Несмотря на опасения, мне удалось спокойно влиться в коллектив школьников. Элизабет тусовалась со своей компанией, я общался с Тоби и Расселом.
Видимо, у меня наступил тот самый возраст, когда магическая сила волшебника начинает скачкообразно расти, потому что с каждым днём я мог колдовать чуть дольше прежнего. Это радовало. Только вот темп обучения в Валлаби был никакой. Точнее, тут учили и делали это на совесть, но вот магической практике было уделено очень мало времени. Ежедневно стоял как минимум один урок, связанный с волшебством, на котором надо было расходовать магическую силу, в остальное время предполагалось, что студенты будут задерживаться после уроков и тренироваться самостоятельно, для этого даже имелись специальные тренировочные залы.
Я тренировался в волшебстве в основном дома, продолжая ежедневно изматывать себя почти в ноль, у большинства же школьников подобной возможности не было и от дополнительных тренировок они отлынивали. Хотя три раза в неделю я задерживался в школе для отработки чар с волшебной палочкой, поскольку тут, как и в Хогвартсе, можно было колдовать дольше. Единственная, кто из нашей группы был замечен на тренировках, была Элизабет.
На вторую неделю мы с Элизабет вновь встретились в тренировочном зале. Она переоделась в спортивную форму и приступила к отработке заклинания обезоруживания, это был не первый раз, видимо она пытается добиться его невербального срабатывания, и уверен, у девушки это должно получиться. Я же стал отрабатывать дезиллюминационные чары. В идеальном исполнении они работают уже не по принципу хамелеона, а делают объекты невидимыми, а ещё их можно закрепить. Именно так производят мантии-невидимки, пусть они и не очень долговечные, но вещь в быту полезная и дорогая.
Мы тренировались молча в разных концах зала и были тут одни. Через час мы оба устали и присели на лавку, стоящую посредине зала у стены, противоположной входной двери.
Я вдруг почувствовал срабатывание сразу пары амулетов, реагирующих на зелья. Кинул незаметный взгляд на браслет, один из самоцветов, который до этого был прозрачным, приобрёл голубой оттенок, что означает одно — мне каким-то образом ввели зелье, влияющее на сознание. Несколько лет назад такая штука сработала бы на ура, но с окклюментами даже моего нынешнего уровня такой трюк не сработает, по крайней мере, когда известно, что влияние имеется. Пришлось сконцентрироваться и взять разум под полный контроль.
Первой реакцией была злость, поскольку в памяти ещё были свежи воспоминания о том, как меня опоили близнецы Уизли. Но я подавил негативные чувства.
Итак, назрел извечный русский вопрос — что делать? По-хорошему, надо выяснить, зачем девушка всё затеяла. Для этого надо показать, что зелье подействовало, как было задумано и говорить правду. На крайний случай сотру ей память об этом разговоре.
— Я слышала, что ты родом из Англии, — словно невзначай произнесла девушка.
— Жил в Лондоне, пока Сама-Знаешь-Кто не решил, что возродиться будет классной идеей.
— Тоже не называешь Сам-Знаешь-Кого по имени? — спросила Элизабет.
— То слово на «В» — это не имя, а прозвище. На самом деле его зовут Том Реддл, и он полукровка, которого мамаша-ведьма нагуляла с красавчиком соседом и сдала в магловский приют.
— Откуда такие подробности? — Элизабет посмотрела на меня заинтересованным взглядом. По ней было понятно, что девушке уже была известна эта информация, и это было удивительно.
— Он сам мне рассказал.
— Ты был знаком с Сам-Знаешь-Кем? — спросила Элизабет. — Какой он? Я слышала, что в Англии переловили всех Пожирателей смерти. Ты поэтому переехал в Австралию?
— Я не Пожиратель. Ты сильная ведьма, сразу видно, что не пренебрегаешь тренировками. Значит, знаешь, что вложившись в тренировки сейчас, получишь большую силу в будущем? Больше силы, дольше жизнь, дольше сохранишь красоту…
— Да, я знаю об этом, — ответила девушка. — Вижу, что и ты в курсе. Но ты не ответил на вопрос.
— Сама-Знаешь-Кто конченый псих. Он провёл серию ритуалов, благодаря которым стал относительно бессмертным, только в побочных действиях к бессмертию прилагается сумасшествие. А знаком я с ним, потому что быть сильным волшебником не просто, сильные мира сего пытаются сделать тебя своим пушечным мясом. У меня было всего по одной приватной беседе с Дамблдором и Тёмным Лордом, но этого хватило, чтобы понять, что пора валить из страны.
— Почему ты мне это рассказываешь? — спросила Элизабет, но в голосе чувствовалась почти не различимая фальшь, которую невозможно было бы почувствовать, если не быть очень внимательным. — Это не те секреты, которые говорят первой встречной девушке.
