы тогда не стал делать всё, чтобы после развода ты с ним остался.        Ник пожал плечами и вымученно улыбнулся. Он до сих пор не мог понять, почему отец решил взять маленького сына себе, а не отдал матери. Возможно, с ней было бы всё совсем по-другому. Жил бы сейчас где-нибудь в Америке, учился в престижном университете, не знал бы проблем с Крисом… И последнего в этом списке хватало, чтобы мысленно благодарить отца за его такой совершенно нелогичный поступок.        — Иногда кажется, что свои гитары он любит больше меня, — произнёс Ник вслух. — Мне к ним прикасаться нельзя.        — Серьёзно? Почему?        — Знать бы ещё, — усмехнулся парень. — Но я приехал не о себе говорить. Что с Крисом? — Ник резко повернулся в сторону Клауса, а перед глазами всё страшно закружилось.        — Ну, на учёбу ты завтра и не едешь? — непонятно зачем спросил Клаус, кивая в сторону Ника и будто отмечая его состояние.        — Не знаю, а что?        — Думал отоспаться, позвонить Генриху и поехать в Штутгарт. Заберем Криса.        До Ника не сразу дошло, что именно сказал Клаус. Он готов забрать сына? Так просто? А как же вся та немного подготовленная аргументация, которая уже давно забылась? Речь для Анабель, где Ник говорил, что у него не получилось убедить? Неужели и вправду всё? Не выдержав, Ник засмеялся, не обращая внимания на непонимающе смотрящего Клауса.        — Я… — когда основная истерика закончилась, принялся объяснять парень, — я думал, что всё будет страшно. Ты не согласишься там или ещё что, не знаю.        — Ну, а зачем мне издеваться над сыном? Ему явно плохо, дома, надеюсь, будет лучше. — Клаус развёл руками и поднялся с кресла. Потянувшись, убрал бутылку с виски в бар и, оставив стаканы стоять на месте, кивнул Нику. — Предлагаю пойти спать. Завтра вместе поедем. Ложись в комнате Криса, где постельное знаешь. — Мужчина уже приподнялся на пару ступенек, как добавил: — Спасибо за компанию и доброй ночи.        Ник машинально кивнул ему, но так и остался сидеть на месте. Значит, уже завтра они вместе поедут за Крисом? Да, скорее всего, Клаус оставит его жить в этом доме, но в любом случае Ник точно сможет навещать каждый день, по нескольку раз, ходить вместе гулять… Возможно, когда-нибудь Крис сможет вернуться в их квартиру, а пока… Пока нужно на некрепких ногах подниматься на второй этаж, расстилать постель и ложиться спать.        Правда, выполнив только первый пункт, Ник упал на кровать, раскинув руки в стороны. Решительно не хотелось вставать, искать постельное, возиться с ним. Может, чуть попозже он и займётся всем этим, но пока просто лежал с выключенным светом и смотрел на мерцающие на потолке звезды. Вспоминал, как они с Крисом искали фото созвездий, перерисовали их, по ходу дела раздумывая о том, почему знаменитые Медведицы называются именно так: они же ни под одним углом на этих зверей не похожи; покупали светящиеся в темноте краски, покрывали ими звёзды, выкладывали их в, возможно, не очень точную, но копию ночного неба. И, когда погода уже не позволяла любоваться этими далёкими огоньками на улице, вот так и лежали на кровати, вдвоём.        Ник сам не помнил, когда сон окончательно сморил его, но почему-то последней мыслью была фраза из сегодняшнего же стихотворения.        «Как одинокий волк        Вою по ночам,        Зовя тебя»        Найдя взглядом мерцающую луну, парень прикрыл глаза, надеясь, что уже совсем скоро он окажется рядом с Крисом. И всё у них будет хорошо. Пусть не сразу, но это и неважно.