Чистый Четверг

Как только часы показали полночь, в небольшой церквушке разом над подсвечниками и паникадило зажглись маленькие огонёчки. Похожие на огни свечей, они горели ровно и ярко, тем не менее, никакого тепла от них не исходило. К иконе Василия Великого беззвучно подошёл юноша в белом одеянии. Он трижды медленно перекрестился, при этом читая «Отче Наш…» и поцеловал икону. Святитель будто бы даже улыбнулся молодому человеку, когда тот отошёл от иконы. Юноша не спеша вышел из церкви. Когда он открывал двери, которые были закрыты на замок, ни одна их петелька не скрипнула. Огоньки в подсвечниках и паникадило погасли, будто их там и не было. Как только молодой человек покинул пределы церкви и прилегающей к ней территории, то ему тут же захотелось вернуться туда. Он потёр лицо ладошками и поджал губы. Не холодный ветер, ни завывающий вдалеке пёс вызвали такую реакцию у него. Слякоть и грязь на дорогах, в домах и душах людей — вот что огорчало и волновало юношу. — В этом году придётся работать так же много, как и в прошлом, и позапрошлом, и других годах до этого. Кажется, что с каждым новым годом в мире становится всё больше и больше грязи, которую никак не вымести, не смыть и даже не спрятать, — он грустно вздохнул и направился по почти безлюдным улицам городов, стучась в каждое окно и напоминая каждому живому существу о себе — о Чистом Четверге. Кто-то быстро вспоминает о нём и торопится в церковь или храм, чтобы успеть хотя бы к Утрене. Кто-то вспоминает и не придаёт этому особого внимания: «Ну и пусть, днём приберусь дома и хорошо будет. Ха, ещё только шесть утра? И чего в такую рань поднялся?» Многие и вовсе будто не слышат Четверг и продолжают кутаться в тёплые одеяла, либо запивать очередной бутерброд горячим кофе и смахивать крошки на пол. «Что вы творите, люди? Это же хлеб насущный! Тело Иисуса Христа!», — пытается воззвать к голосу разума Чистый Четверг, но у него ничего не получается. В отчаянии юноша сбегает на самую высокую крышу города. Падает на колени и кричит, кричит, кричит, пытается дозваться до Господа Бога, до Отца своего, до Святого Духа и до всех Святых. Молит о помощи. Читает «Отче Наш…» наперебой с просьбами. И плачет, плачет, плачет. А с неба начинают медленно опускаться белые хлопья — распавшиеся на тысячи частичек перья с крыльев ангелов. Отчаянье Чистого Четверга приносит сильный ветер, который превращает мягкие снежинки в колючие и болезненные. И холод пробирает до костей. Так до самого позднего вечера юноша стоит на коленях и читает молитвы. А внизу расстилается белоснежное — чистое! — поле из белых снежинок-перьев. И Чистый Четверг радуется и благодарит ангелов. Садится на край крыши, не боясь упасть, и смотрит на белый мир, расстилающийся прямо под ним. На счастливые лица маленьких детей, что играют в снежки и радостно визжат и смеются. На хмурых взрослых, что пытаются делать вид, будто вся эта детская забава им неинтересна (а Чистый Четверг видит, что их души становятся хоть на самую малость, но всё равно светлыми). Рядом с ним на крыше садится чёрный кот, что недовольно оглядывает белый мир. — Друг мой, — обращается к коту юноша. — От чего в твоих мыслях так много черноты? — Совсем слепой что ли? — шипит на него кот. — Я чёрный кот. Нечисть, которую не любят люди. — Нечисть? — изумляется юноша и звонко смеётся. — С белой душой? — Люди не видят душ. И каждый раз как я пытаюсь выбраться из своего дома, все меня гонят отовсюду. Они говорят, что я приношу лишь несчастья и беды, — произносит печально кот. — Вот бы стать белым как снег. Тогда меня станут любить и уважать, — тихо произносит он. — Чтобы быть чистым и понравиться кому-либо не обязательно быть белым, — отвечает ему юноша. — Нужно лишь чтобы твои помыслы и душа были светлыми, а остальное не важно. Кот фыркает и разворачивается спиной к юноше. — Небо тоже чёрное, но оно нам даёт такой чистый и светлый снег, друг мой. Чёрный кот оглядывается, но юноши уже и след простыл. Чистый Четверг за десять минут до полночи ступает на территорию церквушки. Этот день был очень долгим. Через год юноша снова вернётся сюда. — Надеюсь, в следующем году этот мир станет хоть на крупицу чище и лучше, — шепчет он, стоя напротив иконы Василия Великого. — На одного чёрного кота уж точно.