Звёздное небо.

Как же в столовой шумно. Гул, гам, вечные споры и чавкающие разведчики — хаос, да и только. Жану хотелось поскорее покинуть это место, найти какой-нибудь уединённый тихий уголок без каких-либо внешних беспокойств. В очередной раз спорить с Эреном оказалось даже несколько скучно, он явно пребывал в замечательном настроении и крайне лениво отвечал Кирштайну. М-да, какое неуважение к собеседнику, которому до смерти уныло. Сам Кирштайн, к слову, давно доел свою порцию и тоскливо смотрел на входную дверь, ожидая появления хотя бы чего-то интересного. Лишь изредка попивая воду, Жан отвлекался от наипрекраснейшего вида двери, а потом продолжал свою меланхолию. Допив воду, Жан заметил Микасу. Впервые за этот вечер, кстати. Как-то странно, что всё это время она была вне его поля зрения. Эта девушка всегда отличалась своим тихим и неприметным характером. Жан обожал таких. Он смотрел на Аккерман как на светлого ангела среди земного хаоса, её появление словно глоток свежего воздуха. О, парень мог любоваться ликом девушки вечно. Микаса направилась по направлению к выходу из столовой, а Жан решил поспешить за ней и попытаться завязать разговор. Компания ему сейчас была бы очень кстати, особенно в лице самой Аккерман. — Ээ… Привет. Куда идёшь? — догнав её, разведчик смущённо отвёл взгляд и почесал затылок, еле поспевая за её шагами. — К себе в корпус. Тебе что надо? — её холодный тон заставил Кирштайна несколько остепениться. — Ну, я… Просто решил узнать, как дела. В столовой тебя как-то не заметил, вот и решил это… ну… исправить, да. Кстати, а почему ты без Эрена? — надо же с чего-то начать разговор. Даже если это что-то — Йегер. — Он пойдёт в свой корпус позже, пока не хочет. — Действительно, не поведёшь же ты его за шкирку. Ха-ха. Микаса посмотрела на Жана взглядом, метающим молнии, и быстро отвернулась. Ещё немного времени они прошагали в абсолютной тишине. Девушка даже не смотрела на своего спутника, будто его и вовсе не было, а Кирштайн то и дело поглядывал на причину своей уязвимости, смущённо отводя взгляд, не желая быть замеченным. Эта неловкая тишина уже, к слову, порядком надоела Микасе. — Слушай, что тебе нужно? Если хочешь что-то узнать — спрашивай прямо. — Девушка остановилась и взглянула на Жана. — Ну, я не хочу ничего узнавать, просто… т-ты очень красивая. Ладно, а вот зачем он это ляпнул — сам не понял. Тем не менее, надо же показать Аккерман, что она ему действительно не безразлична. Возможно, его чувства будут взаимны? Хотя, чёрт его знает, но попытаться сделать комплимент стоило. — Спасибо. Это всё, что ты хотел сказать? Её пустой незаинтересованный тон очень обидел Жана, уж лучше бы Микаса просто дала пощёчину, и они разошлись. Её взгляд также был каким-то пустым и несколько враждебным. Конечно, она и раньше не проявляла никаких признаков заинтересованности в симпатии Кирштайна, но в душе парня всё ещё теплилась по-детски наивная надежда. Он и не думал, что по отношению к нему будет такая холодность и отстранённость. Одной этой репликой Аккерман вогнала Жана в краску и дала ясно понять, что такого рода разговоры и комплименты её не интересуют. Кажется, все его по-детски наивные мечты только что втоптали в грязь. — Да. Больше ничего. Спокойной ночи. — Жан, развернувшись, зашагал прочь, сдерживая себя от того, чтобы посмотреть Микасе вслед. На душе было тошно. Вышел очень короткий, никчёмный по своей сути, разговор. Но он оставил в сердце разведчика неприятный осадок, который хотелось поскорее стереть. Сможет ли он когда-нибудь вновь так же беззаботно подойти к девушке? Ведь если у него нет какой-нибудь жизненно важной информации по спасению человечества от титанов (или по спасению Эрена) — она не захочет его слушать. Всё чётко и по делу, а на чувства какого-то там Жана плевать! Браво, Микаса! Было бы смешно, если бы не было так грустно. Жан не заметил, как прошёл несколько метров в противоположном направлении от девчачьего корпуса. Шумная столовая, горящая изнутри огнями, осталась позади, а впереди — небольшая полянка, над