***
Устав от суеты жизни и познав всю серость монотонных дней, Чонгук, собрав небольшой дорожный рюкзак, отправился в небольшое путешествие к морю. Он помнил, что море его всегда успокаивало, словно было в нем что-то, что исцеляло изнутри, радовало и давало жизненную энергию. Он арендовал небольшой домик с лодкой у самого моря, забрал документы из ненавистного ему колледжа и поехал навстречу собственному «я». «Это вообще нормально, Чон?» — светилось на дисплее мобильного телефона, пока поезд вез парня из Сеула в Пусан. «Нормально», — коротко отчеканил Гук, пряча телефон в карман своего любимого худи. Телефон вибрировал, разрывался от кучи смс, звонков, даже писем на почтовый ящик, но Чону было все равно. Он устал от этого груза, что давил на его плечи, устал от ощущения, что жизнь, которую он проживает уже двадцатый год, абсолютно не является его собственной. Словно он живет за другого человека, словно где-то там, на берегу яркого моря, он сможет отыскать то, что давно потерял. Поезд увозил Чонгука все дальше от Сеула, обещая, что сможет помочь ему не сойти с ума окончательно. — А вот тут нужно потянуть, — пожилой мужчина показывал на небольшой крючок лодки, обучая городского парня всем тонкостям, прежде чем вручить ключи. — Я знаю, аджосси, — натянуто улыбнулся Гук. — Я жил в Пусане до пятнадцати лет и часто брал лодку. Мужчина понимающе кивнул, отдавая парню связку ключей и канистру с топливом. Он напомнил ему, что ровно через две недели Чонгуку необходимо будет покинуть домик, при этом оставив его в том состоянии, в котором ему его доверили. Чонгук согласно кивает, подписывает договор и отдает деньги, сообщая мужчине, что все понял и ему можно доверять. Пожилой хозяин покинул свои владения, позволяя Гуку немного осмотреться и привыкнуть к тишине. Шум волн, крики чаек где-то вдалеке, а также непривычно соленый воздух напоминал парню о свободе. Гук жадно втягивал ароматы носом, раскладывая свои вещи и вырубая мобильник окончательно, чтобы прошлая жизнь осталась далеко в прошлом. Алый закат с перекатами желто-розового окрасил песок, привлекая золотыми песчинками и белесыми ракушками. Чон сбросил с себя массивные кроссовки и с радостью окунул босые стопы в воду, плюхаясь на деревянное покрытие пирса. Он наслаждался теплой водой, тишиной и знакомыми запахами. Его веки тяжелели, а губы сами собой тянулись в мягкой улыбке. В это самое время где-то под глубинами вод за парнем наблюдали. Словно решая, принимать или нет, обдумывая все уровни опасности и мелькая шикарным длинным хвостом, едва задевая самым кончиком гладкие мужские ступни. Чонгук нахмурился. Опустил взгляд в воду, но так и не понял, что именно потревожило его, возможно, это были морские водоросли или же маленькие рыбешки. Вытянув ноги вперед, Чон стряхнул с себя капли морской воды, вставая ногами на пирс и собираясь в домик. День был тяжелый, поэтому сил на то, чтобы собрать лодку и отправиться на середину моря, не оставалось. Чонгук думал, что обязательно проведет завтрашний день в воде, а пока ему стоило бы заварить рамён и выпить горячего пива. Он слишком устал от себя старого, но слишком привязался к прошлому, чтобы отпускать самого себя настолько быстро. Телефон, впрочем, так и остается выключенным и запрятанным в глубины комода.***
Всю ночь Чонгуку снится море. Оно словно тянет парня к себе, заставляет желать окунуться в глубины, очиститься, переродиться. Он видит яркие блики каких-то ракушек, чешуйки рыб, твердь кораллов, но что-то в его сне тревожит душу. Он просыпается, едва ли первые лучи солнца касаются его окна. По вискам стекают капли пота, а с уголков глаз дорожками тянутся слезы. Чонгук откидывает тонкую простынь, ополаскивает лицо холодной водой и выходит наружу. Солнце практически не греет, еще и ветерок немного холодит кожу, но Чон не желает цеплять на себя другие вещи. На нем обычная широкая футболка самых больших размеров, а еще любимые бриджи, которые вряд ли спасут от солнечных ожогов или