amour

Юри тихо провернул ключ в замочной скважине, прокрался в квартиру и осторожно прикрыл за собой дверь. Он стянул кроссовки, едва сдерживая довольное хихиканье, почти бесшумно опустил ключи на тумбу, бросил ветровку сверху и на носочках отправился в кухню. Его манили туда мелодичное мурлыканье и умопомрачительный запах хорошо промаринованного мяса, шкворчащего на сковороде. Виктор стоял к нему спиной и помахивал деревянной лопаткой, внимательно следя за процессом прожарки, чтобы не упустить момент, когда куски нужно будет переворачивать. Юри подкрался ближе и легко запрыгнул на его спину, закрывая глаза ладонями. – Юри! – вскрикнул Виктор, покачнулся, но чудом удержался на ногах. – Опять ты?.. Юри отнял руки, уцепился ими за плечи супруга и устроился поудобнее, плотнее обхватывая его за пояс ногами. – Привет, – хихикнул на ухо, – не ждал меня так рано? Виктор обреченно выдохнул и шагнул обратно к плите; одной рукой он поддержал Юри за бедро, чтобы не соскальзывал, а другой, сменив лопатку на вилку, стал переворачивать золотисто-коричневые стейки. Юри глубоко втянул носом воздух и сглотнул. – Ну, рассказывай. Чего такой веселый? Твоя суперважная секретная одиночная тренировка прошла удачно? – поинтересовался Виктор, чуть подсаживая все же съезжающего мужа. – Да, – мурлыкнул Юри, заерзав беспокойно. Виктор шикнул, шлепнул его по бедру, и он угомонился. – Угадай, что! Виктор, я приземлил риттбергер! – Вау! – Виктор оставил вилку на столе и попятился назад, ссаживая Юри на табурет, а после развернулся и, восторженно потрепав темные волосы, чмокнул в нос. – Значит, наш мистер Лучший Фигурист в Мире заслуживает сегодня чего-то особенного, да? Виктор, игриво вздернув бровь, развернулся и принялся снимать мясо со сковороды. Всякий раз, как вилка вонзалась в кусок, он начинал сочиться золотистым соком, и Юри, чтобы увидеть это аппетитное зрелище получше, приподнялся со своего места, а потом и вовсе очутился за спиной у Виктора, неосознанно протягивая руки к еде. – Марш руки мыть и переодеваться! – звонко шлепнув по ладоням, приказал Виктор. – И чтобы десять минут я тут тебя не видел. Юри насупился, но, получив легкий поцелуй в нос, все же повиновался. – И Юри! – окликнул Виктор, когда тот уже был в коридоре, – не заходи в гостиную, пожалуйста. У меня для тебя сюрприз, золотко. Юри высунулся из-за угла, кивнул и скрылся в квартире. Через десять положенных минут Юри показался на пороге кухни. Он ожидал чего-то подобного, но все равно очарованно улыбнулся, оглядывая их небольшой крепкий стол, сервированный на две персоны и заставленный свечами, бутылку красного сухого вина, которое ему в последнее время так полюбилось (еще бы, ведь оно так хорошо сочеталось с умело приготовленным мясом), и Виктора, с улыбкой прислонившегося к холодильнику в ожидании него. Стоило только Юри переступить порог, как Виктор тут же оказался рядом, галантно подавая руку, чтобы помочь опуститься на свое место, а после одарить костяшки легким поцелуем. – Так значит, Юри, четверной риттбергер? – прищурившись, спросил Виктор, усаживаясь напротив и разливая вино. – Ты вновь бросаешь мне вызов, не так ли? – Ну что ты, как можно? – ахнул Юри, прикрывая рвущиеся вверх уголки губ рукой. Его глаза сверкали. – Я всего лишь хочу быть на равных с тобой. С благодарностью приняв свой бокал, Юри отсалютовал им и сделал маленький глоток, а потом взялся за приборы и начал отрезать небольшой кусочек от стейка на своей тарелке. Нож без труда рассекал нежные волокна, а на тарелке уже собралась лужица сока; Юри поплотнее наколол мясо на вилку, обмакнул в густой соус, замысловато разлитый по тарелке, и, приблизив к лицу, еще раз глубоко вдохнул его запах. В глазах заплясали искры удовлетворения, когда он заметил, что ближе к центру мясо было слегка розоватым. Медленно погрузив его в рот, Юри застонал от удовольствия. Виктор, все еще не притронувшийся к своей порции, жадно наблюдал за ним. Подмечал, как трепещут прикрытые веки, как медленно движется нижняя челюсть, со смаком пережевывая пищу, как ходит вверх-вниз