Этюд

Маленькая, но месть. Эмма хорошо оценивала свои силы и, что уж тут, злопамятность противника. Конфликтовать с Думом не рассчитывая его убить, было бы как минимум неразумно. Конечно, если не являешься бессмертным по определению богом. Или теперь богиней? Не важно, главное, Локи тоже присутствовал в не в меру эротической и шовинисткой фантазии латверийского тирана. Интересно, Дум правда культурно «забыл» истинный пол трикстера или ему действительно безразлично? Локи неприкрыто презирал «смертных». Плевался ядом и кривил губы при любом удобном случае, казалось, даже дышать рядом с не-богами переставал, просто чтобы в его бессмертные лёгкие не попадал тот же воздух, что и к ним. Почти с той же спесью вёл себя и король Атлантиды. Однако, – Эмма успела это заметить, пусть встреч пока было и не так много – стоило заговорить Виктору, как оба внимательно к нему прислушивались. Подводник, кажется, даже уважал. Локи такой чести пока не выказывал, но уже сам факт внимания к смертному заставлял задуматься. Мысленно Эмма улыбнулась. Могло выйти действительно неожиданное открытие. Подробная, качественная картинка из воображения Доктора плавно перекочевала в разум Локи, почти как спам-рассылка рекламы порно. Локи не реагировал(а?), как будто бы внимательно слушая Озборна. Секунду-другую-третью. А потом, Эмма едва уловила движение, чуть скосил взгляд на Виктора. Тот, это Эмма тоже знала, видела и слышала, даже не заглядывая специально в чужие мысли, продолжал успешно представлять процесс убийства, уничтожения, разделки и распилки (да, примерно в таком порядке) части «товарищей» по злодейскому альянсу… Ну, и время от времени добавлял детали в прекрасную картину с почти нагими девичьими телами у подножья своего пафосного трона. Действительно в картину. Мисс Фрост внезапно осознала, что Дум будто бы пишет полотно, изменяя освещение и композицию, добавляя и убирая детали. Надо же. Ещё и художник. Неплохой, надо признать, но всё же стоит осведомлять «моделей» о своей работе, прежде чем приступать. Ну или хотя бы качественнее скрывать свои мысли, а не так неприлично ими фонить. «Мисс Фрост? Будьте любезны…» - голос Локи прозвучал неожиданно. Мягкий, но настойчивый тон и… тщательно сформированный мысленный образ. О, нет. «Он придёт в ярость…» «Передайте ему, Эмма. Здесь же я» «Действительно» Кадр, если можно так назвать мысленную картинку, отправился в разум Доктора. Кадр с ним самим. Качественно связанным тёмными и, возможно, шёлковыми лентами. Очень удачный бандаж на голое тело, так, что позволял стоять лишь на трёх точках – голове и коленях, очевидно, раскрывая самое интересное. Вишенкой на этом прекрасном торте была маска, заменённая на оскаленную собачью морду. Он сумасшедший? И какого же было её удивление, когда Дум почти зеркально скопировал недавнюю реакцию трикстера. Только если Локи смотрел с лёгким удивлением, то во взгляде Виктора читалось что-то другое. Недоумение, вопрос, но вовсе не злость или возмущение. Мир начал сходить с ума давным-давно, но теперь его лечение это точно абсолютно бесперспективное и бесполезное мероприятие. «Фрост.» Нет-нет-нет, она не была к этому готова. «Без меня, пожалуйста, Дум» «Уверена? Многое теряешь… Впрочем, как хочешь. Передай это Локи.» Больные ублюдки. Эмма не хотела смотреть, совсем нет. Разве что чуть-чуть. Картина была почти та же, но шёлк сменился на кожу и стал чуть свободнее, а маска вернулась к почти стандартному, «фирменному» облику, разве что без пластин для нижней челюсти. Локи ответил быстро. «Хм, да, пожалуй, доступ ко рту действительно не помешает… Но ткань тебе чем не понравилась, Дум?» «Ценю комфорт, кожа приятнее. Заметь, о вашем я позаботился» Это он о подушечках? «Не спорю, но как же… лёгкая пикантность?» «А не жирно ли будет?» А вот теперь в мысленном послании ощущался настоящий холод. Обижен. Не позой «раком», не бандажом, не сравнением с псиной, а… «Хм… так родинка всё-таки справа? Виктор, не один год прошёл, знаешь ли» Вне мысленного диалога самые тёмные умы человечества и не только обсуждали сферы влияния, спорили: каждый старался занять максимально независимую позицию. Ведь всем известно, что в истоке всего Зла – эгоизм. Но какая, нахуй, родинка? Дум молчал, даже мысленно, более того – наконец закрылся ментальными щитами. Удалось выдохнуть – на самом деле присутствие в мысленном пространстве личностей с такой сильной волей очень утомляет. Локи выражал творческую задумчивость, а вслух остро комментировал потуги «жалких смертных» на важность. И то и дело поглядывал на Дума. По тому совсем нельзя было понять, о чём он думает, что несколько раздражало. Однако, Эмма отчего-то было уверена, что диалог этих двоих ещё не завершён. И оказалась права. В течении часа она пыталась намекнуть, что ей вовсе не интересно наблюдать за чужими ненормальными фантазиями, но то ли её не желали слушать, то ли в действительности ей всё же не было так уж безразлично происходящее. Трижды ей предлагали присоединиться, два раза Дум и один раз – Локи. Они отказывалась под понимающую ухмылку трикстера и неодобрительное «хм….» Виктора. У того пропадал отличный контраст в композиции. Эмма отговорилась от него тем, что без рыженькой дамы идея всё равно не заиграет