Цугцванг

— Ифань, ты знаешь, что такое цугцванг? — Ву, не отрываясь от подсчета кассы, машет головой из стороны в сторону. Чанель на минуту замолкает и ждет, пока сотрудник закроет смену. Помогать же ему он почему-то не особо жаждет. — Ну, и что значит «цугцванг»? — Ифань плюхается в кресло, забирая бутылку «Cass» из рук начальника, и недовольно хмурится — терпеть не может теплое пиво. Последний не спешит с ответом, бездумно вертя стакан — Ву наливает себе, скидывает фартук на колени и разминает затекшую шею. — Это положение в шашках или шахматах, — медленно, словно смакуя, снова начинает Чанель и неловко смеется, когда видит, как Ифань закатывает глаза от всей этой пафосности. — Так вот, это положение, где любое действие или же бездействие одинаково ведут к проигрышу. Бариста делает глоток и моргает в ответ на ждущего хоть какой-либо реакции парня. — То есть это и «делать нельзя», и «нельзя не делать» в одно и то же время. Безвыходная ситуация, не правда ли? Ифань пожимает плечами: ему все равно, пиво дает скопившейся усталости выйти наружу, и мозги отказываются думать от слова «совсем». — В любой ситуации есть выход, — если он не ответит, то будет хуже. — Другое дело, что исход в такой, — Ву взмахнул рукой, пытаясь вспомнить слово, — игре может быть абсолютно невыгодным для одной или даже для двух сторон. Чанель наклоняет голову и улыбается краем губ — парня всегда мурашки берут, когда его начальник смотрит на него так: слишком тепло, и от того на душе становится неспокойно. — Хорошо, — Пак допивает остатки пива и открывает вторую бутылку, — Представим, что ты влюблен. Ифань поднимает одну бровь, явно не понимая, зачем делать такую паузу, но все неохотно поддерживает. — Ну, допустим. — Отлично, — криво ухмыляется парень, и Ву окончательно перестает понимать смены его настроения и просто забивает на это. — Ты, — начальник вскидывает палец вверх, — безумно влюблен в кого-то, но знаешь, что этот человек, скорее всего, не ответит тебе взаимностью. Что ты будешь делать? Действовать или бездействовать? Бариста слабо выдыхает — он терпеть не может подобные разговоры, почти также сильно, как и теплое пиво. Ему хочется всего лишь выпить еще бутылочку, а может и две «Cass» из холодильника, поехать домой, чтобы там упасть в объятия кровати и, игнорируя Лухана, крепко заснуть. Однако Чанель продолжает смотреть на него в упор; жажда какого-то важного для него ответа висит в воздухе неутолимой, и Ву приходится напрячься. — Возможно, я бы признался, — после долгих раздумий выдает Ифань, на что слышит тихий смешок. — А если это только ухудшит положение? — Как это может ухудшить положение? — парень, недолго думая, все же тянется за бутылкой — если он до сих пор поддерживает этот диалог, то и теплое пиво он тоже может выпить. — Здесь только два варианта: я признаюсь, и мне отвечают взаимностью; я признаюсь, и меня отвергают. — Ты слишком простой, — Чанель вздыхает так обреченно, что Ву чувствует себя виноватым за подобный ответ. — Тогда в чем я не прав? — Я же сказал, что вероятность того, что тот человек ответит тебе взаимностью, составляет, — парень соединяет большой и указательный пальцы вместе и подносит руку к глазу, — почти ноль процентов. — Почти? — уточняет Ифань, на что получает утвердительный кивок. — Получается, что такое положение уже нельзя назвать этим самым «цугцвангом». — Ву смотрит на пиво в стакане, с грустью думая, что в объятиях постели он окажется еще не скоро. — Любить человека и быть готовым сделать все, чтобы тот был счастлив, испытывая острую боль от того, что не можешь сказать ему это, боясь потерять, и одновременно с этим все время обрывать слова, которые крутятся у тебя на языке — вот, что значит «цугцванг» в твоем примере. — Как точно ты сказал, — усмехается Чанель, а бариста лишь ведет плечами. — Если ты так просто описал все, то, может, скажешь мне еще, как поступил бы в таком случае? Ответ срывается с губ быстрее, чем Ву осознает его смысл. — Побыл бы эгоистом и поставил на кон все. Чанель смотрит пристально и долго, и до Ифаня только сейчас начинает доходить нить их разговора. Он открывает рот, хватая воздух, как рыба, выброшенная на берег, и испуганно моргает, инстинктивно отодвигаясь назад. «Цугцванг», — проносится в голове у обоих. Стул, который Пак отставляет назад, противно скрипит и будто вжимает Ву в мягкую обивку; Чанель садится на корточки и заглядывает в бледное ошарашенное лицо. — Тогда позволь мне побыть эгоистом. Он целует медленно, оттягивая нижнюю губу, и у Ифаня не то, что бабочки в животе порхают, а в голове целые фейерверки взрываются, когда они сталкиваются языками. Пак сдавленно мычит ему в рот и обнимает за шею, жадно притягивая к себе, а Ву тычется ему навстречу, словно слепой котенок. Все заканчивается почти также быстро, как и начинается. Когда бариста приходит в себя, он по инерции вытирает рот тыльной стороной ладони, а Чанель кривит губы в ухмылке, встает и отходит в сторону. Гробовое молчание накрывает с головой обоих — никто не знает, как себя вести дальше, потому что даже простота Ифаня им не может помочь в такой ситуации. — Слушай, — Ву потирает шею и смотрит на неподвижную спину начальника. — Прости, что не принял все всерьез и говорил так бездумно. Не думал, что, — парень запинается, когда Пак оборачивает вполоборота, — ты про меня говоришь. — Ничего, я всегда знал, что ты медленно соображаешь, — Чанель улыбается, когда слышит тихое и возмущенное «Эй», но Ифань все равно видит в этом нескрываемую боль, из-за которой сердце сжимается в ненавистной жалости. — Я, пожалуй, пойду, — Ву встает из-за стола и, неловко топчась на месте, смотрит на Пака. Тот мажет взглядом и коротко кивает. — Если выход есть всегда, Ифань, то какой же он будет в этой ситуации? — задумчиво спрашивает Чанель в пустоту и достает сигарету из пачки; закурить сейчас кажется ему отличной идеей, намного лучше той, что он предпринял вначале. Сигаретный дым обволакивает легкие, и отвыкший Пак негромко кашляет, в голову приходит мысль о том, что неплохо было бы завтра извиниться перед Ву за произошедшее и попросить забыть все — бариста из него отличный, только благодаря ему в кафе отбоя от клиентов и нет; заходящий в съемную квартиру Ифань под голосистые упреки своего соседа отчего-то думает точно также. Чанель отвечает на свой вопрос сам вместо Ву, и оба понимают — выход в цугцванге найден.