Пособие по выживанию в магическом мире (рабочее)

Началась рутина, быстро затянувшая меня в свои сети. Время текло то быстро, пролетая мимо на сверхзвуковой скорости, то невероятно медленно, доводя до суицидальных мыслей из-за невозможности больше терпеть и находиться там, где я есть. Я возненавидела Хогвартс, который для многих был крепостью, вторым или даже первым домом. Я чувствовала себя отщепенцем, неудачником, особенной, и эти мысли о моей необычности, о том, что я не такая, как все, были настолько отвратительны, что я часами терла жесткой губкой кожу, чтобы отмыться от этого липкого ощущения ужаса, возникающего при мысли о том, что я все-таки маленькая девочка-подросток. Совершенно типичный, обычный. Меня понимал только Том, который пережил столько подростковых периодов, что потерял свой подростковый максимализм, который так и пер из меня самой. И я ненавидела это чувство обреченности, понимания, что со мной происходит, и невозможности контролировать процесс. Я поддавалась гормонам, взрывалась эмоциями и, запираясь в спальне, крушила все в приступах безумия. Я хохотала и своим хохотом пугала огоньков, которые обеспокоено мигали и поддерживали меня так, как могли. Они не были людьми и не понимали, что со мной происходит. Мне же не помогало ничего, я постепенно терялась, падала вниз, в эту бездну подросткового максимализма. Дошло до того, что на трансфигурации я, психанув, сломала парту, ударив в нее кулаком. После такой демонстрации МакГонагалл меня какое-то время не трогала, опасаясь повторной вспышки, а я наслаждалась спокойствием и тишиной. Я полюбила одиночество с новой силой, и мысли о том, что я осталась без Шарли, больше не вызывали прежних эмоций. Я отпустила её, заковалась в броню безразличия, сквозь которую мог проникнуть лишь Том и мой знакомый незнакомец. Он приходил ко мне по ночам и делился со мной забавными, по его мнению, историями. Потом мы обсуждали книги, спорили и дрались ложноножками, уютно молчали и не обсуждали свою ненормальность. Ведь ненормально приходить в чужой сон к другому некросу, поскольку быть конкурентами мы не переставали, но отчего-то это казалось крайне незначительным, неважным. Я полюбила ночь. Мой знакомец обещал мне показать истинную красоту ночи, но я лишь смеялась и обзывала его наивным мечтателем. Да, мы встретимся через пять лет на очередном съезде, если оба останемся живы, но что дальше? На съезде не называют имен, только клички и страны. Свои секреты некросы оберегают пуще дракона, стерегущего свои сокровища. «Я найду тебя, спорим?» - он почти смеялся тогда и ощущался абсолютно несерьезно. Я не могла ему верить, но решила подыграть. В тот день была трансфигурация, а после нее у меня абсолютно не было позитивного настроя на будущее. Как будто у энерговампира два часа отсидела, а не у старой кошки. «Зачем?» «Зачем что?» «Ты издеваешься? Не отвечай вопросом на вопрос!» «Но ты тоже так делаешь!» «И что? Мне можно!» «А мне нет? Почему?» «Потому что ты взрослый». «Кто сказал?» «Ты сам», - после моего ответа он какое-то время молчал, будто обдумывал мою фразу. Правда, спустя пару минут он все же отмер. «Ладно, аргумент. Что ты имела в виду под своим вопросом?» «Каким?» «Не издевайся, девичья память не настолько короткая. Так зачем что?» «Зачем тебе находить меня?» «Потому что могу. Потому что хочу. Какой вариант тебе больше нравится?» «Моё ЧСВ предпочтет второй, а я хотела бы узнать о твоих причинах». Послышался тяжкий вздох, будто бы наполненный всей печалью мира. Я не купилась на такой театральный трюк и упрямо стукнула ложноножкой наглеца, увиливающего от ответа. «Мне интересно, как ты будешь себя вести вне толп народа. Мне нравятся наши сны, но реальность все же гораздо интересней Темноты. Уверен, ты многого не видела. Ты