***
— Ты волнуешься? — поинтересовался Рон, протягивая Гарри его метлу. Гарри только пожал плечами. Он не знал, чего ожидать от грядущего мероприятия, о котором так ничего и не узнал, даже несмотря на разговоры Фреда и Джорджа. Ночной квиддич с дополнительными глупыми правилами, который ученики устраивали каждую неделю втайне от преподавателей, казался ему, как и Гермионе, странной и, откровенно говоря, идиотской затеей. И если присутствие на матче Гарри было понятно, то уговоры близнецов, адресованные Гермионе, вводили его в ступор. — Ну чего тебе стоит? — вопрошал Джордж, танцуя вокруг Гермионы в своей пижаме с двигающимися битами, — это же всего лишь судейство, тебя никто не просит садиться на метлу и играть с нами! — Даже не проси, — отрезала Гермиона, укрываясь учебником по древним рунам, — судейство — это очень ответственная работа, к тому же… —…к тому же, никто не справится с этой задачей лучше тебя! — присоединился к брату Фред, — во всём Хогвартсе нет человека более ответственного, чем ты! Гарри не услышал, чем закончились их переговоры — Рон утащил его к выходу из гостиной, где Перси собирал желающих присоединиться к ночному веселью, однако делал это с таким лицом, будто его заставляли сортировать грязное бельё. Желающих было много: с третьего по седьмой курс на ночные игрища пускали всех без исключения. — А почему первый и второй курсы не приглашают? — поинтересовался Гарри, когда Перси, разделив гурьбу учеников на несколько кучек, повёл одну из них, в которой оказались они с Роном, за собой. — Первокурсники, особенно магглорождённые, могут случайно проговориться при профессорах, — пояснил Рон, стараясь не наступать на пятки идущему впереди Шеймусу, — а второкурсников не зовут, чтобы первокурсникам не было обидно. Странная система, по которой строился ночной пятничный квиддич, удивляла Гарри всё больше. Вдруг он вспомнил об одной важной и непродуманной, как он посчитал, детали, и яростно зашипел: — А как же дементоры, Рон?! Они ведь сторожат замок! — Не волнуйся, — отмахнулся тот, — об этом позаботился профессор Люпин. — Но профессора же… — Ты думаешь, Люпин забыл, как сам учился? — усмехнулся Рон, — он сам сегодня подошёл к Вуду уточнить, во сколько сбор.***
Квиддичное поле заполнялось волшебниками со всех сторон. Гарри быстро нашёл глазами Хагрида — единственного зрителя еженедельного мероприятия — и Люпина, который весело что-то с ним обсуждал. — О, Гарри! — обрадовался профессор его появлению, — я надеялся увидеть, как ты играешь, немного раньше официального матча. — Вы тоже будете играть? — удивился Гарри. — Нет, я никогда не занимался квиддичем и никогда особо его не любил, — покачал головой Люпин, — но с удовольствием составлю компанию Хагриду и буду наблюдать за вашей игрой. В полночь профессор и старосты факультетов наложили несколько заклинаний на поле, чтобы их не было слышно, выставили часовых, предупреждающих о появлении преподавателей, и Перси, как староста школы, с помощью заклятия Сонорус возвестил на весь стадион о том, что этот год Ночного Квиддича объявляется юбилейным. — Уже двадцать лет почти каждую пятницу ученики с третьего по седьмой курс собираются на этом стадионе, чтобы вдоволь повеселиться, — высоким слогом вещал Перси, светясь от собственной важности, как со смешком подметил Рон, — давайте же не будем нарушать традиции и начнём этот год с яркого матча! Поприветствуйте нашу очаровательную судью с факультета Гриффиндор — Гермиону! Стадион зарукоплескал, и Гарри увидел, как рядом с Перси появилась Гермиона, явно смущённая своей сегодняшней ролью. — Давайте же начнём! — продолжил Уизли, — для разогрева пусть попробуют себя в деле сборные Гриффиндор-Рейвенкло против Слизерин-Хаффлпафф! У Гарри звенело в ушах, но он уже неосознанно седлал метлу и взлетал к своей сборной. Краем глаза он успел заметить, что в сборной Хаффлпаффа небольшие