— Это не такая уж и большая тайна. Просто хочу расставить точки над «И». Я Адамс и к разным сомнительным фракциям отношения не имею. Ты мне кажешься разумной, даже слишком для семнадцатилетней девушки. Скажи, как твоё полное имя?
— Элизабет Мария Гарсия Исабель Хоук, — ответила девушка, отслеживая мою реакцию.
— Хм…
— Твоё «хм» что-то означает? — Элизабет обворожительно улыбнулась. — Поделись своими соображениями с дамой.
— Я так и думал… Чтобы стало понятно, моё полное имя Гарри Александр Пагсли Семён Адамс.
— Хм… — Девушка нахмурилась и с интересом посмотрела на меня. — Это то, о чём я думаю?
— Не знаю, я не легилимент, лишь окклюмент…
— Было похоже на предложение руки и сердца, — хищно улыбнувшись, сказала Элизабет.
— Интересная интерпретация… Но мне больше хочется узнать, что за зелье ты использовала и как смогла его мне ввести, минуя все амулеты?
— Догадался всё же. — Элизабет фыркнула и широко улыбнулась. — Перерожденцы, такие, как мы с тобой, крайне редкое явление среди волшебников. Как правило, они все становятся чародеями или великими волшебниками, потому что в детстве не филонят, а обретя волшебный дар, стараются развить его.
— Не уходи от вопроса.
— Миниатюрный трансфигурированный из воды голем, несущий в шприц-тюбике малюсенькую капельку зелья болтливости, плюс смазанная обезболивающим зельем игла и левитация, — пояснила Элизабет.
Я с искренним восхищением посмотрел на девушку.
— Божественно! Сенсей, возьмите меня в ученики! — слегка кривляюсь, чтобы было понятно, что это шутка.
— Паяц, — кратко произнесла Элизабет. — Хотя чего я ожидала от карлика?!
— Лучше быть живым карликом, чем мёртвым стариком.
— Я смотрю, кое-кому повезло дожить до старости, — с печалью сказала девушка. — А я дурой была…
Приподнимаю правую бровь, как это делал профессор Снейп.
— Стероиды… Я была профессиональным гребцом, а для победы требовались нечеловеческие возможности. Спорт — это не только и не столько борьба спортсменов, как в большей степени борьба химической промышленности. Каждый год выпускались новые стероиды, которые не определяются старыми анализами. А потом всё это вылезло боком, и я ненадолго пережила свой пятидесятилетний юбилей.
— Ты чем в подвале занимаешься?
— Ты и это знаешь? — удивилась Элизабет. — Зелья варю на продажу, тренируюсь, экспериментирую. Мои родители хоть и чистокровные маги, но гонору больше чем денег, а мне хочется хорошо жить.
— Понимаю. Я вначале задницу рвал, пытаясь как можно больше заработать. А твоё показушное: «я чистокровная, а вы все грязь», — зачем?!
— А ты не понимаешь? — Элизабет приподняла вверх брови. — Дети… Они так назойливы, постоянно лезут, докапываются… Вначале я хотела их всех поубивать, а потом нашла идеальную тактику отвадить всех — образ высокомерной аристократки, презирающей «чернь». Только с Верити эта тактика не сработала, пришлось впустить её в ближний круг.
— А как в вашей компании оказался Гарт? Он не тянет на красавчика, сильного мага или на высокоинтеллектуальную личность.
— Ты прав, он туп как пробка, но при этом силён и честен. Мне как-то для экспериментов нужно было переместить тяжёлое оборудование, а чары левитации у меня тогда были слабы, поэтому пришлось подключать грубую мужскую силу. Только вот малыш Гарт был так одинок, что не захотел покидать наше с Верити общество.
— Замордовала ты девчонку. — Отрицательно качаю головой.
— Да что ты! — отмахнулась Элизабет. — Это её природный «дар». На самом деле я наоборот, пытаюсь её подбодрить, всё время говорю, что она красивая. Обычные подростковые комплексы, с возрастом пройдут… Значит, со стороны это выглядит так?
— Именно.
— Как ты можешь общаться с этими детишками? — презрительно спросила Элизабет.
— Вначале было тяжело, тоже хотел всем головы проломить тупым тяжёлым предметом, но потихоньку втянулся и стал воспринимать всё как должное. Дети тоже личности, а без социализации… Я пробовал, долго не протянешь, крыша поедет, и станешь очередным Тёмным Лордом или хладным трупом. Но мне интересно, ты тоже зелье приняла?
— Да, — усмехнулась Элизабет. — Технология не отработана, одной дозы мало, поэтому я распылила множество мини-големов с зельем. Видимо, и меня они укололи.
— Надо бы на будущее для големов предусмотреть систему опознавательных знаков свой-чужой.