англичанка, несовершеннолетняя, наверняка обучаешься в этом Хогвартсе. Старше третьего курса. Может, на пятом, но точно не старше, иначе бы эмоции уже уменьшили бы своё влияние на тебя и твои поступки». «С чего ты взял, что я не импульсивная сама по себе?» «Тогда бы ты уже ходила в оковах, когда мы встретились, или была бы уничтожена как потенциальная угроза. Ты не хочешь со мной видеться? Почему?» «Я не знаю, зачем тебе это. Я..» «Боишься? Правильно. Я сильнее, но я не собираюсь обижать тебя, честно. По крайней мере осознанно». «Это не очень вдохновляет». «Разве тебе не любопытно узнать, как я выгляжу?» «Зачем мне это знать? Меня и так все устраивает. Вдруг ты на самом деле урод?» «Ах, ты разбиваешь мне сердце!» «У тебя есть сердце?» «Конечно. И ты его разбила. Так что, в качестве компенсации, я тебя найду в течение года. И если я найду раньше этого срока, то ты будешь должна со мной прогуляться». «Я все еще не понимаю твоих мотивов». «Поймешь. Со временем. Может быть», - он рассмеялся, и я, зараженная его весельем, не смогла сдержаться и не улыбнуться, за что была затискана щупальцами. Проснулась я бодрая и довольная, и даже нудные лекции не смогли испортить мне настроение. После занятий я зашла к мадам Помфри, поскольку давно её не навещала. Женщина мне обрадовалась и заварила чай, действующий как успокоительное для буйных и юных темных магов, к которым я была причислена. Чай был вкусным, пряным и сладким, поэтому я не возражала и с удовольствием пила уже вторую чашку, как случилось нечто ужасное: в помещение вошла Шарли с какой-то блеклой девочкой. Я чудом не выронила чашку, а мое лицо наверняка застыло в жуткой гримасе, судя по тому, как испугалась блеклая девочка. – Мадам Помфри, Жасмин стало плохо. Вы не могли бы ее осмотреть? – стараясь не смотреть в мою сторону, произнесла ровным голосом Шарли. – Конечно. Что случилось? Я не слышала разговора между незнакомкой и целительницей, поскольку не могла очнуться от воспоминаний и перестать смотреть на Шарли. Её взгляд меня пугал, слишком жадно она смотрела на меня, словно хотела впитать мой образ, запомнить, ухватить те секунды, на которые мы снова в одном помещении. Я чувствовала, что с трудом сдерживала слезы, но продолжала смотреть и молчать. Наконец мадам выдала какие-то зелья, листок с инструкцией и выпустила из своей обители. Чай горчил, а я внезапно поняла, что щекам мокро и горячо. Я плакала, сама того не замечая, а мадам Помфри лишь гладила меня по голове и молчала. Я была ей благодарна за поддержку. Мне не хватало этого: взрослого человека, готового встать на мою сторону, даже зная то, кто я есть. Мадам не смущала моя природа, она заботилась обо мне и скрывала мой секрет даже лучше, чем я сама. Я вновь начала к ней ходить за чаем и беседами, взамен помогая раскладывать и варить зелья, содержать карточки в чистоте и просто разбавлять одиночество этой необычайно сильной женщины. Незаметно настали рождественские каникулы, которые я, как и обычно, провела в своем замке. Я буквально поселилась в библиотеке, наверстывая упущенное. И провела бы в книжном царстве все каникулы, если бы не раздался звонок в дверь. Это было необычно: моя территория была настолько защищена, что попасть сюда случайно или с нехорошими намерениями было невозможно. Я металась между любопытством и опасением, пока неожиданно для самой себя не открыла дверь, тут же оказавшись в крепких объятьях какого-то подозрительно знакомого незнакомца. Я бы и дальше стояла в шоковом состоянии, ничего не понимая, если бы мой внеплановый гость не подал бы голос. – Мошка! Вот мы и встрретились! – он звучал весело, а рычащая "р" и знакомый, в принципе, голос, как и прозвище, напомнили мне о Темноте. Кажется, меня все-таки нашли, но как? Зачем? И что все это значит?