***
— Эй! Парень! — словно сквозь пелену в мой мозг пробился чей-то голос. — Ты там жив еще? Перед глазами все плыло, я лежал на животе, шум в ушах мешал сосредоточиться, тело, и вовсе, будто одеревенело, сырая одежда сковывала движения, и было ужасно холодно. Рядом послышался удар, потом всплеск, словно кто-то спрыгнул в воду. И на грани видимости появился темный силуэт. Я попытался пошевелить головой, но на это простое движение она взорвалась резкой болью. Последовавший за этим толчок в плечо вырвал из меня стон: — Живой, значится, — тем временем определился для себя мужчина и, схватив меня за одежду, аккуратно перевернул на спину, подложив под голову мешок, до этого валявшийся около моего тела. — Ты откуда здеся взялся-то, имперец? С корабля выпал? Давеча шторм был, но не ожидалось вроде кораблей из Сиродиила нынче… Али ты из пиратов? Из этих… как их даэдра?.. Черной Крови, во! Не поделил с дружками чаво? Задавая такие различные непонятные мне вопросы, но, похоже, не ожидая от меня каких-либо ответов, незнакомец сбросил с плеча небольшой сидор и принялся в нем что-то искать. — Повезло тебе, парень, что я нынче этим берегом возвращался. Обычно тут-то не ходит никто, недобрые тут места, да. Чего молчишь-то? Немой что ли? Ты не молчи, парень, слушай меня и не засыпай. Сейчас подлечу тебя маленько… Да где же ты?.. Чтоб тебя даэдра в Обливион забрали!.. Я попытался было ответить, что не знаю не только, как здесь очутился, но и даже — где это «здесь», но из горла вырвался лишь невнятный хрип. Попытка снова пошевелиться вызвала очередную волну боли, отчего сознание начало уплывать. Я еще успел увидеть, как старик внезапно осекся на очередном вопросе, резко развернулся и побежал к стоявшей неподалеку лодке, а картинка перед глазами поплыла, и вновь пришла темнота беспамятства.***
Когда я в очередной раз пришел в себя, был уже вечер. Открыв глаза, не сразу понял, где нахожусь. Первое, что я увидел — это россыпь тысячи тусклых звезд, что уже появились на немного потемневшем небе. Я восхищенно выдохнул, разглядывая эту красоту. Небольшое облачко пара вырвалось у меня изо рта, а я поежился. По-прежнему было холодно, даже несмотря на то, что я был укрыт одеялом, сшитым из каких-то звериных шкур. Вставать почему-то совсем не хотелось, телом овладела легкая слабость, а разум видимо еще не отошел ото сна. Поэтому я просто лежал и смотрел на звезды. На множество незнакомых звезд и созвездий. Рядом негромко потрескивали поленья в костре. Где-то совсем недалеко раздавался плеск волн: «Так это был не сон?» — сам у себя спросил я. «И если нет, то где я? Как сюда попал? Кем была та незнакомка? Неужели действительно Астрид? Тогда получается я в Скайриме? В другом мире?» «Бред же. Это всего лишь затянувшийся розыгрыш!» — но спасительную мысль о глупом розыгрыше портил тот шепот в голове, окружающий меня холод в конце лета, незнакомое небо над головой и шум волн, похоже, расположенного неподалеку моря. «Всего лишь игра воспаленного сознания, просто галлюцинация от стресса и испуга». «Или все же какое-то местное божество? Тот же Шеогорат — принц безумия, или Ситис — отец ужаса и покровитель Темного Братства?» Именно сейчас вопросы горой навалились на мой немного прояснившийся разум. Раньше было не до этого, сейчас же выдалось время поразмыслить. Скайрим. Эта тема была основной этим летом на ролевых сборищах, куда затащил меня Николай. Всегда знал, что это его увлечение не доведет до добра. «Дурак! Во что ввязался? Решил чем-то новым разнообразить скучный отпуск? Захотелось отвлечься от опостылевшей в последнее время жизни на гражданке после того, как выперли из армии из-за ранения? Отвлекся. М-мать! Но тогда бы не встретил Ее!» Эта Женщина — именно так с большой буквы — странным образом занимала все мои мысли в последние дни лета. Мать Ночи, как она просила себя называть во время отыгрышей на сборах. А я даже ее настоящее имя так и не узнал. При этих мыслях на меня нахлынули воспоминания: «Черт! Я же был у нее в доме в ночь перед тем, как здесь очнулся. А утром она… Что?! Она ведь нож в меня воткнула. С-с-с!..» — я ощупал грудь и обнаружил небольшой шрам в районе сердца. — «Раньше его не было. Чертовщина! Что она там шептала? Тьма наступает со смертью тишины. И голос