— Вот я смотрю на тебя и думаю, — сказала Элизабет. — Как же мне чертовски повезло! Родилась девушкой, причём безумно красивой, в достаточно обеспеченной семье, которой хватило ума эмигрировать в Австралию из долбанной Британии. А ведь могла родиться уродкой в нищем Африканском племени, ритуально лишиться девственности, пройдя через всё племя, и помереть молодой от банального голода…
— Да уж, Элизабет, ты не страдаешь от ложной скромности. Ты зачем меня вообще зельем колола?
— Ты интересный, но я не думала, что настолько, — ответила девушка. — Обычное женское любопытство. Я думала, что ты, как и большинство сверстников-парней, даже не подумаешь на зелье болтливости, а будешь считать, что просто захотел поговорить с красивой девушкой.
— Когда я хочу просто поговорить с красивой девушкой, у меня изо рта сыплются забавные истории, комплименты и похабные шуточки, и Тёмный Лорд — это точно не та тема, которую я бы стал с ней обсуждать.
— И как мы поступим? — спросила Элизабет. — Мы знаем друг о друге слишком много.
— Не то, чтобы тут можно было сказать «слишком», но не мало. Полагаю, достаточно будет магического контракта с неприятным проклятьем, которого будет достаточно для заключения пакта о ненападении и о неразглашении информации, признанной секретной.
— Интересная идея, — задумчиво протянула Элизабет. — Так мы сможем быть уверены друг в друге, но и серьёзных обязательств не приобретём. Предлагаю всё же сделать контракт срочным, например, на сто лет или до смерти этих тел. Вдруг я решу в следующей жизни рассказать своим внукам забавную сказку о колдуне из другого мира.
— Надеешься, что всё же реинкарнируешь вновь?
— Из изученной мной литературы следует, что если уж душе открылись воспоминания, то и в следующих жизнях она будет помнить о прошлых. Хотя это не стопроцентно.
— Феникс.
— Что? — спросила девушка.
— Феникс в фамильярах, который пробыл таковым не меньше пятнадцати лет, даёт шанс на сохранение воспоминаний в следующей жизни. Пользуйся. С тебя рецепт создания големов, с помощью которых ввела мне зелье.
— ХА! — Элизабет вскочила на ноги, её глаза засветились безумно-радостным блеском. — Эта информация того стоит! Даже не так, она стоит намного дороже!
Девушка заходила взад вперёд, бормоча себе под нос.
— Точно… Фамильяр! У Дамблдора был феникс и он заявлял: «Для высокоорганизованного ума смерть — это лишь приключение». Хоть тут дичайший не канон, но…
— Канон? Причём тут восточная богиня? И откуда ты знаешь о чём говорил Дамблдор?
— Ты не знаешь?! — удивлённо воскликнула девушка, уставившись на меня округлившимися глазами. — Бывает же такое… Расскажу после заключения контракта.
Мы заключили обоюдовыгодный магический контракт, который в какой-то мере обезопасит от разглашения тайн друг друга и от причинения вреда. Конечно, это не панацея, но он позволил нам преодолеть недоверие.
Затем мы отправились в кафе в Сиднее, где очень долго беседовали. Но перед беседой я принял универсальный антидот и провёл некоторое время в туалете.
Элизабет рассказала мне много интересного, я ей поведал о своей учёбе в Хогвартсе, упустив скользкие моменты. Точнее, я поведал официальную версию, упомянув лишь момент с возрождением Воландеморта, упустив тему расстрела Пожирателей, поскольку рассказывать о Хроновороте никому не собираюсь. Я и так сделал глупость, во время горячки перед боем рассказав Амелии Боунс много лишней информации. Даже о том, что я раскрыл Джинни Уизли, как Наследницу Слизерина, не стал рассказывать, лишь поведал точку зрения стороннего наблюдателя. Сказал, что нашёл в туалете странную тетрадь и сжёг её в камине. Про Блэка тоже умолчал. Рассказал о том, как уничтожил медальон, который был крестражем Воландеморта, сказав, что мне его «кто-то» прислал по почте.
— Так значит, ты говоришь, что прочитала об этом мире в детской книжке, написанной английской домохозяйкой?
— Я удивлена, почему ты о ней не знаешь, — ответила Элизабет.
— Видимо, мы родом из разных миров, поскольку я такой книжки не припомню. У меня было немало внуков, и я с ними пересмотрел много мультиков и прочитал много детских книг, так что об известном произведении точно знал бы.
— А ты знаешь, что тот дневник тоже был крестражем Воландеморта? — спросила девушка.
— Да ты что? Похоже, я ему подгадил больше, чем думал.
— Я удивлена, оказывается крестражи можно сжечь в обычном огне, — сказала Элизабет. — Не такие уж они неуязвимые, но волшебники уверены, что на них действует только Адское пламя.
— Английские волшебники уверены, об остальных-то мы не знаем. А они те ещё ретрограды, отвергающие все магловские достижения. Огонь, он и в Африке огонь, хоть магией вызван, хоть трением. Обычная физика. Я подумал, раз Адское пламя плавит камни, значит его температура выше тысячи градусов, так почему бы не сжечь крестраж обычным огнём аналогичной температуры? И всё сработало.