как надо, Дум вроде и согласился – потому изначально и использовал много красных тканей. «Локи, кажется, в Эдде твои описания…» «Я не стану рыжим, Дум» «Как категорично. Я что, о многом прошу? В женщину обернутся – это без проблем, а волосы перекрасить табу?» «Ты сам говорил, что брюнетки тебе больше нравятся» А теперь обижен Локи? Бог? Обижен? «Ты-то знаешь, что не врал. Но всё-таки…» «Дум, если я хотя бы учую эту лягушку, пусть даже и в мыслях… да, мисс Фрост, я очень ревнив, тут нечему удивляться!» Дум, точнее, его внутренний художник досадливо вздохнул. Но чуть позже начал собирать новый образ. Локи, леди Локи, если точнее, на этот раз вне интерьера – на замёрзшей поверхности тёмного озера: изящные и, в неверном свете, совсем белые линии тела, на фоне почти прозрачного льда – можно легко увидеть почти чёрную воду, а в его толще – застывшие тушки рыб. Как мило, Виктор. Длинные волосы трикстера змеятся по холодному ложу, почти сливаясь с ним цветом. Сначала даже смотреть на это чертовски холодно, но когда замечаешь взгляд бога… богини, тёмной, восхитительной богини. Зелёный огонь глаз заставляет забыть о морозе, а лёгкий звон в ушах превращается в слова, манящие, обманчиво-ласковые. И вроде бы знаешь, что каждый шаг приближает тебя к неминуемой гибели, но сопротивляться просто не в силах. «А не замёрзнешь, Доктор?» «Я закалён» «Ну хоть бы шубку подстелил, любитель комфорта» «Для тепла тут только ты, а шуба намокнет от льда, тебе что, нравится мокрая шерсть?» Локи явно довольна и в фантазии её тело прижимается к Виктору, с плеч которого плащом спускается пар. И кто тут для тепла? Он обнимает свою богиню крепко, любя, искренне: будто правда соскучился после долгой разлуки, тянется к тёмным губам. «Кхм, вы помните, что вы не одни?» Фигуры из фантазии тут же смотрят на Эмму и в их глазах одно большое осуждение. Даже у Виктора, чьё лицо искусно закрыто воображаемым морозным паром. В реальном пространстве они даже не поворачиваются друг к другу, их разделяют целых два места за столом, одно из которых принадлежит их непосредственному телепатическому мостику. Хотя, могли бы и сами, маги же. «Я предлагал тебе участие…» «Не иначе убить меня хотел, при такой-то ревнивой пассии» «К блондинками я ревную гораздо меньше, мисс Фрост» И всё-таки ревновать будешь. Эмма совсем не богиня, но отлично чувствует лукавство трикстера. Просто займитесь своими делами за закрытыми дверьми разума – только и всего. Эмме действительно любопытно, да и чисто эстетически приятно, но отчего-то она подозревала, что чем больше увидит, тем больше проблем потом насобирает. Ей совсем не хотелось знать не те секреты. Ах, кажется, они всё-таки организовали себе постель, но морозный пейзаж оставили. Наверняка тоже какой-то из латверийских видов. Дум всё-таки добирается до лживых губ, а затем и до изящной шейки Локи, она тихо смеётся «нахал!», но наклоняется так, чтобы ему было удобнее, подставляет полную грудь: одной рукой ненавязчиво направляет его, другой доставляет ответное удовольствие, неспешно оглаживая наливающийся член… Миг, и грёза скрывается в тумане, под вкус горькой досады. – Вы же не хотели смотреть, мисс Фрост, отчего так расстроились? – Эмма почти вздрагивает, ведь голос прозвучал не в голове, а совсем рядом, Локи даже чуть наклонился к ней ради этого. Она бросает взгляд на Дума, который вообще не показывает своего участия, сидит истуканом, памятником имени себя. В мысленном фоне Эмма, тем не менее, слышит его тяжелеющее дыхание, он говорит – и думает – на каком-то другом языке, его сложно понять даже телепату – какая-то мешанина идей и символов, но смысл уловить не сложно, ведь он достаточно прост. Локи торопливо отвечает ему: давай же, Виктор, не тяни, я готов… готова. Дальше «потерпи» от него и «хочу растянуть удовольствие». Локи называет его тираном и снова смеётся, а затем смех словно бы растягивается в сладкую патоку, превращаясь в стон. Голос Виктора, ставший каким-то обжигающе горячим, повторяет за ним, плавно закипая и превращаясь в довольный рык. «Локи…» «Да, мисс Фрост?» «Я бы посмотрела, если бы вы кое-что добавили…» Эмма самую малость дополняет эту парную работу. Локи почти светится от восторга. Богиня увлекает Виктора на себя, раскрываясь перед ним и активно подаваясь на встречу, он двигается размеренно и плавно, пока что он не хочет никуда спешить… до тех пор, пока властные сухие пальцы не касаются его губ, с немым требованием «пропусти», а к спине не прижимается Локи. Виктор послушно открывает рот, пока женщина под ним впивается в его шею, запускает пальцы в волосы, тянет на себя, а мужчина сверху чуть прикусывает ухо «скучал по мне?». О, да, он скучал. Когда собрание заканчивается, все участники расходятся по своим делам. Эмма лишь ненадолго задерживается: перекинуться с Локи парой слов. – Я так понимаю, в комнате с нами был думбот? – Верно, Виктор в соседнем здании. А сила ощущалась как в двух шагах, надо же. – И он очень хотел бы встретиться лично, мисс Фрост. Я как раз на пути к нему, могу проводить. Эмма чудь задумывается, прокручивая в памяти облик диктатора из грёз и вежливо отказывается. Потому что рядом с этим обликом очень уж хорошая стража, да и белого в композиции и так уже в самый раз.