там, в хижине, произнес те же слова. А теперь я в Скайриме, в выдуманном мире меча и магии. Бред же? Или не бред?» Покачав головой и отложив на время вопросы, на которые пока нет ответов, я приподнялся на локтях и, не почувствовав резкой боли, все-таки сел и огляделся. Я действительно находился в лагере, разбитом на небольшом каменистом островке, отделенном узкой протокой от болота, резко переходящего в дикий песчаный пляж. И на него мерно накатывались пенные волны раскинувшегося, покуда хватало глаз, моря. За болотом угадывались очертания каких-то далеких гор. Позади меня в нескольких метрах от бивака на песке лежала на боку рыбацкая лодка, а на ее борту сидел спиной к огню рослый седой мужчина. Он, наклонившись, что-то перебирал на дне лодки. Тут же стояла небольшая палатка из шкур, натянутых на потемневшие от времени деревянные жердины. Передо мной же в непосредственной близости, весело потрескивая, горел костер, немного согревая меня. Я придвинулся поближе и обратил внимание, что над огнем была установлена тренога с небольшим котелком, в котором, судя по запаху, варилась уха. На аппетитный аромат тут же отреагировал пустой желудок, громко заурчав: — А, очнулся, везунчик. Горазд же ты спать, — раздался сзади сильный мужской голос. Крепкий пожилой мужчина, скорее даже старик, пройдя мимо меня, обошел вокруг костра, приподнял крышку с котелка, помешал содержимое деревянной ложкой, попробовал и, покивав сам себе, поднял глаза. Несколько мгновений он разглядывал меня. В его пристальном взгляде не было угрозы; скорее мне показалось, что нечто в моей наружности ему до крайности понравилось. А мне, наконец, удалось рассмотреть его. У старика была короткая светлая борода, лохматая, как и его шевелюра, обветренные щеки, грудь похожая на бочку, и широкие плечи, натянувшие ткань рубашки. Его квадратные кулаки были покрыты пятнами и царапинами. Наши гляделки прервало повторившееся бурчание моего желудка. Густые брови старика поползли вверх, а его улыбка делалась все шире, пока, наконец, он не издал веселое фырканье: — Вовремя проснулся, похлебка-то почти готова. Сейчас хлебушек порежу, и мы с тобой подкрепимся, чем Талос послал. — Спасибо за помощь, — проговорил я немного хрипловатым, скорее всего, из-за долгого молчания, голосом. А потом глубоко вдохнул холодный воздух и, откинувшись на спину, спросил, не рассчитывая на ответ старика, а скорее в очередной раз сам у себя: — Интересно, где же я все-таки? И давно ли тут валяюсь? — Известно ж где. В Скайриме ты, парень, да. А как давно? Дык… кто ж, тебя знает? Нашел я тебя, значится, несколько часов назад. Солнце еще в зените стояло. А вообще везучий же ты парень, имперец! — опять, словно в восхищении, повторился старик. — Тут ведь берег дурной, скалы кругом и мелко здесь, мало кто рискует мимо этого места ходить. Да и ясный день был, иначе не увидал бы я тебя на берегу. Здесь на севере частенько то снег, то дождь идет, видимость никакая. Везунчик ты, имперец, одним словом. И меч у тебя в мешке интересный, видимо, поэтому хранит тебя Талос, да, — с какой-то странной интонацией, хитро поглядывая на меня, закончил он. Заинтересовавшись словами старика о мече, я снова сел и огляделся уже внимательней. Рядом действительно обнаружился здоровый мешок из грубой плотной ткани. Тот самый, который я захватил, убегая из давешней хижины. «Как же я его только упер?» Он оказался достаточно тяжелым. Взяв этот сидор в руки, развязал горловину и заглянул внутрь. В нем находилось множество различных вещей: неплохого качества рубашка и штаны из тонкой шерсти, примитивные сапоги, сшитые из кожи и меха грубыми толстыми нитками, рулон серой льняной ткани, моток веревки, длинный деревянный футляр, пустая объемная металлическая фляжка и несколько разных кожаных мешочков. В одном, совсем маленьком, лежали странные камни — видимо огниво; в другом, достаточно большом — множество золотых монет. «Неужели настоящие септимы?» Еще в одном обнаружилась соль. «Ну да, если это все же Скайрим, то здесь сейчас настоящее средневековье, и соль, наверняка, ценится наравне с золотом». Также в сумке нашлось несколько флакончиков с чем-то молотым. «Судя по резким запахам, какие-то местные специи». И на самом дне лежал небольшой котелок, внутри