кадык, когда Юри частями ее проглатывает; он знал, что у Юри внутри все трепещет от любимого вкуса во рту, что у него поджались пальцы на ногах, а мыслями он пребывает глубоко в эйфории. Вскоре Юри открыл глаза, и Виктор неосознанно подобрался, встретив его потемневший взгляд. – Это… новый рецепт? – тихо спросил Юри, стараясь не выдать своего тяжелого дыхания. – Да, – согласился Виктор, – я немного поэкспериментировал сегодня. Если захочешь, после ужина расскажу, что я добавил и какую часть туши взял. Юри кивнул и вновь пригубил вино. Остальную часть трапезы они провели в молчании, лишь тихо постукивали о тарелки приборы. Виктор исподлобья продолжал наблюдать за Юри, который полностью отдался поглощению. У него в животе все приятно скручивалось, подстегивало всякий раз, когда он видел, насколько его мужу все нравится. Через некоторое время их бокалы и тарелки опустели; комнату накрыла сытая тишина. В воздухе все еще витали отголоски мясного запаха, разбавленные флером винных паров и густым духом плавленого воска. Откинувшийся на спинку стула Юри размеренно дышал и впитывал эту восхитительную атмосферу удовлетворения и спокойствия. – Так что за сюрприз? – облизнув губы, спросил он через некоторое время. – О, – оживился Виктор, – я надеюсь, он тебе понравится! Пойдем. И, поднявшись со своего места, он обхватил запястье Юри и повел в гостиную. Они остановились перед закрытой дверью, и Виктор пропустил Юри вперед, прикрывая его глаза ладонью. – Готов? – услышал вкрадчивый шепот Юри и едва заметно кивнул. Он почувствовал поток холодного воздуха, обдавший неприкрытые щеки и шею, когда дверь открылась перед ним, и в следующий миг в нос ударил насыщенный металлический запах, настолько тяжелый и тягучий, что у Юри почти подкосились ноги, ухнуло вниз все существо. – Виктор, что?.. – голос подвел, сорвался, Юри судорожно выдохнул. Виктор прижался сзади, свободной рукой притесняя к себе за пояс, дыша в затылок и мелко трясясь. Его ладони покрылись прохладной испариной, но он лишь вжался еще сильнее. – Юри… – Виктор почти простонал. – Виктор?.. – сипло позвал Юри. Рука соскользнула вниз, и взору открылась их гостиная. Темные плотные шторы наглухо закрывали окно, светильники на стенах отбрасывали жуткие странные тени, по полу и мебели, заходя немного на стены, стелился кусок плотной пленки, а в центре, ярким пятном выделяясь среди светлых стен и мебели, влажно поблескивали куски свежего обезглавленного трупа. Колени Юри подогнулись, и если бы не поддержка Виктора со спины, он бы непременно осел на пол. Пытаясь справиться с темнотой в глазах, Юри развернулся в надежно удерживающих его руках и заглянул Виктору в лицо. Он был как открытая книга: мимика беззаветно показывала восторг и детский трепет, глаза сияли. – Ну как, тебе понравился мой сюрприз? – нетерпеливо спросил Виктор. Юри нахмурился, вглядываясь в его глаза. В отличие от тех минут, когда он ел, сейчас Юри не позволял себя понять, и Виктора это напрягло, он нахмурился тоже. Они играли в гляделки, Юри – ища ответ на какой-то вопрос в глазах Виктора, Виктор – пытаясь понять, о чем Юри думает и почему так долго не отвечает. Напряжение ходуном ходило в желваках Виктора, сгоняло кровь с костяшек его сжатых кистей в тот момент, когда Юри приподнялся на носочках и выдохнул ему на ухо: – Очень. Он лучший. Виктор обмяк, возвращая сияющую улыбку на лицо. Юри отстранился и лукаво сощурился. – Ты не закончил, – вкрадчиво шепнул, – хочешь, чтобы я помог? – Хочу. Виктор развернулся закрыть дверь, а Юри шагнул вглубь комнаты, наклонился, поднимая с пола нож. Он переступил через таз, наполненный густой кровью, и сердито зыркнул через плечо на Виктора. – Почему так оставил? Свернется же! – Прости, сейчас уберу. Виктор вышел из комнаты, аккуратно неся перед собой таз. Юри опустился на пол возле туши и осмотрел ее. В глаза сразу бросилось бедро со снятым слоем мышц, с проглядывающей влажно блестящей костью. Понятно, какую часть использовал Виктор, чтобы приготовить сегодняшний ужин. Юри в очередной раз восхитился кулинарным мастерством