иных перепадов температуры. Чонгук потягивается, разминает суставы и мышцы, чтобы после взять небольшую канистру с топливом и отправиться прямо к лодке. — Эй! — его привлекает голос юноши, который, видимо, бегает на берегу моря. — Сегодня обещают шторм, не спускай лодку на воду. — Я недолго, — отмахивается Чонгук, заливая топливо в бак. — Да и не важно это, даже если утону, мне все равно. Последнее он говорит едва слышно, но рыжий парень все равно старается прислушаться, понять, а еще очень долго прожигает спину Чонгука, явно желая что-то добавить. Лодка с тихим шумом заводится, позволяя Гуку выдохнуть с облегчением, ведь надоедливый рыжик остался где-то далеко на берегу, а впереди его ждет гладь воды и попутный ветер.***
Чонгук кружит по воде долгих пять часов, вспоминает знакомые места, тормозит у рифов и вновь выворачивает на глубину. Вода становится чернее, холоднее, а ветер усиливается. Волны огромными набегами сбивают дно лодки, дают неплохое сопротивление, но Чонгук и не думает разворачиваться. — Остановись! — слышит он в порывах ветра, пугается, оглядывается, даже мотор глушит, но так и не находит обладателя этого голоса. Чон тянет за мотор, пытается его завести, но с ужасом понимает, что бак пустой. Он смотрит в бескрайнее море, понимая, что берег остался где-то очень далеко за его спиной, а весел он с собой не брал. Ветер усиливается, подгоняя волны, возвышая лодку время от времени, едва ли не переворачивая ее. Чонгук пугается, смотрит в черноту, а после сдается. Выдыхает. Ему хватает короткого промежутка времени, чтобы уместиться в полный рост на дне лодки и начать тихо запевать какую-то песенку. Свист ветра резал по ушам, но Чонгук уже успел попрощаться с мамой и папой, послать любимого старшего хена за его надоедливость и признать, что даже такого морального урода, как он, Чонгук любит. Лодку качнуло, затем еще раз и еще. В следующее мгновение волна накрыла Чонгука с головой, а лодка перевернулась. Тело по инерции сопротивлялось, но после Чонгук расслабился, позволяя себе тонуть. Позволяя сознанию отключиться и забыть о прошлом, о болезненном настоящем и уж тем более о светлом будущем. — Дурак.***
Кислород врывается в легкие слишком неожиданно. Чонгук откашливается, сгибается в позу эмбриона и старается дышать. Перед глазами все плывет, а ресницы слишком слиплись от соленой воды и мешают видеть. Он ухватывает образ парня, возможно, невероятно красивого, но с рыбьим хвостом вместо ног. Чон привстает, хочет разглядеть его лучше, запомнить, хоть как-то понять, но в конечном итоге проваливается в беспамятство, пока парень-рыба скрывается в набегающей волне. — А я говорил, что шторм обещали, — слышит Чонгук в следующий момент. Очнулся он на больничной койке, а рядом с ним стоял тот самый бегун, который еще утром прожигал в нем дыру. — Ким Тэхен, местный спасатель, — бегло представляется он, пожимая руку, попутно прощупывая пульс и проверяя реакцию зрачков. — Тебя нашли на берегу, твоя лодка тоже нашлась рядом, но я не понял, как тебя выкинуло на берег. Медик трещит над ухом, раздражая парня, но давая вполне четкие ответы на вопросы, которые крутятся в голове Чонгука. — Чон Чонгук, — представляется он сам. — Не пойму, как это произошло, но я точно должен был утонуть. — Смертник что ли? — хмурится Ким, отвешивая парню смачный подзатыльник. — Только посмей мне тут коньки отбрасывать. — Я не дурак же! — возмущается Чонгук, а после начинает знакомиться с парнем лучше.***
