О чем плачет Рин

Синее пламя взлетело над притихшей горой, сжигая споры Нечестивого Короля и освобождая людей и природу от своего смертоносного проклятия. — Я сделал это! Я контролирую своё пламя! — слезы радости выступили на глазах Рина, а губы сложились в счастливой улыбке, но что-то было не так. Сердце чувствовало это, продолжая биться все быстрее, ощутимо ударяясь о ребра, тем самым причиняя отрезвляющую боль. Когда синий огонь исчез, уже ничего нельзя было исправить. Вокруг была пустошь — чёрное пространство, покрытое толстым слоем пепла, который когда-то был деревьями, животными, спорами демона, экзорцистами, друзьями, братом… Теперь же не осталось ничего, кроме тёмного шрама посреди леса и маленькой точки синего пламени, несущего только смерть. Раньше паладин Сиро часто говорил, что его старший сын улыбчивый малый. Но сейчас, если бы он только мог видеть непоседливого Рина, его сердце вздрогнуло бы от ужаса и горя. Рин плакал, позволяя прозрачным слезам смешиваться с собственной кровью. Он знал, что это конец, и больше не стыдился собственной слабости. Не перед кем было стыдиться, ведь он убил всех… Сердце металось в груди, норовя выскочить, тем самым ускоряя ток крови. Алая жидкость вытекала из многочисленных царапин, смешиваясь с грязью и пеплом, придавая темной земле такой неестественный для природы цвет смерти. «История снова повторяется», — прозвучал в голове голос Юки, хотя старший Окумура был уверен, что это его больное воображение, за которое он хватается, как обреченный на краю пропасти, чтобы не упасть в бездну безумия. Так звучала его совесть, такая же правильная, как и младший брат и такая же не настойчивая. Но сейчас все было напрасно, ведь больше не будет надоедливых нотаций молодого экзорциста, теперь вообще ничего не будет… — Юкио, — всхлипнул Рин и опустился на землю. Так больно ему не было уже давно, даже когда брат обвинил его в смерти отца. Теперь юный демон понимал, что родственник был прав во всем. «Я дьявольское отродье, не имеющее права на жизнь. Почему, почему ты не убил меня тогда, брат?» — из пасти с клыками хищного зверя вырвался рёв душевной боли. Хотелось вскочить и бежать, пока многострадальное тело не перестанет подчиняться, но сил подняться не было. Остались только боль, разочарование, которое никогда не позволит восполнить душевную потерю. Казалось, сама суть Рина срослась этим местом, постепенно вытягивая жизненные силы. Но парню было все равно. Сейчас он готов был пожертвовать собой, силами, душой, да чем угодно, только бы вернуть Юкио и друзей. В голову лезли глупые воспоминания о давно минувших днях, когда он только начал обучаться экзорцизму, и от этого слезы текли только быстрее. Недоверчивые взгляды Бона и его друзей постепенно сменялись подбадривающими улыбками, которых он, демон-разрушитель был не достоин. «Будь я проклят! — в сердцах подумал Рин, всё глубже погружаясь в свое отчаяние. — Хотя, если подумать, я уже проклят. Каждый, кто хоть раз улыбнется мне, обречён на скорую смерть. Так было всегда. Мама, которую я даже не знал, но принес столько боли, умерла из-за моего проклятия. Сиро потерял самообладание из-за моих слов. Отец... Твою смерть мне не отплатить даже навечно поселившись в аду! Так я думал когда-то... Но, прости, и здесь я превзошел сам себя. Юкио. Мой бедный младший брат, проклятый мною с самого рождения. Я лишил тебя всего: детства, отца, права на нормальную жизнь. Я же видел, как Сиэми на тебя смотрит. Может быть, в будущем вы бы стали встречаться, и у тебя бы появилась настоящая семья... Но теперь ты мёртв. Надеюсь, ты встретишь её в Раю и найдёшь Сиро. Я же отправлюсь в Ад». Последние три соленые капли упали на безжизненную землю и смешались с кровью проклятого юноши. Брюнет лишь тяжело вздохнул и прижал к себе меч Курикару. Скоро всё закончится... Как и ожидал Рин, паладин Артур прибыл быстро. Преисполненный решимости, верховный экзорцист желал уничтожить отродье Сатаны, но, найдя полукровку, не смог сразу нанести удар. Уж слишком жалок был противник, специально подставляющийся под болезненные удары, не способные заглушить внутреннюю боль. — Тварь! — паладин потерял всякий интерес к послушной жертве и приставил демонический клинок к горлу парня. Почему-то Курикара больше не светилась синим пламенем и легко, как будто умоляя о скорейшей смерти, легла в руку светловолосого мужчины. — О чём ты плачешь, демон? — в негодовании Огюст ударил лезвием клинка по щеке раскаявшегося убийцы, рассекая ее. Противно было смотреть, как такой сильный враг отводит глаза с таким пустым взглядом и сам подставляет горло для удара. — О тех, кого любил, — прошептал Рин. — Не ври мне! — лезвие легко прошлось по горлу, оставляя за собой кровавый след, и безжизненное тело рухнуло в грязь. — Какая глупость! — пробормотал блондин. — Демоны не умеют любить.