своего мужа. У него в голове не укладывалось, как такие жесткие бедренные мышцы возможно превратить в нежнейшее блюдо, при этом не потеряв вкус самого мяса за яркими нотами маринада. Юри перехватил рукоять ножа и занес его над плечом, когда со спины его обвили чужие руки. – Обожаю, когда ты это делаешь. – Виктор потерся носом об его ухо. – Если бы я не знал тебя, подумал бы, что ты хочешь свалить всю работу на меня, – усмехнулся Юри и погрузил нож в плоть; он вошел хорошо, плавно, легко рассек кожу и мышцы под ней. Виктор усмехнулся тоже, взялся за ножовку и присоединился к разделке. Они не разговаривали, как и за ужином; Виктор был полностью увлечен процессом, и теперь пришел черед Юри прожигать его взглядом. Под чвоканье отходящих от костей мышц, хруст суставов и треск костей глаза Виктора вспыхивали по-особенному. У Юри замирало дыхание. – Юри. У Виктора щеки были перемазаны кровью, челка, тоже в крови, нелепо топорщилась, к виску прилип кусочек мяса, но Юри было плевать, когда он смотрел на него так. С легким прищуром, словно он сиял, опутывая взглядом и поглощая саму его суть, улыбаясь нежно. Виктор протягивал ему сердце, под его руками ощерилась ребрами вскрытая грудная клетка. – Опять, да? – Юри не смог удержать лицо, расплывающееся в блаженной нежности, и – Боги! – знал бы он, как был прекрасен, принимая холодное сердце из скользких рук. – Прости, что не мое. Юри слышал эти слова каждый раз, но сердце все равно щемило, оно трепетало, когда он полз по скользкой пленке к Виктору, когда, зажимая сердце между ними, прижимался к его губам, когда вкус чужой крови расплывался на языке. Влажные пальцы Виктора вплелись в его волосы почти у самой шеи, приятно натягивая, и Юри подобрался, прогибаясь в пояснице, катая последние отголоски кровяного привкуса у них на языках. – Давай закончим, – попросил Юри, отодвигаясь. Он был растрепан, на щеках темнел пятнами румянец. На светлой тельняшке Виктора остался отпечаток чужого сердца. – Хорошо. – Эй, Юри, – позвал он, игриво улыбаясь, когда туша была почти разделана. – Хочешь трофей? В руках Виктор держал лоскут аккуратно срезанной кожи с черными пятнами на нем. Юри присмотрелся, и пятна превратились в вытатуированные буквы. – Дурак, – фыркнул, – сейчас бы еще улики трофеями называть. Брось в потроха, скормим собакам. – Бука, – бросил обиженно Виктор, но послушно кинул лоскут в сторону. Тот лег ровнехонько на верхушку кучи потрохов, расправился, будто крича под конец дерзкими витиеватыми JJ на смуглой коже. *** – Господин Кацуки-Никифоров, в прошлом сезоне, в котором Вы и Ваш муж Виктор участвовали как подопечный и тренер снова, Вы собрали серебро со всех соревнований и чемпионатов, уступая золото господину Леруа. Как оцениваете свои силы в грядущем сезоне? Рассчитываете ли взять реванш? – Конечно! Каждый фигурист, подавая заявку на участие в соревновании, желает увезти золото, это естественно. Я ничем не отличаюсь от других, поэтому – да, в этом сезоне я вновь буду выкладываться на полную, чтобы побороться за первое место. – Какую тему вы выбрали в этом сезоне? – Мы с Виктором долго думали об этом и решили, что лучшей темой будет триумф. Долгожданное восхождение на пьедестал после долгих лет прозябания в тени. – Звучит внушительно! Последний вопрос, господин Кацуки-Никифоров. Что вы думаете о том, что господин Леруа перестал появляться на людях и забросил свои страницы в соцсетях? Его поклонники бьют тревогу. – Я всегда веду такой образ жизни, разве это ненормально? – смеется. – Простите. Может быть, он решил отдохнуть от всех и побыть наедине с собой? У нас впереди восемь месяцев тяжелой физической работы и моральной нагрузки, думаю, он просто готовится к этому. – Скорее всего, вы правы! Спасибо за интервью и удачи Вам в грядущем сезоне! Юри улыбается. *** – Ты видел выступление Пхичита сегодня? – спрашивает Виктор, перебирая влажные волосы Юри, который лежит рядом и рассматривает широкую полосу заката в окно отеля. – Видел, – шепчет Юри и находит руку Виктора, тревожно переплетая пальцы. – Ты думаешь?.. – Да. Я думаю, да.