***
Проснувшись утром от холода, я обнаружил, что, засидевшись вечером с книгой, так и уснул за столом. Хротгар спал, и на улице еще было темно, так что, затопив очаг и подвесив котелок с водой над огнем, я разложил вещи. Спрятал на самое дно сундука футляр с мечом, завалив его сверху ненужными пока вещами. Купленную накануне одежду сложил туда же. Затем умылся как раз согревшейся водой. И к тому времени, когда я заканчивал приготовление завтрака, к столу приплелся проснувшийся старик: — Кашеваришь? — спросил он, когда я поставил перед ним тарелку каши. — На воде, что ли? — попробовав, дед скривился, но есть не перестал. — Так не нашёл я у тебя молока, отец. — Молоко у Катлы я беру обычно, у неё же яйца, да и вообще практически все продукты. А ей рыбку приношу и по хозяйству помогаю иногда, её-то старик слаб совсем стал, вот она и не подпускает его к работе, да. — Хротгар, на счёт работы. Куда лучше посоветуешь пойти? — Куда, куда? — задумчиво протянул он. — В порту наверняка работа по тебе найдётся, так же можешь сходить на лесопилку к Хьорунну. Это выше по течению. В городе есть отделение легиона, или к ярловым стражникам можешь присоединиться, но там нужно мечом владеть, — хитро глянув на меня, дед вернулся к завтраку. — Еще в таверне можешь поспрашивать, там частенько люди ярла оставляют задания для наемников: избавиться от бандитов или зверья, расплодившегося на дорогах владения, бывает, что вернуть что-то украденное требуется. Вон даже к конюху зайди, вернулся он не в духе, а ведь ездил коней продавать в Морфал. Случилось, небось, чего по пути, вот он злой, значится, и вернулся. Спроси, может, подкинет работенки. Хе-хе… В общем, думай, решай, — закончив с едой Хротгар засобирался. — Кстати, — остановился он почти уже у самого выхода и серьёзно заглянул мне в глаза. — Ты себе легенду получше придумай, имперец, — рыбак с нажимом произнёс последнее слово. — Говори, мол, плыл из Сиродиила в Хай Рок. А во время шторма возле Солитьюда смыло за борт корабля. И не рассказывай никому про другой мир, кроме Седобородых или магов из Коллегии, да и то сначала присмотрись там. Слышал, что в Коллегии нынче тоже талморские уши есть. Навлечешь на себя беду, ага. Тут столица и повсюду шпионы остроухих.***
В последовавшие за этим дни порт стал для меня целым миром, а домик старого рыбака лишь местом, куда я возвращался переночевать. Жизнь на пристанях бурлила, словно не замечая праздника в городе на скале. Где бы я не находился в порту, везде что-нибудь происходило. На плоских баржах суровые норды тащили штабеля досок, спуская их от ближайшей лесопилки, расположенной выше по течению. Они, перегружая древесину в обширные склады Восточной имперской компании, обсуждали банки, вехи, отмели и перепады воды в реке. С более глубоких причалов эти же доски, а так же бочки с рыбой и ящики с меховой рухлядью грузили уже со складов в трюмы морских кораблей. Моряки занимались погрузкой, ругались, травили байки о пиратах, о беззвездных ночах и штормах. Кого среди матросов только не было. Тут легко можно было встретить и имперцев, и эльфов всех цветов — желтокожих высоких надменных альтмеров, красноглазых жилистых данмеров, чья кожа была серой, словно пепел, и совсем уж редко босмеров — невысоких и ловких обитателей южных лесов Валенвуда. Пару раз видел серокожих орков, обвешанных с ног до головы оружием. Правда, совсем не было каджитов. Но, думаю, в этом нет ничего странного, они, скорее всего, как и любые кошки, не слишком любят воду. И, наконец, именно в порту я впервые увидел представителей расы аргониан. Человекоподобные рептилии выглядели и говорили до того непривычно, что первое время в их присутствии меня изрядно потряхивало. Аргониане в основном работали в доках. Также у причалов швартовали свои лодки