На Зирг они прибывают без происшествий. Кенсу с Ханем занялись инвентаризацией запасов медикаментов, поэтому до конца полета не остается времени даже для паники или стычек. А Кенсу уверен, что отчего-то нестабильный в присутствии другого бойца Хань мог нарваться на неприятности и попасть в медблок уже не в качестве медика, как и предупреждал Бэкхен. Корабль приземляется на установленную на Зирге военную базу, находящуюся в нескольких километрах от боевых действий. Кенсу хватает всего одного посещения медкорпуса, чтобы понять, что они прибыли в первую очередь в качестве помощи с оборудованием и медикаментами. Медицина на Зирге развита гораздо хуже, но местные медики справляются отлично с ранениями. Несколько дней уходит на то, чтобы распределить заживляющие. Никого из «Легиона» в течение этих дней им не удается даже увидеть. Лишь через неделю, когда Кенсу понимает, что запасов надолго не хватит, он решается пойти к командованию. Как оказывается, сам командир отряда на базу не возвращался, поэтому медик спешит разыскать кого-то из «Легиона». Бэкхен находится первым, прямо у штаба, куда спустя долгое время удается попасть Кенсу (бойцы на Зирге отличаются исполнительностью и полным отсутствием желания идти на компромиссы даже с человеком, тычущем им в лицо картой медика). — Ты извини, что мы так разделились, нам с Чондэ пришлось заняться ремонтом транспорта, — Бэкхен даже приобнимает его за плечи. Кенсу, почти отвыкший от обычного контакта, однако не вырывается, но после упоминания о транспорте невольно идет мерзкими мурашками. — Все в порядке, нам с Ханем тоже было не до этого. Но у нас проблемы, Бэкхен. Надолго заживляющих не хватит, а твари не прекращают нападать. Бэкхен хмурится и ведет его в штаб. Помимо «Легиона», на Зирге обосновалось еще два отряда от других ближайших планет. За время военных действий удалось отогнать тварей подальше от основного населения. Кенсу не хочет знать, сколько уже насчитывается жертв, да его и не просвещают, встречая с хмурыми лицами. Какие бы новости сейчас он ни принес, все прекрасно знали, что они явно не положительные. — На сколько бойцов еще хватит? — спрашивает главнокомандующий армии Зирга. — Это невозможно точно рассчитать, все зависит от степени тяжести ранений... Но если примерно, то не больше, чем на сотню бойцов. В напряженной тишине, установившейся после его фразы, Кенсу становится не по себе. Бэкхен, стоящий по правую руку, хоть как-то вселяет уверенность в собственных действиях. Кенсу знает, что Хань бы его убил сейчас, но все равно неловко тянет руку, привлекая внимание. — У вас есть какие-то предложения, доктор? — Да, — старается говорить уверенно Кенсу. — Я просканировал вашу планету на предмет схожей растительности и нашел необходимые для изготовления лекарства травы. Мой напарник сможет добыть искусственно некоторые ингредиенты, но натуральные материалы нужны все равно. Оборудование, что мы привезли, позволит нам пополнить запас. Бэкхен, сильно нахмурившийся, кажется, понимает, к чему все идет. Главнокомандующий же хватается за предложение мгновенно: — Что вам нужно, чтобы достать образцы? — Бессмертие, — Кенсу нервно улыбается, но видит, что шутку его не поняли, поэтому указывает на разложенной на столе карте место. Прямо на территории боевых действий. — Сумасшедший, — раздраженно выдыхает Бэкхен неподалеку. — Какова вероятность того, что вы сможете добыть образцы? — хмуро интересуется военный. Судя по резко ускорившемуся темпу речи, Кенсу понимает, что предложение принято, и теперь нужно лишь найти решение. — Нулевая, — отвечает вместо Кенсу Чонин, которого медик все это время пытался игнорировать. — Поэтому я иду с ним. Вдвоем можно будет легко подобраться с левой стороны. Я примерно представляю, где это находится. Там есть небольшая зеленая зона, твари опасаются к ней подбираться — видимо, что-то на этом кусочке земли их отпугивает. Я заметил это во время прошлой операции, но подумал, что это просто нелюбовь к воде. Сейчас же они захватили несколько источников, поэтому теория отпадает. Если добудем образцы, сможем ответить и на этот вопрос. Главнокомандующий остается доволен таким предложением, поэтому согласно кивает и распоряжается подготовить транспорт. Кенсу снова идет мерзкими мурашками, и чужой тяжелый взгляд никак не помогает справиться с нарастающим страхом.
