Просто он так хочет!

— Я люблю тебя. Эта фраза эхом отдается в ушах Арсения, и мужчина поворачивает голову к Антону, который, глядя прямо в голубые глаза напротив, затягивается никотиновым дымом. — Извини? — Люблю, — пожимает плечами парень слишком спокойно, затушив сигарету о пепельницу на прикроватной тумбе. Его лицо равнодушное, и Арсений в очередной раз не может понять — что же творится в душе у парня? Антон всегда говорит много разной чуши. Их первый секс случился именно благодаря нечаянной фразе: «А вот тебе слабо со мной трахнуться?». Попову было не слабо, и он удачно взялся за шанс расслабиться после долгой и нудной работы, после тяжелых рабочих дней, после суетливой городской жизни. Но Антон всегда много говорит, и Арсений предпочел бы не верить ему, но слова парня слишком сильно задевают мужчину за живое. Шастун лежит на кровати, укрывшись белым одеялом до пояса. Покрасневшая мордашка, а на теле много различных отметин разных форм и размеров, даже цвет некоторых гораздо ярче, чем у других. Взгляд у парня затуманенный, а его пальцы подрагивают от наслаждения недавнего оргазма, и Арсений бы хотел спихнуть эти чертовы слова на специфичный эффект, но не может, поэтому пытается усмехнуться, хотя это выходит слишком уж неровно. — Ты серьезно? — А почему бы нет? — в ответ спрашивает Антон, сползая на кровати и поворачиваясь на бок. Арсений хмурит брови, стоя посреди комнаты с уже надетыми штанами и наполовину застегнутой рубашкой. У них такие правила — Попов всегда уходит первым. — Это было бы смешно, — отшучивается Арсений, желая увидеть перемену в лице коллеги, но вместо этого просто получает еще один безразличный взгляд и голос Антона не менее равнодушен: — Для тебя любое мое чувство — умора, — говорит он спокойно и видит, как плечи Арсения напрягаются, а на лице у мужчины появляется непонимание. — Я шучу, — хмыкает парень и откидывает одеяло, после чего встает и подходит к Попову. Антон совсем нагой, он стоит напротив Арсения и смотрит своими «протрезвевшими» зелеными глазами в голубые глаза напротив. А после поднимает руки и обвивает чужую шею, прижимаясь к груди коллеги своей грудью и ласково, очень нежно и медленно целует того в щеку, на секунду закрывая глаза и вдыхая полюбившийся аромат. — Не воспринимай это все так серьезно, — улыбается Антон. — Это просто слова, они ничего не доказывают, — хмыкает он, разворачиваясь и шагая к выходу из комнаты. — Я схожу в душ. Не забудь закрыть дверь, когда будешь уходить, — и это его последние слова, перед тем как парень исчезает за дверным косяком. Арсений не понимает, что творится в этой милой головке. Шастун совсем не такой, каким может показаться на первый взгляд. Нет, он веселый и добрый парень, он много смеется и много шутит, любит материться и размашисто празднует что-либо, как любой другой нормальный человек. И в такие моменты Попову кажется, что он наконец-то разгадал секрет этого мальчика. Но стоит им остаться наедине, стоит Антону положить свои изящные аристократичные пальцы на плечи мужчине, а после почти невесомо прошептать какую-то пошлую фразу прямо в губы последнему, Арсений снова теряется в догадках и не может думать ни о чем, кроме как о пьянящем запахе корицы и какао. Его просто накрывает волной из желания и похоти, весь мир в такие моменты становится ему безразличен. Только Антон, целующий тонкие губы, и только голос, что заставляет дрожать от предвкушения. Арсений умеет разделять любовь и секс, между ними ничего нет. Даже если иногда Антон и роняет такие фразочки, Попов по-прежнему убеждает себя в том, что Шастуну просто нравится следить за реакцией Арсения, что ему просто нравится иногда чувствовать себя выше того, кто он есть. А кто такой Антон Шастун? Улыбчивый лучик света, сверкающий своими ясными изумрудными глазами? Такой он для большинства, но только не для Арсения. Попов не знает, что можно сказать про Антона. Он просто уверен, что этот парень всегда добивается того, чего хочет. Он любит властвовать. Он любит подчинять. Арсению кажется, что он сходит с ума. Ему прекрасно известно, что Антон уже обо всем забыл, просто надел свитер с высоким воротом, чтобы прикрыть все синевато-красные засосы, и теперь мило улыбается ребятам, смеется и снова шутит, а Попов стоит в стороне и просто наблюдает, потому что его глодают чувства. Мешают эти глупые три слова, и, снова вспоминая их, вспоминая, как Антон их произнес, мужчина закрывает лицо руками и отворачивается, громко сообщая, что сходит в туалет. Сережа смеется, Дима его подхватывает и лишь Антон, прищурив