Рыцарь на чёрном Харлее

«Ангелы Юрия» сегодня оказались как никогда настойчивы. Точнее прилипчивы. А еще точнее — они заебали. Сегодня Юрию пришлось несладко после выступления на очередных соревнованиях в Ледовом дворце. Фанаткам показалось, что костюм, специально пошитый для новой программы Юрия, посвященной ревности, безумно сексуален. Возможно, так оно и было. Но не на взгляд самого Плисецкого. Кое-как сумев удрать от «Ангелов», Юрий закрылся в раздевалке. Подойдя к зеркалу, окинул себя взглядом. Черная ткань облегала подтянутое тело подростка. Костюм был похож на небо во время грозы, разве что «молнии» были ярко-алыми вставками из бифлекса с голографией. Ничего такого, что делало бы этот костюм чересчур особенным. Юрий стянул резинку с волос, распуская безумно надоевшую за день косу. Так-то лучше. Пальцами небрежно уложив волосы, Юрий снял костюм и сложил его в сумку. Переодевшись, он нацепил на нос солнцезащитные очки, надел капюшон и, ссутулившись, торопливо вышел из раздевалки, направляясь к чёрному выходу из здания Ледового дворца Сокольников. Всё-таки, что ни говори, Москва — большой муравейник. Людей здесь настолько много, что порой кажется, что ещё немного — и тебя просто понесёт толпой, не нужно будет даже ноги переставлять. Юрию же каким-то чудом ещё удавалось не только выжить, но и остаться незамеченным. Сейчас он планировал пешком добраться до площади Сокольнической Заставы, а там уже сесть в такси. План нехитрый, особенно если учесть, что основная масса поклонниц всё ещё ждала своего кумира у главного выхода Ледового Дворца. Основная. Да не вся. Стоило Юрию закрыть дверь чёрного выхода, как он тут же услышал девчачий визг. Оторвав взгляд от своих кроссовок, Юрий увидел, что на него несётся туша лет так десяти, которая вдобавок ведёт за собой толпу из девчонок постарше. Блять! Юрий побежал что было сил. Само собой, было их не так уж и много: он выступал в числе последних фигуристов, как обычно выложился на полную во второй части своей программы, а значит не успел толком отдохнуть. Дыхание кончалось, но, благо, фанатки остались достаточно далеко позади, чтобы Юрий мог отдышаться. Он остановился, упёрся руками в колени. Только сейчас он понял, что на улице идёт сильнейший ливень, что его олимпийка промокла почти насквозь, а волосы слиплись и сосульками спадают на лицо. И в тот самый момент, когда Плисецкий уже готов был снова сорваться с места, слыша звериный топот за своей спиной, он вздрогнул от яркого света фар. Когда глаза привыкли, Юрий смог различить метрах в ста от него подозрительно знакомый мотоцикл. Он остановился, а водитель протянул Юрию шлем. Без лишних слов надев его, Юрий уселся назад и вцепился в сиденье. Толпа позади разочарованно кричала, но её уже почти не было слышно из-за рёва мотора. Отабек вёл мотоцикл уверенно, сбавляя скорость лишь на поворотах и останавливаясь только на светофорах. Уже не в первый раз ему доводилось отвозить Юрия на его съёмную квартиру в Хамовниках. Но сегодня проехать туда просто-напросто не получилось бы из-за того, что встало Третье Транспортное кольцо. Поэтому вместо того, чтобы свернуть на Русаковскую, Отабек развернул мотоцикл и поехал в сторону Преображенки, где жил во время соревнований сам. Такой расклад Юрию не понравился, ведь Отабек не сказал ему ни слова, а потому на первом же светофоре, когда появилась возможность что-то спросить, не рискуя быть не услышанным, Юрий недовольно фыркнул: — Куда ты везёшь меня?! — Третье транспортное стоит. Ты весь мокрый, ехать к тебе не вариант. Заболеешь, — сухо отозвался Отабек, даже не