изменения: охотники были незнакомые Гарри мальчишки с четвёртого курса. Он скромно улыбнулся Чо Чанг, ловцу Рейвенкло, и кивнул остальным членам обеих команд. Гермиона дунула в свисток — и понеслось. Почти сразу заприметив снитч, Гарри рванул за ним, но золотистый мячик так наловчился улетать от ловца в ночное время, что поймать его было куда сложнее, чем во время обычного матча. Чо догнала его практически у колец и ободряюще похлопала по плечу: — Не переживай, первый раз ночью всем тяжело. Зато потом привыкнешь. Вон, смотри, он мерцает в свете палочки Люпина! Гарри уже и сам это заметил и ринулся в сторону двух зрителей — профессора и лесничего, — однако не успел он отлететь от Чо на десяток метров, как перед ним вырос Малфой. — Поосторожнее, Поттер, — усмехнулся слизеринец, — ты чуть не поймал мой снитч. Гарри осмотрел его с ног до головы и не смог сдержать смеха: на Драко была тёмно-зелёная пижама, струившаяся будто волнами; в ткани Гарри без труда угадал шёлк. — Не соскальзываешь с метлы, Малфой? — рассмеялся прямо над Гарри Фред, — а то смотри, как бы на метлу седло приделывать не пришлось. Драко покраснел, что сделало его пижаму ещё ярче визуально, но не успел придумать достойного ответа: у него рядом с ухом прошелестел крошечный золотой снитч, а следом за ним — квоффл, от которого Малфой увернулся не иначе как чудом. — Правила меняются! — вдруг объявил Перси, — сборные Слизерин-Рейвенкло против Гриффиндор-Хаффлпафф! Гарри оглянулся на Фреда, но рядом с ним уже парил Вуд, подталкивая в спину: — Не спи, Гарри, не спи, это же ночной квиддич, тут правила меняются чаще, чем настроение у Снэйпа. Ловец Гриффиндора рванул вслед за снитчем, который весело пролетел прямо у Вуда перед лицом, но и в этот раз не успел его поймать: его толкнула Чо. — Не зевай! — только и крикнула она. Гарри завис в воздухе, с негодованием глядя ей в спину. — Гарри, давай окружим снитч с двух сторон, — предложил подлетевший к нему Диггори, ловец Хаффлпаффа, — вдвоём будет легче поймать. Они взмыли вслед за Чо, к которой неотступно приближался Малфой, явно не желавший сотрудничать, как вдруг трибуны взорвались и голос Гермионы объявил: — Десять очков Гриффинпаффу! — Кому? — не понял Гарри. — Нам, — тут же пояснил Седрик, глядя, как Чо и Драко вертятся на месте, и остановился, — Гриффиндор и Хаффлпафф — это Гриффинпафф. Слизерин и Рейвенкло… — Десять очков Слизенкло! — сообщила Гермиона снова. — Я понял, — кивнул Гарри, — не продолжай. С начала матча не прошло и десяти минут, а они уже дважды сменили команды. Теперь Гриффиндор играл в паре со Слизерином, и ни Драко, ни Гарри эта перспектива не радовала. — Не смей приближаться к моему снитчу, Поттер, — заявил Малфой, как только они поравнялись. Гарри втихаря вёл счёт — пока больше всего очков у них было в паре с Хаффлпаффом. — Не выпендривайся, Малфой, а то пижама тебе кое-что нужное натрёт, — огрызнулся он в ответ. — Мне хотя бы есть, что натирать, — отозвался тот, — как насчёт тебя, Мальчик-Который-Не-Может-В-Квид… — Новые правила! — огласила стадион Гермиона, — ловцы и вратари соперничающих команд меняются! Гарри с Драко переглянулись и зависли на пару секунд, однако остальные игроки довольно быстро сориентировались, и к ним уже нёсся Роджер Дэвис, капитан Рейвенкло. — Чего застыли? Вы теперь за нас играете! — объявил он, — мы вас прикроем, высматривайте снитч! Гарри не заметил, сколько раз менялись правила. Он не заметил, сколько раз добавлялись новые, вроде «проехать на метле задом наперёд десять метров и получить два очка» или «ловцы становятся вратарями, а вратари — охотниками» и так далее. Он не заметил, в какой момент его на метле сменил Рон, Чо поменялась со странной девочкой-блондинкой с серьгами-редисками, а Драко уступил свою метлу Крэббу. Он не заметил, как они с Малфоем, до дрожи ненавидящим маглорождённых, оказались в кругу таковых, как