рыбаки. Они, пожалуй, были самыми дружелюбными, по крайней мере, когда улов был хорошим. И, что казалось весьма подозрительным, Хротгар почему-то отказался брать меня с собой на рыбалку. Но, в благодарность за свое спасение и его молчание о моих секретах, я не стал допытываться о причинах и отправился в поисках работы именно в порт. Работа для меня нашлась на складах Имперской компании. Она была тяжелой и не постоянной. Платили немного, и сумма необходимая для поездки в Коллегию Винтерхолда собиралась невозможно медленно. Кстати, там я впервые увидел Витторию Виччи. Эта молодая имперка уже стала управляющей солитьюдским отделением компании. В старом мире, наверное, теперь уже можно говорить в прошлой жизни, я всю жизнь был военным, а на гражданке работал в охране. Так что, очутившись в мире средневековья, даже растерялся, когда на складе меня спросили, а что я собственно умею? Оказалось, что в Солитьюде мало какое из моих умений позволит заработать денег. Мой опыт военного относился к другой эпохе, когда воевали уже больше машины, чем люди. Здесь же, чтобы стать солдатом, наемником или хотя бы стражником, нужно владеть холодным оружием, чем я похвастать не мог. Да и не возникло у меня желания сложить голову в драке с какими-нибудь местными бандитами. И не последней причиной отказа от этого пути заработка стала необходимость в ближайшее время покинуть Солитьюд. Умение же стрелять из лука, коим я гордился в той жизни, без знания местных лесов и существ их населяющих, было не особо доходным. Но луком я все же обзавелся, и основной причиной этого стало то, что по пути в Винтерхолд мне все-таки понадобится оружие, которым я уверенно владею. Наличие оружия в этом мире будет, как ни странно, привлекать ко мне меньше внимания и отвадит желающих поживиться легкой добычей. Когда ходил в кузню заказывать перевязь для ножей, наткнулся на магазин с оригинальным названием — «Мастер по изготовлению луков», хозяином которого оказался веселый, говорливый редгард по имени Фиада, действительно занимавшийся изготовлением луков. Если бы не черная кожа, его вполне можно было бы принять за казака, как их обычно представляют в фильмах. Темнокожий торговец щеголял длинным чубом посреди бритой макушки и висячими усами. И при этом волосы его были белого жемчужного цвета. В полумраке лавки мастер выглядел, словно негатив казака. От разнообразия предлагаемого ассортимента стреляющего оружия у меня поначалу разбежались глаза, но по карману оказался только самый простой охотничий лук. Его я и приобрел, а также инструменты для изготовления стрел, окончательно оставшись совсем без денег. Возвращаясь же к моим поискам работы, вариант с торговлей я отмел из-за отсутствия начального капитала. Как сказано в известном мультфильме: «Чтобы что-нибудь продать, нужно сначала это „что-нибудь“ купить». Для управления каким-то из складов, нужно было знать местные реалии, чем я тоже не мог похвастать. Вот и осталась только тяжелая физическая работа: «круглое — тащи, квадратное — толкай». В результате я выматывался за день так, что меня хватало только на то, чтобы дойти до дома и завалиться спать. Хротгара за эти дни я видел очень редко. Утром он уходил раньше меня, а вечерами я просто валился от усталости. Так и пролетела эта шумная и беспокойная неделя. В конце которой, неизвестные силы, забросившие меня в этот мир, снова напомнили о себе.***