которой красовалось необъятное звёздное небо. Наверное, стоило просто посидеть наедине со своими мыслями и понаблюдать за прелестью ночи. Да, это определённо умиротворило бы Жана. Но даже сев на траву и устремив взгляд вверх, сердце парня неприятно напоминало, что его дипломатично, но, сам факт, отшили. Просто великолепно, только с таким настроем и стоит смотреть на звёзды. Жан умеет себя успокаивать. Сзади послышались неуклюжие шаги. Они явно не хотели быть услышанными, но разведчик их всё-таки рассекретил. Ему уже было всё равно, кто пришёл — хоть Эрен, пожалуйста, пусть посмеётся над ним. Всё равно в таком состоянии никто не захочет задерживаться в компании Жана и быстро уйдёт восвояси. — Ну и зачем ты здесь? Кирштайн спросил это несколько отстранёно, даже не обернувшись в сторону гостя. Он так просто это высказал, будто был точно уверен в том, что за ним какой-нибудь старый приятель. Да будь это хоть капрал, пусть ему влетит за дерзость — Жан это заслужит. — Да так… мне показалось, что тебе одиноко. — Саша подошла и присела рядом с парнем. — Саша?! — он даже удивился, хотя ему казалось, что не удивится никому. — Ага. Почему ты так рано ушёл? Она заговорила с ним так беззаботно и добродушно. Это странно. Жан редко общался с Браус, в основном он либо откровенно стебал её, либо редко по-человечески обращался. Но и ключевое слово здесь — «редко». Они выступали друг перед другом либо в качестве соперников, либо каких-то недодрузей. Просто Кирштайн никогда не чувствовал к Саше что-то вроде дружбы или даже привязанности, он её мало знал, но и большего не желал. Зачем? Жан сомневается, что у него и этой любящей поесть дуры вообще есть что-то общее. — Наелся. И с чего тебе вообще показалось, что я выгляжу одиноким? Сидеть и смотреть на небо уже вышло за пределы человеческой нормы что ли? — ему ужасно хотелось поязвить, хоть разведчик и понимал, что это не к месту. Просто… настроение было такое. — Нет, вроде как. Я сама люблю сидеть здесь по ночам. — Серьёзно? Вот так вот сидишь после столовой? — Ну да, иногда удаётся. — Девушка посмотрела на Жана и легонько улыбнулась, будто приободряя. Неужели у него реально такой забитый и жалкий вид, требующий поддержки? — Просто я думал… — Что в пределах столовой мне интересна только еда? Хех, ты не первый, ты не последний. Конни тоже так думал. — Саша как-то грустно посмотрела себе в ноги. И этот взгляд почему-то вызвал у Кирштайна нежданный приступ жалости к девушке. — Понятно, извини… Но всё же, почему ты не со всеми? Там и Конни, и прочие. — Захотелось тишины. В коем-то веке. — Она опять улыбнулась и пододвинулась чуть ближе к собеседнику. Они начали молча смотреть на звёзды. И Жан не мог назвать эту тишину неловкой или разъедающей, они просто… сидели. Спокойно, мирно, по-дружески. Да уж, не думал разведчик, что применит такие наречия по отношению к Браус. Но сидеть с ней оказалось на удивление умиротворённо, присутствия девушки толком и не ощущалось. Это ли та самая вечно шумная Саша, это ли та самая сумасшедшая девка? Видимо, и у неё бывает такое настроение, когда хочется тихо посидеть одному, она ведь тоже человек. Хотя, до этого момента, Жан почему-то даже не рассматривал Сашу как человека. Ему вдруг стало ужасно стыдно за себя. — Почему мы с тобой стали реже общаться? Этот вопрос, адресованный Кирштайну, поставил его в тупик. Что за? Почему Сашу это вообще интересует? Просто не получается порой из-за обязательств, а порой им и других собеседников достаточно. Очень, очень странный вопрос, но Жан почувствовал, что замолчать его нельзя. — Ну… Так получается. Не думай, что я намеренно игнорирую тебя. — Девушка вдруг рассмеялась и стало заметно, что это значительно подняло ей настроение. У неё оказался милый смех, да, он громкий и звонкий, но заразительный и не оглушающий. Жан даже впервые за этот вечер улыбнулся в ответ. — Это уже радует, спасибо. Я сама понимаю, что иногда не выходит, но в последнее время мне почему-то казалось, что мы стали значительно реже пересекаться. — Тебя это так волнует? — спросил