Спустя неделю Чонгук и Тэхен становятся хорошими друзьями. Ким помогает Гуку переродиться, познать что-то новое и интересное, а также рассказывает забавные легенды про русалов и нимф. — Ну, нимф я так и не видывал в наших краях, а вот русала замечал, — мечтательно тянет Тэхен, отпивая сладкое пиво. — Опять твои выдумки, хен, — смеется Чонгук, подливая парню сливки. Вообще, Тэхен немного своеобразный. Алкоголь не переносит совсем, но сладости с алкогольным названием всегда обожает. — Это не выдумка! Правда, видел! — протестует Тэ, слизывая сливки с бортиков кружки. — Верю-верю, — скептически отзывается Чон, глотая свою содовую. Они сидят на берегу моря, смотря на шикарный закат. На душе Чонгука так легко и спокойно, но что-то все равно не сходится, словно он упускает что-то важное в своей жизни. — Слушай, Тэ, — обращается он к старшему, смотря на то, как Ким вылизывает собственный стакан. — М? — отзывается Тэхен, не отвлекаясь от своего занятия. — А этот русал красивый? Ким давится сладкой кокосовой стружкой, ставя стакан на пирс и звонко смеясь. — Зачем тебе подобная информация, Чон? — звучит без злости, но с явной издевкой и тонким намеком. — Просто. Для галочки в познаниях, — отмахивается Чонгук, наблюдая за бегом волн по морской глади. — Говорят, что красивый, а еще добрый до чертиков, но несчастный, ведь любимого человека он потерял еще давным-давно, — выдыхает медик, рассматривая ракушки под ногами. — Несчастный, — вторит ему Гук, обдумывая что-то свое, делая какие-то свои выводы.***
Всю ночь Чонгуку снится образ русала. Он словно зовет его, словно просит помочь освободиться от той горы переживаний, что на его плечах, ведь, в отличие от Чонгука, он не в состоянии уехать на другой конец страны. С утра Тэхен тащит Чонгука в кафе, которое «открылось буквально недавно, но там очень вкусные блинчики с шоколадной крошкой». Кафе оказывается действительно близко и действительно недавно открытое. Тэхен с радостью пятилетнего ребенка заказывает три блина, а после ждет своего заказа, рассказывая Чонгуку о том, что местный администратор его давний друг. Блинчики приносят быстро, и Чон совершенно не удивляется, когда Ким одновременно ест два блина, предлагая третий Чонгуку. Гук вяло откусывает лакомство, отмечая про себя, что вкусно, но слишком приторно. Когда блин почти заканчивается, взору Чона предстает официант, который молча протирает столики на улице, мило улыбается и вообще напоминает ему кого-то. — Тэ, а кто этот парень? — кивая в сторону официанта, интересуется Чон. Ким смотрит через стекло, но в упор никого там не замечает. — Наверное, кто-то из сотрудников. Я не успел рассмотреть, прости, — хмурится Тэ, запихивая в рот последний кусок лакомства и вытаскивая парня наружу. Из головы Чона не выходит этот официант, будто он его знает, но забыл. Он продолжает шататься вместе с Кимом, знакомится с его коллегами и «просто знакомыми» до самого вечера, а после сбегает в домик, чтобы насладиться тишиной.***
Яркий закат освещает небольшое помещение, и Чонгук довольно улыбается, наблюдая за волнами из окна, как вдруг что-то ярко мелькает, скрываясь в пучине вод. Гук трет глаза, выбегает на пирс и долго изучает воду, едва ли не падает в море, когда оттуда, прямо на него, удивленно смотрит парень. Спустя доли секунд он признает в нем того самого официанта. — Напугал! — одновременно выкрикивают они, когда парень выныривает из воды, облокачиваясь на выступ пирса. — Чего смотришь? — буркнул официант, закидывая мокрую челку назад, обнажая лоб. — Ты чего плаваешь так поздно? — Нельзя? Это разве твой пирс или пляж? — холодно отзывается парень, держась за пирс пальцами. — Нет, просто холодно становится, а ты тут… — Чонгук не знает, как продолжить разговор, поэтому пытливо ждет, когда официант вылезет из воды, но тот не торопится. — Пф, дурак, — фыркает он, уходя под воду. Больше Чонгук его не видит.***
— А он меня еще и дураком обозвал, прикинь! — жалуется Чонгук Тэ, когда тот в очередной раз жует свои любимые блинчики. — Ну, если хочешь, я могу спросить у Хосока, кто этот парень. Хочешь? — Тэхен проглатывает блинчик, запивая его соком. — Было бы неплохо, — признается Чон, пододвигая старшему свою порцию в знак благодарности. Магия происходит чуть позже, когда Хосок, тот самый хороший друг Тэхена, разводит руками в стороны, говоря, что кроме Эрики и его самого никто тут больше не значится. Чонгук не понимает, даже соглашается подняться на второй этаж и проверить послужной список, убеждаясь, что Хосок не врет. — Может, тебе привиделось? — заботливо интересуется Ким, проверяя температуру парня. Чонгук психует, отталкивает медика и плетется к себе в домик. Не важно, через пять дней он вернется в Сеул.***