обернувшись. Он, понятное дело, ждал этого вопроса. Юрий поубавил свой пыл, нахмурившись и молча наблюдая за проплывавшими мимо огнями ночной Москвы. Когда же Отабек проехал во дворы, Юрий и вовсе потерял всякий интерес к поездке. Юношеский максимализм к его почти восемнадцати годам всё-таки поубавился, и теперь Плисецкий был по крайней мере в состоянии понять, что если не хочешь свалиться с пневмонией, то лучше провести ночь в квартире, пусть даже и не своей, а не в центре Москвы во время ливня. Мотоцикл остановился быстро, даже очень, в каком-то казавшемся пустым дворе. Легким движением выставив подножку мотоцикла, Отабек встал и снял шлем. — Идём, — тоном, не терпящим никаких возражений, скомандовал Алтын, взглянув на Юрия. Тот повиновался. Вскоре они уже были в квартире Отабека. Юрию повезло его встретить, и где-то в глубине души Плисецкий прекрасно это понимал, но признавать вслух отказывался и никакой благодарности не выказывал. Впрочем, Отабек её и не ждал.  — Я думаю, ты догадываешься, где ванная, — бросил Алтын, снимая кожанку и вешая ее в гардероб. Юрий фыркнул. Он был совсем не в духе после выступления, а потому лишней пары слов для Отабека, коего считал каким-никаким другом (но только по секрету!), пожалел. Закрывшись в ванной и приняв горячий душ, Юрий вышел из ванной, завернувшись в ярко-синее махровое полотенце. Если честно, первое, что подвернулось под руку в ванной Отабека. — Перекусишь? — подал голос Отабек из кухни, взглянув на Юрия и застыв. Его взгляд скользнул от лица Плисецкого вниз. — Нет, я не голоден, — Юрий хотел было уйти в комнату, но остановился и, почесав затылок, добавил. — Спасибо. Отабек поражённо вскинул бровь. За что бы Юрию вдруг его благодарить? Однако задавать этот вопрос и не пришлось. Плисецкий, уставившись в пол, проговорил: — Если бы не ты, меня разорвали бы у Ледового дворца эти… «Ангелы», — нехотя и со стыдом признался Юрий. Отабек кивнул, подошёл чуть ближе к другу и улыбнулся, положив руку ему на плечо. — Все нормально. Главное, чтобы ты не заболел. Скоро полуфинал, тебе нужно поберечь себя. Юрий кивнул. Спорить с Отабеком смысла не было, он в конце концов был прав. А ещё он был как-то пугающе близко. Настолько близко, что Юрий мог чувствовать его тепло. — Ты в порядке? — обеспокоенно произнес Алтын. — Ты какой-то бледный… Юрий кивнул. Разве что чутка кружилась и побаливала голова, но это, должно быть, от слишком горячей воды. Просто-напросто перепарился. Объяснив это Отабеку, Юрий вздохнул. — Мне надо прилечь, — проговорил он, прежде чем едва не свалиться на пол. Отабек вовремя подхватил Юрия и вздрогнул. Отнеся друга в кровать, Отабек приложил ладонь к его лбу. Лоб вполне себе нормальной температуры. Решив дождаться, пока Юрий придёт в себя, Отабек прилёг рядом и стал вслушиваться в его размеренное, спокойное дыхание. Поразительно, как сильно меняет человека сон. Еще несколько часов назад Юрий был скорее похож на кактус своим по-настоящему колючим характером. Сейчас же его было не узнать. Обычно напряженное выражение лица сейчас стало почти детским. Мирным, спокойным и безмятежным. Им можно было бы любоваться вечно. Отабек дрогнул. Любоваться? Что это такое у него в голове? Отабек встал, прошёлся по комнате. Снова взглянул на Юрия и отвернулся к окну. В мыслях сплошной сумбур. Отабек взял с тумбочки пачку сигарет, открыл её и, заглянув внутрь, снова закрыл. Алтын уже месяца три пытался бросить курить и до сегодняшнего дня у него выходило очень даже неплохо. Курил раз в неделю максимум. А сейчас курить хотелось неимоверно, и Алтын даже понять не мог