Проснулся я от того, что на лицо мне что-то капало. Открыв глаза, обнаружил, что это протекает крыша. Выглянул на улицу. Дождь, который лил, практически не переставая, последние несколько дней, наконец-то прекратился. Настроение сразу же поднялось. Мне пришла в голову мысль, что просто необходимо устроить себе день отдыха, и я решил, что в порт сегодня не пойду, а устрою банно-прачечный день. Но вначале крыша. Хротгар обнаружился на улице за домом, он раскинул большую сеть на высокой перекладине и занимался ее ремонтом: — Чего хотел, Фитц? — Крыша течет, Хротгар. Лестницу бы. — С этим к Геймунду, — он мотнул головой в сторону конюшни. — Лестница только у него. М-да, сам-то справишься? Хотя, я тебе не помощник. Старый я уже, лазить по крышам, да. — Геймунд все еще не в духе? Что у него случилось-то? Все молчат, как воды в рот набрали. А к конюху не подойти. У него такой взгляд, того и гляди бросится с кулаками. — Да даэдра его знает! Может, обобрали по пути из Морфала, или лошадей увели по пути туда. Гильдия воров, эти могут, — старик вздохнул. — Только из-за лошадей он так может горевать, да. Просто нужно переждать. Вот увидишь, скоро он или решит проблему, или махнет рукой. — Пойду, найду Хорма. Пережду, — со смешком я отправился к конюшне. Пока возился с крышей, тучи окончательно сдуло с неба и выглянуло солнце. И я, отыскав в доме колун, занялся пополнением запаса дров. — Фитц, ты в город идешь сегодня? — спросил меня рыбак, когда закончил ремонтировать сеть и понес ее в дом. — А что? Там будет что-то интересное? — ответил я вопросом на вопрос, в недоумении прекратив махать топором. — Я же уже рассказывал тебе, парень. Совсем ты с этой работой в порту перестал обращать внимание на происходящее вокруг, — рассмеялся старик и пояснил. — Как раз сегодня после заката будут жечь Короля. Впечатляющее зрелище скажу я тебе, да. Надобно, значиться, сходить выпить в «Крысу», а потом к Коллегии. — Хм… Любопытно будет взглянуть. На моей родине, был похожий обряд. Только его проводили не в конце весны, а в начале. Сжигали символ уходящей зимы. — А у нас, значится, сжигают короля! Аха-ха! — продолжил веселиться Хротгар, потом озадаченно почесал затылок и заметил.— Только, даэдра знает, чаво мы его сжигаем, древняя нордская традиция, ага, — и, снова захохотав, оставил меня одного. — Я смотрю, у тебя ловко получается, — некоторое время спустя из-за моей спины раздался насмешливый женский голос. — Хек, — разрубив очередное полено, я отложил топор и обернулся. Неподалеку стояла Катла. Это была крепко сложенная женщина лет сорока, наверное, все же нордка, одетая в слегка испачканную одежду и забавную шапочку, скрывающую волосы. Она держала в руках мешок с семенами и, словно раздумывая о чем-то, рассматривала меня. — Доброе утро, Катла. Ты что-то хотела? —Я что подошла, Герман, — наконец решившись, заговорила Катла. — Можешь мне тоже дров нарубить, а то мне самой некогда. Сейчас посевная, я весь день в поле. А Снилину нельзя доверять топор. Отрубит себе чего-нибудь. Обычно Хорм этим занимается, но сам видишь, — она махнула в сторону конюшни, где стояла привычная уже суета. Лошадей то приводили, то снова уводили, и у конюхов постоянно была работа. — С этими праздниками он занят совсем. Да и Геймунд, как ты, наверное, уже слышал, в этот раз вернулся чем-то недовольным, гоняет парня. — Да, не вопрос, Катла. Показывай, куда складывать дрова, и я займусь, как здесь закончу. Пару часов продолжалась эпопея с дровами. Под конец я так напахался, что с трудом поднимал руки. Что-то я увлекся. Скорее всего, это нервное. Отходняк после всех свалившихся на меня неприятностей. Заполнив обе поленницы, отчитался о проделанной работе и как обычно договорился о продуктах в качестве оплаты. В оставшееся время до вечера я занялся стиркой одежды. В поисках какого-нибудь корыта полез, было, в подвал, но Хротгар снова отправил меня на конюшню, где я наткнулся на Фридрику, жену конюха: — Не хочу показаться грубой, но не думаю, что могу чем-нибудь тебе помочь, имперец, обратись к моему мужу, — холодно встретила меня женщина, когда я обратился к ней с просьбой о корыте для стирки. Пришлось опять отвлекать забегавшегося Хорма, ибо подходить к хмурому и недовольному Геймунду не хотелось. Сын конюха быстро понял, что я от него хочу, и вместо корыта отвел меня к небольшому помещению за конюшней, которое оказалось чем-то похожим на баню. И там, натаскав воды и захватив собственноручно нарубленных дров, я занялся стиркой и помывкой.***