которого я обнаружил свой набор из десятка метательных армейских ножей. Эта находка обрадовала меня больше всего остального. Напоминание о доме, знак того, что я не до конца сошел с ума, да и просто — привычное оружие, с которым я сразу почувствовал себя более уверенно. Наконец, налюбовавшись родными предметами, я подтянул к себе оставшийся неопознанным футляр. Откинул крышку и удивленно замер. В коробке на специальных зажимах лежала самая настоящая японская катана. Ее длинная рукоять была обмотана какой-то кожей и темной шелковой лентой. Изящная круглая цуба представляла собой кольцо, образованное искусно отлитыми позолоченными фигурками китайских драконов, летящих в погоне друг за другом. Завороженно протянув руки, я аккуратно вытащил из креплений это произведение неведомого мастера. Со щелчком вытянул меч из простых деревянных ножен. Хищное и даже на вид опасное длинное изогнутое лезвие, сверкнуло в отблесках пламени. По нему периодически пробегала едва заметная красноватая дымка. «Какие-то чары?» — удивился я, и это заставило меня вспомнить о сидящем напротив меня незнакомце. Очнувшись, я спрятал меч в ножны, убрал его обратно в футляр и, захлопнув крышку, перевел взгляд на старика, внимательно наблюдавшего за моими действиями: — Отец, я впервые вижу этот клинок, — неубедительно начал оправдываться я. — Да и мешок этот только вчера у меня появился. Я его в хижине неподалеку подобрал, где в себя в этом мире пришел первый раз… — тут я осекся, а дед понятливо кивнул и усмехнулся, а потом протянул мне железную кружку с чем-то горячим, похожим на уху. Ложка нашлась в моем мешке. И ухватив по куску хлеба, мы принялись, молча, есть. — Давай, значится, знакомиться что ли, имперец? В более спокойной обстановке, так сказать, — заговорил старик, когда мы покончили с нехитрым, но сытным ужином, на что я, все еще погруженный в мысли о своем положении, кивнул, а он, окинув меня долгим взглядом, продолжил. — Мое имя Хротгар. Я, как ты уже мог догадаться, родом из Скайрима. Живу тут рядом, возле Солитьюда, рыбачу, вот, помаленьку, да… — Откуда? — рассеянно переспросил я. — Солитьюд, столица Скайрима. Попал на родину нордов и не слышал про Солитьюд? — Все-таки Скайрим… — обреченно выдохнул я. — Конечно Скайрим. Откуда ты вообще тута появился-то, парень? — снова подозрительно нахмурился Хротгар. — Мое имя Герман, но друзья зовут меня Фитц, — представился я и, вздохнув, добавил. — Я не имперец и, кажется, совсем не из этого мира… — Герман Фитц, — проговорил старик, словно пробуя имя на вкус. — Странное имя для имперца. Но почему не имперец? На норда ты, уж поверь старику, не похож. Тем более на мера или орка. А уж на ящерицу или кота, хо-хо! — рассмеялся немудреной шутке Хротгар и, кажется, проигнорировал мою последнюю реплику. Я в свою очередь нахмурился и растерялся. При упоминании других рас этого мира, мне пришла в голову мысль «откуда дед знает мой родной язык?»: — Подожди, Хротгар, а сейчас на каком языке мы говорим? — я тут же решил прояснить этот вопрос. — Это всеобщий язык людей — тамриэлик. Им пользуются для удобства все расы, проживающие на территории Тамриэля. Конечно, у каждого народа есть свой собственный язык. Но в Империи все говорят на всеобщем, — хмыкнул старик. — Точно не от мира сего. Вон, какое забавное лицо у тебя! — рассмеялся он, смотря на то, как я пытаюсь осмыслить выверты вселенной. — Слушай, Хротгар. Я совсем не шучу, что не из этого мира. Вчера я заснул у себя дома, в своем мире. Мы называем его Земля. А проснулся уже здесь, как я понял, в Нирне, совсем другом мире, — я замялся, решая говорить о Темном Братстве незнакомому, в общем-то, мне человеку или нет. Но решительно продолжил, выбор-то у меня не большой. — Точнее не совсем здесь, а в каком-то незнакомом доме. В компании с убийцей из Темного братства. Это была женщина, и она говорила, что-то про убийство старухи Грелод. И требовала от меня какой-то расплаты, убийства. А когда я отказался, напала на меня. Но меня спас голос, странный шипящий голос в голове. Он приказал этой убийце отпустить меня и нагнал такой чудовищной жути, что я бежал оттуда без оглядки, а потом, споткнувшись, потерял сознание и снова очнулся уже здесь, где ты меня и нашел. Что это было, Хротгар? И как мне