глаза, следит, как любовник выходит из комнаты. Они на съемках, и их выгонят на сцену уже через полчаса, а Арсений, зная обо всем этом, просто стоит напротив зеркала в мужском туалете и смотрит на себя. На красного и взъерошенного, словно только что вылупившийся из яйца цыпленок. Во-первых, ему жарко. Во-вторых, ему дурно. В-третьих, он ничего не понимает. Пытается, но не понимает. Попов гнетет себя за свою слабость, ему не нужны никакие чувства. Да, раньше он стойко убеждал себя, что лежать с человеком в одной постели означает быть вместе, любить друг друга, но не сейчас. Сейчас все по-другому. Они переспали, потому что так захотелось Антону. Они целовались на последнем ряду в кинотеатре, потому что так захотелось Антону. Они гуляли по темной аллее, держась за руки, потому что так захотелось Антону. Иногда Арсений думает, что они встретились лишь потому, что этого хотелось Шастуну, что весь мир зависит лишь от этого двухметрового парня с такой милой и приветливой улыбкой. Попов даже не может точно сказать, серьезно ли это все или же очередная шутка. Арсений — актер, и, оказывается, Антон тоже, потому что даже самые невменяемые речи он говорит слишком серьезно. «Я люблю тебя», — слишком просто, разве нет? Говоря эти слова, Шастун смотрит на Арсения, как на селёдку, то есть, совсем обычно. Равнодушно, мягко говоря. Словно просит передать соль или что-то еще, к примеру, спрашивает про работу или про здоровье. Разве это не странно? Разве это не делает Антона странным? Арсений снова включает кран и, набрав в руки воды, плещет себе на лицо. Вода охлаждает, не дает выйти из рамок спокойствия, поэтому мужчина просто играет желваками, сжимая челюсти. Попову хотелось бы спросить у этого длинноногого деспота: «Почему ты все время мучаешь меня? Вешай, что ли, табличку на шею, с надписью либо „Шучу“, либо „Не шучу“, а то я немножко заебался», — но он этого не скажет, просто тяжело вздохнет и цокнет своему отражению. Мужчина не уверен, что ему нужны отношения. Он прекрасно чувствует себя так, как сейчас, а их секс официально можно считать «дружеским», желанием со стороны Антона и услугой со стороны Арсения. Разве им не должно быть плевать на чувства, если им интересны только тела друг друга? — Ты волнуешься из-за того, что я сказал утром? — неожиданно звучит голос Антона, но Попов даже не вздрагивает, лишь оборачивается, глядя, как Антон мягко и медленно шагает по кафелю, подходя ближе. — Это слишком сильно для тебя? — Поговорим? — сразу задает вопрос Попов. — О, прямо в туалете? — улыбается Антон. — Можем пойти в курилку. — Было бы неплохо, но говори, раз уж начал, — пожимает плечами Шастун, подходя еще ближе и сталкиваясь грудью с грудью мужчины. Антон выше и поэтому с ухмылкой смотрит на Арсения, носом утыкающегося ему в кадык. Мужчина недовольно фыркает и отходит на шаг, но Антон снова движется вперед и снова они в том же положении. Поэтому Попову ничего не остается, как говорить именно так, и он, вздохнув, уже хочет открыть рот, начиная свои расспросы, но вдруг чувствует напор со стороны парня и понимает, что его отгоняют к стене, а через секунду уже прижимают. Они целуются, потому что так захотел Антон. Парень целует глубоко, выбивая из легких последний кислород, кладет ладони на щеки Арсения и, немного нагнувшись, впивается в чужие губы слишком страстно, как кажется мужчине. Попова это злит. Он понимает, что его снова подчиняют, что он снова оказывает «услугу», что снова становится игральной фишкой для этого парня. Поэтому Арсений рычит в поцелуй и, взяв парня за плечи, буквально отрывает от себя. Глаза Шастуна округляются в непонимании, а Попов скрипит зубами, скалясь. — Ты бы сделал это с кем угодно? — сглатывая, спрашивает он. — Что.? — Ты бы потрахался с кем угодно, если бы захотел? — говорит мужчина, смотря в изумрудные глаза. Арсению кажется, что за одно мгновение лицо Антона наливается таким пылким возмущением, что становится неловко, но вдруг все исчезает и парень грустно вздыхает, облизывая блестящие от слюны губы. Он пожимает плечами, скидывает руки Арсения, а после смотрит в глаза мужчине тем же бездушным взглядом, что и всегда. — А ты не такой уж и интеллигент, да? — хмыкает парень. — Да, в общем, пофиг. Это можно считать нашим «официальным» расставанием? А, между нами же ничего не было… — Какого хера ты говоришь? — злится Арсений. — Тебе не нравится? Может быть, я тоже обижен, — щурит глаза Антон. С Антоном все не так, как с девушками. Он разговаривает замысловатыми фразами и не может понять даже того, что говорит сам, но