— Не найдется лишней монетки? — привлек меня хриплый голос, когда мы с Хротгаром ближе к вечеру подходили к таверне. Его обладателем оказался тощий лысый старик, одетый в рваные грязные лохмотья. Он стоял, прислонившись к колонне, поддерживающей козырек гостиницы, и ежился, обхватив себя руками. Тонкая с прорехами безрукавка, похоже, совсем не защищала от северного весеннего ветра. Его обветренное смуглое морщинистое лицо пересекал уродливый шрам, тянущийся от подбородка к пустой правой глазнице. Заметив, что я, остановившись, его разглядываю, старик снова заговорил. — Подайте монетку ветерану, ну что вам стоит? Хротгар кинул взгляд на нищего, пренебрежительно скривился и, молча, отправился дальше, оставив меня наедине с одноглазым стариком. А мне вспомнилась горечь, с которой старый рыбак рассказывал о своей службе во время войны, да и у нас на земле инвалиды — ветераны войн — часто оказывались на улице, забытые и никому не нужные: — Где ты служил, отец? — задал я дежурный, в общем-то, вопрос, доставая кошель с монетами. — Я сражался на Великой Войне. Был в битве при Анвиле, — старика, видимо, от не самых лучших воспоминаний перекосило. — Получил ранение и там меня бросили. Понимаешь, оставили умирать!.. кхе-кхе, — произнося последнюю фразу, он, было, повысил голос, но зашелся в сильном кашле. Люди, проходящие мимо стали оглядываться на нас, но я, не обращая внимания на эти взгляды, отсчитал пару десятков монет и протянул их старику: — Держи, отец. Купи себе теплый плащ и еды, — нищий, похоже, опешив от полученной суммы, недоверчиво замер, а я поспешил догнать Хротгара. — О! Да благословят боги твое доброе сердце, — донеслось мне вслед. В таверне пахло жареным мясом и медом, любимым напитком местных. Хотя я не совсем прав, просто медовуха, пожалуй, наравне с элем, была самым доступным напитком в этом северном крае, всевозможные вина, хорошее пиво и более крепкие, но привычные для меня, напитки так же пили, но все они были привозными и цены на них кусались. Лизетта — ученица-бард, наигрывала что-то грустное, из посетителей в помещении были только завсегдатаи и незнакомая данмерка, сидевшая у стойки. Правильно, весь народ веселится сейчас на улице возле здания Коллегии. В небольшом закутке как обычно, что-то прихлебывая из кружки, сидел Гулум-ай. Этот аргонианин — очень мутный тип, мало с кем общается и, вроде как, работает на складе, но чаще его можно найти именно здесь, в этом самом темном углу таверны. У окна в традиционном ожидании работы напивался Белранд, немолодой норд-наемник. Хротгар же нашелся за дальним столиком. Он уже успел раздобыть кружку с выпивкой и, когда я зашел в зал, махнул мне рукой. — Хротгар, ты чего оставил меня одного на улице? — сев за стол, поинтересовался я у старика. — Этот старый попрошайка — Ностер. Он живет прошлым, — снова скривившись, непонятно ответил Хротгар, помолчал, словно раздумывая говорить еще что-то или этого достаточно, отхлебнул из кружки и все же пояснил. — Мы с ним служили в одно время в армии, но в разных легионах. Слышал, он был отличным разведчиком, за что его даже прозвали Орлиным Глазом. Но после войны он сломался, да. Не люблю я вспоминать те времена. Иди, лучше возьми себе выпивку, ага, — свернул неприятный для себя разговор дед. Пожав плечами, я не стал развивать эту тему и пошел к стойке, за которой неожиданно обнаружился Корпул, сам хозяин трактира. — Корпул, ты в честь праздника дал Сорексу выходной? — удивленно поприветствовал