— Ты идиот? — сразу бросается на него Хань после того, как узнает последние новости. — Тебе жить надоело? — Успокойся, — пытается обнять друга Кенсу, но только получает по голове. — Между прочим, это больно! — А может быть еще больнее! — повышает голос Лу, тяжело дыша после стычки. И Кенсу даже не пытается его успокоить толком, потому что прекрасно понимает, что скрыть собственный просыпающийся страх не сможет от эмпата. — Ты не доверяешь моему напарнику и собственному другу. Просто замечательно с твоей стороны. — Тебя забыли спросить, — Хань недовольно поджимает губы и бросает взгляд на зашедшего к ним Минсока. Боец смотрит на него какое-то время, будто без слов пытается что-то сказать. И Хань вдруг тушуется, отворачиваясь. Минсок довольно щурится и улыбается сыто. Кенсу, впервые видящий подобную метаморфозу на лице хмурого бойца, понимает, что что-то упустил. А Минсок все еще не отрывает взгляда от эмпата, но обращается к Кенсу: — Если что, Чонин у себя. Наверное, вам надо поговорить. Боец уходит, а Кенсу смотрит на своего друга и озадаченно приподнимает брови, видя пылающие щеки. — Что такое произошло, пока меня не было? — Ничего, — бубнит Хань. — Просто кое-кто оказался телепатом и теперь вечно пытается залезть ко мне в голову. — Кажется, у него это получилось, — Кенсу посмеивается, полностью игнорируя раздраженное «Прекрати». Это немного сбавляет градус напряжения. Чонин действительно оказывается у себя, и Кенсу удивленно застывает на пороге, когда механические двери открываются при его появлении. Он даже не успевает решить для себя, что именно хочет сказать. — Пришел пожелать мне спокойной ночи? Фламманец стягивает футболку без капли стеснения, будто специально красуясь. Кенсу лишний раз вспоминает, насколько сильно его может раздражать этот боец. Но язвить в ответ не решается, замечая крупные шрамы на смуглой рельефной спине. Комната Чонина небольшая и чистая, почти стерильная, как лаборатория. Кенсу понимает, что бывает боец здесь нечасто. Из старого носителя звучит композиция, исполнителя которой Кенсу не знает. Кажется, что-то подобное он слышал у деда. — Сколько ему лет? Разве у вас на планете такое есть? Чонин бросает взгляд на носитель, название которого уже не каждый вспомнит, и отвечает непривычно холодно: — А ты разве не с Земли? Не думал, что такой умничка не знает истории собственной планеты. Кенсу прикусывает язык, не решаясь задавать еще какие-то вопросы. Ясно одно — не просто так фламманец оказался в специальном отряде Земли. Поэтому медик откашливается и спрашивает совсем не то, что хотел: — Почему рок? — Бессмертная музыка, детка, — широко улыбается фламманец, возвращая игривые нотки в голос. — Ты пришел успокоиться перед завтрашней вылазкой или остаться ночевать? Тогда говори прямо, не нужно обходных путей. Кенсу фыркает и уходит, показывая напоследок не менее бессмертный жест из пяти пальцев. Желание разговаривать пропадает мгновенно.