почему. Просто внутри зрела какая-то паника, единственным средством избавиться от которой казалась затяжка. Отабек вздохнул и вышел на балкон, открыл окно и всё-таки закурил. Дым наполнял лёгкие, словно бы обжигая их на секунду. Парень уже мысленно изругал себя, но, видимо, мыслей было недостаточно. В следующую секунду он обернулся на хриплый голос: — Выброси её. Меня тошнит от запаха сигарет, — бросил Юрий. В ответ на изумлённый взгляд друга, Плисецкий подошёл ближе, и грубо вырвал у него сигарету, и швырнул её вниз, на землю. Сигарета погасла ещё в полёте. Следом за ней отправилась и вся пачка. Её бросил уже Отабек. А затем он, уже не помня себя, прижал Юрия к себе и… и поцеловал его. Юрий опешил, замер, чувствуя, как горячее дыхание обжигает его лицо. Что происходит? — П-подожди… — попытался было произнести он, но в ту же секунду оказался зажатым между холодной стеной и горячим телом Отабека. Чувствуя, как крепкие руки уверенно сжимают его талию, Юрий понял, что деваться некуда. А самое странное, что никуда и не хотелось уходить. Почему-то казалось, что происходящее исключительно правильно. А потому, когда Отабек приподнял Юрия за бёдра, руки Плисецкого сами легли на его плечи. Он кое-как снял с Отабека футболку, чувствуя, как полотенце, прежде повязанное на поясе, соскальзывает на пол. — Юра… — Отабек тяжело выдохнул и рыкнул, прикусив губу парня и слегка оттянув её. Дыхание сбилось уже у обоих, и Юрий уже не контролировал себя. Он стонал, ощущая, как руки Алтына скользят по телу, причем там, где касаться себя Юрий не позволял еще никому. Отабек, придерживая парня под ягодицы и за спину, внёс его в комнату и уложил на постель. Поцелуи становились всё более и более короткими, по шее Юрия рассыпались мелкие засосы. Отабек спешно пытался понять, что делать. Опыта в подобном у него, очевидно, было столько же, сколько и у Юрия. Если точнее, то его не было вообще. Нет, разумеется, у Отабека были девушки, но у него никогда не было парня. Он раньше и вовсе о таком не помышлял. Для Отабека это было дикостью, откровением, но он отчего-то совсем не сопротивлялся своему внезапному желанию. Просто в какой-то момент он понял, что в Юрии есть то, что он так долго искал. Это непокорность и верность, страсть и спокойствие. В Плисецком невероятным образом смешались все мыслимые противоречия мира. Он был то чутким, то грубоватым, а теперь Отабеку больше всего хотелось узнать: каким же будет один из лучших фигуристов России с ним в чём-то большем, нежели просто дружеское общение? Отабек шумно выдохнул, отрываясь от шеи парня. Юрий выглядел дико смущенным и взволнованным. Проводя совершенно нелепые аналогии в своих мыслях, Отабек пришёл к выводу, что Плисецкому скорее всего просто необходимо расслабиться. А значит возбудиться. Отабек не любил лишних слов и действий. Он склонился вниз и выдохнул, взглянув на член Юрия. Помнится, пару раз он натыкался на какие-то странные девичьи мокрые фантазии, выложенные в интернет, в которых девушки делились своими эмоциями от увиденного впервые члена своего молодого человека. Реальность оказалась куда прозаичнее, чем то, как это описывалось. А потому Отабек, просто прикрыв глаза, аккуратно обхватил головку члена Юрия губами. Неумелое движение губ, головы — и Плисецкий вздрагивает и сдавленно стонет, пальцами стиснув простынь. В какой-то момент Отабеку стало несколько страшно продолжать: он боялся сделать Юрию больно. Но, поняв, что пути назад уже нет, Алтын едва ощутимо прижался к стволу члена языком, провёл им снизу вверх, чувствуя каждую малейшую венку, взбухающую на нем. Выдохнув, он