я пожилого имперца, который редко сам обслуживал клиентов. — Или просто решил вспомнить молодость? — Нет, Герман, какой выходной? Сегодня самый лучший день в году для бизнеса. Парень сегодня работает перед Коллегией, весь народ собрался там, — как обычно немного ворчливо пояснил трактирщик. — Тебе как всегда эль? Или все же выпьешь что-нибудь другое? Мне тут на днях завезли отличный мед из Хелгена. Не хочешь попробовать? С можжевеловыми ягодами. Такой можно найти только в Скайриме. Причем Вилод редко варит его на продажу, не для своего трактира в Хелгене. — Давай, наливай, черт языкастый, — согласился я. Хотя медовуха была довольно специфическим напитком, и чаще я из экономии пил местный эль, чем-то напоминающий привычное для меня пиво, сегодня вдруг захотелось попробовать чего-нибудь новенькое. А пока трактирщик отправился к бочкам наливать мед, я стал рассматривать данмерку. Представители темных эльфов обладали слегка непривычной для меня внешностью. В Солитьюде они были редкими гостями. В основном в командах кораблей, прибывающих в порт. И эта девушка оказалась первой темной эльфийкой, которую я увидел так близко. Серая кожа и красные глаза на худом вытянутом, но при этом приятном, лице довольно молодой привлекательной девушки смотрелись довольно гармонично. Она, не обращая ни на кого внимания, неспешно поедала какую-то похлебку. Но, заметив мой интерес, повернула голову и приподняла вопросительно бровь. Но наши гляделки прервал вернувшийся Корпул: — Вот, кружка отличного меда с можжевеловыми ягодами, — водрузил он передо мной эту самую кружку, до краев наполненную ароматной медовухой, и поинтересовался. — Ужинать будешь, Герман? — Буду. Что у тебя сегодня? — с наслаждением втянув в себя воздух, наполнившийся аппетитным запахом, я кивнул трактирщику. Последний раз я ел сегодня утром, а потом возился с крышей, рубил дрова, занимался стиркой и за всеми этими делами совсем забыл пообедать. Так что, направляясь в таверну, я как раз и надеялся на плотный ужин. — О! Сегодня я пожарил рыбу-убийцу! — при этих словах Корпула от данмерки донесся непонятный звук, а когда я вновь посмотрел на нее, она, задумчиво нахмурившись, еще раз обвела меня внимательным взглядом, но почти сразу отвернулась и продолжила невозмутимо ужинать. — Я готовлю ее по секретному семейному рецепту. Нигде больше в Скайриме ты не попробуешь такую вкуснотищу. И она отлично пойдет под этот мед, Герман… — Фитц! Ты чего там застрял?! — донесся от столика крик Хротгара, заставив меня обернуться. — Поторопись и возьми мне еще эля, уважь старика! — Хорошо, давай эту твою рыбу-убийцу, какой-нибудь гарнир и еще пару кружек эля. Принесешь все к столику, Корпул, — кинув монеты на стойку и забрав свой напиток, я вернулся к рыбаку. Мы долго сидели со стариком в таверне, потягивая выпивку. Он рассказывал мне про различную местную рыбу. И как правильно ее готовить. Хвалил готовку Корпула. Рыба-убийца на вкус оказалась как щука. Да и выглядела она совсем как наша привычная щука, отличаясь от нее только наличием огромных, чем-то похожих на крокодильи, челюстей и общим более крупным размером. Видел как-то в порту. По словам местных, рыбка достаточно агрессивна. А учитывая, что рыбы-убийцы редко охотятся в одиночестве, встреча в воде с такой тварью вполне может закончиться фатально. Когда за окнами окончательно стемнело я, вспомнив о предстоящем сожжении Короля, предложил выдвигаться к Коллегии. Но старик отказался, сославшись на какие-то дела, что было странным, ведь именно он с утра предлагал сходить на праздник. Но Хротгар не стал ничего пояснять, отправив меня одного. Так что покинул питейное заведение я в одиночестве и недоумении. Но недолго пребывал в таком состоянии. Проходя мимо «Всякой всячины», я наткнулся на семейство знакомой