Собутыльники

Чёрный пьёт для того, чтобы уйти от проблем и ощущения собственной бесполезности. Белая просто любит напиваться. И иногда получается так, что эти двое пьют вместе. – Я та-а-а-а-ак устала от всего этого! – Широ со вздохом допивает остатки вина прямо из горла и швыряет бутылку куда-то в стену, попутно доставая новую из своего карманного измерения. Он уже не помнит, по какому кругу она жалуется на непомерный, по её словам, объём работы, взваленный Королевой Демонов на её хрупкие плечи. Куро думает, что ей бы не помешало заткнуться, что все эти жалобы – совсем не обоснованные, ведь большую часть дел Широ всё равно сваливает на Фелмину. Но остатки самоконтроля не позволяют ему высказать это вслух, разозлив пьяную паучиху – он знает, что она и просто в нетрезвом состоянии может делать страшные вещи. Вообще, он много чего ещё думает о текущей ситуации: например, что у него проблем, несомненно, больше, что Широ непомерно много пьёт, что сам он тоже порядочно напился и что пора бы уже прекращать это безумие, пока Широ не начала творить беспредел. Но мысли путаются, и Куро начинает терять контроль над ситуацией и собственным телом. Из последних сил сфокусировав взгляд, он замечает, что уже некоторое время смотрит на белого паука размером с кошку, сидящего на столе перед ним, а тот в ответ смотрит на него во все свои восемь красных глаз. От резкого толчка в плечо Куро едва не падает со стула, но это немного отрезвляет, и ему удаётся в последний момент сохранить равновесие. Он поворачивается, и видит Широ, подошедшую к нему почти вплотную. В процессе раздумий он совсем погрузился в себя и перестал слышать что-либо. И поэтому не заметил, что она сменила тему. Широ толкает его ещё раз, и на этот раз толчок приходится в грудь. – … трус! Тряпка, тряп-ка! – к Куро возвращается слух, и всё, что он слышит – обвинения в трусости и безвольности. Он вздыхает. – Почему ты ничего не делаешь ради неё? Слабовольный мудак! Я тебя презираю! – продолжает кричать Широ, но в её голосе нет ни капли гнева, только насмешка и веселье. – Угу. – Куро остаётся только удручённо кивать, ведь всё, что она говорит – правда: он действительно ничего не делает ради Сариэль, он действительно превратился в тряпку, его действительно остаётся только прези… Широ уже не сдерживает свою силу. От её удара доспехи трещат словно скорлупа. Он вместе со стулом падает на пол, и на него падает сама Широ, не сумевшая удержать равновесие от переизбытка алкоголя в крови. – Я ненавижу тебя. Трус, обладающий огромной силой трус, – произносит она уже шёпотом. – Или, может, в тебе осталась ещё хоть капля храбрости? Чуть приподнявшись, она уже специально придавливает его к полу. На её лице – полубезумная вызывающая улыбка, её глаза широко раскрыты, и пять пар зрачков выжидающе смотрят на Куро. «Я слишком пьян, чтобы сопротивляться» – последнее, что он успевает подумать перед тем, как окончательно теряет контроль. Его голова отказывается работать. Всё, что сейчас происходит с ним – бесконечное повторение калейдоскопа ощущений этой ночи: её стоны вперемешку с диким безумным смехом, вспышки боли от её ногтей, раздирающих его кожу, и её зубов, вырывающих куски его плоти, и, конечно, взгляд этих жутких красных глаз с пятью зрачками в каждом. Куро наконец решается открыть глаза. Всё вокруг белое. Настолько белое, что больно глазам. Чертыхаясь, он рвёт паутину и выбирается из кокона. Большой белый паук всё так же сидит на столе и всё так же неотрывно смотрит на него. Куро отводит взгляд в сторону и уходит из комнаты. Чёрный каждый раз не решается её разбудить и каждый раз просто молча уходит, коря себя за то, что снова поддался на провокацию, за то, что снова изменил – Сариэль и себе. Белая каждый раз просыпается одна и каждый раз не помнит, что происходило ночью. Она каждый раз заново узнаёт от паука-фамильяра подробности произошедшего и каждый раз злится – на себя и на Чёрного. Каждый раз они сожалеют о содеянном и каждый раз зарекаются пить вместе. Но всё равно рано или поздно заканчивают в компании друг друга и бутылок вина. И всё повторяется.