попытался найти уздечку члена языком, и, кажется, у него получилось, потому что в какой-то момент Юрий дернулся и простонал чуть протяжнее, а его рука легла на тёмную густую шевелюру Отабека. Восприняв это как сигнал к действию, Алтын снова взял член в рот. Начав опасливо сосать, следя за зубами, Отабек ощущал, как член Юрия постепенно отвердевал и начинал пульсировать на языке и губах. Дыхание Плисецкого участилось, стало более шумным, а тело парня прекратило вздрагивать так резко, как это было вначале. - Д-да... Отабек расслабленно выдохнул. Поднявшись к Юрию, он шепнул: — Я буду аккуратным, обещаю тебе. Заглянув Юрию в глаза, Отабек увидел в них доверие. Он, Юрий Плисецкий, прямо сейчас доверял Отабеку Алтыну, своему всего лишь другу (а другу ли?), своё тело и, на что хотелось надеяться, душу. Отабек, целуя Юрия в губы, прижимая его почти всем своим весом к постели, спешно искал под подушкой давным-давно спрятанную там пачку презервативов. С началом соревнований личная жизнь постепенно отошла на второй план, а теперь… теперь вот пригодились. Наконец найдя пачку, Отабек отстранился от Юрия и аккуратно вскрыл пакетик из фольги. Тяжело дыша, Отабек надел презерватив, расправил его бережно и взглянул на Юрия снова. Тот лежал, похоже, совсем мало что соображая. Его волосы раскинулись по постели, обнажая красивое узкое лицо. Алтын улыбнулся, нежно прижался своими губами к губам Плисецкого и так же бережно попытался войти в Юрия. Тот поначалу слишком напрягся, но после, почувствовав своим языком язык Отабека, расслабился и шумно выдохнул. Двигая бедрами, плавно и медленно входя, Отабек начинал постанывать, что-то бессвязно пытался говорить ему, как-то успокоить и расслабить партнёра, но ему и самому не помешало бы перестать нервничать. Юрий поначалу жался к Алтыну, дрожал, но постепенно привыкал к непривычному доселе ощущению. Отабек двигался как-то невероятно нежно и трепетно, боясь сделать слишком резкое или грубое движение. Юрий начинал стонать, понимая, что руки скользят по спине, плечам и волосам Отабека, гладя, сжимая их. Контролировать своё тело становилось невозможно. Сильные руки Алтына сжимали хрупкое, почти девичье тело Юрия, уже не боясь как прутинку сломать его. Отабек становился все более уверенным, осыпал шею, лицо и ключицы Плисецкого поцелуями и слабыми засосами. Ему казалось, что всё, что происходит, — всего лишь сон. Странный сон, слишком реалистичный и, черт подери, приятный. На плече Отабека осталось четыре тонких борозды от ногтей Юрия. Видя, что Плисецкий уже почти вымотан, Отабек оставил его в покое после того, как оба они кончили. Не стал донимать расспросами, а просто прижал к груди, дав уткнуться в неё. Создавалось чувство ответственности, а Юрий, кажется, чувствовал себя весьма и весьма защищённым. Прижавшись губами к взлохмаченной макушке Плисецкого, Отабек замер, прижав юношу крепче к себе. Он чувствовал, как глубоко внутри появлялось некое тепло, которое хотелось бы выразить словами. Но и те три слова, что крутились в голове Отабека, несколько ошалевшего от всего, что произошло, казались парню недостаточными, неполными. Словно бы передавали только общую картину его чувств. Когда-нибудь Отабек сумеет подобрать те слова, которые в полной мере покажут его к Юрию отношение, но сейчас… сейчас хотелось только согреть Плисецкого, задрожавшего от сквозняка в комнате. Алтын натянул на них одеяло повыше, проверяя, как плотно оно укрывает Юрия, и вздохнул, чувствуя, как постепенно засыпает, прижимая к себе звезду не только России и мира, но и его собственную, родную звезду.