торговки, выходившее из дверей магазина. Кейд, сын редгардки, тот самый пацан, что едва не сбил меня на входе в лавку в первый день, что-то обиженным голосом выпрашивал у матери: —… Сварри и Минецию отпустили родители, почему мне нельзя? Так нечестно. — Ничего не знаю. Почему их здесь нет? Как я могу отпустить тебя одного на ночь глядя неизвестно куда, — Сэйма была настроена решительно против. — Милая, успокойся, — поддержал сына Бейранд. — Он уже совсем взрослый парень. Кейд знает, что такое ответственность. И не будет врать матери, — грозно посмотрев на сына, он наклонился к Сэйме. — К тому же я сегодня разговаривал с Роггвиром, он дежурит ночью в Мрачном замке и присмотрит за детьми. Кстати, вон идет Гретта. Аха-ха… Наверняка провожала Сварри. Все вы, женщины, одинаковые. Кузнец, смеясь, сделал знак сыну, чтобы тот бежал, пока мать, отвлекшись, подзывала через рыночную площадь свою подругу. И парень обрадованно сорвался с места, в очередной раз, чуть не сбив меня с ног. — Привет, Герман, — заметил меня Бейранд. — Я закончил твою перевязь, так что можешь зайти забрать ее завтра. Ох и намучился я с ней. Заодно, может быть, присмотришь подходящие ножи. — Добрый вечер, Бейранд, Сэйма. Отлично. Обязательно зайду. Вы тоже направляетесь к Коллегии?.. Так за разговорами мы и отправились дальше вместе.***
Возле Коллегии было шумно и весело. Как и в прошлое мое посещение, на террасе возле входа расположились лотки с угощениями и бочки с напитками. В центре площадки сын трактирщика — Сорекс — жарил мясо, проворачивая вертел над огромным костром. Играли музыканты. Барды пели баллады о древних героях нордов, об известных королях Скайрима. Народ веселился. К этому времени уже стемнело, но место предстоящей мистерии было ярко освещено многочисленными факелами и пламенем от костра в каменной чаше у входа на террасу, как я узнал, этот огонь был символом Коллегии Бардов и горел постоянно. Из толпы периодически слышались взрывы хохота и выкрики: «Жги короля!» На балконе, где всю неделю играли представления кукольники, сейчас в центре арены на высоком шесте висело огромное соломенное чучело с деревянной короной на голове. А на небольшом возвышении немного в стороне от основной массы собравшегося народа на изящных креслах разместились знатные жители города. В центре расположился Верховный Король Скайрима — Торуг. Он сидел вполоборота и что-то обсуждал со своими танами. Которые находились немного позади Торуга в числе прочих именитых приглашенных особ. По правую руку от ярла сидела его жена — Элисиф. Слева с прямой спиной и скучающим взглядом восседала неизвестная мне альтмерка в дорогих одеждах, рядом с ней с такими же кислыми лицами — еще несколько эльфов, все в однообразных, но качественных и дорогих плащах с капюшонами. Видимо талморцы из посольства. Справа от жены ярла обнаружилась Виттория Виччи, периодически что-то шепчущая Элисиф на ухо, заставляя ту хихикать в кулачок. А рядом с имперкой расположились несколько мужчин в форме Имперского легиона. Они, в отличие от эльфов, сидели расслабленно и о чем-то весело переговаривались. Женщины отправились к бардам, в поисках своей подруги Ильди, а мы с Бейрандом, взяв себе по кружке эля, присели в сторонке: — Бейранд, куда отправился ваш пострел? — с интересом спросил я, вспомнив сценку возле лавки Сэймы, свидетелем которой стал некоторое время назад. — Да, местная детвора собралась провести вечер праздника на стенах Мрачного Замка, — кузнец, оторвавшись от кружки, указал рукой на видимые с балкона, расположенные чуть выше на скалах стены. Там в сгустившихся сумерках можно было увидеть множество огоньков, движущихся вдоль стен. Стражники по ночам патрулировали крепость с факелами. — Оттуда открывается шикарный вид, когда чучело короля горит. Я сам в