Неужели...

      Я ерзаю на диване, часто вздыхаю, демонстрируя своё настроение. Крис не сводит с меня глаз, улыбаясь. Он всегда улыбается. Так нагло и уверенно, что иной раз хочется спросить, как у него это получается. Мне очень сложно смотреть на него. Слишком много эмоций вызывает этот самоуверенный тип. Черт… Закусываю губу до крови, и он замечает моё волнение.       — Ты влюблена в меня, — сказал он, хитро прищурившись. Я вновь собралась оспорить его глупые, чересчур смелые выводы, но он прервал меня:       — Пожалуйста, не пытайся убедить меня в обратном.       — Думай, как хочешь, — устало ответила я, откинувшись назад. Крис продолжал поедать меня взглядом, а я, в свою очередь, пыталась вести себя гордо и непринуждённо, но моё лицо, краснее самого спелого помидора, нервно подрагивало в такт его вздохам, из-за чего он издевательски подавлял смешки. Несколько раз я останавливала сильное желание встать и провалиться под землю, предварительно доехав домой. Я явно проигрывала в этой молчаливой битве. Неожиданно из резкого, ударяющего по ушам, как полагается клубной музыке, ремикса, диджей, словно зная напряженную химию между нами двоими, поставил take me to church. Я встретилась глазами с Крисом и не могла сдержаться от мысли, что он мне все-таки нравится. Нежно и хрупко, было легко сломать то, что сейчас происходило. Крис медленно придвинулся ко мне и, наклонившись, горячо обжигая дыханием, пригласил на танец. Он невесомо дотрагивался до моей шеи, щёк и волос, словно дразня. Я понимала, что так хорошо и спокойно мне давно не было, и от этого становилось немного грустно. Неприятный осадок от того, что человек, к которому ты так тщетно скрываешь чувства, попользуется тобой и выкинет, если ты, не дай бог, откроешься ему! Роковая ошибка, которую ты полностью осознаёшь и бездумно желаешь совершить. И я делаю это. Мне грустно. Мне хорошо… Я немного отстранилась, привлекая его внимание. Он выразительно посмотрел на меня и тихо, но отчётливо, прошептал слова, которые так надолго засели в моей голове, прокручиваясь надоедливой пластинкой каждый раз, когда я слышала эту дурацкую песню. — Прячь глаза, солнышко, ведь через них люди могут разглядеть твоё сердце, — его губы привычно расплылись в самодовольной улыбке. Я потянулась к нему, на что он удивленно, потеряв всю напыщенность, пытался помочь мне, низко наклонившись. Я призналась. Поцелуй никогда не передавал столько и сразу.