Начало их истории

День не желает начинаться. Утро не хочет стучаться в окно первыми лучами солнца — туман не сходит с города уже четвёртый день. Запах дыма от горевшей листвы ударяет в нос и прибавляет желание прикрыть органы дыхания платком или шарфом. Просторную комнату наполняет воздух, внося холодную свежесть, которая словно окутывает женщину с головы до ног. После той злосчастной ночи она не могла уснуть — кажется — уже четвёртый день. Тяжесть в шее, в горле, которая, казалось, вот-вот перейдёт в удушье, не давала покоя, как только женщина пыталась забыться сном. Закашлявшись от слишком резкого запаха, идет на кухню и наливает в кружку едва тёплый чай. Мелькающие кадры в голове каждую ночь не дают покоя: пистолет у виска, «обезглавленные» тела у здания ФЭС, взорванные машины, глаза друзей, наполненные страхом, кулак Круглова, который вот-вот ударит в лицо. Она накручивает красный шарф на шею. Этот запах. Запах преступника. Ей хочется отвернуться, убежать от него. Женщина, понимают, что пути назад нет, протягивает правую руку и берет шарф. Пытается найти в шерстяной ткани хоть чуточку тепла, но тщетно. Холод сковал тело. Горячим дыханием Рогозина пробует отогреть пальцы. Колючий шарф не сильно затянут, и она видит на нем несколько капелек крови. Становится жутко. Поднявшись с постели, Галина Николаевна неспешным шагом проходит на кухню, накидывая на ходу тёплый махровый халат. Она ставит чайник, бросает пакетик чёрного чая в кружку и добавляет одну ложку сахара. И, бросив случайно взгляд за окно, замечает, что туман потихоньку начинает рассеиваться. В машине тепло. Мурашки медленно исчезают, но нервный комок внизу живота, как и прежде, заставляет дрожать. — Не дай Бог где-нибудь затормозишь. Не сносить тебе головы! А будешь хорошей девочкой, может быть, возьму тебя с собой. Поехали! Этого мне еще не хватало. Ну же, Галина Николаевна, давай, ты же начальник. Должна уметь принимать быстрые решения. Погибло столько людей из-за этого ублюдка, его не могли поймать около месяца. Целый месяц он держал в страхе весь город! А сейчас он у тебя на заднем сидении автомобиля, и ты еще думаешь, что предпринять? Конечно, нет. Начальница с самого начала приняла единственно правильно решение. Еще тогда, когда отец был жив, когда в молодости давала Клятву Гиппократа. Тогда, с самого начала, с мужем, под свистящими у виска, пулями… Она приняла решение не отступать и не предавать родных людей. И больше никогда в нем не усомнишься. В красивых книгах и мыльных операх перед смертью герои думаю о том, как мало жили, как мало сделали, как ничего и не попробовали, пытаются признаться и убедить себя в чём-то. Она — нет. Она боится перебить смерть своими мыслями. Сейчас начнет вспоминать всех, с кем в последнее время мало виделась, с кем не успела попрощаться да уже и не успеет. Подрывник нажмет на кнопку и тогда уже всем будет все равно. Галина Николаевна спокойно останавливает автомобиль и закрывает глаза. Дрожащие ресницы не пропускают свет от стоящих спереди машин. Ждет. Сейчас. Вот. Сейчас. Громкий свист чайника вырывает из воспоминаний. И, взяв в руку кухонное полотенце, женщина берётся за обжигающую ручку и наливает себе кипяток до самых краёв. Вода постепенно начинает приобретать нужный цвет, а в полуоткрытое окно выходит пар. Ну чего же он ждет? Сколько же можно мучить? Открыв глаза, Галина Николаевна видит, как преступника уводят в наручниках ее ребята, он оборачивается, схаркивает кровь на землю, что-то говорит… Слева по борту стоит Круглов и улыбается. — Не волнуйся, я бы все равно не дал тебе уехать одной. Выходи, я помогу тебе снять эту дрянь. Он, должно быть, ждёт, когда она сдвинется с места, но ей пока что это не по силам — она всё ещё смотрит в стекло перед собой. Коля попытается поймать взгляд женщины, и ей не остаётся ничего, кроме как оглянуться. Николай Петрович открывает дверь джипа и подает Рогозиной руку. Она хватается за него, как за последнюю надежду на лучшее, выходит из салона и вжимается спиной в машину. Нелепая боль уходит, утихает. Круглов осторожно, без резких движений, снимает с Гали «ошейник». Кто-то стучит в дверь. Галина получше закутывается в халат и идёт открывать. Впустив долгожданного гостя, она прижимается к нему, встаёт на носочки… Только чтобы стать чуточку ближе, только чтобы почувствовать, как он дышит в её шею, как гладит спину, касается волос… Ей столько лет не хватало этого тепла. Его тепла. — Коль, не стой на пороге, плохая примета. Улыбается. Он улыбается, и на душе становится немного легче.