Асфодели в её руках

      Сара.       С-а-р-а.       Четыре буквы простого имени, которым нарекли многих английских девочек.       Имя одной девочки, которая без родителей с младенчества училась выживать. Оглядываясь назад, на её жизнь, Шон вздрагивает, и холодный пот прошибает его насквозь. Абсурд, что он сочувствует человеку, даже, если это девушка без семьи и шанса на приличное замужество, потому что ни приданого, ни красоты, ни желания нет у неё.       Светловолосый юноша моет руки, оттирает кровь и вслушивается в всхлипы в соседней комнате. Уильямсу много чего хочется сделать и сказать. Ему до боли в сердце хочется обнять мисс Свон, погладить по русым волосам и стереть слёзы с бледных щёк; ему хочется забрать тот груз, что оставил ей мистер Розенграфе после своей смерти, и нести самостоятельно. Без неё. Плечи у Сары очень хрупкие. Этот груз непосилен маленькой девочке в большом мире.       За окном поздняя весна — цветущий и нежный май, а на руках молодого врача умерший от кровопотери мужчина и цветок асфодели в одинокой вазе без воды. Через неделю цветок засохнет, а Шон сквозь плотно сжатые зубы цедит проклятья на голову насмехающегося над человеческой хрупкостью жнеца.       Жнецами, вассалам Смерти, одна людская жизнь — это бумажная волокита в департаменте, а для Сары Жизнь — ценнейший дар.       Жнец всегда уходит, но оставляет молодой леди почти живой подарок, повязанный чёрной шёлковой лентой.       Асфодель — не подарок, а насмешка, напоминание, что человек для Смерти ничего и никто; что человеку лучше не противиться судьбе и принять такой, какая есть; что перед Смертью все равны — и бедный, и богатый, и молодой, и старый.       Первая асфодель расцвела в руках Сары одиннадцать лет назад. В школе, в которую её отправила тётя, чтобы «несносная девчонка глаза не мозолила», началась эпидемия чахотки. Ученицы и учителя умирали один за другим. Те, кто уезжал, умирал дома. В тот страшный год каким-то чудом не заболели и выжили лишь меньшая половина школы. В тот первый учебный год Сары умерла её подруга. Гвен с улыбкой встретила Смерть, обнимая уснувшую у неё на груди Сару. На утро Свон проснулась с бездыханной подругой, а в ладони цвёл неизвестный остроконечный цветок белоснежного цвета.       — Сара!       Девушка, накинув плащ, выбежала из квартиры, хлопнув дверью. Шон недобро покосился на цветы. Метка Смерти для врача подобна удавке. Своими издевательствами жнец только сильнее сжимал удавку на шее Свон. Сколько нужно тех чёрных шёлковых ленточек, чтобы можно было повеситься без проблем?       Она сопротивлялась.       Исправно принимала «подарок» Смерти всякий раз. И каждый раз давила эти мёртвые цветы.       Рядом с Уильямом холодно и больно. Он строг и смотрит на всё и всех свысока. Для него важна работа, а для Сары Свон — Жизнь.       Уильям снова стоит с этими умершими цветами на мосту. Под дождём. Казалось бы, после всего случившегося можно выбрать уютное кафе или квартиру, где сидит ангел. Но для Смерти и Жизни место встречи выбирать бесполезно.       Рядом с этим жнецом холодно, сердце бьётся через раз и причиняет боль своим живым стуком. Рядом с этим сероглазым человеком тепло и хочется возвращаться «вопреки» с асфоделями в руках. Ведь они не только символы для молодого врача, но и оттеняют её невзрачную красоту.       Спирс удачно вписывается в картину дождливого Лондона в чёрном плаще, с зонтом, с очками и убранными чёрными волосами. Лишь глаза горят холодным зелёным пламенем.       — Добрый вечер, мисс Свон.       Жнец уговаривает себя развернуться и уйти навсегда. И тогда асфодели перестанут цвести, причиняя боль смертной. И тогда не надо будет думать о предлогах, чтобы просто пройтись по парку с букетом асфоделей в руках.       Ничего не надо. Всё будет как надо.       «Вам с ней не по пути» — слова Шона звучат подобно приговору для Уильямса, но продолжает идти рядом с Сарой, держать над её головой зонт и со скрытым восхищением наблюдать, как в руках смертной оживают асфодели.       Сара Свон похожа на весну, и Смерть, чтобы убеждаться в этом раз за разом, согласна приносить проклятые цветы к порогу смертной.       Порочный круг Смерти и Жизни, который никто не в силах разорвать.       Даже ангел-хранитель.