— Да уж! Волшебники так привыкли всюду использовать магию, что им даже не приходит в голову воспользоваться обычными средствами. Мы же не имеем подобных ограничений, — сказала Элизабет. — Я так радовалась, когда у меня пробудилась память прошлой жизни и поняла, что я волшебница. А потом поняла, куда попала и ужаснулась. Знал бы ты, сколько надо приложить усилий маленькой девочке, чтобы уговорить родителей переехать в другую страну. Я была в ужасе от мысли, что придётся ехать в Хогвартс. Оказавшись в Австралии, я была неимоверно счастлива, что нахожусь вдалеке от этого дурдома. А когда стала следить по газетам за тем, что происходит в Британии, то поняла, что что-то пошло не так, особенно удивительны были последние новости. Амелия Боунс должна была умереть этим летом, а она осталась жива и прижала всех к ногтю. Теперь понятно, что когда Воландеморт вместо настоящего Поттера взял поддельного и стал лилипутом, всё пошло совсем иначе.
— Полагаю, книга, тем более детская, не может отобразить реальности. Тем более непонятен механизм существования разных миров. Это как с яйцом и курицей, что было вначале, книга или эта реальность? Может быть, та писательница вроде ясновидицы, которая неосознанно воспринимала информацию о параллельном мире. Но если взять за основу концепцию существования параллельных вселенных, то их должно существовать бесконечное множество и наш мир является лишь одним из отражений описанной реальности.
— Круто завернул, — прокомментировала Элизабет. — Ты был физиком?
— Я был обычным человеком, но ничто не мешает просвещаться, особенно, когда существует Википедия.
— Не трави душу, — печально вздохнула собеседница. — Это время ужасно — компьютеры слабые, интернет недоразвитый.
— Ты говорила про лабораторию в подвале…
— Попросила у директора выделить помещение для лаборатории, — пояснила Элизабет. — В подвале много помещений пустует. Повесила на вход иллюзию, принесла оборудование и потихоньку экспериментирую с волшебством.
— Почему не дома или не сделала портативную лабораторию с расширенным пространством?
— Я не знаю заклинания Незримого расширения. Дома родители не одобряют экспериментов, они считают, что девушка должна знать волшебство настолько, чтобы хватило для ведения домашнего хозяйства. Они растят из младшего брата будущего главу рода, — пояснила Элизабет. — Наверняка они попытаются меня насильно выдать замуж.
— Но ты не хочешь этого.
— Я вообще не планировала связывать себя узами брака, — ответила девушка. — Муж-волшебник наверняка не даст мне реализовываться, изучая магические науки, а я хочу достичь в магии максимальных вершин, ибо это точно пригодится и в этой, и в последующих жизнях.
— Понимаю. Я сам размышлял над этим, и ты права, семья связывает по рукам и ногам, но и без неё тяжело. Мы, люди, социальные существа и нам жизненно необходимы близкие разумные, с которыми можно поделиться сокровенным и довериться. Нужен человек, который поддержит в трудную минуту. Ну и секс крайне важен для здоровой психики. Мало того, что заниматься сексом приятно, он помимо прочего позволяет снять стресс. Идеальный вариант, когда муж и жена находятся на одной волне, например, если они оба учёные или волшебники, стремящиеся добиться вершин в волшебстве.
— Интересная точка зрения, — Элизабет хищно улыбнулась, разглядывая меня. — Жаль, но ты не в моём вкусе.
— Я и не предлагал руку и сердце, хотя стоит заметить, что ты сногсшибательная красавица… Тебе стоит знать, что я собираюсь развиваться в области трансфигурации, а затем стать метаморф-магом. Ты же понимаешь, что это значит?
— Вот как… — Элизабет с прищуром посмотрела на меня. — Это многое меняет. — У неё на лице вновь появилась хищная улыбка. — Муж, который может превратиться в кого угодно… Господи Иисусе, это же чит код!
— Хм… А ты права! Может быть, вернуться в Англию и уломать Нимфадору на брак?
— Нимфадора Тонкс? — удивлённо спросила Элизабет. — Ты и её знаешь? Вы же вроде бы должны были учиться в разное время.
— Она у меня некоторое время подрабатывала репетитором, как-то на летних каникулах тренировала по упрощённой программе мракоборцев.
Элизабет сидела с таким видом, словно обдумывает планы, как лучше отравить Тонкс.
— Надеюсь, ты не собираешься использовать на мне Амортенцию своим читерским способом? А то, знаешь ли, эта штука работает в обе стороны.
— Но это же не подходит под пункт нашего договора, ведь какой вред от любовного зелья? От него только одна польза, — насмешливо ответила Элизабет. — Но тебе пока не стоит беспокоиться, меня не привлекают юноши, глядя на которых, рождаются мысли о педофилии. Я не сетаконщица, чтобы западать на такое.
