Слишком много "но"...

Их было слишком много. Нас просто загнали в угол. Я выбросила еще один бесполезный пистолет. Стало ясно, что мы уже не выживем. Нас осталось двое. Последние волшебники, которые не сдались Волдеморту. А ведь когда-то нас было много. Очень много. Волдеморт и Пожиратели смерти даже боялись нас и не рисковали нападать в открытую. Когда-то, услышав одно название – «Орден Феникса» - Пожиратели сразу же бросались наутек. Однако всего за какие-то два года все изменилось. Пожиратели смерти поняли, что если они будут сражаться в одиночку, без поддержки Министерства, то мы вскоре уничтожим их. Поэтому они начали использовать сначала уговоры и заманчивые предложения, а потом плавно перешли на пытки и шантаж. Осознав надвигающуюся опасность, мы тоже начали использовать уже не самые светлые методы. В ход пошла темная магия, вплоть до некромантии и кровавых жертвоприношений. Потом добавилось и маггловское оружие, которое оказалось даже лучше Авады. К несчастью, это быстро поняли и приспешники Волдеморта. Палочки стали ненужными. Но вскоре к нам присоединились и «отступники» - так теперь называли бывших слуг Волдеморта, - и это дало нам слабую надежду. Многие были даже из Ближнего круга. Они знали очень много, особенно в области черной магии. Однако Волдеморт оказался сильнее. Он сумел перетянуть на свою сторону все Министерство и немало темных тварей. Были совершены многочисленные нападения на магические и смешанные поселения. Год назад пал Хогвартс, последнее безопасное место в нашем мире. Осталось лишь Сопротивление – немногочисленная группа волшебников, которые выжили и продолжали сражаться. Теперь мы уже не называли себя «Орденом Феникса». Орден погиб в тот момент, когда пал Хогвартс. Наша новая группа уже не состояла полностью из светлых магов – это была гремучая смесь из бывших орденцев и бывших Пожирателей. Сначала все вздрагивали или истерически хохотали, увидев на кухне в штаб-квартире миссис Уизли и Беллатрису Лестрейндж, мирно готовящих завтрак, или лорда Малфоя, подметающего крыльцо, или Долохова с Сириусом, дружелюбно распивающих огневиски и горланящих песни собственного сочинения, или Снейпа, подробно и терпеливо объясняющего Долгопупсу процесс приготовления Оборотного зелья… К этому быстро привыкли. Не привыкли мы к жуткой войне. Каждый день кто-то был ранен, проклят или убит. Мой друг Рон и его девушка Панси Паркинсон погибли в первую неделю после создания Сопротивления. Всего через месяц после этого погибли его мать, сильно сдавшая после гибели уже третьего сына, и тетя Драко, Белла Лестрейндж. Они были очень сильными магами и дрались до последнего, но… Пожирателей было больше. После их гибели наш боевой дух пошатнулся – они были лидерами и именно они держали всю группу, не давая ей распасться. Начальником группы стал мой лучший друг Гарри, который был заместителем Беллы. Однако это нас не спасло. Многие не приняли его, считая слишком молодым и неопытным, даже несмотря на пророчество, и перешли на сторону Пожирателей. Прошло время, но я все еще не могу забыть предательство Джинни Уизли и Дина Томаса, что ж, они сделали правильный выбор, хоть он мне и не по душе. После этого все стало еще хуже. Погиб Сириус, стремясь отмстить за смерть Ремуса и Нимфадоры Люпин. Погиб Снейп, защищая, что до сих пор нам кажется странным, Сириуса, которого всегда ненавидел. Погибла Нарцисса Малфой, сестра моей уже погибшей наставницы Беллы. Погибли Лаванда Браун и Теодор Нотт – раньше я считала их заносчивыми засранцами, но эта война сильно изменила их. Они все погибли с верой в лучшую жизнь. Но все было напрасно. Было слишком поздно. Погиб Гарри, а с ним и вся наша вера. Наше убежище нашли. Живыми выбраться сумели только мы с Драко. Драко – это все, что осталось у меня после этой чертовой жизни, разбитой на части. Сейчас не время любить, но только это чувство дает мне силу жить. Мне плевать, что идет война, мне плевать на нашу чистоту крови, мне плевать на наши разногласия в школе, мне плевать даже на то, что он не любит меня. Поцелуи, прикосновения, секс – это только способ забыться и не сойти с ума. Он называет меня «любимой», но я понимаю, что это только слова. Нам больше некого любить. Я достаю еще один пистолет, заряжаю его и, не удержавшись, все сильнее прижимаюсь к Драко. Мы сидим в одном из полуразвалившихся домов, вокруг нас – бессчетное количество Пожирателей. Нам не выжить. - Любимая, не смей дрожать, не смей дарить им радость! – хриплый шепот Драко придает мне силы. Злость огненной волной вспыхивает во мне. Я отстраняюсь и, запрятавшись за единственную сохранившеюся стену, выстреливаю в трех Пожирателей, которые тут же падают замертво. И это стало сигналом для других. Все кончено: окружены. Глаза предательски начинает щипать. - Не вздумай при них плакать! – Драко совершенно неожиданно оказывается рядом, приподнимает пальцами мой подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза. - Как я люблю твои глаза! Слова, это просто пустые слова, но на душе становится тепло. Я слабо улыбаюсь и вытираю кровь с его рассеченной щеки. - Я никогда не говорил "Люблю тебя", – вдруг произносит он. Мои глаза в шоке округляются. Этого быть не может, у меня просто галлюцинации. Однако нежный взгляд серебристо-стальных глаз, которые так напоминают грозовое небо, заставляет поверить в это. И мне уже становиться неважно, что идет бой, что мы можем умереть, существует только он. И я. Мы. - Почему? – глупый вопрос, но это первое, что пришло в голову. Я уже давно действую не раздумывая. - Смущался, - простой ответ и нежный поцелуй. Хочется, чтобы этот поцелуй не заканчивался, но у нас нет выбора. - Пойдем! – он отрывается от меня и сжимает мою руку. – Нас ждет наш любимый танец. - Это наш последний танец, - добавляю я, и мы поднимаемся. - Да, - он не пытается меня успокоить, это уже бесполезно. Вдруг, остановившись, он обнимает меня. - Гермиона, сегодня все закончится, - тихо шепчет он, уткнувшись в мои волосы. - Если я умру быстрей тебя - ты догоняй, - он криво усмехается и достает пистолет. Потом, подумав, достает свою палочку из боярышника. Мы вылезаем из этого укрытия и бежим до другой стены, по пути отстреливаясь от нападавших на нас Пожираетелей. - Авада Кедавра! – я совершенно спокойно посылаю убийственное проклятье, а потом добавляю еще немного свинца в голову нападавшим. Внутри меня ничего не дрогнуло – за это время Аваду я использовала чаще Люмоса. Мы не добежали. Точнее, он не добежал. Но что я без него! Не его убили – нас убили. Внезапно в голове вспыхивает его старый совет: - Не прячь лицо! – да, мы все умирали с гордо поднятой головой. У меня есть только несколько секунд, чтобы попрощаться с ним. И я кричу. Кричу, срывая голос и захлебываясь слезами. Вот и все. Я осталась одна. Наклоняюсь к нему. - Любимый мой, где ты, там я! Плевать, что нас убили! Я прижимаюсь к нему. Целую уже мертвое тело. Прощаюсь. У нас было очень мало времени. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, какой дурой, несмотря на все мои знания, я была в школе. Тратила время на всякую чушь и не видела его. Его настоящего. - Ты был седой от пыли, когда мы убегали от Пожирателей, - тихо шепчу я, запоминая каждую черточку его лица. – И сейчас ты весь в пыли. Но я люблю тебя. Как страшно умирать второй, страшно умирать второй... Когда тот, кого ты любишь, уже мертв. Но скоро будет легче. Я тоже умру. Мы в себе уносим пули В себе уносим раны Всех тех, кого убили Кто никогда не знал любви Любовь – это все, что есть у меня и чего никогда не будет у них. Они никогда не узнают любви. Но хочется верить, что когда-то они хоть отдаленно сумели почувствовать то, что сейчас чувствую. И каждый выстрел, каждая дыра в сердце, каждая зеленая вспышка, каждый труп уйдет со мной. С нами. - Страшно мне, страшно... Страшно мне, страшно... Страшно мне, страшно... – еле слышный шепот. Я встаю. Выбрасываю пистолет. Достаю свою виноградную палочку. Я умру как волшебница, а не как маггла. Пусть они запомнят это. Пусть поймут, что выиграли вовсе не они. Выхожу из укрытия. И пытаюсь убить как можно больше Пожирателей, а может и самого Волдеморта перед смертью. Пуля, от которой я уже не могу уклониться, несет мне стальной взрыв в сердце. И мне лишь жаль тех, кто никогда не знал любви…