вернуться назад? — закончив сумбурный рассказ, я принялся смотреть с надеждой на старика. Тот же при упоминании о Темном братстве прекратил смеяться, а когда я сказал о голосе в голове и об ужасе, мной испытанном, вообще нахмурился и надолго замолчал, с подозрением меня разглядывая. Словно решая, в своем ли я уме. — Да уж, задал ты старику задачку, имперец, — наконец с тяжелым вздохом заговорил рыбак. — Якобы пришелец из другого мира, Темное братство и похоже Ситис, Отец Ужаса. Стар я уже слишком для всяких приключений, да. Как тебе, значится, вернуться назад, я не знаю. Я всего лишь простой старый рыбак, Герман, — недоуменно пожал плечами мужчина, а затем уверенно продолжил. — Но скажу тебе вот что, пришелец, если в этом деле замешаны боги, и уж тем более Ситис, то тебе нужно отправиться или в Коллегию Винтерхолда, или к Седобородым. Это, значится, единственные места в Скайриме, где ты можешь попытаться найти ответы на свои вопросы. — И они смогут отправить меня назад? — Не знаю. Седобородые вообще могут отказаться с тобой говорить. Они мало с кем говорят. Отшельники, етить их. А маги? Пути магов не всегда понятны простым смертным вроде меня, да, — хмыкнул старик, толком не ответив на мой вопрос. — И как попасть к этим Седобородым или к магам? Я не знаю дороги, и наверняка понадобятся деньги, — я потряс мешочек с септимами. — Вот все, что у меня сейчас есть. Хватит ли этого? — Об этом и о многом другом я расскажу тебе, везунчик, — наконец, снова расслабившись, усмехнулся Хротгар. — Не зря Талос привел меня к тебе. Или тебя ко мне, не важно. Запомни, Герман, любой другой сдал бы тебя стражникам или имперцам, а то и вовсе прикопал бы тебя здесь, едва услышав про Темное братство. А я за всю жизнь слишком многое повидал, чтобы бояться этих убийц, да и пожил я уже, да. Аркей давно меня заждался. Дед оказался хорошим рассказчиком, больше не удивляясь тому, что я не считаю себя имперцем, и вообще мало что знаю про устройство Империи, принялся меня просвещать. Он очень подробно рассказывал внимательно слушающему мне о новом для меня мире. Временами я переспрашивал непонятные моменты, а в основном просто пытался вникнуть в его рассказ, сравнивая с тем, что помнил из игры. Закончил Хротгар уже, когда небо полностью потемнело, и на черном полотне засияли яркие точки миллиарда звезд. Что было самым удивительным для меня — так это две луны, что заняли свое место над головой. Секунда и Массер, как назвал их старый рыбак. Одна была привычным тускло желтым кругом, а другая — просто огромным красноватым шаром. Они висели так близко и в то же время так далеко, что просто дух захватывало. А еще разноцветное сияние, что тянулось яркой лентой по небосводу. Подобное я как-то наблюдал во время службы на Севере, но здесь сияние было намного красочней, и я был очарован этой неземной красотой. — Да, действительно красиво… — голос Хротгара вывел меня из состояния задумчивости, и я вопросительно посмотрел на своего нового знакомого. — Такое можно увидеть только здесь, в Скайриме. — Я еще хотел кое о чем спросить, — начал я и, увидев, что дед меня внимательно слушает, продолжил. — Чем так примечателен этот меч? И почему ты решил, что Талос присматривает за мной? Это ведь тоже божество какое-то? — старик неопределенно пожал плечами. — Понимаешь, Фитц, — вздохнув начал он. — Двадцать лет назад закончилась Великая Война. Война между Империей и Альтмерским Доминионом. И завершилась она не очень хорошо… не хорошо, м-да… Да, хреново война завершилась, Фитц! Я ведь в легионе тогда служил. Вот, как раз рядовым легионером, я войну и прошел. Всю войну наш легион в Сиродииле только и делал, что отступал и отступал, и оставлял города. А когда мы, наконец, остановили остроухих, чертов Император согласился заключить мир — зло, закончив, старик замолчал и задумался, глядя в огонь, видимо, погрузившись в воспоминания. Некоторое время стояла тишина, нарушаемая лишь треском костра и шумом волн. Встрепенувшись, Хротгар огляделся и, глубоко вздохнув, продолжил: — Э-хе-хе, о чем это я? А, так вот, по окончанию войны остроухие потребовали распустить Орден Клинков, такие мечи, как у тебя, носили только они, лучшие из лучших, этот орден личная гвардия всех Императоров из династии Септимов. Так