— Ты меня просто голым не видела, поверь, там от юноши только рост и милое личико…
— Ох! — Элизабет закатила глаза. — Вечно вы мужчины думаете, что всё крутится вокруг вашего пениса…
— А если серьёзно, мы четыре года будем учиться вместе. Предлагаю скооперироваться и совместно заниматься изучением волшебства. Ты вообще чем занимаешься и как планируешь дальше развиваться?
— Я решила изучать артефакторику в сплаве с зельями и магловской техникой, — сказала девушка.
— Я тоже думал об этом, но к несчастью, невозможно разорваться на несколько направлений, хотя и учусь потихоньку. Давай ты подтянешь меня по тому, что изучила, я тебе помогу с зачарованием переносной лаборатории. Я как раз сейчас углублённо изучаю защиты и пространственные артефакты, делаю себе портативное жилище, так что могу подсобить в этой теме.
— Своя лаборатория, которая будет всегда со мной… — радостно произнесла Элизабет. — Звучит соблазнительно. А ты умеешь уговаривать девушек!
***
После того разговора у нас с Элизабет образовались довольно странные отношения: мы тренировались вместе в волшебстве, делились друг с другом изученным и вместе проводили эксперименты в лаборатории девушки.
Лаборатория располагалась в подвале, и вход в неё был прикрыт чарами, аналогичными тем, которыми у меня был замаскирован кабинет для самогоноварения в Хогвартсе. Это было довольно большое помещение, освещённое электрическими лампами и представляющее собой сплав зельеварни, лаборатории химика и физика. Тут помимо котлов разного размера имелись различные электрические приборы и компьютер. В этом помещении мы зависали после уроков и тренировок примерно до пяти-шести часов вечера.
Элизабет оказалась отличным зельеваром и знала о зельях больше моего, поэтому занятия с ней были очень полезными. Я покупал ингредиенты для всевозможных экспериментов и тренировки варки зелий, чем радовал девушку.
Иногда в лабораторию спускались Гарт и Верити, но они надолго не задерживались, поскольку этой парочке были скучны наши занятия. С Гартом мы с трудом нашли общий язык, а Верити оказалась очень общительной и была рада расширению компании.
Уроки шли своим чередом и давались мне легко, оставляя силы на трансфигурацию в домашних условиях.
В пятницу первой недели марта я после занятий спустился в подвал, чтобы обновить запас зелий, в частности собирался начать варку в большом котле Оборотного зелья, чтобы иметь запас этого архиважного волшебного средства.
В лабораторию влетела Элизабет, вид у девушки был взъерошенный.
— Гарри, — воскликнула она, — я всё в библиотеке перерыла о фениксах, но так и не нашла, как их сделать фамильяром и где добыть. Давай, колись! Я знаю, что ты знаешь…
— А сразу нельзя было спросить?
— Гарри! — с нажимом сказала она. — Не будь букой, давай, говори.
— Лиза, всё же просто. Идёшь в Гильдию Посредников и заказываешь поимку феникса… Только не забудь взять с собой миллион галеонов и несколько тысяч для оплаты ритуала и хранения феникса после поимки.
— Миллион! — удивлённо воскликнула Элизабет. — ХА! Ну конечно, как я не догадалась, — сочась сарказмом, добавила она, — всего-то и надо, что миллион. Сейчас возьму свой мешок с деньгами и пойду… Где же он?! — Девушка фыркнула. — Ах да! У меня же нет миллиона галеонов…
— Будь готова к тому, что тебя попытаются развести ещё на семнадцать миллионов, впаривая артефактную клетку для хранения фениксов, но она тебе ни к чему, так что не ведись.
— Вообще шикарно! — с сарказмом выдала Элизабет. Она внимательно посмотрела на меня. — Гарри, у тебя случайно… Ну, мало ли, вдруг… Имеется миллион галеонов?
— Допустим, имеется.
Элизабет замерла в шоке, с интересом посмотрела на меня и оскалилась в хищной улыбке.
— Га-а-арри, — протянула она, — ты же одолжишь мне денег на феникса? Ну, пожалуйста!
— Как показывает опыт, хорошие отношения между людьми заканчиваются в тот момент, когда кто-то из них занимает у товарища крупную сумму денег. Так что мой ответ — нет. Я не хочу портить наши зарождающиеся хорошие отношения. На всякий случай предупреждаю, подарить феникса тебе я тоже не смогу, поскольку подарок стоимостью в целое состояние делают лишь очень близким людям — жене, детям, но не девушке, с которой знаком от силы месяц…
— Гарри, ты бука! — Элизабет притворно надулась. Но это продолжалось недолго. — Мне интересно, откуда у тебя такие деньги? У тебя что, родители миллионеры?