Приготовленный для них транспорт оказывается боевой машиной, а не мелким военным кораблем, как Кенсу предполагал изначально. Колеса — не полеты в воздухе, а это уже хоть что-то. Но мерзкое чувство все равно не дает оставаться спокойным. Кенсу собирает небольшую сумку со средствами первой необходимости, не забыв прихватить стереовизор и заживляющие. Чонин бросает в машину несколько видов оружия, вручая и ему ZF-1****. Кенсу на пушку смотрит с настороженностью, но берет без разговоров. Все-таки они не на чай идут. От базы до зеленой зоны около часа пути, и Кенсу почти все время не сводит взгляда с голограммы их маршрута, пытаясь абстрагироваться от шума колес и летящего за окнами ландшафта. Чонин сохраняет тишину, спокойно ведя машину, и медик даже благодарен. Оказаться на колесах не на Земле Кенсу и не рассчитывал, но ему объяснили, что так тварям сложнее понять, кто приближается. На очередной кочке они подпрыгивают, и Кенсу невольно цепляется за ремень безопасности, который до этого пристегнул под насмешливый комментарий. Вдруг машина останавливается, и Кенсу переводит непонимающий взгляд на фламманца. — Что случилось? — Мы уже на территории тварей. Тише, мне кажется, я что-то слышал, — желваки Чонина напрягаются. Он продолжает гипнотизировать горизонт несколько секунд. Кенсу не дышит, прислушиваясь к внешним звукам. При открытых окнах слышно только легкий ветер. Буквально через секунду раздается пронзительный рев, и Кенсу не успевает даже закрыть уши. Чонин резко поворачивает в другую сторону, сходя с проложенного маршрута. Путь на голограмме перестраивается по новой траектории, а у Кенсу сердце начинает стучать непривычно быстро. Напряжение от давящего пространства салона автомобиля заставляет зажмурить глаза. Ремень безопасности будто душит, а рев все еще раздается где-то сбоку. Кенсу кажется, что перспектива умереть именно в машине в его случае настолько воняет иронией, что тошно. — Кенсу, эй? Кенсу приходит в себя от удара по щеке и делает осознанный глоток воздуха. Он и не заметил, как его снова накрыло. И что Чонин впервые назвал его по имени. Рев твари все еще слышится сзади, но их не прибавилось, и это успокаивает. — Я сейчас остановлю машину за тем валуном, и ты будешь сидеть в ней. Тварь всего одна, так что я сумею справиться быстро. Не выходи из машины, ты меня понял? Чонин говорит быстро, уже останавливаясь прямо за валуном. Кенсу приходит в себя мгновенно. — Что? Подожди! — он хватает фламманца за руку. — Разве мы не можем просто уехать? — Не переживай, детка, я быстро, — он криво улыбается, аккуратно убирая его пальцы, и вылезает из машины, прихватив одну из плазма-пушек. Он еще секунду прислушивается, а потом повторяет, смотря в глаза: — Ни в коем случае не выходи из машины. Кенсу беспомощно смотрит на захлопнутую дверцу машины и пытается контролировать собственное дыхание. Несколько мгновений ничего не происходит, а потом раздается такой рев, что внутри все стынет от страха. Он считает до десяти, но ничего не меняется. Чонин не возвращается, а рев продолжается. — Я идиот, идиотидиотидиот, — бессчетное количество раз тараторит он, вылезая наспех из машины и прихватывая с собой выданную ему пушку. Снаружи вдруг царит тишина, и Кенсу несмело выглядывает из-за валуна. Чонин откидывает от себя одну из длинных щупалец и вытирает с лица мерзкую зеленую жижу. Он чуть покачивается на ногах, но остается на месте. — Детка, я ведь сказал сидеть тебе в машине, — закатывает он глаза, увидев Кенсу. Тот только раздраженно отмахивается от него и тут же начинает осматривать на наличие повреждений. Чонин смеется и треплет его по волосам. — Эй, да ты совсем меня слабаком считаешь, верно? Раздавшийся неподалеку рев пробирает до костей. Чонин резко становится серьезным, смотря назад. И Кенсу видит их — не одну, а целых три твари. Видимо, их убитый собрат привлек слишком много внимания. Только присмотревшись, Кенсу понимает, что убитое Чонином существо на порядок меньше размером. — Это не молодняк, взрослые особи способны плеваться какой-то ядовитой дрянью, даже моя природная защита не сработает, — будто сам с собой разговаривает Чонин, а потом быстро идет к машине, придерживая Кенсу за локоть. Он усаживает растерянного Кенсу на водительское место, а сам открывает крышу автомобиля и забирается назад. Медик откровенно не понимает, что происходит, но кивает