На пляже

Here we go Hear me say It’s revolution in Paradise Heath Hunter, “Revolution in Paradise»</right> Она была красивая блондинка и совсем не похожа на человека, который способен страдать. Он был ниже ее ростом и совсем не похож на человека, который способен на что-то глубокое и настоящее. Его друг был зеленоглазый брюнет и совсем не похож на человека, который способен на счастье. Втроем они шли по узкой лестнице, которая через утесы вела к безлюдному пляжу. В полуденной жаре никто бы не решился сидеть час на палящем солнце, истекая на соль и жир. Мари (обращаясь к Луи. Луи – это тот, что ниже ростом). Я надеюсь, ты взял зонт. Я не хочу сильно загорать, я тогда буду черной и страшной, мне это не к лицу. Луи (обращаясь к Гарри). Гарри, ты взял зонт? Я просил тебя его положить в сумку. Ты взял? Гарри (обращаясь в никуда). То, что утратить человеческий облик просто – это знают все. Но просто ли обратно его обрести? Мари. Гарри, ты взял зонт? Гарри. Я взял. И что – в таком случае – требуется для этой трансформации? Как уберечь в себе душу, утратив свой облик. Сегодня, ближе к вечеру я утоплюсь, но это не будет означать ничего, как ничего не означало и мое существование. Жизнь поэта нужна только самому поэту, в остальном же она – пустышка, полная полых слов. Мари (молчит). Луи (молчит). Гарри. Вы помните то замечательное стихотворение Кавафиса? Луи. Какого Квафиса? Гарри. Ка-ва-фи-са. Мари. Не слышала о таком. Гарри. Хотите услышать? Мари и Луи. Нет. Гарри (зачитывает стих). Ты твердишь: "Я уеду в другую страну, за другие моря. После этой дыры что угодно покажется раем. Как ни бьюсь, здесь я вечно судьбой обираем. Похоронено сердце мое в этом месте пустом. Сколько можно глушить свой рассудок, откладывать жизнь на потом! Здесь куда ни посмотришь – видишь мертвые вещи, чувств развалины, тлеющих дней головешки. Сколько сил тут потрачено, пущено по ветру зря". Не видать тебе новых земель – это бредни и ложь. За тобой этот город повсюду последует в шлепанцах старых. И состаришься ты в этих тусклых кварталах, в этих стенах пожухших виски побелеют твои. Город вечно пребудет с тобой, как судьбу ни крои. Нет отсюда железной дороги, не плывут пароходы отсюда. Протрубив свою жизнь в этом мертвом углу, не надейся на чудо: уходя из него, на земле никуда не уйдешь. Мари. Посмотри, Луи! Новая фотка Джеймса из Инстаграма. Луи (смотрит в телефон и улыбается). Какая у него милая собака! Мари (подключает к телефону портативную колонку и включает Бейонсе). Посмотри, Луи! Какая она шикарная! Гарри (под звуки «Formation»). Протрубив свою жизнь в этом мертвом углу, не надейся на чудо: уходя из него, на земле никуда не уйдешь. Луи. Да, Гарри, мы поняли, все это очень замечательно. Стихи и все такое, но ты уже достал. Гарри. Я еще не начал даже, а уже достал. Мари. Посмотри, Луи! Моя запись в твиттере собрала сто пальцев вверх! Гарри. Иногда мне кажется, что мир не создан для того, чтоб нам было хорошо. Потом я понимаю, что мне не кажется. Я чувствую себя опустошенным до предела. Сегодня вечером, может, раньше – все будет кончено для меня. И страдания, и радости. Впрочем, о каких радостях может идти речь? Единственная радость – две-три строчки, написанные хорошо. Я не люблю пустоту, я ненавижу пустоту, но чувствую себя опустошенным, и сейчас я понимаю, что это чувство будет постоянно. Я никогда не был способен бороться с ним, никогда не понимал, как люди умеют бороться с ним. Или уживаться. Мари. Посмотри, Луи! Сегодня вечером нас приглашают на вечеринку! Луи. Обязательно пойдем! Гарри. Вот теперь, сейчас критическая масса отчаяния... Больше – смысла нет, дальше – смысла нет, крепче – смысла нет. (Обращаясь к Луи и Мари). Ребята, я пойду купаться. Луи. Это правильно! Я тоже к тебе скоро присоединюсь. Когда немного спадет жара. Гарри. Конечно, буду ждать. (снимает с себя легкую футболку и шлепанцы, но оставляет шорты, из которых достает небольшую записку и бросает на свое полотенце). До скорой встречи, ребята! Мари. Посмотри, Луи! Джейн и Марк расстались. Блин, она такая уродина! Я только рада! Луи. Да уж, Марк хорошенько промахнулся… Гарри. (отойдя к воде). Жаль, конечно, будет нарушать их планы на сегодняшний вечер. Если бы можно было, они бы пошли на вечеринку, но им нравится иногда сделать вид, что они страдают, что им жаль. И они весь вечер будут кукситься в номере, Мари будет звонить родственникам и друзьям, и плакать, плакать, плакать. Луи будет сидеть рядом и ничего не делать. Он просто не знает, что обычно делают люди, когда им больно. Когда ему больно, он слишком растерян. Надеюсь, ему не будет сильно больно. К тому же роль глашатая взяла на себя Мари, значит, он останется совсем не у дел. Что ж, прощай, пустота! (идет в воду). Здравствуй, пустота! (доходит до глубины и плывет брасом). Мари. Посмотри, Луи! Кларисса сфоткала свою новую квартиру! Как шикарно! Я тоже такую хочу, только, чтоб там были белые занавески и большие окна. И огромная гардеробная комната со специальным шкафом для обуви. Как бы это было шикарно! Луи. И приставка! Это было бы круто! Мари (через час). А где Гарри? Луи. Ушел купаться. Мари. И до сих пор не вернулся? Луи. Кажется, нет. Мари. И куда же он поплыл? Луи. (оглядывается, еще раз и еще раз). Черт… Кажется, его нет. Давно он ушел? Мари. Да вроде бы… Луи (еще раз оглядываясь, замечает записку на полотенце Гарри, берет ее). Что тут? Мари (хватает у него записку и быстро пробегается по ней взглядом). Посмотри в его сумке зонт. Кажется, я уже достаточно повалялась на солнце. Луи. Должен где-то вернуться. (смотри на развернутую в руках Мари записку). Что там? Ты прочитала? Это его очередной стишок, как он это говорит, верлибром? Мари. Не секу вообще. Послушай. (читает записку Гарри) «Она была красивая блондинка и совсем не похожа на человека, который способен страдать. Он был ниже ее ростом и совсем не похож на человека, который способен на что-то глубокое и настоящее. Его друг был зеленоглазый брюнет и совсем не похож на человека, который способен на счастье».