— Вообще-то, да. Но тут несколько иная закономерность, они миллионеры, потому что я же не мог, разбогатев, не подкинуть им парочку миллионов на хорошую жизнь.
— Ты не ответил на вопрос, — заметила девушка. — Поделись секретом, я тоже хочу разбогатеть.
— Я заработал, торгуя на Турнире Трёх Волшебников. Подряжал студентов и продавал колдографии чемпионов, кружки с их портретами, статуэтки, чай, пиво, виски, пирожки. С учётом почти полного отсутствия конкуренции удалось очень хорошо на этом заработать. Ну и так, по мелочи брался за всякое, например, во время учёбы в Хогвартсе толкал студентам самогон, выращивал наркоту, которую сбывал Лондонским мафиози…
Блондинка стояла, словно статуя и с глупым видом хлопала ресницами, уставившись в одну точку.
— Нет слов, — тихо произнесла она. — Просто нет слов! Ты что, выращивал наркотики?
— А ты думаешь, миллион можно заработать, продавая пирожки?
— Но это же противозаконно, — возмущённо сказала Элизабет.
— Австралийских законов я не изучал, но у английских магов выращивание и торговля марихуаной не является преступлением, всего лишь ингредиент для зелий, а обычная полиция не увидит волшебника под маглооталкивающими чарами или аналогичного действия амулетом.
— Придумала! — вдруг обрадованно произнесла Элизабет.
— Что придумала?
— Ты натолкнул меня на мысль, — продолжила она. — Я подумала, что люди всегда покупают и готовы платить за это большие деньги? Наркотики и оружие — это первое что приходит в голову, но… — Девушка сделала эффектную паузу, с превосходством посмотрев на меня. — Косметика!
— Косметика, конечно, прибыльный бизнес, но там все ниши заняты, туда сложно пробиться.
— Только если нет нового и эффективного товара, — заметила Элизабет. — У меня есть идея.
— Какая же?
— Косметика, которая будет менять цвет в зависимости от настроения, — поведала девушка. — Краска для волос, губная помада, тени, тушь для ресниц. Можно сделать разные оттенки на одно и то же настроение, можно будет делать многоцветный макияж.
— Возможно, это сработает. Главное, когда всё сделаешь, не забудь запатентовать в соответствующем отделе МКМ. Тебе нужна помощь?
— Гарри, не хочу тебя обидеть, но ты в зельях не очень силён, — произнесла Элизабет. — Хотя на фоне прочих студентов ты в них разбираешься хорошо, готовишь по рецепту замечательно, но до разработки новых составов я бы тебя не скоро допустила. Но ты можешь помочь материально, проспонсировав исследования.
— Спонсор получает выгоду от вложений, пока же от тебя не прозвучало предложения, которое меня заинтересует.
— Сколько же ты хочешь? — спросила девушка.
— Тридцать процентов от прибыли.
— Тридцать процентов?! — воскликнула Элизабет. — Да ты обалдел?
— Ты сама отдала инициативу в мои руки, но да ладно, двадцать пять процентов и будет тебе хорошая спонсорская помощь.
— Десять — не больше! — припечатала девушка.
— Тогда на хорошую денежную поддержку не рассчитывай. Я рассчитывал дать около ста тысяч фунтов, но…
Элизабет в который раз за день оказалась шокирована.
— Сто тысяч? — хрипло сказала она. — Я не ослышалась? Я думала, что ты дашь максимум тысяч десять австралийских долларов.
— За десять процентов прибыли — да. За двадцать пять процентов получишь грант в размере озвученной суммы, причём заметь, я даже не востребую с тебя эти средства, если твоя задумка окажется провальной, то есть рискую больше твоего. И по любым меркам — это предложение невероятно щедрое. Ты же не думаешь, что кто-то из обеспеченных магов станет спонсором для школьницы? Они скорее скомуниздят идею и сами её реализуют.
— Согласна, пусть будет двадцать пять, — сдалась Элизабет.
Так у нас появился ещё один подписанный магический контракт, а я стал на сто тысяч фунтов беднее. С этого дня Элизабет до позднего времени стала зависать в лаборатории, с горящими глазами торча над котлом.
***
Что удивительно, но Элизабет всего за два месяца умудрилась создать новое зелье, которое меняет цвет в зависимости от настроения волшебника. Похоже, у неё действительно наследственная предрасположенность к зельеварению. Зелье девушка запатентовала в МКМ и стала на его основе создавать различную косметику.
Может быть, я какую-то ауру распространяю, что тесно общающиеся со мной девушки начинают страстно желать заработать денег?
По сравнению с Хогвартсом учиться в Валлаби было скучно, ни тебе сквозняков с холодами, ни монстров высших классов опасности, желающих твоей скорой смерти, я уж про всяких мафиози и Тёмных Лордов молчу. Подростки именно такие, какими они и должны быть, стесняются, ходят за ручку и максимум могут переспать под кустом ВДВОЁМ!