что акавирский меч, вроде этого, это символ, понимаешь, — он внимательно посмотрел мне в глаза, будто ища там что-то ведомое только ему, и видимо не найдя, снова вздохнул, ссутулился и отвернулся к огню. — Сейчас, как я слышал, из Клинков мало кто остался в живых, и все они скрываются. Талморцы преследуют Орден и уничтожают его членов. Так что нынче опасно владеть таким мечом, особенно в Скайриме. — А Талос тут причем? — недоуменно переспросил я. — Как это причем?! — возмущенно вскинулся дед. — Талос — это ведь Тайбер Септим. Первый император, норд, ставший одним из Девяти. Он и создал Орден Клинков. Вот я и решил поначалу, что ты из Клинков, а благодаря Талосу, я наткнулся на тебя на этом берегу. Не рыбачу я тута обычно, понимаешь? А сегодня, будто кто-то дернул меня сюды, — Хротгар снова хмуро посмотрел мне в глаза и продолжил уже спокойней: — Ты, Герман, не свети шибко этот меч в Солитьюде. Не спокойно нынче в Скайриме. Как Ульфрик Буревестник стал ярлом в Виндхельме и начал мутить что-то со своими «Сынами Скайрима», так остроухие пришли в ярость. Везде искали следы бунта и неповиновения, якобы это нарушение условий Конкордата. Хотя, почему искали-то? Они и сейчас весьма ищут. При том, что три провинции не под их полной властью: Скайрим, Морровинд и болота Чернотопья. — То есть, там точно такие же народные волнения? — Нет, этим отличился только Скайрим. Здесь пол страны выступает за Империю и Талмор, а остальная половина — против, — покачал головой он. — В остальных провинциях просто остроухих до такой степени не воспринимают, что Альтмерский Доминион просто не рискнет туда соваться без своей армии. Вот Талморцы и рыщут в поисках нарушений договора в Скайриме, чтобы получить возможность начать войну снова. Насколько я знаю, в Чернотопье они так ничего и не добились. В тех болотах хорошо себя чувствуют только аргониане. Другие же могут навечно там застрять в одном из многочисленных болот. В Морровинде вообще непонятно что сейчас творится. После извержения Красной Горы оттуда постоянно приплывают только нищие беженцы, — я передернул плечами и оглянулся, вспомнив свой забег по болоту. Холодный воздух кусал теплую кожу, и я только сильнее закутался в теплую шкуру, обдумывая слова Хротгара. Но думать, почему-то совсем не хотелось. Хотелось только спать. Уставший разум просил отдыха, так как новая информация и потрясения были довольно шокирующими для меня. — Кстати, я тут хотел спросить, а кто сейчас правит в Скайриме? — раз уж с «куда» мы определились, нужно узнать и «когда» я попал. — Так, Торуг, он несколько лет как Верховный Король Скайрима, — фыркнул дед. — Молод он еще, да. Не заработал еще уважения у нордов. Вот папаша его Истлод, тот, да, великий был король, при нем Ульфрик не посмел бы людей баламутить. Но ничего, Торуг опыта наберется и с Буревестником договорится… — Что-то не вериться мне в это… — протянул я, вспоминая грядущие события из игры. Похоже, попал я до канона, а это значит, что впереди драконы, вампиры и война. И не известно, что из этого меня зацепит. Уже вон с Темным Братством сцепился, да и меч этот подозрительно очутился в моем мешке. Все это похоже на дурной сон. И, надеюсь, я скоро проснусь. — Не волнуйся, завтра с рассветом отправимся в порт, увидишь, наконец, столицу Скайрима, — сменил тему старик. — А пока подумай: куда ты теперь направишься? — Не знаю, — покачал я головой. — Я не знаю этот край. Не знаю этот мир. Твоих пояснений едва ли хватит мне, чтобы не ввязаться в неприятности. — Тогда, оставайся у меня? Живу я один. Будешь помогать мне по хозяйству, — спросил он со странным блеском в глазах. — Осмотришься, попривыкнешь. Да и работа в порту найдется. А как накопишь деньжат и освоишься, отправишься или к магам, или к отшельникам. — Я не против, отец, — сонно кивнул на это предложение я. В голове все еще было множество мыслей, которые требовали к себе особого внимания, но меня клонило в сон. Поэтому я решил все обдумать позже. Как говорится: будет день — будет пища. Хротгар, заявив, что я еще не оправился от купания в ледяной воде, вызвался дежурить сегодняшней ночью, давая мне возможность отдохнуть и набраться сил. «Надеюсь, я не довакин…» — это была последняя моя мысль перед тем, как я провалился в царство снов…