детстве там лазил, — с усмешкой пояснил он. — И вот так просто их пустят ночью в расположение легиона? — Обычно нет, конечно, — засмеявшись, ответил Бейранд. — Но Сварри, подружка Кейда, видимо, упросила провести их компанию своего дядю, Роггвира, он служит стражником при ярле. А потом и я поговорил с ним, чтобы тот внимательно проследил за детьми. А то свалятся со стены или залезут, куда не нужно. Тем временем в толпе наметилось оживление, и мы с кузнецом, прекратив разговор, поднялись на ноги, и подошли ближе к месту проведения предстоящего действа. На возвышении перед чучелом появился высокий альтмер — глава Коллегии Виармо, подняв руку и дождавшись тишины, он начал говорить неожиданно сильным, хорошо поставленным голосом: — Добро пожаловать в Солитьюд — родину искусств Скайрима. Коллегия Бардов счастлива приветствовать всех гостей города… — эти слова он произносил с добродушной улыбкой, обводя взглядом всех собравшихся, — … на праздновании сожжения Короля Олафа. Эта традиция уходит своими корнями в глубину веков. По правде сказать, это было довольно смутное время в Скайриме. Норды были разобщены и раздроблены. Но сегодня, поджигая это чучело, мы чествуем нашего славного Короля — доблестного Торуга, — Толпа радостно зашумела. Виармо, сделав паузу, исполнил изящный поклон в сторону ярла и, раскинув руки, будто обнимая всех, продолжал. — А так же мы верим, что вместе с гибелью чучела из нашей жизни уйдут все печали и невзгоды. И жители Скайрима снова забудут все разногласия и объединятся. Жги короля! — Жги короля! — подхватила толпа. Закончив речь, Виармо взял с ближайшего крепления на стене горящий факел и аккуратно поднес его к чучелу, изображающему Короля Олафа. Огонь стремительно охватил соломенную куклу. Вырвавшиеся на свободу оранжевые языки пламени затрепетали под порывами ветра на фоне темного ночного неба. И шуточное изображение Олафа внезапно превратилось в какого-то древнего огненного демона. Окружающая толпа восхищенно притихла, наблюдая за этим фантастическим зрелищем. Тихонько наигрывала флейта, гулко разносился низкий бой барабанов, временами один из бардов перебирал струны лютни. И я стоял завороженный вместе со всеми, затаив дыхание. Это все походило на какой-то древний, почти первобытный, языческий обряд. Из колдовского транса меня вырвал сильный толчок в плечо. Та самая данмерка из таверны, спокойно до этого стоявшая рядом, резко развернулась и, задев меня, стремительно скрылась в толпе. Все очарование момента было разрушено.***
Возвращался обратно я один, Хротгар так и остался в таверне, сказав, что останется там до утра. Уже дома, убирая вещи перед сном, я обнаружил в кармане довольно крупный сапфир, завернутый в кусок пергамента. Большой насыщено синий камень ярко сверкал гранями в скудном освещении комнаты. А на куске пергамента был красный отпечаток ладони, под которым обнаружилась всего одна строчка: «Вайтран. Олава Немощная. Талисман». Эта находка заставила меня замереть, а сердце забиться чаще. «Астрид ничего не забыла? Или это была не она? Помнится, в братстве была данмерка, и ее звали Габриэлла. А Олава — это предсказательница…» Размышляя, я устроился на своей лежанке. Постепенно постель согрелась, а я расслабился. Это был долгий и насыщенный день. Каждая моя мышца, казалось, устала и болела. Я помнил, что должен снова подняться и задуть свечи, но у меня не было сил для этого. Кроме того, из-за этого послания я боялся погасить их и остаться в полной густой темноте. Так что я задремал, полуприкрыв глаза и наблюдая за слабыми язычками пламени в очаге. Я лениво мечтал о чем-то другом, о любом месте, которое не было бы ни этой одинокой комнатой, ни вообще Скайримом. О покое, который был у меня в том, почти забытом уже мире. И таким образом я погрузился в забвение.