Пленники

Рейстлин верил, действительно верил, глубоко и искренне, что ради достижения своей цели, особенно — такой, амбициозной, дерзкой и близкой к осуществлению, пожертвовать можно всем, и до последнего не сомневался в своих убеждениях. Любые изменения не возникают на пустом месте, и если ради того, чтобы они произошли, придется переступить через что-то менее значимое… Менее значимое? Рейстлин дернул рукой. Плечо, за которое попыталась удержать его Крисания, жгло, отвлекая от пьедестала, до которого оставались считанные шаги. Он крепче сжал посох и волевым усилием заставил себя двигаться дальше. Идти становилось труднее — сраженная Такхизис не мешала, забившись в угол, чтобы зализать раны, — но подводила память, подкидывая воспоминания, от которых неприятно сдавливало горло. Он остановился, переводя дыхание и стараясь не смотреть на разгорающееся впереди сияние — ровное, спокойное, обещающее могущество; на сияние, которого не может быть в Бездне. — Что же ты остановился? — голос Такхизис звучал со всех сторон, но блекло, на грани слышимости. — Иди! Ты победил! Рейстлин выдохнул сквозь зубы, лбом коснулся прохладного шара в драконьей лапе. Впереди его ждала мечта, готовая вот-вот сбыться, но за спиной все еще тлела надежда на желанный покой в чужих объятиях. Самым сложным было решить, в какую сторону идти дальше. Рейстлин скрипнул зубами и сделал первый шаг. В спину ему полетел торжествующий хохот, разом наполнивший собой пространство и казавшийся плотным и вязким. Возвращаться оказалось труднее, чем уходить. Крисания лежала в каменной нише, сжавшись в комок и обхватив колени руками, и улыбалась в пустоту — робко, словно еще не смирилась со своей участью и пыталась храбриться. На прикосновение она не отреагировала, а когда Рейстлин приподнял ее, обвисла в его руках как марионетка, брошенная кукольником. — Кто здесь? — Она нащупала его лицо, провела ладонью по щеке и неуверенно, испуганно прошептала: — Рейстлин, ты? Нет, конечно, нет, это не можешь быть ты, ты же ушел… Он хотел возразить, но не нашел слов и, малодушно зажмурившись, прижал ее к себе. Крисания покорно устроилась у него на груди и затихла, а потом все-таки пробормотала: — Ты — демон Бездны, я знаю, но, прошу, позволь мне верить в другое. Ты… уходишь? — Мы уйдем вместе. — Рейстлин поднял жрицу и едва не завалился на землю сам. Решение вернуться словно выбило почву из-под ног и теперь тянуло силы, ослабляя еще больше. — Куда? — тихо спросила Крисания, доверчиво позволяя себя увлечь. Шла она медленно, неохотно, то и дело спотыкаясь. Рейстлин промолчал. Им нужно было вернуться к Вратам: скоро Такхизис восстановит силы, и тогда для Крисании не останется шанса выжить, но если успеть вывести ее в подлунный мир… О своей судьбе он уже не думал — и без того знал, что не сумеет закрыть Врата с той стороны. Изнутри — легче, особенно если ключом станет он сам. Рейстлин осветил посохом кусок пространства и огляделся. По Бездне невозможно было определить направление — куда бы они ни шли, окружающий пейзаж почти не менялся, — но он заставлял себя надеяться, что ему не мерещится едва ощутимый порыв ветра, разгоняющий затхлый воздух подземелья. Каждый шаг давался все труднее: опиравшаяся на его плечо Крисания почти повисла на нем, дыхания не хватало, а ветер ни ослабевал, ни становился сильнее, и когда впереди все-таки забрезжил свет, Рейстлин не выдержал ее веса и упал на колени. — Здесь лучше, — удивленно заметила Крисания, слепо протягивая руку на свет. — Так тепло. — Дальше ты дойдешь сама. — Куда? — К выходу на поверхность, — Рейстлин подтолкнул ее в спину. — Иди! Она отчаянно замотала головой и села рядом, дрожащими руками пытаясь найти его в темноте. Зацепилась ладонью за навершие посоха, откинула на плечи капюшон мантии и пальцами запуталась в растрепанных волосах. — Рейстлин? Рейстлин… — Крисания потянулась к нему и со второй попытки неловко коснулась губами щеки. Робко, неуверенно улыбнулась. — Но ты же сказал… — Уходи. — А ты? Ты тоже пойдешь? — Да, — через силу ответил Рейстлин, испугавшись, что иначе она не послушается. — Сразу за тобой. — Тогда идем рядом, — Крисания протянула руку в пустоту, но тут же поправилась, повернулась на голос. — Я тебя не оставлю! — Жрица, ты совсем сошла с ума, — зарычал он, отталкивая ее и как никогда жалея о собственной физической слабости: самое простое — на руках вынести ее из Бездны, но на такое был способен только Карамон. Она упрямо поджала губы и кончиками пальцев коснулась висевшего на шее амулета — здесь, почти у самой поверхности, он начал тускло светиться, придавая хозяйке сил, — переползла ближе и навалилась плечом на Рейстлина. — Ты же меня не бросил. — Я собирался. — Это не имеет значения. Ты ведь вернулся. — Крисания вздохнула и тихо призналась: — Боюсь, для одной меня там, наверху, места уже не будет. — Такхизис не оставит тебя в покое. — Я ее не боюсь! Рейстлин мрачно усмехнулся — он слишком долго чувствовал на себе властную руку тьмы, чтобы разделить и поддержать энтузиазм жрицы, но спорить не стал: слишком устал. Молча поднял посох и, наваливаясь на него, медленно приблизился к распахнутым Вратам. За ними, в подвале, горели факелы, а через толстую кладку пробивались радостные вопли ликующей армии. Он в последний раз прислушался — и решительно схлопнул створки, отрезая живой мир от Бездны. Провел над ними посохом, запечатывая сложным заклинанием, чтобы никто больше не сумел его обойти, и, казалось, вытянувшим остатки сил. И все-таки Рейстлин сумел вернуться к благоразумно сидевшей на месте Крисании. Задыхаясь, упал рядом и почувствовал, как его запястье сжимают тонкие пальцы. — Вот и все, да? — дрожащим голосом спросила Крисания, вцепляясь в него и второй рукой. — Все, — просто ответил Рейстлин. Впереди их ждала только тьма, которую пока удавалось сдерживать светом посоха.