Наказание для хёна.

      Шрамы на руках Юнги почти не видны из-за бледной кожи, такой же белой, как затянувшиеся раны. Чон на цыпочках заходит в дом, проскальзывает в спальню и видит старшего. Юн, словно котёнок, переворачивается с живота на спину, освобождая из плена одеяло, которое частенько заменяет тепло парня. Хосок звереет, но осторожно приближается, касается нежных запястий и, слегка осмелев, сжимает и задирает над головой Мина руки. Тот просыпается и еле-еле соображает, но покорно поддаётся грубости и замирает. В отличие от старых ран, новые видны сразу на любом участке тела.       Порезы на ключицах виднеются из-под задравшейся белой футболки, и Хосок, стараясь успокоиться, приступает к дальнейшему изучению и без того известного наизусть тела. Глубокий порез на руке – Чон два дня не приходил домой, ночуя в студии, а напоминание об этом остаётся на чужом теле уже больше месяца. Рядом виднеется совсем свежий, причина которого не известна. Узнавать как-то не хочется, может, просто так, что бывает обычно, и выбить причину из парня невозможно. Взгляд падает с ключиц на скрытый футболкой живот, и Хо снимает мешающую ткань, замечая три ровных полосы с запёкшейся кровью на впалом животе. Младший стаскивает домашние брюки и видит на бёдрах покрасневшие узоры, которым и половины дня дать нельзя. Он всего-то несколько дней не контролировал Юнги, а тот уже достал где-то лезвия.       Последний элемент одежды на старшем – серые боксеры. Хосок приподнимает Мина, аккуратно снимает их и усмехается. – Серьёзно? – идеально выбритый лобок тоже поранен. – Это бритва. – Мин в кои-то веки подаёт голос и робко закусывает губу. – А остальное? – Просто так. – как и ожидалось. Старший просто ждёт наказания и новых увечий от руки Хо.       Чон от злости впивается в ногу ногтями и устрашающе рычит, отчего в свою очередь ухмыляется старший. Он хорош в манипулировании чувствами.       Хосок находит на тумбочке чёрную атласную ленту и закрывает старшему глаза, плотно завязывая на затылке. Мин ожидает действий, томно вздыхает и ёрзает на простынях, превращая их в мятый кусок ткани за считанные секунды. Он пытается угадать, чего хочет Чон, но в очередной раз ошибается, словно младший знает, о чём думает Юнги, и в последний момент меняет решение или попросту не знает своего парня.       В узкое колечко легко проходит головка крупного фаллоимитатора, покрытого ментоловой смазкой, что так приятно холодит изнутри. Предмет входит полностью, и Мин вскрикивает, когда Хо сразу попадает по простате и толкается под тем же углом, выбивая глухие стоны.       Грудь старшего вздымается, он мечется по кровати, безуспешно пытается освободить свои руки из плена чужих. Тем временем Хо совсем остановился и схватил за подбородок своего любимого. Тот раскрыл рот и пропустил в него три пальца, обсасывая по всей длине аккуратные фаланги.       Наконец Хосок достаёт надоевшую игрушку и сразу входит полностью, рукой обвивает шею старшего и, давя на горло, продолжает толкать пальцы в рот. Мин давится от пальцев, слюны и руки на шее, но двигается навстречу, закатив глаза. Чон освобождает рот парня и тянется к губам, но пропускает их и впивается в хрящ уха зубами. Как бы Юнги не любил наказания, отказ от сладких поцелуев – самое ужасное, что может сделать Хо.       Мин тихо хныкает в плечо младшего и чувствует на своём члене сильную руку, которая давит на головку. Пара грубых толчков, и парень сжимается, изливаясь на живот, и за ним, не выдержав узости, кончает Хосок. Чон устало валится на кровать и обвивает парня руками. В глазах мелькает надежда, и он произносит: – Обещаешь больше не причинять себе боль?       Но ответ не получает.