он учил Малфоя играть в футбол и как тот отбил босую ногу о квоффл, который они позаимствовали у квиддичистов. Он не удивился, когда увидел второкурсницу Джинни в качестве охотника Гриффиндорской команды, и уж тем более не удивился, когда не смог отыскать её в толпе. Не заметил, как за Гриффинкло начал играть профессор Люпин, которого пугала летающая метла и которому искренне поддавались остальные. Не заметил, как пробило четыре часа утра и как Перси объявил конец игрищ, из которых победителями вышла, как ни странно, команда Слизендор. Не заметил, как началась и кончилась такая потрясающая ночь и куда делись все силы, которые у него были ещё накануне вечером. Гарри совсем-совсем не помнил, как и почему очутился в Хаффлпаффской гостиной. Но он был настолько уставший, что уже был готов уснуть где положат. Седрик принёс ему, Рону, Гермионе и всей команде горячий шоколад с печеньем, посадил прямо перед камином и вместе с другими хаффлпаффцами вынес матрасы, подушки и пледы. В гостиной быстро образовались группки — кто-то спал, кто-то просто валялся, кто-то разговаривал. С разных концов гостиной был слышен тихий смех, какие-то рассказы, анекдоты, волшебные трюки. Когда Седрик подошёл к ним и поинтересовался, всё ли в порядке и не надо ли им ещё чего-нибудь принести, Гарри спросил: — Почему вы пустили нас в свою гостиную? Даже слизеринцев!.. — Во время ночного квиддича у нас работает принцип единства факультетов, — улыбнулся Диггори, присаживаясь рядом с Гарри на матрас, — межфакультетская борьба за баллы — это здорово и весело, но мы должны быть сплочёнными, и ночи пятницы очень в этом помогают. На этой неделе Хаффлпафф предлагает свою гостиную и свои спальни тем, у кого нет сил дойти до своих, на следующей неделе это сделают рейвенкловцы, ещё через неделю мы ворвёмся в слизеринские спальни… Единство, — повторил он, пожав плечами. Гарри вдруг проникся таким теплом к этой традиции, что не смог не улыбнуться, и уставился в свою кружку с какао, делая осторожные глотки. Рон, утомившийся от замены Гарри на поле, уже спал, Гермиона обсуждала с Седриком сложность титула старосты и вообще учёбу, близнецы Уизли рассказывали собравшимся вокруг них ребятам, как зарождался ночной квиддич. — Говорят, его придумали четыре мальчишки-третьекурсника ровно двадцать лет назад, — вещал один из них, — они были великими шутниками, которых до сих пор помнят все приведения и портреты. Они называли себя Мародёрами, и в какой-то момент им понадобилось отвлекать однокурсников по ночам — вот они и организовали эту вылазку прямо перед носом у преподавателей. Профессор Люпин сказал, что был лично с ними знаком, но так и не сказал нам, как зовут этих гениев. — Мы бы их отблагодарили! — закивал второй близнец, — несмотря на то, что они создавали культ ночного квиддича для своих целей, они, сами того не ведая, сплотили все факультеты и все курсы, устроив нам веселье на несколько десятков лет вперёд! Гарри слушал, слушал, в голове у него стоял гул, прерывающийся изредка стрекочущим звуком крыльев крошечного снитча. Наутро Гарри уже не помнил, в какой момент рассказа близнецов он уснул, однако проснулся он уже на матрасе и подушке, укрытый пледом, с мыслью, что эта ночь была одна из самых лучших за всю его жизнь.***
А профессор Люпин, скрывшись в середине матча в замке, зашёл к профессору Дамблдору, который, как он знал, не спит, а с удовольствием наблюдает за игрой дистанционно, и попросил ненадолго омут памяти. Директор не смог отказать ему в этой просьбе, и всю оставшуюся ночь до самого утра Ремус Люпин провёл в компании тринадцатилетних Бродяги, Сохатого, Хвоста и себя самого, слушая, как они придумывают ночные вылазки без ущерба для гуляющих по ночам однокурсников, как Джеймс опять играется со снитчем, Сириус делает ему замечание, а Питеру приходит та самая идея, которая этой ночью сплотила весь Хогвартс.