Жан. — Ты для меня друг, Жан. Конечно меня волнует то, что между нами происходит! — она шутливо толкнула его плечом и не переставала улыбаться. — Мило. Если тебе станет легче, я постараюсь как можно чаще обращаться к тебе. — Он сам не понимал, что говорил. За эти слова же придётся потом отвечать. Хотя, может быть, это не так уж и страшно, как на первый взгляд? — Правда?! Спасибо! Кажется, она реально воодушевилась этим. С каждой секундой этот разговор становился всё страннее для парня. Они продолжили сидеть в тишине. На звёзды теперь смотрел только Жан, Саша же не скрывала свой восхищённый взгляд, направленный на Кирштайна. Ладно, он оттягивал этот момент, но сейчас надо было кое-что спросить, чтобы наконец расставить все точки над i. И плевать, что это будет звучать бестактно, для него сейчас главное — знать ответ. — Слушай, Саша, ты запала на меня что ли? Не пойми неправильно, но твои вот эти взгляды на тренировках, звание друга, что ты мне присвоила, несмотря на наше нечастое общение, желание чаще пересекаться ни с того, ни с сего. Я, естественно, могу ошибаться, потому что сужу по себе, но всё же… Это так? — Запала? Ну… эээ… прости, я не знаю… Ну, то есть, конечно, я знаю, что чувствую к людям, не подумай, но всё же… Не то, чтобы ты мне не нравился, наоборот, просто я не знаю… Аа, прости, я не могу нормально сказать, дай мне минутку, ладно? — девушка резко засуетилась, начав активно жестикулировать, и её собеседник уже успел пожалеть о том, что предположил такое вслух. Чувства — вещь всё-таки личная, и парень благополучно выставил себя невеждой, которой вроде важен ответ, а вроде и влезать в чужой внутренний мир не хочется. Прошло буквально несколько секунд, и Саша направила на Жана испуганный взгляд. Испуганный, конечно, громко сказано, но было в нём что-то сомневающееся и неуверенное. От этого парню стало ещё больше стыдно за свою настырность перед такой простодушной девчонкой. — Я… Точнее, мне… ты нравишься. Да, ты мне определённо нравишься. — Сказав это, Браус облегчённо вздохнула и начала улыбаться, как ни в чём не бывало. — Вау… Знаешь, я не ожидал, что ответ будет положительный. Вот вообще не ожидал. — Стыд и неловкость стали поглощать Жана с новой силой. — А тебе кто-нибудь нравится? Она почему-то так спокойно это спросила, будто точно уверенна, что собеседнику никто не интересен. Хотя… собственно, разведчику кажется, что ему уже никто и не нравится. Это, конечно, ложь, но если постоянно навязывать её себе, она ведь станет правдой, верно? Во всяком случае, Кирштайну нужно забыть о Микасе как можно скорее, иначе в его голове и сердце наступит антиутопия. А кто для него, собственно говоря, Саша? Ну… даже не подруга. Но ведь это можно исправить… наверное… Да, она порой раздражает своей глупостью и шумностью, но она одновременно может быть тихой и даже милой. Признаться, иногда ему нравятся её шутки, они бывают забавными. Браус также поддерживала Жана, если ему было плохо, она быстро это замечала, да и совсем не скажешь, что они никто друг другу. Всё-таки, вечные споры и соперничество сблизили их, и они уже многое знают о болевых точках и мировоззрении друг друга. Сейчас собеседница такая тихая, скромная и по-настоящему славная. Может, Жан сможет привыкнуть и к её повседневному состоянию? Да, он сможет привыкнуть. Он видит в Саше надёжную девушку, пусть глупую, наивную, но ей явно можно довериться. — Нет. Никто мне не нравится. — так решил ответить Кирштайн. — Ясненько. Ты не думай, что я на что-то претендую, нет, просто я… — Помолчи. Я ничего такого не подумал. — Оу… А можно п-положить голову? — она, вся покраснев от смущения, указала пальцем на плечо парня. — Да. Девушка неуверенно, слегка дрожа, положила голову на плечо Жана и закрыла глаза с улыбкой на лице. Жан поднял голову в небо и начал вновь рассматривать звёзды. — А я не против, чтобы ты на что-то претендовала. — Неожиданно для себя проговорил Кирштайн, не сводя глаз с небосвода. Саша ничего не ответила. Она лишь улыбнулась ещё шире и, открыв глаза, тоже устремила взгляд на небо.