А как же азарт, горячность молодости, групповой секс с использованием Оборотного зелья? Блин, да взять для примера Тоби с Расселом, они даже боятся подойти познакомиться к девушкам, а если познакомились, максимум что можно ожидать от парней — неуклюжее свидание в кафе с держанием за ручки. Конечно, подростки именно такими и должны быть, но я в Хогвартсе привык к иному.
Я сидел в лаборатории и читал книгу по рунным защитам. Как раз размышлял, какой вариант из одиннадцати почти одинаковых заклинаний выбрать, как в помещение зашла Верити.
— Эм… — протянула она, заметив меня. — Привет, Гарри. А где Элизабет?
— Поехала в магический квартал Сиднея, чтобы договориться о продаже пробной партии косметики.
— М-м-м… Понятно. — Верити поджала губы. — А ты чем-то занят?
Загнув уголок страницы вместо закладки, откладываю книгу в сторону и улыбаюсь своей лучшей улыбкой, глядя на девушку.
— Я могу тебе чем-то помочь?
— Нет-нет, — неуверенно произнесла Верити, нервно усмехнувшись. Она заткнула прядь волос за правое ухо. — Просто дома скучно, я думала, может быть, приглашу Элизабет в кафе.
— Сегодня я за неё. — Вновь обворожительно улыбаюсь. — Ты когда-нибудь каталась на мотоцикле с настоящим байкером?
— Нет, — ответила девочка. — А что?
— В таком случае тебе повезло — перед тобой самый крутой байкер Сиднея и сегодня тебя ждут невероятные приключения. Пошли, прокачу тебя верхом на своём стальном коне.
— Это не опасно? — неуверенно спросила девочка.
— Мой байк зачарован, так что безопасней танка. Не бойся, будет весело.
— Можно попробовать, — криво улыбнувшись, согласилась Верити.
***
Следующим днём я спокойно шёл от портальной площадки в сторону учебного корпуса, на лице застыла счастливая улыбка, словно у кота, попавшего в сметанный цех. Но счастье долго не продлилось. На пути резко возникла Элизабет, и вид у неё был жутко злой. Она ухватила меня за грудки и подняла в воздух на уровень своей головы, можно сказать, что у меня под ногами разверзлась пропасть.
— ТЫ! — зло воскликнула она. — Как ты мог?!
У меня в мозгу словно щёлкнул переключатель и язык понёс стандартную пургу, которую я обычно говорил в подобных ситуациях в Хогвартсе.
— Мисс, не понимаю ваших претензий. Таки шо я вам сделал? Деньги за товар не возвращаю, у меня всё качественно и если сломалось, это таки ваша проблема. Будьте любезны вернуть меня обратно на землю.
Элизабет меня поставила обратно на дорожку и нависла сверху с угрожающим видом.
— Что за ерунду ты несёшь? — спросила она.
— Извини, рефлекс. Меня так несколько раз пытались развести, когда кружки разбивали или что хуже, когда роняли бутылку с виски. На самом деле, Элизабет, ты чего такая злая?
— Мне Верити всё рассказала! — воскликнула Элизабет, нервно откидывая волосы назад. — Старый извращенец, как ты мог?!
— А-а-а! Ты что, ревнуешь?
— Я ревную? Я РЕВНУЮ?! — возмутилась Элизабет. — Нет, я не ревную. Ты, старый извращенец, соблазнил девочку! Ей всего семнадцать лет.
— Ей уже семнадцать лет! И вообще, не понимаю твоих претензий, мы с тобой не женаты и даже не любовники, а с Верити всё было по обоюдному согласию.
— Ты опоил её! — воскликнула Элизабет. — Признайся, ты, старый козёл, напоил бедную девочку любовным зельем?
— Ну, ты скажешь. Я до такого недотраха ещё не дожил, чтобы поить девушек любовными зельями. Это, знаешь ли, прозвучало обидно. Я молодой обходительный волшебник и не нуждаюсь в подобных уловках.
— Да ну? — недоверчиво вопросила Элизабет. — Что-то не верится. Как Верити могла повестись на тебя без зелий?
— Намекаешь на мой рост? Это глупо и обидно. Всё прошло легко и очень приятно. Прогулка на мотоцикле по берегу океана, ужин в хорошем ресторане с приятной беседой, цветы и дорогой артефакт в подарок. Не считай подругу глупой, она сама может решать с кем и когда спать.
— Что тут происходит? — раздался сбоку удивлённый голос Верити. — Элизабет?
— Просто общаемся с Гарри, — чуть ли не прошипела Элизабет.
— Привет, Верити. — Поворачиваюсь к девушке и подмигиваю ей. — Отлично выглядишь.
Девушка и правда выглядела неплохо, она вся светилась от счастья и смотрела на меня со смущением и радостью.
— Привет, Гарри, — ответила Верити. — Вы тут не дрались?