на вопросительное: «Ты водить умеешь?» — Подожди, я не могу водить! — резко спохватывается Кенсу с нотками поднимающейся паники. — Но ты ведь сказал, что умеешь. — Умею, но не могу! — упрямо повторяет медик, буквально чувствуя, что еще немного, и его снова накроет. — Я правда не могу, Чонин! А если что-то снова случиться? Если я заеду не туда?.. — Эй, детка, — Чонин терпеливо склоняется к нему, заставляя посмотреть себе в глаза. — Все будет хорошо, просто езжай дальше по заданному маршруту, осталось совсем немного до зеленой зоны, туда они не сунутся. Я не смогу везти машину и одновременно отстреливаться, ты меня понимаешь? Ты справишься. Совершенно незнакомые спокойные нотки в чужом голосе действуют почти гипнотически, но раздавшийся приближающийся рев отрезвляет мгновенно. Чонин быстро включает переносчик, и салон заполняют звуки голоса Элвиса Пресли, которого Кенсу знает только благодаря старым записям деда. Кенсу хочется нервно рассмеяться, он быстро кивает и заводит машину, выжимая педаль газа. — Серьезно, Пресли? Вот прямо сейчас, когда нас могут сожрать? — не выдерживает он, прибавляя скорости, когда приходится уйти влево от длинной щупальцы. — Бессмертная музыка, помнишь? А мы с тобой пока не собираемся умирать! Фламманец смеется громко, от души, а у Кенсу перед глазами почти плывет от накатывающего волнами панического страха. Он сильнее вцепляется в руль, стараясь ехать прямо. Рев приближается и резко усиливается, и музыка не в силах его заглушить — Чонин начинает отстреливаться. Кенсу едет вперед, стараясь не замечать, как невольно выступает на глазах влага. Сверху раздается шипение, и медик невольно поворачивает руль, занося машину вправо. — Чонин? — Поменьше разговоров, ну же, детка!***** — усмехается Чонин, хватая другую пушку. Паника никуда не отступает, а голос Элвиса Пресли никак не помогает расслабиться и даже отвлечься. В отличие от напевающего сквозь шипение Чонина. Кенсу кажется, что у него перед глазами размытые образы родителей, когда они приближаются к зеленой зоне. Кенсу закрывает глаза, не помня, как именно въезжает в зеленую зону. Машина тормозит долго и почти врезается в дерево, прежде чем окончательно остановиться. Кенсу выбирается из машины на ватных ногах, пытаясь унять дрожь в собственных руках. Земля кажется слишком мягкой, и медик не знает, как вообще держится прямо. Он вытирает нервный пот со лба и оборачивается на выбирающегося следом Чонина. — А говорил, что не можешь, — широко улыбается фламманец. Кенсу с ужасом замечает красное расплывающееся пятно на его одежде. Он дрожащими руками вытаскивает заживляющее из своей сумки, поднимая чужую футболку. Царапина не кажется такой уж страшной, но в рану явно попала какая-то дрянь. Кенсу наносит густой слой мази, наблюдая, как медленно начинает затягиваться плотная смуглая кожа. — Я рад, что ты за меня волновался, детка, — ухмыляется Чонин почти устало, и мышцы его живота напрягаются под пальцами медика. Кенсу смотрит прямо в наглые глаза, прекрасно понимая, что сказанное — чистой воды правда. Он действительно волновался, но решает подумать об этом позже. Потому что сегодня, кажется, самый отвратительный день в его жизни, они пока застряли на небольшом клочке земли, где до них не смогут добраться твари, и их ждет еще долгий и сложный путь назад. Отвратительный, отвратительный день. И он уверен, что после знакомства с одним фламманцем, подобный день — не последний в его жизни. А еще «детка». Кенсу это откровенно бесит. — Обратно сядешь за руль? Уж слишком хорошо ты смотришься на водительском сидении. Сильного удара левой фламманец совсем не ожидает, тут же прикрывая пострадавший нос. А Кенсу с чистой совестью идет искать образцы, стряхивая занывшую руку после встречи с чужим лицом. Все еще раздающийся голос Пресли из салона автомобиля остается позади. С этого дня Кенсу ненавидит все, что с ним связано.