Мир без тебя

Первым забывается голос, говорили они, а я слышала тебя в каждом звуке, в каждом вдохе и в каждом выдохе. Я слышала в шуме дождя твой хриплый голос, и мне казалось, вот, ты прямо передо мной, с сигаретой в руке и привычным выражением наслаждения на лице. Хотелось шагнуть на встречу, взять за руку, сцепить пальцы, как тогда. Я помню, ты говорил, что мои руки самые холодные на свете и, что «нельзя же так мерзнуть». Усмехался, глядя на меня пьяными глазами, брал руку и совал к себе в карман, а у меня живот сворачивало от твоих жгучих прикосновений. Меня крутило, а на губах тогда сверкала счастливая улыбка. Я помню с наших губ срывался пьяный бред, и мы много и громко смеялись на всю улицу, держась за руки. Кажется, это был самый счастливый день в моей жизни. Ты вспоминал нашу первую встречу, отводя взгляд и крепче сжимая моя руку, а второй рукой держал тлеющую сигарету. Я говорила, что те дни были лучшими за все лето, а ты улыбался в ответ. Те дни правда были счастливыми. Все оборвалось так же быстро, как и началось. Мы отдалялись, все реже виделись. Ты просил прощения и пропадал. Все чаще и чаще, пока не исчез совсем. В те редкие наши встречи, мы здоровались, как давние знакомые, даже обнимались на прощание: я чувствовала ноющую боль, а что чувствовал ты я не знаю. Мне казалось, что все вокруг потеряло свою ценность. Нет, я не видела тебя в каждой мелочи и не связывала ее с тобой. А как хотелось, но стольких воспоминаний у нас не было. И мне оставалось только слышать тебя в каждом шорохе, в каждом собственном шаге. Твой хриплый голос, твою картавую «р», и твои непонятные мне шутки. Живот сводило, сердце ныло, я сходила с ума, пытаясь отыскать твою высокую тощую фигуру к месиве людей. Ты жил далеко и иногда я бродила по твоему району, надеясь случайно встретить тебя, соврать что-то о том, почему я здесь, поговорить с тобой, увидеть твои глаза, услышать голос, обнять на прощание, задерживаясь в сильных руках дольше нужного, чувствуя горячее дыхание на шее. Жизнь шла в перед, летом нас ждали экзамены, а потом, возможно, ты уедешь в другой город, а я останусь здесь, пить дешёвую водку с ред буллом, вспоминая тебя вечерами. Когда мы впервые раз пили, на следующий день все подруги спрашивали одно: вы целовались? А я отвечала: нет, и улыбалась как ненормальная. Мы держались за руки, ели шаурму из первой попавшейся забегаловки и до одури были счастливы. Что нужно было ещё? Как оказалось, многое. Я полюбила тебя так же быстро, как ты пьёшь кофе по утрам — за пару минут. Мне хватало одного взгляда, улыбки, прикосновения, смеха, чтобы полюбить, чтобы ловить твои касания вздохами. Что нужно было тебе, я не знала, но мне так хотелось и дальше греть свои руки в твоих карманах, смущенно улыбаться на твои упрёки — «Как можно так мерзнуть?». А ты, кажется, был доволен нашим общением. Ты был не против, целовал меня так же жадно, буквально съедая мою душу. Сжимал мои руки, прижимал к себе. Я получала ответ твоего тела и тебя самого, когда касалась губами твоих щёк и губ. Мы так нигде и не встретились — твои друзья разводили руками, общая подруга, ставшая мне сестрой, крепко обнимала, целовала с висок, просила ждать, бормотала что-то о проблемах с головой и тупых людях. Я молча кивала, пила предложенное вино, отчаянно смотрела на неё, но не дожидалась ответа. Тебя я не встречала, и больше не надеялась, честно говоря. Лишь продолжала слышать твой голос повсюду, чувствовать обжигающие прикосновения каждую ночь, просыпаясь в поту. Мне казалось, ты был повсюду, а оказалось всего лишь в моем сердце.