— Ты видишь тут воронки от взрывов?
— Нет. — Верити покачала головой в стороны.
— Если бы мы дрались, то они были бы. Просто обсудили кое-что и пришли к мнению, что я, по мнению Элизабет, не являюсь эталоном красоты.
— Я так не думаю, — тихо, почти себе под нос, смущённо произнесла Верити.
— Верити, — сказала подруге Элизабет, — пошли в лабораторию, надо тебя проверить на зелья!
Элизабет схватила Верити за руку и потащила её за собой в лабораторию. Я с насмешкой наблюдал за этим.
После занятий ко мне подошла Элизабет, она выглядела смущённой.
— Гарри, — начала она, — я должна перед тобой извиниться. Я проверила Верити на зелья и ничего не обнаружила. А когда мы с ней поговорили, то стало понятно, что она в самом деле была счастлива.
— Окей. Не вижу проблем.
— Но это не исключает того факта, что я считаю тебя старым извращенцем! — припечатала девушка.
— Опять же, не вижу проблемы. После того, как последние годы жизни я использовал член только для того, чтобы справить нужду, а потом ещё более десяти лет снова так же, ты не представляешь, насколько я счастлив использовать его не только для этого. Пока мы молоды и живём среди молодёжи, надо этим пользоваться, потом уже будет поздно.
— О, Боже! Как я раньше не замечала, что ты карликовый извращенец? — произнесла Элизабет.
— Любой мужчина, что бы о нём ни думали, извращенец. Каким бы извращённым ты не считала знакомого мужчину, можешь смело возводить это в степень. Но обычный мужчина извращенец ровно настолько, насколько позволяет закон и женщины, с которыми он спит. Мы, мужчины, хотим творить безумную херню.
Элизабет тяжело вздохнула, но с интересом прислушалась, даже кивнула мне головой, словно говоря: «Я слушаю, продолжай».
— Но знаешь, я бы не стал беспокоиться о парне, который не скрывает своих пристрастий и может их спокойно обсуждать в узком кругу знакомых. Если тебе кто-то скажет: «Ну да, мне нравятся сочные молодые девушки, с которыми уже по закону можно. А ещё толстушки, немного бондажа и поиграть в переодевания». То можешь не сомневаться, это нормальный мужчина, с ним можно быть спокойной. Но есть те, кто пугает меня до жути — это те мужики, которые с каменным лицом говорят: «Мне не нравится ничего необычного, что касается вещей сексуального характера»… У этого мужика стопроцентно есть и фургон, и подвал, ему точно нельзя доверять.
— Боже, Гарри, на тебя невозможно злиться, — сказала Элизабет. — Но есть же нормальные мужчины? Взять хотя бы нашего учителя по математике, мистера Фьючерса, хочешь сказать, что он тоже извращенец?
— А как же?! Конечно. Хочешь проверить? Уговори его жену, когда они будут заниматься сексом в следующий раз, чтобы она предложила мужу, когда он будет кончать, чтобы сделал это НА ЛЮБОЕ место. Мистер Фьючерс моментально преобразится. Он закричит что-то в стиле: «Да, моя киска! Цыпа-цыпа, я сейчас сделаю это!». Он подумает: «На любое? Может быть грудь… Или нет — на лицо! Но она сказала на любое». Возможно, что он даже переспросит: «Дорогая, точно на любое?». И если жена подтвердит и скажет: «Да, милый, куда угодно», — это будет жесть. Он вынет из неё член и скажет: «Где твоя сестра?!».
— Ха-ха-ха-ха-ха! — разразилась смехом Элизабет. — Вот дурак! И не скажешь ведь, что старик. Я думала, ты что-то умное скажешь, а ты…
— Мы, мужчины, постоянно сдерживаем внутри себя извращенца. Каждый день, каждую минуту, мы сдерживаемся, но изредка мы отпускаем погулять на свободу маленькую часть этого внутреннего извращенца, притаившегося внутри, и отпускаем мы его ровно настолько, насколько это позволяет женщина, с которой мы спим. Если я вижу, как вокруг наши сверстники трахаются направо и налево, то почему я должен себя ограничивать? Раз в данном социуме подобное допустимо, значит, я могу ослабить поводок внутреннего извращенца и позволить себе ровно то, что позволяют девушки. И не говори мне про ментальный возраст, это глупый аргумент, поскольку ментально я себя ощущаю на двадцать, а не столетним дедом.
— Ты трахал мою подругу, — спокойным тоном заявила Элизабет.
— Но не маму же…
— Это… — Элизабет аж задохнулась от возмущения. — Это было бы вообще жесть! Как тебе такое в голову могло прийти?
— Как обычно, посмотрел на грудь и думаю: «Хм… Отличные сиськи».
— Карлик-бабник… — протянула Элизабет. — Я не знала, что подобное словосочетание вообще может существовать, но как оказалось, была не права.