Гук уже почти зашел в свой дом, когда заметил блеск боковым зрением. Сорвавшись на бег, Гук с удивлением заприметил того самого парня. Он сидел на песке и плескал кончиком огромного рыбьего хвоста по воде. — Так ты русал? — выкрикнул Чонгук, смотря, как парень вздрагивает и с ужасом осознает, что его поймали. — Черт…***
Чонгук узнает, что русала зовут Пак Чимин, а его образ официанта был далеко не образом. — Раз ты видел меня, значит, ты ментально со мной связан, — пояснил Чимин, хмуря брови. — В плане? — Чонгук тупил, разглядывая красивый яркий хвост, что переливался в лучах заходящего солнца. — У меня давно исчезли ноги, но ты видел мой фантом, который остался от прошлой жизни, — пояснил Чимин, пододвигая свое тело ближе к чонгуковому и невесомо целуя в губы. — Ты тот, кому я давал обещание. Чонгук смутно понимал его речь, плохо разделял реальный мир и мир собственных фантазий, но четко понимал, что тот самый кусок его жизни, который он когда-то потерял, нашелся.***
Двое суток они узнавали друг друга заново. Чонгук сетовал, что у Чимина не появляются ноги, а градус воды значительно начал падать. Приближалась осень. — Мне скоро уезжать, Чим, — грустно протянул Чонгук, оглаживая мокрые прядки волос. — Знаю, но я не собираюсь тебя держать, — с этими словами Чимин скрылся в толще воды, блестя чешуйками. Чонгук расхаживал по домику, взвешивал все «за» и «против», примерял на себя другую, свою прошлую жизнь, понимая, что она ему нравится значительно больше нынешней. Он тяжело вздохнул, слыша стук в дверь. — Тэхен, я сегодня не в настроении идти и покупать тебе блинчики, — на ходу пробурчал Чон, отворяя дверь и падая на пол. Перед ним стоял Чимин. На своих ногах, без хвоста и практически обнаженный. Его бедра были укутаны в белую ткань, а на шее поблескивало ожерелье из ракушек. В волосах, которые в кои-то веки были сухими, блестела морская звезда и маленькая жемчужина. Он был божественно красив. От такого вида у Чонгука останавливалось сердце. — Я не буду тебя держать, — проговорил Чимин, проходя в дом, — но я не могу отпустить тебя, даже не попрощавшись.***
В этот день они отдаются друг другу как в последний раз. Чимин судорожно выдыхает куда-то в крепкую шею Чонгука, ластится к нему всем телом и стонет в самые губы. Чон ласкает его, собирает тонкие дорожки слез и старается расслабить напряженное тело. Он обводит смуглую кожу языком, ощущая соленость моря, свежесть морского бриза и сладость самого Чимина. Чон не скупится на медленные ласки. Он обводит кожу пальчиками, просит обнять его крепче. Если потребуется, то разрешает себя царапать и щипать. Чимин соглашается, поддается навстречу, оставляет внушительные полосы на ребрах Чонгука. Они наполняют домик стонами, вздохами и тихим шептанием. Чаруют время собственной магией и погружают все вокруг в соблазн. Руки Чимина крепче обхватывают шею, прижимают к себе, пока губы мягко ласкают плечи, шепчут глупости и просят еще. Он просит не отпускать, молит безмолвно, чтобы Чонгук остался, но понимает, что не имеет права его удержать. Чонгук не совсем тот, кто давал ему это обещание верности, но он, безусловно, тот, кто его сдержал, кто нашел Пак Чимина и вернул к жизни. Легкий скрип кровати мешается с шумом волн, пока теплые лучи заходящего солнца вовсе исчезают за кромкой горизонта. — Я не могу остаться, прости, — шепчет виновато Чон, целуя русала в висок. Чимин молчит. Он все понимает и совершенно не жалеет о собственном решении. На следующий день Чонгук уезжает, Чимин так и не приходит его проводить.***
— Скажи, ты скучаешь по морю? — Иногда.***
«Тэхен, русал и правда существует» «Знаю, Чонгук, но сейчас и он исчез, подобно пене» «Хен, встреть меня, я почти приехал в Пусан»***
— Дурак… — Я никогда не забуду тебя.