он не схож с девушками. Он другой, он сильный. И Арсений знает — если слишком сильно распалить парня, можно получить по шее. — То, что ты говорил сегодня утром, — сглатывает Арсений. — А. Невинное «Я люблю тебя»? Звучало хорошо, не находишь? Но я уже сказал, что это шутка, — фыркает Шастун, отворачивая голову. — Правда? Голос Попова слишком стойкий и Антон брезгливо морщит лицо, разворачиваясь на пятках, но не уходя, просто смотря на носки своих ног и немного хмуря брови. — А ты хотел, чтобы это было неправдой? — кажется, теперь-то голос у парня дрожит, и Арсений только сжимает челюсти, не зная, что ответить. — Какая разница, если все будет так, как захочешь ты? — огрызается Арсений. Антон смотрит себе под ноги и тяжело вздыхает. Он чувствует, как брюнет прожигает его затылок своим пронзительным взглядом голубых глаз, но не поворачивается, глядя вниз. У него всегда найдется колкость в ответ на колкость… но не в этот раз. — Давай, Арс, натяни улыбку от уха до уха и вперед на площадку. Серега с Димой, наверное, заждались, — цокает Антон и быстро направляется к выходу. Попов вздрагивает, когда парень уходит от него слишком далеко и в несколько широких шагов нагоняет Шастуна, хватая его за руку и разворачивая к себе: — Да почему ты такой безразлич…! Арсений останавливается в высказываниях, потому что забывает конец предложения, которое хотел сказать. Точнее, ему просто не хватает духу произнести что-то в этом роде. Антон смотрит на него, и в глазах у парня собирается влага. Он шмыгает носом и сглатывает, пытаясь сдержать в себе всю обиду, но вдруг моргает, и по щекам катятся прозрачные кристаллики, оставляя после себя мокрую дорожку. Арсений смотрит в изумрудные глаза, застилающиеся слезами, и не может точно сообразить, что делать. Шастун перехватывает руку мужчины и теперь уже сам сжимает ее. Он все еще пытается сдержать обиду, сглатывая ее вместе с комом в горле, но не может, потому что слезы льют слишком сильно, острые плечи подрагивают точно так же, как и пальцы, сжимающие руку Арсения. А Антон открывает рот, шумно втягивая воздух, после чего кривит губами, всхлипывая. Попову словно дали пощечину. Он смотрит на паренька и борется с чувством упасть прямо на этом месте. Потому что ноги непроизвольно подворачиваются, когда Антон склоняет голову и мотает ей. — Нам надо идти, — на выдохе говорит парень, снова пытаясь развернуться, и снова Попов мешает ему. — Скажи мне! — сжимает зубы Арсений. — Скажи мне все, как есть! — требует он. А Антон только кривит губами и отводит взгляд в сторону, понимая, что прокололся. Что сарказм тут уже не поможет, а в конце он не позволит себе сказать такое полюбившееся «шучу». — Я бы не стал заниматься этим с кем-то другим, — сглатывает парень. — Только ты… — его губы дрожат точно так же, как и все тело. — Ведь… Я же… Черт, возьми, — рычит он на самого себя. — Тебе ведь этого не надо, Арс. — Просто скажи. — Тебе это совершенно ни к чему! — Антон. — Зачем мне это говорить тогда, а?! — Тош. — Да, блять! — кричит Антон, выпрямляясь. — Да, блять, я люблю тебя! Сука, доволен теперь? — голос парня непроизвольно стихает, а Арсений качает головой. Он подходит к Антону совсем близко и ведет большими пальцами по щекам последнего, стирая мокрые дорожки слез, но руки не одергивает. Просто наблюдает, как поверх его же ладоней кладутся пальцы Шастуна, а парень сжимает челюсти. — Доволен, — кивает мужчина и немного отводит взгляд, убирая свои ладони с лица Антона, не отпуская пальцев последнего. — Сейчас — доволен, — он сдерживается, чтобы не улыбнуться, но все же плюет на все и улыбается. — Арс… это… — Давай попробуем, — говорит он парню, пожимая плечами. — То есть, не как секс-друзья, а как реальная… пара. — Но ведь ты… — всхлипывает Шастун. — Теперь моя очередь желать, — говорит Арсений. — А ты будешь исполнять все желания, — совершенно серьезно продолжает мужчина, а потом его голубые глаза теплеют, с нежностью смотря на Антона. — Я буду любить тебя, солнце. Потому что я этого хочу. Антон кивает и еще раз всхлипывает, тыльной стороной ладони утирая нос. Арсений немного посмеивается и снова прижимается к парню, поглаживая его рукой по затылку. Им скоро выходить на сцену, у Шастуна все лицо красное, а Арсений слишком довольный. И Дима с Сережей встречают их еще одним многозначным вздохом, пожимая плечами и довольно часто переглядываясь. А Шастун просто садится рядом с Поповым, легко улыбаясь. Арсений тоже улыбается, утыкаясь носом в острое плечо своего, теперь уж, парня. Ведь все потому что… «Они так захотели».